Во второй части статьи Ростислав Просветов продолжает повествование, посвященное личности митрополита Вениамина (Федченкова). В данном материале фигура иерарха предстает на фоне событий, происходивших в Североамериканской митрополии в 1945-1946 годах, в контексте поиска путей воссоединения отколовшихся приходов в Америке с Московским Патриархатом.
Предвосхищая вопрос о Церкви и ее границах, который был поднят во второй половине XX века в трудах известных богословов Свято-Сергиевского богословского института в Париже и Свято-Владимирской духовной академии в Нью-Йорке[1], митрополит Вениамин (Федченков) в 1946 году писал: «Вопрос "екклезиастический" (церковный) стал на очередь в церковном мире данной эпохи. Прежде были ереси против троичности, против Христа Господа, Духа Святого, против икон. То все прошло, а ныне мы нуждаемся в осознании и разрешении вопроса именно о Церкви. И прежде всего нужно начать мучитьсяим, не теоретически, не на словах, а в душе. Тогда будем искать и ответа на муку. Но беда нашей эпохи: мы не болеем этим. Вот в России за 25 лет настрадались довольно всякими расколами; и пришли к миру. В Европе отчасти тоже прошли эту школу. В Америке тоже пережили немало. Но все здешние столкновения, в сущности, были раздорами раскольников с раскольниками, своя своих преследовали. И только с запроса Матери-Церкви в 1933 году митр[ополиту] Платону началась борьба против канонической Церкви»[2].
В апреле 1945 года малый Архиерейский Собор Североамериканской митрополии во главе с митрополитом Феофилом (Пашковским) отклонил условия Патриарха Алексия (Симанского) по воссоединению с Московской Патриархией и назначил комитет для Созыва Всеамериканского Собора[3]. Патриарх Алексий 22 апреля получил телеграмму от митрополита Вениамина с сообщением о результатах переговоров. Одним из условий объединения, которое выдвинул митрополит Феофил, было назначение американским экзархом вместо митрополита Вениамина архиепископа Алексия (Сергеева). Владыка Вениамин докладывал: «Епископ Алексий [Пантелеев] сообщает, что Собор епископов состоится 25 мая. Всеамериканский Собор отложен до осени. Благоприятно для меня. В приезде архиепископа Алексия сейчас нет необходимости. Надежды на мир возрастают. Благословите нас. Сердечно. Митрополит Вениамин». В ответной телеграмме, от 24 апреля, глава Русской Православной Церкви настаивал на необходимости посылки в Америку архиепископа Алексия [Сергеева][4].В очередной телеграмме, поздравляя Патриарха с Пасхой и Победой, митрополит Вениамин сообщал: «Три епископа Сан-Франциско публично отклонили условия патриарха. Леонтий [Туркевич] открыто требует разделения. Собор всех епископов состоится в Чикаго 24-26 мая. Архиепископ Алексий [Сергеев] должен быть к этому времени. Сердечно любя Вениамин Федченков»[5].
25 мая 1945 года Архиерейский Собор в Чикаго подтвердил апрельское решение малого архиерейского собора и окончательно отклонил условия Москвы. Всеамериканский Собор был отложен до осени.
Митрополит Вениамин телеграфирует 4 июня: «Мы будем бороться за воссоединение отдельных приходов. Когда приедет архиепископ Алексий [Сергеев], мы должны созвать наш Всеамериканский собор»[6]. В следующей телеграмме он сообщал: «Мы решили провести многочисленные собрания в течение этого лета по праздничным дням, испрашивая Вашего Указа на состав всего собора из семи-восьми [архиереев] вместе с архиепископом Алексием [Сергеевым]». И в конце добавил: «Я нуждаюсь в отдыхе по будням на все лето»[7]. Видимо, события последних месяцев и постоянные разъезды по стране подорвали силы 65-летнего экзарха. К тому же в трудные периоды своей жизни митрополит Вениамин всегда прибегал к особому молитвенному подвигу, следуя словам апостола: «Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков, - и дастся ему» (Иакова 1:5).
Утешением митрополиту Вениамину было то, что 30 июня 1945 года он получил советское гражданство, ходатайство о котором подавал еще в 1940 году через Нью-Йоркское советское консульство[8]. Помимо этого, владыка состоял в списке лиц, представленных к награждению Советскими правительственными наградами за проведение большой патриотической работы в годы войны. Однако резолюция В.М. Молотова на докладной записке Г.Г. Карпова в отношении американского экзарха гласила: «Это - неудобно и нецелесообразно»[9].
Единичные приходы Североамериканской митрополии продолжали переходить в ведение экзарха. Однако большинство сочувствующих Патриархии ждали решений Всеамериканского Собора.
6 сентября 1945 года в США прибыл архиепископ Ярославский и Ростовский Алексий (Сергеев). Его прием был подготовлен и осуществлен духовенством и мирянами обеих юрисдикций, объединившихся в специальный Комитет по встрече патриаршего посланника. Помимо представителей Русской Православной Церкви, к приезду архиепископа Алексия проявили значительный интерес американские религиозные организации, полагая, что его визит будет содействовать делу объединения[10].
Под воздействием церковно-общественного мнения, которое выражали клирики и прихожане Североамериканского митрополичьего округа, митрополит Феофил изъявил согласие на личную встречу с патриаршим посланником, которая состоялась 25 октября 1945 года в здании американской митрополии. На этой встрече митрополит Феофил предъявил архиепископу Алексию следующие условия воссоединения: полная автономия, утверждение его, митрополита Феофила, главой Церкви в Америке и невмешательство Московской Патриархии во внутренние дела автономии. Архиепископ Алексий, ссылаясь на то, что пункты условий представлены на английском языке, потребовал отдельного перевода их на русский язык и отложил продолжение обсуждения до следующей встречи. Патриарх телеграфировал своему посланнику: «Условия Митрополита Феофила признаю неприемлемыми»[11].
Вторая встреча двух иерархов состоялась 8 ноября 1945 года. На ней патриарший представитель выдвинул встречные требования к митрополиту Феофилу: признать Патриарха Московского и всея Руси Алексия (Симанского) главой Американской Церкви; разорвать все отношения с главой РПЦЗ митрополитом Анастасием (Грибановским) и созвать в ближайшее время Всеамериканский Собор[12]. В случае принятия этих требований, архиепископом Алексием обещано было снять запрещение с иерархии митрополии и поставить перед патриархом вопрос о посылке делегации во главе с митрополитом Феофилом в Москву для дальнейших урегулирований по вопросу объединения[13]. Ответ на эти «контрусловия» Патриархии митрополит Феофил отложил до собора архиереев в Чикаго, который назначил на декабрь того же года, и туда же был приглашен архиепископ Алексий (Сергеев).
В то время, когда созыв Собора в Чикаго был уже назначен, митрополит Феофил неожиданно выпустил оповещение, в котором заявил о том, что условия, предложенные Московской Патриархией, являются для него неприемлемыми, и призвал свою паству к сохранению существующего положения. Для выяснения церковно-общественного мнения по данному вопросу митрополит Феофил решил созвать собрание клириков и мирян Нью-Йоркского и Нью-Джерсийского округов с постановкой на нем вопроса о существующем положении. В свою очередь архиепископом Алексием было выпущено обращение к архиереям, клирикам и мирянам Североамериканской митрополии, в котором разъяснялась позиция Московской Патриархии, а также вся история самих переговоров.
Собрание клириков и мирян Нью-Йоркского и Нью-Джерсийского округов показало, что значительная часть клириков и приходов высказалась за немедленное безусловное воссоединение. Председательствующему на собрании архиепископу Виталию (Максименко) не удалось провести подготовленной резолюции, благодаря чему собрание разошлось, вообще не приняв никаких решений[14].
Накануне Чикагского Архиерейского Собора архиепископ Алексий еще раз попытался вступить в переговоры с митрополитом Феофилом с тем, чтобы урегулировать создавшееся положение. Однако последний на эти переговоры не пошел[15].
Большой архиерейский собор русских православных епископов, заседавший в Чикаго в течение трех дней, завершил свою работу 19 декабря 1945 года. Доклад архиепископа Алексия (Сергеева) был заслушан на второй день заседаний. К участию в самих заседаниях патриарший представитель допущен не был. Итогом Собора стало решение о созыве Всеамериканского Церковного Собора в 1947 году, на котором должен был быть поставлен «наиболее острый вопрос о возобновлении отношений с Российской церковью»[16]. 12 января 1946 г.Патриарх Алексий телеграфирует в США: «...отсрочка Собора на 1947 г. свидетельствует, по-моему, о желании м[итрополита] Феофила и иже с ним протянуть время, а там-де «даст Бог дело покажет, в какую сторону действовать...» Такой маневр нам не нравится»[17].
Поскольку переговорный процесс зашел в тупик, а также ввиду того, что митрополит Вениамин (Федченков) был, фактически, отстранен архиепископом Алексием от переговорного процесса и управления американским экзархатом, Патриарх отзывает своего посланника в Москву, чтобы на ближайшей сессии Синода заслушать его доклад по Америке[18]. В это время митрополит Вениамин, находящийся на отдыхе во Флориде, пишет обширный доклад Патриарху Алексию - «Раскол или единство?»[19]. 7 марта 1946 года архиепископ Алексий (Сергеев) отбыл в Москву, учредив вместо себя «комиссию» по делам примирения во главе с епископом, а вскоре архиепископом Нью-Йоркским Макарием (Ильинским)[20].
Как было уже сказано, митрополит Вениамин в переговорах с представителями Североамериканского митрополичьего округа участия не принимал. Ни одна сторона не хотела его видеть в качестве участника объединительного процесса. С самого начала своей миссии в Северной Америке архиепископ Алексий (Сергеев) резко дистанцировался от патриаршего экзарха и даже не служил вместе с ним[21]. Вполне возможно, что такие указания им были получены в Москве. Считалось, что так переговоры с митрополитом Феофилом будут проходить успешнее. Однако вел себя при этом патриарший посланник грубо и некорректно. Уверяя, что наделен особыми патриаршими правами, архиепископ Алексий совершенно отстранил митрополита Вениамина от управления епархией и не только не советовался с ним по «американским вопросам», но даже и не слушал его мнения. Окончательным желанием архиепископа Алексия стало устранение патриаршего экзарха. В той же телеграмме, где Патриарх Алексий (Симанский) говорил о неприемлемых условиях митрополита Феофила, он добавляет: «...вопрос о митрополите Вениамине нахожу преждевременным. Окончательных решительных действий не принимайте до получения от нас указаний в связи с вашим докладом»[22].
Авторитарные методы архиепископа Алексия повергали в изумление митрополита Вениамина. Он был вынужден уступать и подчиняться напору патриаршего посланника, признавая, что с ним бесполезно спорить. Так, по требованию архиепископа Алексия митрополит Вениамин должен был наградить некоторых лиц из духовенства, считая, однако, что они этих наград не заслуживают[23]. Помимо прочего, патриарший посланник потребовал от митрополита Вениамина подписать заранее подготовленный документ, якобы «для внутреннего употребления», в котором говорилось, что вся деятельность патриаршего экзарха, касающаяся политической стороны жизни в России, «ни в какой мере не является выражением воззрений Русской Церкви», и что «Р[усская] Церковь никогда не вмешивалась в политическую жизнь Родины и проч. и проч.»[24]. Это предложение митрополит Вениамин категорически отверг. В своем докладе Патриарху Алексию он писал по этому поводу: «Я решительно отказался дать свое имя под этими обеими неправдами. Напрасно я ссылался на авторитет Патриарха Сергия, - который в особом письме дал мне указания (точнее спросил моего ответа: как я работаю здесь, в Америке на пользу Советского Союза? - что, конечно, важно было и для нашей Церкви, и для Родины, и даже для Америки, союзницы нашей) <...> Напрасно я указывал Арх[иепископу] Алексию, что и Ваше Святейшество двухкратно, в беседах с заграничными корреспондентами, заявляли для заграницы, что одним из важнейших достижений Церкви за время войны было полное единогласие в деле защиты Родины и вообще во взаимных отношениях Церкви и Правительства. И я лично глубоко убежден не только в совершенной правде этого сотрудничества, не только в огромной, первостепенной важности такого взаимоотношения, - но и в полной искренности таких заявлений <...> к счастью Церкви (и моему), я уверен в правде и искренности дружелюбия Церкви с Правительством; я видел это сам в Москве; а иначе я был бы не только разочарован, но и усумнился бы в истинности пути нашей Церкви по существу (только с другой стороны, чем делают раскольники). И потому я отказался дать фальшивую подпись и вредную, по существу, декларацию...»[25]
Открыто владыка Вениамин не смел протестовать против своеволия архиепископа Алексия, опасаясь помешать этим делу примирения и показать в своем лагере разделение. Однако измучившись сложившимся положением дел, он пишет 29 октября 1945 года в письме Патриарху: «Отпустите меня в монастырь. Я уже дело это готовил в последнее время. Большую часть тех сумм, которые Вы дали мне на выкуп нашего подворья, - я (по совету практичных людей) употребил не на это, но, что район не подходящий; а внес деньги на приобретение монастыря: огромный и хороший храм, епископальная миссия) и рядом 2 дома. Очень дешево... И вот туда мне и хотелось бы уйти... Ваше святейшество! Не торопитесь отказывать мне. Я знаю (и А[архиепископ] А[лексий] говорил), что нужда в служителях церкви большая.. Верно. Но одним человеком меньше - не такая уже беда! <...> Я еще и у святейшего П[атриарха] Сергия просился перев[ода]. А теперь у Вас и у Свящ[енного] Синода прошу: отпустите... Если же не совсем, то хотя бы на время - года на 3 или более. <...> Почему прошу? О душе пора думать! Я знаю: можно возражать против этого... Но поймите и меня, Владыка. Слава Богу, не сгораю от властолюбия; денег не люблю. А о душе думаю все ж... Как я растерял духовную благодать! А без нея - скучно и пусто. <...> В монастыре <...> мы предлагали организовать зачаток православной Миссии: печатание, переводы, воспитание будущих кандидатов прав[ославной] амер[иканской] церкви... У меня есть способности организации служб (по возможности монастырских) и книжной работы. И кто знает; мо[жет] б[ыть] я послужу церкви («Богоданной» мне, как писал П[атриарх] Сергий, в 1933 г.) этим путем больше, чем администрацией?!»[26]
На эту мольбу патриарх отвечал митрополиту в письме от 12 января 1946 года: «По Вашему личному вопросу скажу, что, хотя Вы и очень ценны нам как архипастырь действующий, и - там ли, «в мори далече», или здесь, на Руси, - однако, не смею «вопреки глаголати» Вашему желанию уединиться в обители, тем более, что она так, по-видимому, благоприятно устрояется в Ваших краях, где, к тому же, она под Вашим руководством и при Вашем непосредственном участии может принести большую духовную пользу окрест живущим и чающим Христова утешения в духе православного подвижничества. Но это - еще впереди, а пока - Вы еще потрудитесь на своем месте во славу и торжество нашей Церкви»[27].
И митрополит Вениамин продолжил свои труды. По поводу примирения с митрополитом Феофилом он в том же письме предлагает следующие условия: «Широчайшая автономия, утверждение митрополита Феофила теперь, ни звука о соборе, ни слова о прекращении политической борьбы... Я вообще склонен идти навстречу, до возможного предела. Хотелось бы лишь созвать Всеамериканский собор, чтобы увидеть настроение представителей церкви всей. Я молюсь об этом (мире), желаю его, говорю и в проповедях. Народ и духовенство тоже желают...»[28]
«Примирительная» позиция митрополита Вениамина и стремление идти навстречу митрополиту Феофилу в даровании Североамериканской митрополии автономии «до возможного предела» вызвали недовольство архиепископа Алексия (Сергеева) и опасения в Москве. Не все одобрили снятие запрещения с покойного митрополита Платона (Рождественского), которое исхлопотал в Патриархии митрополит Вениамин по своему искреннему желанию и настойчивым просьбам юрисконсульта М.И. Печковского. Больше всего утешало владыку то, что хоть после смерти митрополит Платон воссоединен с Церковью Христовой и теперь за него можно было молиться «с миром в сердце»[29]. Впрочем, митрополит Вениамин пояснял: «Я лично (как и Печковский) просил только за Митрополита Платона. Живых я не разумел, - т.е. Митрополита Феофила и его сотрудников; так как они еще живы, и могут принести покаяние сами или ходатайствовать о снятии запрещения»[30].
Об изменении своего отношения к представителям Североамериканской митрополии владыка Вениамин писал: «...после отъезда Архиепископа Алексия я, - «вопреки рассудку», - почувствовал симпатии к... М[итрополиту] Феофилу, к Архиеп[ископу] Виталию... Уже они показались мне много смиреннее и милее. И я даже одно время почувствовал желание написать им добрые приветы... Но удержался»[31].
Видя всю безуспешность своих попыток к примирению в Америке, митрополит Вениамин начал тяготиться своим положением здесь. 27 марта 1946 года Японский епископ Николай (Оно) и другие зарубежные иерархи Дальнего Востока присоединились к Московской Патриархии. 4-5 апреля 1946 года православная японская и русская паства, созвав Церковный Собор, обратилась за помощью в Америку, с просьбой послать им епископа патриаршей церкви. В связи с этим, в июне 1946 года митрополит Вениамин докладывал Патриарху Алексию: «Здесь нет нужных кандидатов. Покойный Митр[ополит] Сергий [Тихомиров] дважды звал меня помощником. Патриарх Сергий [Страгородский] в 1931 году отложил решение на будущее. Верую, настал момент воли Божией трудиться там, если благословите Вы это мне. Спасительное примирение в Америке без меня легче. Временно заменить можете одним из 13 архиепископов. Лучше не откладывать решения»[32]. В ответ Патриарх телеграфирует 5 августа 1946 года: «В Японию мы направляем епископа из Москвы. Ваши доклады нам очень нужны, еще не получены. Пока действуйте в Америке»[33]. И митрополит Вениамин продолжил свое служение в Америке.
Продолжение следует...
[1] См.: Николай Афанасьев, протопр.Границы Церкви // Православная мысль, сб. 7. Париж, 1949. С. 17-36; Александр Шмеман, прот. О церкви // Православие и жизнь. Сборник статей под ред. проф. С. Верховского. Фонд «Христианская жизнь», Клин, 2002; Александр Шмеман, прот.Знаменатеьная буря // Вестник русского Западно-европейского патриаршего экзархата. 19 an. 3 et 4 tr. Paris, 1971. № 75-76; Иоанн Мейендорф, прот.Кафоличность Церкви // Православие в современном мире. М., 1997. С. 110-128.
[2] Вениамин (Федченков), митр. Раскол или единство? (Материалы для решения вопроса об Американской Церкви) // Церковно-исторический вестник. 1999. № 4-5. С. 84.
[3] Государственный архив Российской Федерации (Далее - ГА РФ). Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 61.
[4] Письма Патриарха Алексия I в Совет по делам Русской православной церкви при Совете народных комиссаров - Совете министров СССР. 1945-1970 гг. М., Росспэн, 2009-2010. Т. 1. С. 54.
[5] Там же. С. 56.
[6] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 65
[7] Там же. Л. 66
[8] ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 59. Д. 222. Л. 3.
[9] «Письма...» С. 72.
[10] Среди них: Епископальная Церковь, Федерация Христианских Церквей Америки, Американские члены Всемирного Совета Церквей, Американский Комитет содействия Всемирному Совету Церквей, Группа церковных руководителей-мирян всех главных вероисповеданий Америки, Американское Библейское общество.
[11] «Письма...» С. 87.
[12] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 98.
[13] Там же. Л. 110.
[14] Там же. Л. 176.
[15] Там же. Л. 177.
[16] Там же. Л. 111.
[17] «Письма...» С. 107.
[18] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 104.
[19] См.: Вениамин (Федченков), митр. Указ. соч. С. 4-139. История с этим докладом вышла весьма примечательная. Архиепископ Алексий (Сергеев), отплывая в Одессу, потребовал 400-страничный доклад митрополита Вениамина и увез с собой. По прибытии в Советский Союз доклад не был сдан ни в Патриархию, ни в Совет по делам русской православной церкви. На вопрос, где же доклад, архиепископ Алексий отвечал, что он остался в США в советском консульстве. Однако из консульства отвечали, что доклада у них тоже нет. Наконец, на встрече Патриарха Алексия (Симанского) с Г.Г. Карповым 19 октября 1946 года последний счел необходимым напоминать: «куда пропал доклад» митрополита Вениамина? (См. ГА РФ Ф. Р-6991. Оп. 11. Д. 76. Л. 227). Только после этого напоминания доклад «благополучно нашелся».
[20] Владыка Макарий еще 26 января 1946 года покинул митрополита Феофила и был принят в общение с Патриаршей Церковью.
[21] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 227.
[22] «Письма...» С. 87; ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 97.
[23] Подробнее см. доклад митрополита Вениамина патриарху Алексию от 26-27 апреля 1946 года в Приложении. Документ № 9.
[24] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 139. Л. 24.
[25] Там же. Л. 24-25.
[26] Там же. Л. 92 об.-93.
[27] Там же. Л. 112. В «Письмах...» этот документ обрывается таким образом, что складывается впечатление об окончательном положительном решении Патриарха Алексия отпустить митрополита Вениамина в монастырь.
[28] «Письма...» С. 101.
[29] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 150. И после кончины митрополита Платона владыка Вениамин в своей домовой церкви считал возможным служить по почившему иерарху панихиду (См.: Вениамин (Федченков), митр. Раскол или единство? (Материалы для решения вопроса об Американской Церкви) // Церковно-исторический вестник. 1999. № 4-5. С. 18).
[30] ГА РФ. Ф. Р-6991. Оп. 1. Д. 76. Л. 150.
[31] Там же. Д. 139. Л. 15-16.
[32] «Письма...» С. 170.
[33] Там же.
_1.jpg)
