Он пытался разминировать наше прошлое

Сегодня, 29 сентября, исполнился год со дня кончины известного русского богослова, православного философа, математика Виктора Николаевича Тростникова. А неделей раньше, 14 сентября, был день его рождения, ему бы исполнилось 90 лет.

Друзья, родные и коллеги Виктора Николаевича организовали памятный вечер, который состоялся вчера в Москве в Доме русского зарубежья и собрал многих почитателей его творчества.

Собравшимся были продемонстрированы видео- и аудиозаписи выступлений Виктора Николаевича Тростникова. Воспоминаниями и размышлениями о его личности поделился с экрана доктор педагогических наук, архимандрит Георгий (Шестун) из Самарской епархии, духовник московского Данилова монастыря архимандрит Даниил (Воронин) вспоминал об участии Тростникова, в его бытность строителем, в восстановлении обители.

А в самом зале на сцену поднимались те, кто знал Виктора Николаевича и общался с ним. Литературовед Игорь Волгин знаком был с Тростниковым еще с начала 60-х годов. Он отметил, что ему всегда нужно было дойти до самой сути, что духовный и интеллектуальный путь Тростникова - это парадигма пути русской интеллигенции.

Обозреватель радио «Радонеж» Виктор Саулкин вспоминал, как Виктор Николаевич приходил в студию, на записи эфиров радиостанции, сотрудники которой называли его любовно «дядя Витя». По словам Саулкина, у Виктора Николаевича был светлый и радостный взгляд на русскую историю. Главный редактор «Радонежа» Николай Бульчук поделился воспоминаниями о многочисленных встречах с Тростниковым. Он заметил, что Виктор Николаевич всегда смотрел на людей с добротой, что в нем не было деланности, во всем была искренность. «Дай Бог, чтобы такими людьми не оскудела Россия», - сказал Н. Бульчук.

Специально на встречу из Пензы приехала Халифа Голицына, которая благодаря трудам Виктора Николаевича приняла святое крещение и частенько обращалась к нему в дальнейшем за советом, неизменно получая приглашение приехать в гости. Публицистка Ольга Шамборант в юношеские годы занималась с Тростниковым физикой перед поступлением на биофак МГУ. Сейчас она - автор «Нового мира», она предложила собравшимся свое эссе на тему «Учителю с любовью».

Огромную роль сыграл В.Н. Тростников в возвращении памяти о Годеновском кресте для верующего православного народа. По благословению настоятельницы Никольского монастыря в Переяславле, чьим подворьем является храм в Годеново, игуменьи Евстолии (Афониной), которая по причине болезни не смогла быть на вечере, перед собравшимися выступил историк Владимир Ларионов. Он отметил, что Тростников не только рассказал в своих публикациях о Кресте, но и, по сути, дал объяснение значения его явления. Ведь Крест незадолго до падения Константинополя явился не в Москве или каком-то другом знаменитом месте, но в глубинке России, в болоте. Явился не вельможам и князьям, а простым пастухам. Это означает, по мысли Тростникова, что Крест был явлен всему Русскому народу.

В конце вечере прозвучали русские песни, который так любил Виктор Николаевич.

Я в своем выступлении вспомнил встречи с Виктором Николаевичем, которые вылились в запись нескольких интервью с ним, посвященных главным образом оценке революции 1917 года и советской эпохи. На мой взгляд, идеи Тростникова настолько парадоксальны, что и сегодня не все могут их вместить, не все могут их принять.

Он, в частности, считал, что главным событием нашей недавней истории является отнюдь не революция 1917 года, а научная революция, которая «доказала, что Бога нет». Революция политическая стала лишь логическим продолжением революции научной. И в этой логике вполне понятна мысль Тростникова, что Господь послал России большевиков для спасения. Именно послал и именно для спасения! Уже эта мысль вызовет наверняка возмущение у многих, ведь у нас принято считать, что большевики - это попущение Божие за грехи народа.

Но Тростников говорил именно о том, что большевики спасли Русь (одна из его публикаций так и называлась «Большевистское иго спасло Третий Рим»). Почему? Да потому, что большевики предложили народу веру, пусть ложную, но веру, заставили народ поверить в коммунизм. Причем, коммунистическую веру Тростников оценивал ни больше ни меньше как «христианскую ересь». Что тоже не смогут принять очень многие антисоветски настроенные современники, коих, увы, немало в нашей Церкви.

Меня поразило в свое время и глубокое наблюдение Виктора Николаевича о песнях. Он очень любил советские песни, вообще песню считал «наиважнейшим из искусств». Он отмечал, что в советских песнях 30-40 годов всегда звучало лейтмотивом: нас послала страна, мы не просто куда-то едем, а выполняем задание, даже некую миссию. И, обращал внимание Тростников на песни 60-х годов, как всё изменилось: «я еду за туманом». Вроде романтика, но антигосударственная. Народ начал убегать от государства, что стало провозвестником глубокого кризиса советской системы.

Я вспомнил и о его отношении к «екатеринбургским останкам», которые Виктор Николаевич считал подлинными Царскими мощами. А на мои горячие возражения махнул рукой со словами: «Ну не хотите обретать царские мощи, вам же будет хуже». Я тогда с ним спорил, приводя аргументы, доказывающие подложность останков... Но, видимо, позиция Тростникова и в этом вопросе повлияла на мою убежденность в собственной правоте. По крайней мере, когда я по благословению владыки Тихона начал брать интервью у экспертов, изучавших «екатеринбургские останки», и глубже погрузился в тему, моя позиция отрицания поколебалась. Я увидел много необоснованных утверждений со стороны противников подлинности останков. И теперь я уже куда более осторожен в оценке подлинности «екатеринбургских останков».

Тростникова нельзя было записать ни в одну партию. Он не был славянофилом и почвенником, но он не был и западником. Он стоял где-то сбоку или над всем этим партийным делением. Он принял участие в диссидентском альманахе «Метрополь», не будучи участником диссидентского движения. И, примечательно, что он был единственным из авторов, который реально пострадал, - его выгнали с работы в институте, ему пришлось переквалифицироваться в прорабы. Однако он не был западником по своим убеждениям, напротив, он безжалостно критиковал и религиозный и политический Запад в своих публикациях.

Я убежден, что нам еще предстоит изучать Виктора Николаевича Тростникова, его мысли и оценки, особенно, касающиеся советского прошлого. Нам надо приблизиться к Тростникову, ибо он указал нам путь осмысления нашего трагического и героического ХХ века. Без осмысления советского прошлого нам не двинуться в будущее, постоянно будем натыкаться на «мины».

У Владимира Высоцкого, с которым Тростников был знаком и даже передавал разговор с ним, из которого следует, что Высоцкий хотел бросить театр и пение и углубиться в русскую историю, есть образ нашего прошлого как минного поля, на котором нам предстоит постоянно подрываться. И Тростников, интуитивно понимая опасность нашего прошлого, пытался его разминировать.