Минувшим летом в Алтайском крае прошли Шукшинские чтения, в их программе - Всероссийский Шукшинский кинофестиваль. Главными гостями лета стали литераторы, режиссеры, актеры. Они спорили о судьбах русской литературы и кинематографа. Предлагаем вашему вниманию интервью с гостем Шукшинских чтений, поэтом, членом Союза Писателей России Алексеем Шороховым.
Культура Алтайского края:
- У каждого приезжего, в том числе и у вас, есть свой образ Алтая. О чем думалось, когда собирали чемоданы?
Алексей Шорохов:
-
Прежде всего я вспомнил о Катуни - реке, на которой снимались
«Печки-лавочки». Об Алтае горном и Алтае равнинном, запечатленном на
великих кинолентах прошлого... Мне очень хотелось побывать у Василия
Макаровича, поклониться ему. Думаю, что каждый гость этих мест клянется в
любви и верности Шукшину, ныряет в глубины памяти и выдает длинные или
короткие цитаты из книг вашего прославленного земляка. Я трепетно
отношусь к Шукшину, считаю его большим нравственным авторитетом,
примером - даже не с точки зрения литературы, не с точки зрения
кинематографа, а с поведенческой точки зрения. Вспоминается такой
случай... В общежитии ВГИКа, где учились представителей разных стран, в
том числе социалистических, студенты сидели и выпивали. Был предложен
тост за Суворова. И один поляк встал и сказал: «Я за этого негодяя пить
не буду». Василий Макарович дал ему в рожу - недолго думая. Для него
было оскорблением - не его лично, а всей русской истории. Я думаю,
сегодня этого сильно не хватает. Вот, например, Гозману, который сравнил
бойцов советской контрразведки СМЕРШ - с палачами-эсэсовцами, нужно
было дать в морду.
Культура Алтайского края:
- Кто был для вас «воздухом» в поэзии в юные годы, и кто остался небожителем по сей день?
Алексей Шорохов:
- Я приехал поступать в Литературный институт из города Орла, сама атмосфера которого насыщена именами Тургенева, Тютчева, Фета, Бунина... Но хорошо помню, что у меня в рюкзаке почему-то лежало всего две книги: «Творения» Хлебникова и проза Юрия Павловича Казакова. Хотя Хлебников никогда не был моим кумиром. Наиболее близким же мне поэтом был Блок. Эта любовь не ослабевает. Конечно, сейчас список поэтов удлинился - в разные периоды жизни нужны разные чувства, настроения, но в целом я верен Блоку.
Культура Алтайского края:
- Судя по стихам, вы сторонник классической поэтики, традиционного письма. Это происходит интуитивно - выбор просодии, метрики - или вы сознательно пестуете классическую розу?
Алексей Шорохов:
-
Эту фразу приписывают Черчиллю, хотя я встречал ее в записках Пушкина...
«Кто в юности не был революционером, а к тридцати годам не стал
консерватором, тот или дурак, или подлец». Конечно, в юности я
перепробовал разные метры, и вычурные образы мелькали в моих стихах...
Воображение поражали стихи Вознесенского и Кузнецова. Они увлекали,
захватывали, а потом оказывалось, что тихое, спокойное стихотворение
Рубцова, без кричащих образов - более глубоко и четко...
Культура Алтайского края:
- Современная поэтика - это оковы или катализатор творчества, своеобразный трамплин? Вот эти стихи без точек, без заглавных букв, стихопроза, длинная строка?
Алексей Шорохов:
- Есть примеры, когда этот эксперимент удается. В 90-ые годы все бросились писать под Бродского, абсолютно все. Из журнала в журнал, с выступления на выступление кочевали восемнадцати-двадцатилетние «увядающие» юноши и девушки, изнывающие в глубоком пессимизме... Бродский - один. К нему можно относиться по-разному, но многое ему удалось - и именно на русском языке (Потому что когда он пытался писать на английском, американские студенты искренне недоумевали: «Это действительно большой поэт?»). Именно стихи, написанные в собственной, незаёмной интонации, этим «бродским» метром и останутся... Есть, точнее были, удачные вещи у Алексея Цветкова, Льва Лосева... А в целом это мода. Вот аналогия: в отутюженных брюках, строго одетым ходить немодно. А в какой-нибудь вязаной шапочке, майке, болтающейся до колен - самое то...
Культура Алтайского края:
- Вы много занимаетесь литературной критикой. За последние, постперестроечные годы, у нас было много кумиров на час. Было возрождение авангардистских практик, потом царил постмодернизм, мелькнули и пропали новый сентиментализм, новая искренность, новый реализм и другие течения. Что же из всего этого разнообразия было и осталось жизнеспособным?
Алексей Шорохов:
- Течений возникало так много... Они манифестировали себя, потом тихо умирали. Это создавало какую-то видимость литературной жизни, но по плодам же судят! Наиболее раскрученный проект - новый реализм. Но он держится только на паре-тройке молодых хороших критиков, которые его раскручивают. Пожалуй, самый талантливый представитель - Захар Прилепин, но он и без нового реализма может преспокойно существовать, и быть самодостаточным... А вообще-то реалистическое мироощущение свойственно русской цивилизации. И в новых исторических условиях его неизменно пытаются обновить. К слову, впервые полемика о новом реализме возникла в России в конце ХIX века, возобновлялась в начале ХХ века. Тем не менее, не обременённые излишней образованностью, но чрезвычайно деятельные молодые литераторы сегодня считают, что это их открытие...
Культура Алтайского края:
- Хоронят сейчас русскую поэзию все кому не лень, могильщики не переводятся. Каким вы видите будущее русской литературы?
Алексей Шорохов:
- Есть старая максима - о промыслительном двуединстве древнерусского понятия «язык». По-древнерусски язык это и сам народ, и инструмент общения народа. Они друг без друга не живут. Поэтому язык понятие нравственное. Когда народ истаивает, то язык, его нравственное наполнение, как шагреневая кожа, скукоживается. В современной русской прозе мы видим упадок - это ни для кого не секрет. Читаешь современного автора - будто читаешь инструкцию к пылесосу. Так вот: будущее русской поэзии связано с будущим русского народа. Будет народ жить, развиваться, сбросит он иго враждебного эксперимента, - тогда и с русской поэзией ничего не случится. Ну а в самом крайнем случае - после нас останется великая русская литература, как осталась великая культура древних греков. Ее уже никто не отменит! Поль Валери сказал: «История знает только три великих культурных периода: Древняя Греция, Возрождение и Русский ХIX век». Мы спокойно можем добавить к нему и Век двадцатый. В этом смысле - я оптимист.
СправкаАлексей Алексеевич Шорохов - русский поэт, публицист, арт-критик. Постоянный автор журнала «Наш современник». Член Союза писателей России с 2001 года. С 2004 года - секретарь Правления Союза писателей России. Весной 2011 года избран Почётным членом Союза писателей Сербии. Главный редактор «Литературной газеты», один из ведущих прозаиков современной русской литературы Юрий Поляков назвал Алексея Шорохова «лидером в своём поколении» («Московские новости», 22.02.2007), «одним из лидеров современной русской литературы» охарактеризовал Алексея Шорохова и главный редактор газеты «День литературы» Владимир Бондаренко («Дружба народов», 2011, № 1). Живёт и работает в Москве и в своём деревенском доме в Отраде (Орловская область). Заместитель генерального директора Издательского дома «Литературная учёба».
