Международная научная конференция "Laicite (светскость государства): мировой и постсоветский опыт" открылась 27 октября в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ). Организаторы форума - Франко-Российский центр по общественным и социальным наукам и Центр изучения религий РГГУ. В конференции принимают участие религиоведы, историки, юристы и социологи из России, Франции, США, Великобритании, Израиля, Латвии и Азербайджана.
Первый день конференции посвящен соотношению светскости и секуляризма, многообразию моделей государственно-религиозных отношений в странах Европы и США. Во второй день - 28 октября - прозвучат доклады об опыте постсоветских стран и России. Открывая форум, руководитель Центра изучения религий РГГУ Николай Шабуров отметил, что принцип светскости государства впервые был сформулирован во Франции и закреплен законом 1905 г., к столетию которого и приурочена данная конференция. "Принцип светскости соответствует современным реалиям, он является оптимальным не только для государства, но и для самих религиозных организаций, хотя этот последний аспект, как кажется, еще не до конца осознан", - сказал Н. Шабуров.
Первым прозвучал доклад Жана Боберо (Ecole pratiqie des hautes etudes, Париж), посвященный возникновению идей светскости во Франции, истории принятия закона 1905 г. о разделении Церквей и государства, а также реализации принципа laicite в современной Франции. Как показал Ж. Боберо, государственная политика во Франции опирается на принципы отсутствия политического влияния на религию, свободы совести и культов и равенства различных религиозных организаций. Последний принцип особенно дорог современным французам, как показали социологические опросы. Если в 1905 г. господствовало убеждение, что прогресс надо направить в социальное и нравственное русло, то сейчас, сто лет спустя, никто в этом не уверен. По словам докладчика, в Европе царит "кризис доверия к прогрессу", что заставляет серьезно задуматься над проблемами биоэтики, клонирования, генетики и т.д.
В докладе был также затронут вопрос о культурной и религиозной идентичности в связи с расширением присутствия ислама во Франции (по данным Ж. Боберо, сейчас во Франции уже более 5 млн. мусульман). Ученый расценивает этот фактор как "зеркало, отражающее проблемы Франции". Закон 2004 г. о запрете ношения религиозных символов в школах связан со стремлением ограничить "агрессивное" продвижение мусульманской идентичности, однако Ж. Боберо считает, что эти "пределы были поставлены на неправильном месте": не стоило ограничивать видимые признаки религиозной принадлежности, а вот "порог" надо было поставить на уровне поведения, дисциплинарных норм, выполнения учебных требований".
Отвечая на вопросы, докладчик рассказал о том, какое "шоковое" впечатление на французов произвело такое "новшество в религиозном пейзаже Парижа", как большая мечеть с минаретом. Однако со временем соображения безопасности возобладали: было решено, что "лучше допустить ислам в мечети, чем в каких-то подвалах", и государство приняло участие в финансировании строительства дома молитвы для мусульман как "культурного центра".
Старший научный сотрудник Института российской истории РАН Елена Белякова сделала доклад "Европейский опыт "секулярности" и его осмысление в России в начале ХХ века". По словам историка, церковно-государственные отношения в России значительно отличались от Франции. Так, в XIX веке Россия не знала клерикализма, борьбы между государственной властью и Церковью (т.к. они были единым организмом); высшее образование в России носило светский характер, а образование для духовенства уже было отделено; Церковь в лице иерархов и профессуры духовных академий не были противниками свободы совести. Тем не менее, французский закон 1905 года вызвал в России широкие дискуссии и серьезное осмысление со стороны юристов и канонистов. Е. Белякова делает вывод о том, что они весьма критически отнеслись к основным положениям французского закона.
Эта дискуссия нашла отражение в материалах Предсоборного присутствия 1905-1906 гг. и на Поместном Соборе 1917-1918 гг., где шел поиск формулы существования Церкви как автономного организма внутри государства. Собор пошел по пути, сформулированному митрополитом Арсением (Стадницким): "Церковь не должна входить в симфонию с государством, а должна быть самостоятельной, автономной. Но отсюда не следует, что Церковь должна быть отделена от государства в том виде, как это было во Франции. Государство должно признать за Церковью великую культурную силу и оказывать ей всякую поддержку".
Но мнением Собора, представлявшего православное население России, пренебрегли создатели большевистского закона об отделении Церкви от государства 1918 г., который, как показала Е. Белякова, был скопирован с французского акта 1905 г. Последствия известны: "идеи "светского общества", возникшие как развитие идеи свободы совести, были использованы для уничтожения этой свободы и стали шагом к созданию тоталитарного государства", подытоживает историк.
Коллега Ж. Боберо, французский ученый Жан-Поль Виллем в своем докладе развернул панораму многообразия моделей светскости в европейских государствах. Он подчеркнул, что в Евросоюзе нет и не может быть программы унификации государственно-религиозных отношений, которые в каждой стране сложились уникальным образом, неся на себе печать исторических и культурных особенностей. Однако во всех европейских странах можно найти и общее в церковно-государственных отношениях. Например, признанная почти всеми светскость не означает индифферентного отношения государства к религии, а принцип отделения Церквей от государства не исключает признания роли Церквей и сотрудничества с ними. Ученый выделяет следующие черты секуляризации религиозного сознания в Европе: все более очевидная индивидуализация религиозного чувства, требование личной свободы от власти духовенства; интегрирование плюрализма в религиозное сознание - допущение "истинности" каждой религии; терпимое отношение к прозелитизму при запрещении его агрессивных форм и т.д. Ж.-П. Виллем коснулся также дискуссионных вопросов об упоминании роли религии при создании конституции Евросоюза.
Далее на конференции выступили ученые из Великобритании, США, Франции и Израиля. Доклады сопровождались оживленным обсуждением.
Первый день конференции посвящен соотношению светскости и секуляризма, многообразию моделей государственно-религиозных отношений в странах Европы и США. Во второй день - 28 октября - прозвучат доклады об опыте постсоветских стран и России. Открывая форум, руководитель Центра изучения религий РГГУ Николай Шабуров отметил, что принцип светскости государства впервые был сформулирован во Франции и закреплен законом 1905 г., к столетию которого и приурочена данная конференция. "Принцип светскости соответствует современным реалиям, он является оптимальным не только для государства, но и для самих религиозных организаций, хотя этот последний аспект, как кажется, еще не до конца осознан", - сказал Н. Шабуров.
Первым прозвучал доклад Жана Боберо (Ecole pratiqie des hautes etudes, Париж), посвященный возникновению идей светскости во Франции, истории принятия закона 1905 г. о разделении Церквей и государства, а также реализации принципа laicite в современной Франции. Как показал Ж. Боберо, государственная политика во Франции опирается на принципы отсутствия политического влияния на религию, свободы совести и культов и равенства различных религиозных организаций. Последний принцип особенно дорог современным французам, как показали социологические опросы. Если в 1905 г. господствовало убеждение, что прогресс надо направить в социальное и нравственное русло, то сейчас, сто лет спустя, никто в этом не уверен. По словам докладчика, в Европе царит "кризис доверия к прогрессу", что заставляет серьезно задуматься над проблемами биоэтики, клонирования, генетики и т.д.
В докладе был также затронут вопрос о культурной и религиозной идентичности в связи с расширением присутствия ислама во Франции (по данным Ж. Боберо, сейчас во Франции уже более 5 млн. мусульман). Ученый расценивает этот фактор как "зеркало, отражающее проблемы Франции". Закон 2004 г. о запрете ношения религиозных символов в школах связан со стремлением ограничить "агрессивное" продвижение мусульманской идентичности, однако Ж. Боберо считает, что эти "пределы были поставлены на неправильном месте": не стоило ограничивать видимые признаки религиозной принадлежности, а вот "порог" надо было поставить на уровне поведения, дисциплинарных норм, выполнения учебных требований".
Отвечая на вопросы, докладчик рассказал о том, какое "шоковое" впечатление на французов произвело такое "новшество в религиозном пейзаже Парижа", как большая мечеть с минаретом. Однако со временем соображения безопасности возобладали: было решено, что "лучше допустить ислам в мечети, чем в каких-то подвалах", и государство приняло участие в финансировании строительства дома молитвы для мусульман как "культурного центра".
Старший научный сотрудник Института российской истории РАН Елена Белякова сделала доклад "Европейский опыт "секулярности" и его осмысление в России в начале ХХ века". По словам историка, церковно-государственные отношения в России значительно отличались от Франции. Так, в XIX веке Россия не знала клерикализма, борьбы между государственной властью и Церковью (т.к. они были единым организмом); высшее образование в России носило светский характер, а образование для духовенства уже было отделено; Церковь в лице иерархов и профессуры духовных академий не были противниками свободы совести. Тем не менее, французский закон 1905 года вызвал в России широкие дискуссии и серьезное осмысление со стороны юристов и канонистов. Е. Белякова делает вывод о том, что они весьма критически отнеслись к основным положениям французского закона.
Эта дискуссия нашла отражение в материалах Предсоборного присутствия 1905-1906 гг. и на Поместном Соборе 1917-1918 гг., где шел поиск формулы существования Церкви как автономного организма внутри государства. Собор пошел по пути, сформулированному митрополитом Арсением (Стадницким): "Церковь не должна входить в симфонию с государством, а должна быть самостоятельной, автономной. Но отсюда не следует, что Церковь должна быть отделена от государства в том виде, как это было во Франции. Государство должно признать за Церковью великую культурную силу и оказывать ей всякую поддержку".
Но мнением Собора, представлявшего православное население России, пренебрегли создатели большевистского закона об отделении Церкви от государства 1918 г., который, как показала Е. Белякова, был скопирован с французского акта 1905 г. Последствия известны: "идеи "светского общества", возникшие как развитие идеи свободы совести, были использованы для уничтожения этой свободы и стали шагом к созданию тоталитарного государства", подытоживает историк.
Коллега Ж. Боберо, французский ученый Жан-Поль Виллем в своем докладе развернул панораму многообразия моделей светскости в европейских государствах. Он подчеркнул, что в Евросоюзе нет и не может быть программы унификации государственно-религиозных отношений, которые в каждой стране сложились уникальным образом, неся на себе печать исторических и культурных особенностей. Однако во всех европейских странах можно найти и общее в церковно-государственных отношениях. Например, признанная почти всеми светскость не означает индифферентного отношения государства к религии, а принцип отделения Церквей от государства не исключает признания роли Церквей и сотрудничества с ними. Ученый выделяет следующие черты секуляризации религиозного сознания в Европе: все более очевидная индивидуализация религиозного чувства, требование личной свободы от власти духовенства; интегрирование плюрализма в религиозное сознание - допущение "истинности" каждой религии; терпимое отношение к прозелитизму при запрещении его агрессивных форм и т.д. Ж.-П. Виллем коснулся также дискуссионных вопросов об упоминании роли религии при создании конституции Евросоюза.
Далее на конференции выступили ученые из Великобритании, США, Франции и Израиля. Доклады сопровождались оживленным обсуждением.
.jpg)
