Верность – как русская мечта

Мечта - это образ. Образ русской мечты, к сожалению, может быть спорным. Лично у меня, думаю, и у многих, это образ единства, когда все как один и каждый как все, зримо воспроизводимый в хронике парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 г. Когда солдаты и генералы в монолите легионов, равно готовые к смерти и к победе, прошедшие все, что может вынести человек и, наверное, через то, что вынести не может, в одном строю идут, показывая стране, себе и миру, что они носители силы, источником которой является верность, силы, обеспеченной не одним грубым преимуществом, а в первую очередь духом, питаемой Духом Божиим, что приходя к людям в единстве праведных усилий движет миром со времен, когда Он только еще «…носился над водою» (Быт.1.2.).

Известна историческая байка о том, как Бисмарк, прочитав Маркса, заметил, что это интересная теория и хорошо было бы проверить ее на славянах… Почему именно на нас? Потому что в мировой истории славяне, и наиболее выдающееся их племя – русские, выделяются не только достижениями, но и готовностью к предательству, проистекающую из удивительной русской доверчивости, в частности, ко всякому оговору на свою жизнь и власть, и на похвалы жизнью и властью иных народов.

Получивший в лоб Сванидзе и иже с ним не случайно ненавидят Сталина и снисходительно посмеиваются над святым страстотерпцем царем Николаем. Потому как царь погиб из-за отсутствия единства в народе, а вождь, в ситуации подконтрольной иудейской партии, единство русского племени смог воссоздать. То самое единство, которое делает нацию несокрушимой и опасной для всех, кто ее скрытно и завистливо ненавидит. То самое единство, механизм которого создал еще царь Иоанн Грозный…

Россия в 16 веке, выходя из под страха смертельной бойни с Ордой, как и в 20 веке, выходя из под страха смертельной бойни с США, страдала одной и той же болезнью смены идеалов. Так как идеал самопожертвования и самозащиты быстро сменяла мирная обстановка, в которой ни того ни другого, на первый взгляд, не требовалось. Но с ликвидацией фронта открывался простор для инородного общения глубоко военизированного общества, жившего по стандартам военного, распределительного потребления. И тут вдруг резкий перелом, смена занятости войной к мирным занятиям, ко множеству из которых и привычки то нет и переход от военного потребления к мирному (делаем не патроны, а макароны), в частности, заимствование высокого уровня потребления, которым всегда отличался Запад (в 16 в. для нас Западом была Польша, а в 20 в. уже США).

Общество в таких условиях естественно «колбасит», подбрасывается подогреваемая извне от тех, скрытно ненавидящих нас, окружающих народов, ненависть к прежнему образу жизни, в котором потребления было недодано, недопотреблено, недожрано и недокуршавелено. Эти недобранные в прошлом права человека и вся неизбежная кровь военного времени в поколениях, следующих за боевыми, служат красной тряпкой для бычьей атаки внешних через пятую колонну действующих ненавистников, для все нарастающей словесной, инфернальной ненависти уже не только к историческим фигурам, но уже и к стране, и к образу жизни, и к истории.

О, эта русская, так точно отмеченная Бисмарком внушаемость, доверчивость ко всякому слову и человеку! Но, наверное, без такой доверчивости не было бы и принятия христианства не кровавого, как в остальном мире, а мирного. Обращаясь к окружающим его людям, Господь говорил, что пока они не станут, как дети, не смогут прийти к нему. Детская доверчивость русских создала такой исторический все еще действующий феномен как Святая Русь. Без такой доверчивости не было бы и самоотверженности и единства, не было бы доверия до степени верности до смерти, верности вождю, командиру, ведущему в бой, не было бы Победы. Ведь известно, что недостатки являются продолжением достоинств.

Вся тусня нашей истории после 1945 г. есть только переживание (пережевывание) радости единства, которая создана народом в общем усилии доверия к вождю, веры в правоту своего дела, в Победу!

Если спросить себя, для чего была вся русская история от момента предательства царю до момента воздвижения красного знамени над рейхстагом, то честный ответ только один: для восстановления утраченного народом чувства верности, чувства народообразующего.

Но верность как любовь. Кто-то должен уступать. То власть народу, то народ власти. Утрата этого взаимодействия в прошлом привело к жесточайшему кризису дворянства, а с ним и самодержавия. Внешние задачи власть решает, в конечном счете, для народа, но и за счет народа, так как другого источника нет, во всяком случае, в русском обществе, не основанном на колониальной эксплуатации других наций.

Потому равновесие между внешними и внутренними задачами власти есть форма уступки интересам народа, который выполняет свою часть государственной работы всегда по мере предоставленных возможностей.

Сегодня общая критика власти, в частности, ворвавшегося в избирательный процесс Грудинина, основана на бывшем мировоззрении времен государственного капитализма, лукаво, в расчете на русскую доверчивость, названного общественной собственностью на средства производства. То, что народы, проживавшие рядом с русскими и скрытно их ненавидящие, в 1917 г. пришли к власти в России и изъяли у русских всю собственность вообще, оставив разве что собственность на трусы, а потом после решения исторических задач по добитию Германии, ослаблению Англии и окончательной разведке всех ресурсов Сибири, эту ранее изъятую и развитую государством собственность вновь приватизировали только, большей частью мимо русских, это все остается за рамками Грудининских эскапад. Нас в расчете на доверчивость, те же организации, также прямолинейно, также темноглазо, как и в 1917 призывают обобществить все ресурсы, с тем чтобы по решению тех или иных в основном не наших исторических задач их вновь приватизировать. Нет сомнений, что национализация, если власть возьмут коммунисты, коснется только не иудизированных ресурсных компаний, в то время как их последующая приватизация будет иметь бенефициарами отнюдь не русских предпринимателей. То есть, то, что еще осталось у русских, по той же схеме революционной справедливости перейдет к тому, кому положено. Ну а кому положено? На первом съезде компартии в момент ее создания на деньги иудейских банкиров в 1903 г. не было ни одного русского… Думаю, что на последнем съезде, посвященном, как нетрудно увидеть давно намеченной ликвидации России, присутствие русских также не планируется…

Обороты грудининской кампании, несомненно, выведут его на прямую полемику с другими ведущими кандидатами. Не думаю, что в спор с ним вступит Путин. Тем более, что все приемы Грудинина по-пролетарски прямолинейны и примитивны. Рассчитанные на публику того же уровня, что и в 1917 году. Скорее, возможна прямая полемика между прорусским иудеем Жириновским и прокоммунистическим, читай, иудофининтерновским иудеем Грудининым.

Вот там всё и будет впрямую сказано. Если бы сказал русский Путин, завопили бы про антисемитизм. А так сами себе все и скажут …

Что требуется от русских? Верности!

К сожалению, нас системно втягивают в околоинтеллектуальную болтовню о власти, с критикой на уровне предательства. К сожалению, власть дает множество поверхностных поводов.

Критиками от коммунизма используется вилка сознания времен социализма и капитализма. То есть события сегодняшнего дня оцениваются с точки зрения времени обобществленной, то есть государственной собственности. Но это другие времена! Если прежде власть формировалась слоем людей партии, то есть людей, которых подбирали кадровики по тем или иным признакам, основной из которых преданность партийной организации, то сейчас это слой людей, которые возникают из личной преданности. И что в этом плохого? В чем преимущество преданности организации, если власть в организации могут взять проходимцы или откровенные предатели?

Разве Российская империя стояла не на личной преданности царю? И что греха таить, во времена Сталина разве личная преданность вождю не была важнее преданности партии? А потом перешли к преданности абстрактной организации, и в результате такой абстракции потеряли полстраны.

Все социальные обещания Грудинина повысить и улучшить банально неисполнимы в виду того, что основным источником пополнения бюджета он видит национализацию. То, что происходило после национализации, мы хорошо помним по году 1918-му. Как и последствия пополнения бюджета посредством приватизации в 1992 г. Любая ломка только усиливает проблемы. В то время как проблемы решаемы естественным путем, путем нормального регулирования в спокойной обстановке. Никто с голоду не мрёт, пенсии повышаются, тарифы регулируются, пособия выплачиваются, ставки понижаются. Придурков из куршавелей обещают прижать, чтобы простых людей не раздражали. Русским нужно снова учиться быть верными.

Тогда будут парадами Победы по Красной площади проходить новые легионы Третьего Рима.

А фининтерновские деляги, делающие свой гешефт на анализах мочи, должны со страхом наблюдать за чеканным шагом наших солдат, не рискуя высовываться из своих нор.