Недавно в СМИ (02.03.09 Интерфакс-Религия) появилось заявление иеромонаха Димитрия Першина, суть которого сводится к мысли, что в период Великого поста супруги-христиане могут спокойно вступать в интимное общение, так как ничего предосудительного в этом нет. Правды ради, надо отметить, что сам иеромонах Димитрий не является оригинальным автором подобной идеи, так как все его аргументы - всего лишь сокращение высказанных еще в 2006 году мыслей священника Даниила Сысоева. Сразу признаюсь, что обоих священнослужителей я глубоко уважаю и ни в коей мере не считаю их неправославными. Просто несколько странным и чуждым для церковной традиции является тезис, который проходит красной нитью в их публичных заявлениях: Великий пост сводится исключительно к пищевому воздержанию, своего рода к предпасхальной диете, супружеское воздержание не отождествляется с постом вообще, а признается за подвиг похвальный, но добровольный, будь то в период масленицы, будь то в период святой Четыредесятницы.
В качестве основания приводятся два канонических правила: 3 правило святителя Дионисия Александрийского и 13 правило Тимофея Александрийского. Между тем, в данных правилах нет ни слова о святой Четыредесятнице, и о том, как ее соблюдать в супружеской жизни. Правило святого Дионисия пересказывает слова апостола Павла о брачной жизни из его Первого послания к коринфянам, их мы рассмотрим ниже. А правило Тимофея Александрийского отвечает на конкретно заданный вопрос, в какие дни седмицы необходимо воздерживаться от совокупления друг с другом. Как известно, в Церкви есть три богослужебных круга: суточный, седмичный и годовой. Так вот именно в отношении седмицы, а не года (все продолжительные посты относятся к годовому кругу) и задан вопрос, потому в ответе упоминаются только суббота и воскресенье, хотя мы знаем, что предание Церкви, которое не ограничивается исключительно прописанными канонами, выделяет супружеским воздержанием среду, пятницу и воскресенье (субботу со второй половины дня). Кстати, в правиле Тимофея Александрийского проводится интересная мысль: воздерживайтесь по согласию, но в некоторые дни «необходимо должно воздерживаться» - есть дни, которые выше наших пожеланий.
А вот и слова апостола Павла: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7: 5). Само внимательное чтение данных слов уже показывает, что апостол Павел отождествляет понятия супружеского воздержания и вообще поста. А именно: «не уклоняйтесь друг от друга», то есть имейте общее ложе, пока не придет время «для упражнения в посте». Здесь ясно видно, что в фразеологии апостола Павла упражнение в посте предполагает уклонение друг от друга в смысле раздельного ложа. Если это вообще пост, то это и супружеское воздержание, а если нет воздержания, то нет и поста. Конечно, раздельное ложе - дело добровольное, о чем и говорит апостол: «по согласию», можно и во время Четыредесятницы продолжать взаимное сожитие, только такая Четыредесятница постом уже не является. Поэтому в 69 правиле святых апостолов упоминается вообще пост, а не только пост пищевой, как это заявляют о. Даниил и о. Димитрий. Апостольское правило гласит: «Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пятницу, кроме препятствия от немощи телесной, да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен».
В этой связи можно сказать несколько слов вообще о посте.
Воздержание как от скоромных продуктов, так и от супружеского общения никогда не рассматривалось Церковью как самоцель. Воздержание всегда было средством к тому, чтобы научиться владеть своим естеством, побеждать в нем сокрытые душевные и телесные страсти для свободного общения с Богом. Мы призваны быть свободными, но свобода предполагает ответственность за тот выбор, который она осуществляет. И значит, свобода труднее, нежели рабство. Ведь легче сказать: «Я так привык жить», «Это мой принцип», «Это мое пристрастие», нежели свободно управлять своей жизнью. Смысл поста состоит не в самом по себе воздержании от чего-то (можно и не воздерживаться - это свободный выбор каждого), а в том, чтобы наш дух наконец-то научился управлять нашей душевной и телесной жизнью. И вот здесь-то оказывается, что одной пищевой диеты не достаточно, потому что телесная сторона человека представлена не только его желудком, но и его половой сферой, и далеко не только голод стремится командовать нами. Какой же смысл в воздержании от некоторых продуктов, если плотские страсти за время поста оказываются нисколько не умаленными, напротив, диктуют свои условия так же, как и в любое время года? Телесное соитие предполагает плотское наслаждение. И я еще могу понять отца Даниила Сысоева как человека женатого, но как иеромонах Димитрий (Першин) вообще представляет себе, извиняюсь за жесткость выражения, совместимость Великого поста и оргазма? Это уже и не пост, как мы говорили, а предпасхальная диета. Характеризуя подобное отношение к духовной жизни, хочется вспомнить меткое выражение современного богослова, сказанное в адрес протестантской идеи спасения: «Прямо в рай, прямо в рай, только ножки задирай».
Одним из основных аргументов в пользу супружеских отношений в пост, как правило, бывает следующий, - приведем его фразой, которую часто можно услышать: «Хватит обманывать самих себя, уже давно никто не живет воздержно, надо честно признаться, что без интимных сношений долго прожить невозможно». Это позиция близорукого человека, который упав в грязь и запачкав свои очки, сквозь них видит и всех остальных в таком же серо-грязном цвете (под грязью мы понимаем вовсе не интимные отношения, как благословленные Богом, но невоздержность, доходящую до ненасытимости). Так, кстати, мыслил император Нерон, который, по свидетельству древнеримского историка Светония, «твердо был убежден, что нет на свете человека целомудренного и хоть в чем-нибудь чистого, и что люди лишь таят и ловко скрывают свои пороки: поэтому тем, кто признавался ему в разврате, он прощал и все остальные грехи».
Один мой знакомый, бывший бандит, придя к вере и Церкви, сказал: «Раньше я даже помыслить не мог, что без интимного общения с девушками можно прожить хотя бы несколько дней, тем более выдержать Великий пост. Ну, думал я, так поступают те, у кого уже никакой мужской способности не осталось. Теперь я все воспринимаю совершенно иначе». И не сказать, чтобы этот человек уже стал полностью церковным, однако он понял самое главное - для того, чтобы к Богу идти, нужно работать над самим собой. Поэтому воздержание не представляет для него непреодолимой проблемы.
Со своей стороны, как женатый человек, ожидающий рождения третьего ребенка, а также как человек, живущий в миру (а это значит, что соблазны мира не обходят стороной и меня), хочу сказать, что соблюдение постов не представляет собой чрезмерной трудности. Было бы желание.
Другое дело, что к воздержанию никогда и никого нельзя принуждать насильно. Церковь не есть институт запретов, но Церковь являет собой тот путь, на котором можно придти к подлинной свободе. Если же кто-то не может преодолеть немощи собственной плоти, не может пройти путь поста без преткновений, то и такого человека Церковь не отвергает. Но одно дело, когда человек осознает свою немощь, кается в этом на Исповеди, и Церковь с радостью примет его. Совсем другое дело, когда человека заранее настраивают на потакание своим немощам, учат признавать это за должное: «Не надрывайся, ты и так хорошо живешь».
Мысль эта, на наш взгляд, следует за давно витающей в воздухе идеей, которую можно выразить как некий девиз современного общества: без секса жизнь полноценной не будет. Тем не менее, брак ради секса рано или поздно увенчается разочарованием. Не надо обманываться, плоть ненасытна и малонадежна - либо мы научимся обуздывать ее, либо она будет требовать новых, изощренных наслаждений, пресытившись тем, что только что имела. Через несколько лет совместной жизни супруги привыкают к внешнему виду друг друга, и если они не обрели взаимного сердечного единства, плоть их неизбежно подведет, потому что вспыхнет разжжением к другому, более привлекательному человеку. Иудейские книжники легко выходили из такой ситуации, пользуясь правилом: если кто-либо увидит женщину красивее своей жены, то он может отпустить свою жену и жениться на этой женщине. Но увы, христианство оказывается куда более аскетично. В Нагорной проповеди Спаситель сказал: «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй». А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5: 27 - 28). В Царстве Небесном, к достижению которого стремиться заповедал Господь, «ни женятся, ни выходят замуж» (Мф. 22: 30), поэтому с древнейших времен Церковь возводила христиан к идее, точно выраженной святым Игнатием Богоносцем, «чтобы брак был о Господе, а не по похоти».
Еще раз повторим, что есть особые ситуации, когда по духовной немощи один из супругов не в силах нести весь пост, заглядывается на противоположный пол, и может дойти до прямого греха. В таком случае, лучше уж нарушить пост, чем супружескую верность. Подобные слабости врачуются терпением, молитвой и участием в Таинствах Церкви. Но если слабость признать за норму, то значит, не надо идти вперед, ведь и так все в порядке, можно оставаться на месте.
На мой взгляд, возникающие в СМИ за последние десять-пятнадцать лет новаторские мысли связаны с одной современной церковной проблемой - проблемой миссии, а точнее проблемой поиска формы и способов подлинной миссии. Одной из миссионерских задач сегодняшнего дня является обращение к Церкви не только стариков или отроков, а прежде всего молодежи. Как известно, молодежь не воспринимает ни древних стереотипов, ни чтения морали, ни устоявшихся догм. И как же совместить молодое стремление к свободе, радости и наслаждению жизнью с тем малопонятным и труднодоступным, что Сам Христос охарактеризовал как узкий путь?
Мне кажется, что здесь перед миссионером открывается два возможных пути. Первый - это путь бесконечных приспособлений и подыгрываний. Для того чтобы расположить человека к себе, миссионер оправдывает все, к чему тот привык и прилепился сердцем. Приходится посещать рок-концерты, подпевать и подплясывать в надежде, что кто-нибудь обратится. В определенных случаях это оправдано, но только до одного предела, когда церковная жизнь нежданно-негаданно начинает изменяться в угоду околоцерковным людям. Плохо, когда миссионерская икономия постепенно становится церковной акривией (т.е. когда снисхождение к немощи нецерковных людей со временем становится правилом церковной жизни). Иной миссионер старается разбить, как ему кажется, сложившийся стереотип, чтобы предложить новый, облегченный образ спасения. Таким-то образом и появляется пост без супружеского воздержания, предпасхальная диета, которую куда как легче принять.
Есть и второй путь для современного миссионера. Нет, это вовсе не путь критики и порицаний того, чем живет еще не пришедшая в Церковь молодежь. Обычно миссионеры, избравшие первый, широкий путь, сводят путь второй к примитивной, огульной критике малообразованными верующими правил жизни нецерковных людей: зашел человек в храм, его тут же пихают, впервые приступил к исповеди, ему уже запрещают художественные книги читать. Такое отождествление глубоко неверно и несправедливо, потому что огульная критика миссионерством не является, и стало быть она не есть путь вообще. Подлинный, хотя и более узкий путь миссионерства - это изображение красоты церковной жизни, изображение радости, которая свойственна духовной жизни, это вдохновение к тому труду над собой, который в конечном итоге приводит к подлинной свободе. А для этого миссионеру нужно самому жить тем, о чем он собирается говорить, и его личное воодушевление, искренность и открытость вне всяких сомнений найдут отклик у молодых людей.
Представим себе тренера, спортсмена, который, желая набрать учеников, приходит к подросткам и говорит: «Живите, как хотите, пейте, курите, но только иногда заглядывайте ко мне в спортзал». Не исключаю, что кто-то из подростков заинтересуется и станет заниматься. Плохо, если уже тем, кто давно посещает секцию, он начнет говорить: «Вы знаете, в древних спортивных правилах я прочел, что так напрягаться не надо, тренировки можно вчетверо сократить, многие упражнения давайте вообще отменим» - ясно одно, что уровень этой секции резко упадет. Второй подход заключается в том, что тренер еще не заинтересовавшимся подросткам покажет, насколько оказывается здорово и интересно проводить тренировки, работать над собой, участвовать в соревнованиях, и хотя иногда терпеть поражения, но снова и снова идти вперед, а тем, кто уже занимается, скажет: «Вы молодцы в том, что уже достигли, но и этого пока недостаточно, последуем же вместе вперед».
Настоящий миссионер - не тот, кто скрывает трудности христианской жизни, тем более не тот, кто христианскую жизнь пытается подвести под уровень окружающей жизни, но тот, кто умело показывает, насколько оказывается это интересно и радостно - вырабатывать в себе силу воли, учиться побеждать свои страсти, раскрывать в себе образ Божий. Не пасование перед трудностями, а мужественное преодоление их и есть путь к независимости и свободе. Есть притча о том, как при постройке Шартрского собора (а длилось строительство несколько десятилетий) трое работяг с утра до вечера возили одинаковые тачки с камнями. И как-то им задали один и тот же вопрос: чем они заняты? Первый, вздохнув, сказал: «Несу этот проклятый труд». Второй печально произнес: «Зарабатываю себе на жизнь». А третий вдруг радостно ответил: «Воздвигаю прекрасный собор». Они трое исполняли одну и ту же тяжелую работу, но счастлив был только один. В этом и состоит задача миссионера - показать радость духовного делания, посредством которого в нашем сердце воздвигается величественный храм для Бога.
Валерий Духанин, кандидат богословия, преподаватель Николо-Угрешской Духовной Семинарии
В качестве основания приводятся два канонических правила: 3 правило святителя Дионисия Александрийского и 13 правило Тимофея Александрийского. Между тем, в данных правилах нет ни слова о святой Четыредесятнице, и о том, как ее соблюдать в супружеской жизни. Правило святого Дионисия пересказывает слова апостола Павла о брачной жизни из его Первого послания к коринфянам, их мы рассмотрим ниже. А правило Тимофея Александрийского отвечает на конкретно заданный вопрос, в какие дни седмицы необходимо воздерживаться от совокупления друг с другом. Как известно, в Церкви есть три богослужебных круга: суточный, седмичный и годовой. Так вот именно в отношении седмицы, а не года (все продолжительные посты относятся к годовому кругу) и задан вопрос, потому в ответе упоминаются только суббота и воскресенье, хотя мы знаем, что предание Церкви, которое не ограничивается исключительно прописанными канонами, выделяет супружеским воздержанием среду, пятницу и воскресенье (субботу со второй половины дня). Кстати, в правиле Тимофея Александрийского проводится интересная мысль: воздерживайтесь по согласию, но в некоторые дни «необходимо должно воздерживаться» - есть дни, которые выше наших пожеланий.
А вот и слова апостола Павла: «Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7: 5). Само внимательное чтение данных слов уже показывает, что апостол Павел отождествляет понятия супружеского воздержания и вообще поста. А именно: «не уклоняйтесь друг от друга», то есть имейте общее ложе, пока не придет время «для упражнения в посте». Здесь ясно видно, что в фразеологии апостола Павла упражнение в посте предполагает уклонение друг от друга в смысле раздельного ложа. Если это вообще пост, то это и супружеское воздержание, а если нет воздержания, то нет и поста. Конечно, раздельное ложе - дело добровольное, о чем и говорит апостол: «по согласию», можно и во время Четыредесятницы продолжать взаимное сожитие, только такая Четыредесятница постом уже не является. Поэтому в 69 правиле святых апостолов упоминается вообще пост, а не только пост пищевой, как это заявляют о. Даниил и о. Димитрий. Апостольское правило гласит: «Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или иподиакон, или чтец, или певец, не постится во святую Четыредесятницу пред Пасхою, или в среду, или в пятницу, кроме препятствия от немощи телесной, да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен».
В этой связи можно сказать несколько слов вообще о посте.
Воздержание как от скоромных продуктов, так и от супружеского общения никогда не рассматривалось Церковью как самоцель. Воздержание всегда было средством к тому, чтобы научиться владеть своим естеством, побеждать в нем сокрытые душевные и телесные страсти для свободного общения с Богом. Мы призваны быть свободными, но свобода предполагает ответственность за тот выбор, который она осуществляет. И значит, свобода труднее, нежели рабство. Ведь легче сказать: «Я так привык жить», «Это мой принцип», «Это мое пристрастие», нежели свободно управлять своей жизнью. Смысл поста состоит не в самом по себе воздержании от чего-то (можно и не воздерживаться - это свободный выбор каждого), а в том, чтобы наш дух наконец-то научился управлять нашей душевной и телесной жизнью. И вот здесь-то оказывается, что одной пищевой диеты не достаточно, потому что телесная сторона человека представлена не только его желудком, но и его половой сферой, и далеко не только голод стремится командовать нами. Какой же смысл в воздержании от некоторых продуктов, если плотские страсти за время поста оказываются нисколько не умаленными, напротив, диктуют свои условия так же, как и в любое время года? Телесное соитие предполагает плотское наслаждение. И я еще могу понять отца Даниила Сысоева как человека женатого, но как иеромонах Димитрий (Першин) вообще представляет себе, извиняюсь за жесткость выражения, совместимость Великого поста и оргазма? Это уже и не пост, как мы говорили, а предпасхальная диета. Характеризуя подобное отношение к духовной жизни, хочется вспомнить меткое выражение современного богослова, сказанное в адрес протестантской идеи спасения: «Прямо в рай, прямо в рай, только ножки задирай».
Одним из основных аргументов в пользу супружеских отношений в пост, как правило, бывает следующий, - приведем его фразой, которую часто можно услышать: «Хватит обманывать самих себя, уже давно никто не живет воздержно, надо честно признаться, что без интимных сношений долго прожить невозможно». Это позиция близорукого человека, который упав в грязь и запачкав свои очки, сквозь них видит и всех остальных в таком же серо-грязном цвете (под грязью мы понимаем вовсе не интимные отношения, как благословленные Богом, но невоздержность, доходящую до ненасытимости). Так, кстати, мыслил император Нерон, который, по свидетельству древнеримского историка Светония, «твердо был убежден, что нет на свете человека целомудренного и хоть в чем-нибудь чистого, и что люди лишь таят и ловко скрывают свои пороки: поэтому тем, кто признавался ему в разврате, он прощал и все остальные грехи».
Один мой знакомый, бывший бандит, придя к вере и Церкви, сказал: «Раньше я даже помыслить не мог, что без интимного общения с девушками можно прожить хотя бы несколько дней, тем более выдержать Великий пост. Ну, думал я, так поступают те, у кого уже никакой мужской способности не осталось. Теперь я все воспринимаю совершенно иначе». И не сказать, чтобы этот человек уже стал полностью церковным, однако он понял самое главное - для того, чтобы к Богу идти, нужно работать над самим собой. Поэтому воздержание не представляет для него непреодолимой проблемы.
Со своей стороны, как женатый человек, ожидающий рождения третьего ребенка, а также как человек, живущий в миру (а это значит, что соблазны мира не обходят стороной и меня), хочу сказать, что соблюдение постов не представляет собой чрезмерной трудности. Было бы желание.
Другое дело, что к воздержанию никогда и никого нельзя принуждать насильно. Церковь не есть институт запретов, но Церковь являет собой тот путь, на котором можно придти к подлинной свободе. Если же кто-то не может преодолеть немощи собственной плоти, не может пройти путь поста без преткновений, то и такого человека Церковь не отвергает. Но одно дело, когда человек осознает свою немощь, кается в этом на Исповеди, и Церковь с радостью примет его. Совсем другое дело, когда человека заранее настраивают на потакание своим немощам, учат признавать это за должное: «Не надрывайся, ты и так хорошо живешь».
Мысль эта, на наш взгляд, следует за давно витающей в воздухе идеей, которую можно выразить как некий девиз современного общества: без секса жизнь полноценной не будет. Тем не менее, брак ради секса рано или поздно увенчается разочарованием. Не надо обманываться, плоть ненасытна и малонадежна - либо мы научимся обуздывать ее, либо она будет требовать новых, изощренных наслаждений, пресытившись тем, что только что имела. Через несколько лет совместной жизни супруги привыкают к внешнему виду друг друга, и если они не обрели взаимного сердечного единства, плоть их неизбежно подведет, потому что вспыхнет разжжением к другому, более привлекательному человеку. Иудейские книжники легко выходили из такой ситуации, пользуясь правилом: если кто-либо увидит женщину красивее своей жены, то он может отпустить свою жену и жениться на этой женщине. Но увы, христианство оказывается куда более аскетично. В Нагорной проповеди Спаситель сказал: «Вы слышали, что сказано древним: «не прелюбодействуй». А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5: 27 - 28). В Царстве Небесном, к достижению которого стремиться заповедал Господь, «ни женятся, ни выходят замуж» (Мф. 22: 30), поэтому с древнейших времен Церковь возводила христиан к идее, точно выраженной святым Игнатием Богоносцем, «чтобы брак был о Господе, а не по похоти».
Еще раз повторим, что есть особые ситуации, когда по духовной немощи один из супругов не в силах нести весь пост, заглядывается на противоположный пол, и может дойти до прямого греха. В таком случае, лучше уж нарушить пост, чем супружескую верность. Подобные слабости врачуются терпением, молитвой и участием в Таинствах Церкви. Но если слабость признать за норму, то значит, не надо идти вперед, ведь и так все в порядке, можно оставаться на месте.
На мой взгляд, возникающие в СМИ за последние десять-пятнадцать лет новаторские мысли связаны с одной современной церковной проблемой - проблемой миссии, а точнее проблемой поиска формы и способов подлинной миссии. Одной из миссионерских задач сегодняшнего дня является обращение к Церкви не только стариков или отроков, а прежде всего молодежи. Как известно, молодежь не воспринимает ни древних стереотипов, ни чтения морали, ни устоявшихся догм. И как же совместить молодое стремление к свободе, радости и наслаждению жизнью с тем малопонятным и труднодоступным, что Сам Христос охарактеризовал как узкий путь?
Мне кажется, что здесь перед миссионером открывается два возможных пути. Первый - это путь бесконечных приспособлений и подыгрываний. Для того чтобы расположить человека к себе, миссионер оправдывает все, к чему тот привык и прилепился сердцем. Приходится посещать рок-концерты, подпевать и подплясывать в надежде, что кто-нибудь обратится. В определенных случаях это оправдано, но только до одного предела, когда церковная жизнь нежданно-негаданно начинает изменяться в угоду околоцерковным людям. Плохо, когда миссионерская икономия постепенно становится церковной акривией (т.е. когда снисхождение к немощи нецерковных людей со временем становится правилом церковной жизни). Иной миссионер старается разбить, как ему кажется, сложившийся стереотип, чтобы предложить новый, облегченный образ спасения. Таким-то образом и появляется пост без супружеского воздержания, предпасхальная диета, которую куда как легче принять.
Есть и второй путь для современного миссионера. Нет, это вовсе не путь критики и порицаний того, чем живет еще не пришедшая в Церковь молодежь. Обычно миссионеры, избравшие первый, широкий путь, сводят путь второй к примитивной, огульной критике малообразованными верующими правил жизни нецерковных людей: зашел человек в храм, его тут же пихают, впервые приступил к исповеди, ему уже запрещают художественные книги читать. Такое отождествление глубоко неверно и несправедливо, потому что огульная критика миссионерством не является, и стало быть она не есть путь вообще. Подлинный, хотя и более узкий путь миссионерства - это изображение красоты церковной жизни, изображение радости, которая свойственна духовной жизни, это вдохновение к тому труду над собой, который в конечном итоге приводит к подлинной свободе. А для этого миссионеру нужно самому жить тем, о чем он собирается говорить, и его личное воодушевление, искренность и открытость вне всяких сомнений найдут отклик у молодых людей.
Представим себе тренера, спортсмена, который, желая набрать учеников, приходит к подросткам и говорит: «Живите, как хотите, пейте, курите, но только иногда заглядывайте ко мне в спортзал». Не исключаю, что кто-то из подростков заинтересуется и станет заниматься. Плохо, если уже тем, кто давно посещает секцию, он начнет говорить: «Вы знаете, в древних спортивных правилах я прочел, что так напрягаться не надо, тренировки можно вчетверо сократить, многие упражнения давайте вообще отменим» - ясно одно, что уровень этой секции резко упадет. Второй подход заключается в том, что тренер еще не заинтересовавшимся подросткам покажет, насколько оказывается здорово и интересно проводить тренировки, работать над собой, участвовать в соревнованиях, и хотя иногда терпеть поражения, но снова и снова идти вперед, а тем, кто уже занимается, скажет: «Вы молодцы в том, что уже достигли, но и этого пока недостаточно, последуем же вместе вперед».
Настоящий миссионер - не тот, кто скрывает трудности христианской жизни, тем более не тот, кто христианскую жизнь пытается подвести под уровень окружающей жизни, но тот, кто умело показывает, насколько оказывается это интересно и радостно - вырабатывать в себе силу воли, учиться побеждать свои страсти, раскрывать в себе образ Божий. Не пасование перед трудностями, а мужественное преодоление их и есть путь к независимости и свободе. Есть притча о том, как при постройке Шартрского собора (а длилось строительство несколько десятилетий) трое работяг с утра до вечера возили одинаковые тачки с камнями. И как-то им задали один и тот же вопрос: чем они заняты? Первый, вздохнув, сказал: «Несу этот проклятый труд». Второй печально произнес: «Зарабатываю себе на жизнь». А третий вдруг радостно ответил: «Воздвигаю прекрасный собор». Они трое исполняли одну и ту же тяжелую работу, но счастлив был только один. В этом и состоит задача миссионера - показать радость духовного делания, посредством которого в нашем сердце воздвигается величественный храм для Бога.
Валерий Духанин, кандидат богословия, преподаватель Николо-Угрешской Духовной Семинарии
_Паисий_игумен_ Валерий Духанин священник.png)
_Скопинскийеп_Шацкий_союз.png.webp)
 кв.jpg)
 кв 2.jpg)
 _епископ___проповедь.png)
