На экосубботник по очистке парка Курорт в Сестрорецке меня позвал сосед по дому. Приехав электричкой в Курорт, я влился в группу, в основном молодых людей, активистов общественной экологической организации «Город мечты».
Программа, объявленная организаторами, состояла из информации о проблемах парка и инструкций по сбору мусора, которого в привлекательной зелени оказалось более чем…
Мы шли сквозь заросли и не без удивления обнаруживали кучи тряпья, бумаги, пластик, старое, съеденное ржавчиной железо, стеклянную или жестяную посуду от напитков. Многое, очевидно, не было результатом пребывания небрежных людей, а вероятно, остатками быта тех жилых санаторных корпусов, которые в недавнем прошлом были безжалостно снесены.
Все найденное сортировалось и складывалось в разноцветные мешки, выносилось к аллее, разветвленной у громадного, старого, гипсового вазона.
У ствола упавшего дерева наткнулись на книги Льва Толстого, Евангелие разных форматов. Все в состоянии, необратимо испорченном во влажной среде. Подумалось, что хорошо бы сжечь остатки страниц, но огонь в жаркий день в лесу неприемлем. Пришлось оставить. У меня же остался неприятный осадок. Как человек церковный, знаю, что книги в таком состоянии предпочтительно сжигать, и пожалел о своей нерасторопности, ведь не нашёл выход из простой ситуации.
Обшаривая заросли у теннисного корта, откуда доносились бодрящие звуки ударов по мячу, кроме разнообразного мусора обнаружил под куском бетона груду жестяных банок. Поначалу не сообразил, что это собрание может быть накоплениями какого-нибудь бомжика и громко оповестил о находке, после чего клад оказался в мешке соответствующего цвета и выуживать его обратно выглядело неприемлемым. Подумал, что неплохо бы немного налички оставить на месте схрона, но я живу в Разливе, а это часть Сестрорецка, очевидно презираемая Российской банковской системой, так как там, при множестве жителей и магазинов, нет ни одного банкомата и потому наличку с собой иметь приходится в порядке исключения.
Пока перетаскивали мешки с мусором к автостоянке, откуда все предполагалось вывезти, было время поразмышлять о вреде, причиняемом нашей неосмотрительностью, и что если предполагать все риски…Короче, чем больше предвидишь, тем меньше действуешь.
После часа с небольшим напряженной возни с мусором, в связи с иссякшими мешками и общим объемом уже набранного, грозящего переполнить ожидаемый транспорт, перешли к чаепитию на берегу залива, под соснами.
Проблемы парка Курорт, бегло затронутые в начале мероприятия, сводятся к следующему.
Территория санатория Курорт в 2020 г. частью была застроена корпусом апартаментов «Русские сезоны». Снесли при этом два абсолютно пригодных и накануне отремонтированных санаторных корпуса. Кстати уже давно приходилось слышать от сотрудников курорта о дорогущем ремонте и десятках миллионов, вбуханных в здания накануне их сноса. Виновных, по нашему обыкновению, естественно, нет. Как называется ремонт здания накануне его уничтожения, знают все… Отсутствие реакции правоохранителей здесь также понятно…
Кстати, поскольку зона курорта рекреационная, возводить в ней новые строения можно на месте прежних, при условии сохранения тех же площадей застройки.
Но по факту площади новых зданий увеличились вдвое. Естественно, что сосны, вплотную прилегавшие к прежним зданиям, уничтожены. Инженерные системы вновь не строились, а используются системы санатория. Так экономнее…
Поскольку не задет частный интерес, протест против этой вопиющей, в лучшем случае, бесхозяйственности, идёт вяло, силами никем не финансируемых общественных организаций, которые хоть и существуют, но всерьез присутствовать в информационном и судебно-правовом пространстве не могут по причине дороговизны, да и небезопасности такого присутствия.
Лишний раз приходится убеждаться в двойственности принципа свободы, записанного на знамени демократии. Свобода, конечно, есть, но её доступность не одинакова для всех. Это как товары, выставленные в витрине дорогого бутика.
Однако на пороге общества демократии никто никогда не предупреждает, что за право надо платить. Если демократия — это право платить, то с этого лозунга и надо было начинать в 1991 г. В том году, когда накануне наступления права оплачивать доступ к правам у населения были изъяты все накопления, зачастую пожизненные и, по рыночным возможностям того времени, нередко просто огромные.
Теперь же у парка и самого санатория Курорт, который все еще работает и лечит людей, может смениться собственник. Проект его продажи воздвигшему апартаменты застройщику публично анонсирован. Это повлечёт перевод территории всего санатория и парка в частную собственность и вытекающий из этого запрет доступа в парк населения Петербурга, и особенно Сестрорецка. Для жителей последнего Курорт уже почти столетие является местом доступного и привычного отдыха.
Упомянув срок в столетие, не могу не сказать, что возраст Курорта несравнимо больше. Но до известных событий 17-го года прошлого века территория курорта была частной, а доступ на нее платным. То есть, было то, что пытаются возродить новые нувориши.
Мы много в последнее время узнаем о разных аспектах Великой Октябрьской Революции, названной так коммунистами или октябрьским переворотом, названным так в историографии последних десятилетий. Дело, конечно, не в названиях, а в последствиях того, что возникло на фундаменте Российской империи. А принципиально новым, из тогда возникшего, был перевод частной собственности в статус общественной. Возможно, не всегда эффективный экономически или излишне политизированный. Но, в итоге повлек несомненную активность экономической и общественной жизни. Вновь возникший статус собственности, конечно, делал её не столько общественной, сколько государственной, но с возможностью широкого доступа населения к имуществу, переведенному из частных состояний.
Частные состояния всегда стремятся к ограничению доступа к имуществу. Элитарность потребления предполагает изоляцию населения, на языке древних римлян – плебса, или хотя бы ограничение доступа к тем или иным возможностям или объектам.
Упомянув революцию, не могу не вспомнить свои изыскания, однажды частично изложенные в статье.
Условия для революции создавались объективно и во многом субъективно. Но исследуют, описывают и озвучивают только силы, сознательно направленные на свержение власти. В первую очередь власти императора. С падения, которого и возник революционный хаос и все из него вытекающее. В то время как действовали и другие силы стихийного порядка, провоцирующие протест в условиях войны.
Если высокомерно не считать общество России того времени собранием идиотов, а разумно признавать сообществом развитых, умных людей, то очевидно, что оно не могло не понимать риски протеста против власти в военных условиях. Но очевидно и то, что факторы, раздражавшие общество, воспринимались им не менее опасными, чем войска германцев, на февраль 1917 года стоявшие по границам империи.
Таким фактором была коррупция, проявление которой в Петербурге было грубо, явно и зримо множеством солдат запасных полков, по некоторым данным до 400 000 человек.
Потому как, содержась в казармах на нарах в семь ярусов, питаясь кашей и хлебом, по разным делам проходя через центр города, они наблюдали разнузданные ресторанные гульбища наживавшихся на военных заказах предпринимателей и на соответствующих откатах, всевозможных чиновников и военных, не замечавших народа, сосредоточенного на войне и лишениях с ней связанных. Именно это в первую очередь взорвало Петербург в феврале. Необратимо и беспощадно.
Конечно, война — это особые условия, обостряющие все противоречия. Конечно, у самодержавия не было служб безопасности, соответствующих опасности времени. Но бесспорно и то, что независимо от причин, вторая мировая, повлекшая много большие лишения, не приводила к социальным взрывам населения, ожесточенного против коррупционной безнравственности власти.
Потому как не было тотальной, на фоне явных злоупотреблений, демонстрации потребительских преимуществ. Потому, как и не было таких преимуществ.
Это к тому, что, не умея реализовать финансовые накопления вне сферы общественных интересов, а напротив, наступая на общественные интересы, носители частного капитала создают риски ответной реакции общества. И насколько беспринципно ущемляется общество, настолько ожесточеннее его реакция.
Мы собрали мусор. Никто не говорил о политике. Хотя, возможно, и думали о ней, как и я.
Мусора много. В том числе и в умах, и в социальных отношениях.
Время его убирать разумно, быстро и мирно. Потому как не договорись 16 июня два президента в Женеве и случись вновь в мире обострение, чреватое мобилизационной готовностью и войной…
Общество помнит историческую формулу защиты от потерявших берега владельцев капиталов:
Х = 07.11.1917.
Павел Иванович Дмитриев, правовед, публицист
