Председатель правления «Роснано» Анатолий Чубайс в интервью Forbes назвал падение цен на мировом рынке нефти «набатным колоколом» для России, сообщает РИА Новости.
По его словам, нефть — это «хребет» российской экономики, а обвал в очередной раз указывает на необходимость менять ее структуру.
«Есть известная ковбойская поговорка: если лошадь сдохла, с нее надо слезать», — сказал Чубайс.
Глава «Роснано» напомнил, что цены на нефть даже по оптимистичным прогнозам не поднимутся выше 40 долларов за баррель.
Заявление Чубайса прокомментировал в интервью «Русской народной линии» экономист, доктор экономических наук, профессор Олег Сергеевич Сухарев:
Проблема зависимости российской экономики от цен на энергоносители стара, как мир. Чубайс сравнивает нефть с «дохлой лошадью». Однако не нефть, а реальный сектор экономики, высокотехнологичная, наукоёмкая промышленность, наука, образование, «экономика знаний» России – вот что стало в 1990-ые и 2000-ые и, в общем-то, продолжает оставаться «дохлой лошадью»! Мы должны развивать альтернативные векторы, а не уповать на развитие России с помощью сырьевых доходов. И Анатолий Борисович входил в правительство в те времена, когда государство выбрало путь развития страны именно за счёт энергоресурсов, но околовластные круги тогда благоденствовали – и не утруждали себя, даже не ставили похожей задачи. В то время как работа нефтегазового комплекса имела и имеет проблемы с эффективностью и технологичностью, так что ещё в бытность Л.И.Абалкина ставили вопрос: а есть ли сырьевое будущее у России – и в этом случае вопрос был также правомерен!
Какие бы вопросы ни ставить и как бы ни отвечать, но возникает главное возражение - по поводу принципиальной позиции людей, тридцать лет пребывающих во власти. В год расстрела парламента (1993) разрабатывалась технологическая концепция развития России. Много позже готовились программы инновационного развития, модернизации и трансформации, программа «2020» и национальные проекты, которые сейчас, видимо, пересмотрят или скорректируют из-за коронавирусного кризиса.
Рапортуется о неких успехах. Но бюджет состоит на 45% из углеводородных доходов. А если добавить доходы от минерального сырья, то и все 60%. В структуре экспорта минерально-сырьевая компонента, включая нефть и газ, составляет около 70%. Сырьевая зависимость России не разрешена. Она очевидна и давит на экономику и на судьбу России, если угодно. Зайдите в хозяйственный магазин – подавляющая часть продукции – это Китай. Где российское производство?
Россказни об инновационной экономике уже набили оскомину. О каком изменении структуры может идти речь, если именно к 2000 году сформировалась структура, благодаря которой сырьевые и трансакционнные сектора стали обеспечивать экономический рост России? Эти сектора обладают наивысшей рентабельностью и низкими рисками. А высокотехнологичный сектор, наука, образование, экономика знаний – сильно рискованные и низко рентабельные отрасли. Доминируют сырье и услуги.
Ваш покорный слуга уже лет 17-20 говорит об эффекте деиндустриализации и деквалификации (он ещё не был столь очевиден в 1990-ые разрушительные годы), так называемом эффекте двух «Д», который потом размножился – появилось 4Д и 5Д – с дисфункцией управления. Но как бы и кто бы ни вводил различные «Д» или ещё какие-либо буквы или принципы, инерция деиндустриализации и технологической примитивизации не вызывает сомнений. Процесс сохраняется. Поэтому актуальны структурные проблемы, которые не решить наскоком и политикой поддержки валютных спекулянтов.
Структурная перестройка экономики связана с масштабным изменением распределения ресурсов между всеми видами деятельности и экономическими секторами. Необходимо повышать их эффективность, особенно наукоёмких секторов, замыкая на большие производственные серии. До сих пор нет элементарного ответа от власти - России нужен свой мобильный телефон? России нужны собственные персональные компьютеры со своей операционной системой? России нужен свой интернет и свои блоки – фильтры международной сети, по типу как в Китае? Мои китайские коллеги отвечают мне на письма с задержкой в два-три дня. А когда я поинтересовался, почему так долго, то мне ответили: у нас есть фильтры, мы не имеем прямого выхода на международную сеть. Есть внутренняя китайская сеть, контролируемая государством. И это правильно в нынешней обстановке кибервойн, торговых противостояний и противодействии государств. Коронавирус можно победить, но как победить торговые войны, которые не снижают своей активности даже в эпоху общей беды – коронавируса?
Все эти структурные вопросы современной повестки дня в России хронически не решались, в том числе теми правительствами, в которые входил Анатолий Борисович.
Однако упрекать А.Чубайса бессмысленно, тем более что либеральные круги развернули игру уже с этими упрёками. Но заявления такие, как будто кто-то только что проснулся или вернулся с Марса. Ух ты, нужны структурные изменения, инновационная экономика! Ух ты, лошадь сдохла. Сколько уже было нефтяных обвалов, но Россия всё равно возвращалась на эту неэффективную модель развития. С определенной иронией можно утверждать, что сырьевая модель экономики преодолеет и этот коронакризис. И вновь все пойдёт по нефтяной колее, лошадь встрепенётся - у неё нет выбора, она и мёртвая должна бежать! Вот в чём основной вопрос! Правительство чуть-чуть взбодрит помертвевшую или уставшую лошадь и вновь галопом поскачет под дифирамбы и крики «Ура!». Фетиш 2020 и инновационного рывка или удвоения ВВП или модернизации сменится фетишом «Национальные проекты», а по сути воз останется и ныне там же. И радостно провозгласит понижение зависимости бюджета от сырья до 40% или 35%, рапортуя о победных 5% и не важно что вся минеральная компонента, включая лес кругляк все равно будет 55 или 65% - игры с цифирью продолжатся. Компьютеры будут импортные, операционная система Windows, расчётные программы тоже по импорту, при победах наших программистов на международных олимпиадах. Театр абсурда запущен и почему-то никто не желает сказать знаменитую фразу Глеба Жеглова: «Маэстро, вот это вот….» и показать руки крест-накрест. Что по смыслу означает: «Хорош измываться над Россией!». Тем самым полагаю, при таких подходах и восклицаниях – ух ты, нужны структурные изменения, ух ты, нужна инновационная экономика – всё сохранится по-старому. Как сырьевые и трансакционные секторы вносили основной вклад в темп роста экономики, так и вносят. Инвестиции не вносили основной вклад в темп роста, так и не будут вносить при сохранении практикуемых подходов.
Только с гордостью спроектировали национальные проекты и опять удар по лицу! Может, нужно прекратить проектировать с гордостью, а со знанием дела, может, хватит приглашать «портайгенносов» от экономики, облечённых генеральскими погонами, а пригласить специалистов, кто понимает – или уже некому определить в своих амбициях, кто понимает, а кто нет? И все равно будут приглашать по регалиям и должностям свадебных генералов, которых провели в эти генералы во многом по блату или связям? Но Россия уже устала получать удары по лицу. И Президент Владимир Владимирович Путин уже обязан это понять, тем более, если он будет вынашивать идею баллотироваться на президентских выборах 2024 года. Надо решать кардинально проблему, но не так, как предлагает Анатолий Борисович Чубайс. Высшая школа экономики и даже РАНХиГС предлагают не структурные изменения по существу, а поверхностные институциональные коррекции, замыливающие глаза и сохраняющие власть финансовой олигархии и мировых валютно-финансовых спекулянтов, наживающихся на России. Эти спекулянты связаны с нерезидентами, которые заказывают такую политику внутри страны. У меня есть надежда на Андрея Рэмовича Белоусова, как выходца из науки. Однако он давно уже стал чиновником, отошёл от науки, поэтому вынужден лавировать, что снижает пробивную силу его предложений. Хотя даже сейчас он озвучивает отдельные тезисы академика Сергея Юрьевича Глазьева.
Пока у меня пессимизм. Призывы к структурным изменениям ровным счётом ничего не значат, кроме одного. Возможно, до либеральной когорты дошло, что необходимы кардинальные изменения, а не изменения только в судебной системе и в создании неких климатов – эдакие климатологи, то у них бизнес-климат не тот, то инвестиционный климат не тот. Правда, никто из них вразумительно не может сказать, а какой климат тот (не понимая, что климат динамически изменяется под действием многих факторов) и как его обеспечить конкретно в типах решений. Может, я наивен и у таких заявлений имеется просто отвлекающий эффект, но одно в них верно – собственно содержание такой необходимости. Однако этого явно не достаточно для новой экономической политики, в которой нуждается Россия в послекоронавирусный период. Нужно цельно лоббировать интересы наукоёмкого сектора России, элементом которого является и Роснано, а также Ростех, но развёртывать крупные серийные производства на базе наукоёмких разработок. Вот что нужно делать, вытеснив заявления, что деньги валяются под ногами, и народный анекдот про Сколково из одного слова – «скольково». В этом и содержатся ответы по поводу структурных изменений и так называемой инновационной экономики. С мёртвой лошади на мёртвую не пересаживаются. Нужно оживить вторую лошадь, реанимировать, иначе пересаживаться будет не на что!
