Источник: Новогрудская епархия
7 ноября — Димитриевская родительская суббота, когда мы поминаем не только воинов, жизнь за веру и Отечество положивших, но и всех усопших православных христиан. Сегодня мы принимаем решения, совершаем поступки, которые определяют нашу будущность. Ценим ли мы с вами жизнь? Помним ли о нашей вечной участи и как готовимся к ней? Об этом наша беседа с наместником Свято-Успенского Жировичского монастыря архиепископом Новогрудским и Слонимским ГУРИЕМ.
— Ваше Высокопреосвященство, мы обсуждаем политические события, беседуем о моде, красоте, погоде и спорте, но только не о смерти, для каждого неминуемой. Разговоры о ней наши современники считают неэтичными. Почему?
— Наверное потому, что все боятся смерти. Кого-то одолевает панический страх только от упоминания о ней в беседе, кто-то убежден, что после смерти не будет совсем ничего, просто тело истлеет в могиле. Ну а кто-то просто не хочет слышать о вечных муках, которые честно заработал в этой жизни.
Увы, смерть не обманешь. Датский сказочник Ганс Христиан Андерсен очень боялся опасности потерять сознание и быть похороненным заживо. Когда он ложился спать, на столике клал записку: «Я только кажусь мертвым». На случай обморока писатель носил в кармане бумажку, в которой просил отвезти его в больницу, а не в морг. Однако и он умер — все когда-то заканчивается...
И что характерно: ни чины, ни звания, ни награды никакого значения не имеют — иной суд человеческий, и иной суд Божий, как глаголет Господь чрез пророка: «Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Ис. 55:9).
Кто всегда помнит о смерти, тот будет бояться греха, зная, что за него последует наказание. А потому нужно помнить, как писал святитель Феофан Затворник, что «память Божия — вот главное, в чем надо упражняться».
Мы все умрем. Если будем ежечасно, ежедневно помнить об этом, то моментально погасится в сердце любая агрессия. Оскорбил тебя кто-то и хочется нагрубить в ответ — вспомни о том, что придется уходить, и ты почувствуешь рядом с собой не обидчика, а брата. Ведь у тебя с ним так много общего — все мы гости на этой земле и свой ад или рай созидаем своими соответственно нечестивыми или благими деяниями.
— Для усопших, Владыко, важна наша молитва. Почему они так ждут ее?
— Как учит преподобный Паисий Афонский, молясь за усопших, мы даем Богу «право» на вмешательство, и в большее умиление Бога приводят наши молитвы об усопших, чем о живых.
Наша Церковь установила освящение колива, заупокойные службы, панихиды, потому как это большая помощь душам усопших. Ведь помочь себе они уже не могут. Те, кто находятся в аду, хотели бы только одного: чтобы Господь дал им хоть пять минут земной жизни, дабы они могли покаяться. Мы, живущие на земле, еще имеем время на покаяние, а несчастные усопшие уже не могут сами улучшить свое положение, но ждут помощи от нас.
Молитвы живых об почивших и совершаемые об их упокоении службы — это последняя возможность получить помощь, которую дает усопшим Бог — до Второго Пришествия. После ко-нечного Суда возможности получить помощь у них уже не будет.
А еще полезнее, как говорит преподобный Паисий, для усопших наша внимательная жизнь, та борьба, которую мы совершаем ради того, чтобы отсечь свои недостатки и очистить душу. Ведь в результате нашей свободы от вещей материальных и душевных страстей облегчение получим не только мы сами, но и усопшие праотцы всего нашего рода.
Усопшие испытывают радость, если их потомок живет с Богом, а если мы не находимся в добром духовном состоянии, то души наших почивших родителей, дедов и прадедов, всех наших предков страдают.
— Молитва — это немалый труд, как и работа над собой, своим внутренним человеком. Куда проще даются революционные митинги и разного рода шествия, которые мы наблюдаем сегодня в городах Беларуси, да и во многих странах.
— «Грех помрачил наш народный разум, и вот мы ощупью ходим во тьме, без света, и шатаемся, как пьяные (Иов. 12:25), — говорил в своем послании народу в смутные времена революций начала ХХ века святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси. — Трудно себе даже представить смиренного и кроткого христианина в образе бунтовщика-революционера».
Первым революционером преподобный Серафим Саровский называет диавола, поднявшего бунт против Самого Бога. Отсюда все революции противны христианству и имеют диавольскую первопричину. Само слово «революция», кстати говоря, впервые появилось в латинском языке в IV—V века и означает «откатываться», «отходить назад». Вот это мы успешно и делаем во всех сферах жизни.
На каждой церковной службе мы молимся: «...Да тихое и безмолвное житие проживем во всяком благочестии и чистоте». И это само по себе лишает православного верующего возможности участия в каких бы то ни было революционных действиях, митингах.
Всякая революционность, возму-щение спокойствия общества, в любое время и в любом месте происходившие и происходящие, несут в себе только зло и разрушение. На деле они всегда оборачиваются непоправимой бедой не только для власти, но и для самих бастующих. Это хорошо знал А.И. Солженицын, знали И. А. Бунин, Ф. М. Достоевский, А. С. Пушкин... Слава Богу, это знают все, за редким исключением.
— Угодничество пред миром, пред собою и своими страстями ведет не к центру истинной жизни — Богу, а совсем в обратную сторону. Почему, Владыко, встать на правильный путь так нелегко?
— Не только в наше, а и во все времена перед человеком стоял выбор. «Будем есть и пить, ибо завтра умрем» (Ис. 22:13), — так описывал мироощущение людей, которые жили только земным, пророк Исаия. Это погоня за призрачным счастьем, удов-летворением разных похотей, сладострастия, славолюбия, гордыни, стремление к противоположному полюсу бытия, во власть темных сил.
Но для каждого человека наступает момент истины. Когда душа покидает тело, воспарив над ним, она осознает, где истинное, где ложное. В одно мгновение исчезает вся ненужная житейская мишура, которой была заполнена жизнь, и со всей отчетливостью предстает перед человеком высшая реальность.
Истина открывается после смерти со всей глубиной и ясностью, ее не подретушируешь, не пригладишь. Жизнь земная, словно в кинокадрах, промелькнет, напоминая о напрасном, грешном, суетном. И сожмется втрепете и страхе душа, захочет любой ценой все исправить, изменить, но поздно. Куда же она, бессмертная душа, отправится?
До нас с вами жили миллионы людей, которых мы в глаза не видели, но, приходя в храм Божий, мы просим: «Упокой, Господи, души усопших рабов Твоих, всех от века почивших православных христиан». И мы таким образом связываем столетия между собой. Заупокойная молитва суть фундамент, на котором зиждется память человека о своих корнях. Как же важно их не утратить.
— Почему же мы, Высокопреосвященнейший Владыко, становимся безразличными к другим людям, все реже встречаются жертвенность, сердечные отношения даже между близкими людьми?
— Наверное потому, что большинство людей стремится в жизни к личному комфорту, старается окопаться и закрепиться на каких-то своих позициях, наивно полагая построить на земле незыблемое личное благополучие.
Мы несем в себе свои немощи и не хотим никак от них избавляться, потому и живем в тревоге, недовольстве на все и вся, не задумываясь, что первопричина кроется в нас самих.
Когда преподобного Силуана Афонского спросили: «Что надо делать, чтобы иметь мир в душе и теле?», он ответил: «Для этого надо всех любить, как самого себя, и каждый час быть готовым к смерти».
Жертвенная любовь — это не просто милостыня, которую богатый щедро уделяет от обилия даров своих, а сердечное проникновение в положение другого человека, когда ты не можешь не помочь ближнему и потому не думаешь в этот момент о себе. Это такое сопереживание ближнему, когда его проблема становится твоей, и потому ты принимаешь на себя его скорбь для ее уврачевания. Такую любовь явил людям Христос, восприняв страдания за наши грехи на Себя, щедро даруя нам вечные блага.
Когда-то Голландия (ныне Нидерланды) представляла собой дно моря и была покрыта водой. Шаг за шагом, настойчиво и последовательно голландцы оттеснили море при помощи плотин, возделали на земле, покрытой жирным илом, свои поля. Но до-статочно было плотине где-нибудь прорваться, как возникла бы опас-ность наводнения, которое уничто-жило бы плоды труда человеческого. Поэтому плотины всегда строго охранялись.
Как повествует старый рассказ из жизни голландцев, однажды ночью, идя морским берегом домой, мальчик вдруг услышал плеск воды. Он постоял, прислушался и бросился к пло-тинам. Ужас охватил его, когда он увидел, что плотина в одном месте дала течь и струйка воды, непрестанно увеличиваясь, здесь била фонтаном.
Что же делать? Паренек понимал, что если струйку воды не остановить, к утру она превратится в поток, который размоет плотину и затопит близлежащие земли.
Помощи было ждать неоткуда. Тогда, недолго думая, мальчик снял свою куртку, туго обернул ею руку, засунул ее в образовавшуюся дыру почти до плеча и так остановил течь.
Ночь была холодная, сырая, туманная, ребенок стал зябнуть, рука затекла и онемела, он весь посинел, зубы выбивали мелкую дробь. Но мальчик мужественно оставался на своем посту, потому что понимал: если он уберет руку, то вода хлынет с новой силой и — кто знает? — может, погибнут его родители, маленькая сестренка, друзья.
Уйти парнишка не мог, даже если бы пришлось умереть.
Когда сторожевой обход утром заметил маленькую фигурку под плотиной, мальчик уже почти не мог двигаться — так он закоченел.
— Что ты там делаешь, мальчик? — крикнул один из сторожей.
— Я держу море, — едва разжимая челюсти тихо проговорил паренек.
И это была буквальная правда. Маленький герой спасал свою родину от морского наводнения и верной гибели.
Дай Бог и нам всем, дорогие мои, в это неспокойное время сохранить мир в душах наших, уберечь родину от нахлынувших потоков мутных вод, сохранить уважение и терпимость друг к другу. Об этом сегодня и наши молитвы.
— Спаси, Господи, Владыко, за душеполезную беседу.
С архиепископом Новогрудским и Слонимским ГУРИЕМ
беседовал протоиерей Вадим КУЗЬМИЧ,
г. Новогрудок
