Спецкор «КП» Дмитрий Стешин отправился за 300 километров от протестного Минска, в Гомельскую область, где за Лукашенко по официальным данным проголосовали 85,3% избирателей. Но, голосовать – не значит поддерживать.
Единственный, кто не стал прятать язык за зубами оказался … фермером-оппозиционером. Да еще и бывшим кандидатом в президенты, только что отсидевшим 15 суток.
КИТАЙСКИЙ АВТОБАН В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ
До Гомеля я добрался всего за 3 часа, по шикарному шоссе. Судя по ритуальному обелиску, водруженному на одной из площадок для отдыха, этот автобан – плод белорусско-китайской дружбы, совместный проект. Вопрос один, риторический: почему такой жирный проект был отдан далекому Китаю, хотя до Брянской области здесь рукой подать?
На окраине Гомеля на базе мотоклуба «Штрафбат» меня ждал Виталий Медведев, местный байкер, исторический реконструктор и краевед. Виталий, как можно догадаться, стоит на твердых государственных позициях и даже проявляет инициативу. Неделю назад, когда в Гомеле стороны мерялись митинговой активностью, Виталий поставил на свой могучий грузовик «Урал» колонки, врубил советские песни и ворвался в центр города, оживив унылое провластное мероприятие.
- Пропустили чудом, - рассказывает мне Виталий, - кто-то из руководства быстро сообразил, что меня с грузовиком не хватает. У меня еще обращение было записано, патриотическое. Хорошим голосом, тамада начитывал. Он сам, правда, испугался ехать со мной…
- Почему?
- Ну, мало ли… ничего же еще не понятно, как дальше будет. Чья возьмет...
Виталий Медведев - закоренелый государственник.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
ВОТ ТАКОЙ ТУТ БУТЕРБРОД
Я попросил Виталия показать мне настоящую белорусскую деревню. Чтоб узнать — за кого она.
Перед дальней дорогой мы завтракаем клубе, который похож одновременно на музей, театральный склад и на западный байкерский клабхаус. С нами в деревню едет товарищ Виталия из Могилева. Он ведет борьбу в интернете – основные баталии сейчас переместились в Сеть. Олег, двумя точными движениями складывает колбасу, сыр и хлеб и получается эстетичный на вид бутерброд.
- Шесть месяцев работы в польской бургерной, - говорит мне Олег. - Мастерство на всю жизнь!
Олег - тот самый белорус, ушедший на Запад, о чем сейчас мечтают многие. 15 лет он прожил в Ирландии, работает переводчиком технических документов. Одет дорого и красиво, с каким-то неуловимым европейским шиком. Из-за пандемии вернулся домой ранней весной. Говорю Олегу:
- Ты, наверное, очень неудобный собеседник для оппозиции.
- Ага. Они же думают, что как только Батьку скинут, сразу всем паспорта ЕС раздадут. Когда я начинаю им рассказывать, какой я путь прошел – от мытья тарелок… Как изучал язык, получал вид на жительство, у них начинается истерика. А возразить им нечего.
Олег считает, что в нынешней белорусской смуте есть коммерческий элемент. Сразу же, после начала забастовок, акции ведущих предприятий тут начали падать. Их, если случится победа оппозиции, быстро приватизируют и закроют. Так как было в России в 90-х.
Я достаю видеокамеру:
- Дашь интервью?
- Нет, не могу, стараюсь не светиться. Мне скоро в Европу возвращаться, фирма выходит из карантина.
НИКАКИХ ИНТЕРВЬЮ! НЕ СНИМАЙТЕ НАС ТУТ!
По профессии Виталий Медведев лесоруб. И тот самый «Урал», участник митинга, с гвардейскими знаками на дверях кабины, в мирной жизни перевозит дрова.
- Спокойно, - говорит нам Виталий, загружаясь в свой редакционный автомобиль. - Сейчас мы со всеми поговорим, я же всех в районе знаю и меня все знают!
И после этих слов, у меня как-то нехорошо кольнуло, сработала журналистская чуйка.
Первая остановка – ягодное хозяйство, работают с Россией и напрямую с Москвой. Клубничные поля – до горизонта. Хозяйка, при виде нас, скривилась, как от зубной боли:
- За кого мы?.. Нет, мне некогда, надо ягоду калибровать, с рабочими разбираться…
За ее спиной, стояли два совершенно обессмыслившихся пейзанина, скрасившие работу в поле этанолом.
Ну нет, так нет, бывает. И это в образцово-вылизанной Белоруссии? В пик уборки урожая и кормов!
В питомнике с саженцами история повторилась. В другом месте, хозяйский трактор стоял у дома, мотор горячий – только приехал, но сам фермер «сказался в нетях», и натравил на гостей злую бабку, которая, как заведенная кричала в щель калитки:
- Нет никого! Не снимайте мне тут!
На очередном фермерском подворье, возле ангара для техники, способного вместить пассажирский самолет, мы встретили встревоженного хозяина, больше похожего на бухгалтера-горожанина:
- Ребята, у меня на следующей неделе тендер на две тысячи га земли, я что-то не то скажу, меня из него вышвырнут моментально.
Последнего, «залукашенского» фермера мы нашли прямо в поле. Он лежал под картофелекопалкой и менял фильтр в двигателе трактора. Деваться фермеру было некуда – в руках фильтр, сверху капает масло. Я присел рядышком и включил камеру. Начал дипломатично:
- Как белорусская техника? Устраивает?
Сказанное из-под двигателя меня удивило:
- Да какая она белорусская, мотор - «Катерпиллер» (из США, - ред.), гидравлика «Бош» (из Германии, - ред.).
- А вы за кого голосовали?
- А я ни за кого не голосовал. Мне не надо. Мне нормально.
- Почему тогда в Минске люди на улицы вышли?
- А я не знаю, вы у них и спросите.
ПОСЛЕДНИЕ СТАРИКИ
Мои спутники были в легком шоке. Я, чтобы разрядить обстановку, обратился к классикам:
- Помните, как в «Золотом теленке», американцы ездили по деревням и искали рецепт самогона, а народ от них разбегался? Остап сразу сказал, что их принимали за комиссию…
Виталий со мной не согласился:
— Это наш менталитет. Земли между Западом и Востоком. Все завоеватели через нас идут. Туда маршируют, обратно – удирают. Въехали мотоциклы в деревню, сразу детей в охапку и по огородам в лес. А можно просто тихо усидеть. Были деревни, где немцев не видали все четыре года. Народ телевизор смотрит по вечерам, что там показывают? Как все это обернется? Поехали, я знаю тех, кто ничего не боится. Бабушка с дедом – 1931 и 1937 года рождения, помнят, как немцы в деревню заходили в 41-м. Я им дрова каждый год вожу, неужели не поговорят?
Деревня Заболотье произвела на меня жуткое впечатление – асфальт есть, а домов нет. Гомельская область попала под радиоактивный след Чернобыля. Здесь до сих пор есть зараженные зоны, где висят фотоловушки, за посещение – штраф. Большинство домов в таких деревнях тихо разобрали и продали еще в 90-х, а люди разбежались. Но старики остались.
Антонина и Николай Михалковы рассказали о своей пенсионерской жизни.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
- А как Белоруссии лучше будет – с Россией или Западом?
- Ой…Лучше Беларусь одна будет. Будет с Россией, наши внуки в Сирию пойдут воевать - так у нас по телевизору говорят. А в Европе мы кому нужны? Вот и получается, что никому, только сами себе.
В десятке километров от этой заброшенной деревни с последними стариками, я понял, что и фермеры, по большому счету, не нужны особо никому. В чистом поле строился государственный свиноводческий комплекс на 24 тысячи голов. К нему уже подвели интернет кабель и электричество (все будет автоматизировано) и газовую магистраль. Сдадут комплекс к Новому году и на сотню километров вокруг частное свиноводство станет бессмысленным.
На строительстве свиноводческого комплекса.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
ФЕРМЕР, НЕ СТАВШИЙ ПРЕЗИДЕНТОМ
- Я не хотел к нему ехать, но придется, - сказал мне Виталий. - Есть у нас фермер, бывший кандидат в президенты Белоруссии…
- Оппозиционер?
- Да.
Я дипломатично заметил, что раз «молчаливое большинство» проглотило язык, было бы нечестно не поговорить с сельским карбонарием.
Юрий Ганцевич во время нашего визита, кормил коз ужином. Несколько дней назад он вышел из-под административного ареста, дав подписку, что не будет участвовать в оппозиционных мероприятиях. Брали фермера в поле, во время покоса, сразу восемь милиционеров. В протоколе записали «оскорбление сотрудника милиции при исполнении».
Президентская кампания у фермера Юрия Ганцевича не задалась.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
По большому счету, хуторская, белорусская хитринка спасла моего собеседника от серьезных проблем. Местная оппозиция делала на него ставку. Юрий зарегистрировался кандидатом в президенты, но подписи собирать не стал. Ему для самоудовлетворения хватило статуса «кандидат». А оппозиция надеялась, что Юра подписи соберет, их признают недействительными и можно будет устроить шикарный митинг. Но, Юра спас сам себя, отделавшись легким испугом.
- Я не политик, - говорит мне Юрий. - Я – «крикун». Я всего лишь хочу донести до президента и людей, что хочу работать, а мне кидают палки в колеса. На бумаге написано «развивайте сельское хозяйство, мы поможем» …
- А в реальности?
- В реальности, одна корова выгоднее чем четыре. У меня все началось с видеоролика, где меня останавливает гаишник, а я ему объясняю, что просто не могу заплатить дорожный сбор и техосмотр за технику, которую использую один месяц в году. Ну нет у меня таких денег…
Юрий рассказывает, как его штрафовали за водогрей – поставил в коровнике, вымя мыть теплой водой. Как резко повышают тарифы на все – газ, свет и воду если только заявишь, что ты фермер. А уж если взять работников…
МОЛОДЕЖЬ САМА НЕ ПОНИМАЕТ — ЗА ЧТО ХОДИТ НА МИТИНГИ
Перебиваю фермера:
- Твои проблемы понял. А молодежь чего ходит на митинги?
- Я посидел с ними «на сутках», они сами не понимают, за что вышли.
- Как обращались?
- Нормально, не били. Кормили плохо. А выпустили всех досрочно, под обещание, что год на митинги ходить не будем. Но, меня, как кандидата в президенты от народа отпустили последним. И это правильно, кандидат с народом должен быть, а не по заграницам прятаться.
Так Юрий намекал на других кандидатов в президенты, съехавшую в Литву и на Украину.
По его мнению, протест закончился. Активистов «подведут под уголовку», а бастующих рабочих «отправят поднимать деревню».
- Заставят продать квартиру и отправят на село. У нас же деревня убыточная.
- Убыточная? У тебя отличный дом, хозяйство… Что тебя, кроме бюрократии и тарифов, не устраивает?
- Знаешь, если бы мне в свое время поле выделили, я бы сидел на нем и ковырялся. И даже бы не думал – кто там у нас президент? А вот пришлось полезть в политику. Не слышат, потому что.
2. На всех картинках,видео.
1. ...