Мать Љюбица Живич
В центральной части Космета находится поселок
Старо-Грацко - одно из самых изолированных сербских гетто.
Отсеченные от мира!
Любой человек в Сербии, которому напомнят о поселок Старо-Грацко, вспомнит ужасное лето 1999 года, когда были масакрированы (зарублены. - РНЛ) сербы-жнецы. Четырнадцать человек зверски убили во время сбора урожая. На своих полях они стали жертвами адских косцов. Это сделали их соседи албанцы. До сих пор никто не ответил за это беспрецедентное преступление. Самому младшему Новице Яничиевичу тогда исполнилось 16 лет. В тот день убили четверых Яничиевичей. Большинство из невинных жнецов были на пороге молодости. Джекичи, Янковичи, Одаловичи, Живичи, Йованичи, Стояновичи, Тепшичи, Цвеичи - большие семьи, одеты в траур. И вся деревня вместе с ними. Они покошены стрельбой из пулемета, а потом масакрированы. Но, это не единственная, кровавая дань в поселке Старо-Грацко. Говорят, что, словно, в этот несчастный 1999 год, и Бог забыл про них. В течение мая месяца в ходе агрессии НАТО и бомбёжек пострадало десять жителей и одна четырехлетняя девочка, только что сбежавшая с родителями из родного края Метохии. И все они стали «военно-стратегической целью», которая «угрожала миру и безопасности в мире».
Сегодня, много лет спустя, это спокойная деревня с живописной окрестностью, которая манит своей красотой и никого не оставляет равнодушным - стала самой одинокой и самой изолированной. Сербы с Космета говорят, что лишь, может быть, тяжелее в поселке Ново-Брдо.
Поселок Старо-Грацко находится в центральной части Космета, в 22 километрах от города Приштина, в 16 километрах от населенного пункта Чаглавица, откуда нас вела дорога. Здесь сербы полностью отсечены от мира. Без соответствующего организованного транспорта, без телефонных связей, без любой заботы со стороны собственного государства - они все же живут! Создается впечатление, что терпеть больше нельзя, и некоторые из них уже приняли решение продать дом и землю албанцам, которые наступают как ненасытные волны.
До 17-го марта 2004 года в поселке проживало свыше 500 жителей. Сегодня их может быть 200, и число их неудержимо уменьшается. Уходят те, которые в 2004 году храбро защищали свой дом. Тогда никто из них не захотел покинуть родной Космет. Сейчас, говорят, что им все надоело! Скучают, опасаются, т.к. помощи ни от кого нет. Даже мобильные телефоны замолчали. Электричество дают только тогда, когда «некоторые» сжалятся над ними. Но чаще всего, они существуют без телефонной связи. А кто именно строил многочисленные электростанции в свободной, неприсоединевшейся, демократической СФРЮ!? Может быть, по этой причине сербы на Космете не могут смотреть телепередачи по ночам. Они проводят свои дни при свечах, пользуясь батареями. Только те, у которых есть агрегаты, не сталкиваются с этой проблемой, но таких немного.
Вопреки всему, этих одиноких людей украшет простота, искренность и доброта. Поехать к Живичам, и не навестить Одаловичей, Торбице ... было бы настоящим грехом.
Семью Яничиевич, маму Йованку, у которой в один день смерть унесла четверых мужчин, так не нашли. Она покинула поселок. Может быть ей легче где-то в Сербии, где она может не видеть деревню, которая пробуждает в ней тяжелые воспоминания. Здесь слезы как день, а улыбка тяжела, и не потому что они не любят людей, а именно потому, что очень любят и часто воспоминают своих самых близких, которых больше нет!!
Постучать в дверь 72-летней Любицы Живич - значит встретиться с глубокой болью матери. 23-го июля 1999 года Любица потеряла двух сыновей. Её синие глаза нежны и потрясающе грустны.
- Мне тяжело говорить о страданиях Йовицы и Радована. Йовице тогда исполнилось 30 лет, а Раде был на год старше его. Я обещала самой себе, что не буду плакать перед детьми. Кладбище нельзя посещать в одиночку из-за риска оказаться в руках злодеев. Я жду, чтобы все ушли из дома, и тогда буду плакать. Иногда думаю, что лучше было бы, если бы меня не было в живых. Но когда мои прекрасные внуки говорят мне: «Бабушка, ты должна жить ради нас, ты должна нас беречь, ведь мы одинокие и ты сейчас наша защита", - тогда я собираюсь с силами и живу ради них.
Зоране одиннадцать лет. Когда Йовица погиб, она была трехмесячным ребенком. Мы живем с семьей Йовицы, с его супругой Соней и внуками. Лазару исполнилось 14 лет, а Александра на год старше.
Во дворе находится дом, в котором живёт Весна, супруга Радована. Она заботится о троих детях: Илии 20, Николе 17 лет, а Миляна младше на год. Снохи, слава Богу, работают.
Старушка в глубоком трауре вытырает слезы. Смотрит, чтобы кто-то из членов семьи не увидел. Она не плачет. Так обещала.
- Самая младшая Зорана - она мой завет, посмотрите, какой красавицей она стала.
- Самой тяжелой стала моя борьба со страхом. Дети ходят в школу, а я опасаюсь пока они не вернуться. И так каждый день одно и то же. Не дай Бог такого никому. Иногда я спрашиваю саму себя - как человек может все это пережить, чтобы боль не погубила его? Кажется, что Бог дает нам огромную силу в самый трудный момент.
Приходит Зорана. Спрашивает - как живется в центральной Сербии, в Белграде. Мы отвечаем ей. Её интересует, дружит ли молодежь, счастлива ли?
- Я была маленькой, когда убили папу, и с тех пор, в деревне часто рассказывают об этом ужасном событии. Я привыкла к этому, но часто думаю о том, как было бы хорошо, если бы отец был жив, и дядя Раде тоже. У нас был бы защитник, он бы любил нас, обрабатывал бы землю. Он был бы счастлив видеть нас сейчас. Мы все хорошо учимся.
Зорана на минутку меняет тему.
- Я хожу в начальную школу им. братьев Aксич. У нас отличный учитель Зоран Чиркович. Мы понимаем друг друга. В нашей школе учится немного учеников, всего семнадцать человек. В моем классе я единственная ученица. Мы учимся вместе с ребятами из других классов. Если бы я даже на минутку захотела бы забыть о происшедшем, то это было бы невозможно, т.к. каждый день, войдя на школьный двор, я вижу на главном фасаде школы черную мраморную мемориальной доску, где написаны имена четырнадцати убитых жнецов. Сюда вписано и имя моего отца. Говорят в деревне, что албанцы тогда поймали одного боснийца, связали его и принудили смотреть на то, что они делают с жнецами-сербам! Этот человек умер от страха и ужаса. Мне пора идти, ко мне придёт подруга Лиляна. И её папу тоже убили в тот день.
Бабушка молча смотрит на неё. Провожает её до двери. И рассказывает об этом черном дне.
- Жнецы с утра работали на нашем поле. Когда они закончили жатву, то приехали домой. Мне даже не могло присниться что, в этот день, в нашем большом дворе с цветами, под виноградником я в последний раз обедаю со своими сыновьями. У нас была большая и счастливая семья. Дети бегали во дворе. Невестки помогали. Потом они сказали, что пойдут к соседу, т.к. что-то случилось с комбайном. Они обещали, что быстро вернуться обратно. Я умоляла их не уходить. Было около пяти часов. На сердце было странное беспокойство. Мое сердце холодело от предчувствий. Они могли ходить по селу и ближайшей окрестности только при защите КФОР. Позже я увидела их на комбайне, все-таки они решили помочь одному нашему сербу, беженцу. Махали мне руками мои сыновья. Их убили в двух километрах от дома.
- Я помню тот день. Вдруг началась большая непогода. Село было окованно черными тучами. Ветер закручивал, ломал ветви. Молнии сверкали, небо трещало. Но они не возвращались. Тогда они уже были мертвыми.
Эти четырнадцать невинных человек, исполняли святую работу, работу жнецов! Закончили со сбором урожая. Об этом мы узнали потом, после их смерти. Я в беспокойстве побежала к соседу. Барабанщик из нашего села сказал, что все мы должны срочно поехать в Дом Культуры. Вдруг приехал и КФОР. Бесчеловечно, бездушно как змеи, сообщили нам холодно и надменно, как-будто речь идёт о животных, что убито четырнадцать человек. Почти все из них были молодыми. У них остались семьи, матери, сестры, братья ...
- Я потеряла сознание. Никто из этих иностранцев ни в чем не помог нам. Мы даже не услышали от них ни слова соболезнования, это бело бесчеловечно. Село плакало! Мы нашли наших мужчин зверски убитых, разорванных на части, валяющихся в куче!!
Никто никогда не ответил за это преступление! КПС и КФОР сидели, сложа руки, как будто ничего и не случилось! Но ведь у солдат КФОР были вертолеты, джипы, боевые бронированные машины, автоматы, собаки. Если бы они захотели, то смогли бы быстро найти виновних.
Старуха вытирает слезы. Они снова текут.
- Позже министерство помогло нам построить дома, обеспечить детей одеждой, обувью, организовать обучение. Сейчас, никто не вспоминает о нас. Тогда нам звонили люди со всего мира - сербы. Писали, высылали помощь.
- В нашем поселке в течение нескольких месяцев было убито 24 человека. Надо с этим жить. Однако, поселок Старо-Грацко уникально в своей солидарности. Здесь люди помогают друг другу, не спрашивая нужна ли помощь. В том ужасном году, 27 жителей из нашего поселка - соседи, собирали нашу фасоль, просеяли ее, подготовили к зиме. Йовица и Раде просеяли много - для продажи. Село нам помогало. Осенью собрали кукурузу, привезли в амбары. Обеспечили нас дровами на зиму. Распилили дрова и аккуратно все уложили. У этих людей большое сердце. И тогда было и сейчас.
Мы находимся в доме Одаловичей - Драгана и Слободанки. В гостях у них Илинка Крстич. Сестра Драгана, убежала с семьей из г. Вучитрна в г.Ужице.
Я приехала навестить сноху и брата, но испугалась когда поняла, что они совсем отсеченны от мира. Даже по мобильному телефону их нельзя услышать. Мне становится легче, когда я их вижу. Слободанка больна. Я прихожу на месяц-два, а потом возвращаюсь к внукам. Немного им помогу, ведь нельзя иначе - говорит Ильинка.
Одаловичи потеряли сына Андрея. Он был одним из пострадавших молодых жнецов. Андрей решил остаться жить с родителями, хоть закончил экономический и юридический факультеты.
- В ту осень наш Андрей решил жениться. Ему сосватали девушку, чему мы радовались. Мы со Слободанкой двух сыновей вырастили. Владо со семьей живет в городе Нови-Сад. Только чтобы они жить на надежном месте, у нас также двое внуков.
- В тот день, Андрей работал на нашем комбайне, все они пошли помочь Яничиевичам. Когда нам сообщили о том,что случилось, и мы, мужчины, поехали туда, то мы пришли в ужас. Даже трудно и говорить об этом... Сначала им стреляли по ногам, а потом замучили. В конце, комбайнами проехались по их разорванным на части телам. Люяди должны были ходить в сопровождении КФОР, но он ни на что не реагировал! Странно то, что все-таки КФОР прибыл на месте преступления раньше всех. И они ничего не сделали, чтобы найти виновных. Вроде бы, они ожидали этого, а если и знали, почему они это не предотвратили? В день годовщины этого злодеяния на месте преступления была поставлена мемориальная доска.
- Нам самим остаётся нести свою боль. Теперь некому обрабатывать землю. Мы отдали половину своей земли беженцам из Метохии.
- Сейчас по мобильному телефону нельзя даже с внуками поговорить. Стационарные телефоны для нас сербов не работают еще со времен бомбежек. У албанцев своя связь. О них все заботятся, и Приштина, и КФОР, и ЕУЛЕКС, и НАТО, и Америка, и Европа. А о нас даже Сербия не заботится.
В течение двух лет, в 12 домов в селе поселились албанцы. Они купили сербские дома. Свободно подходят, стучат, спрашивают, продается ли дом. Покупают. И так, один за другим...
Мы спрашиваем Драгана, приезжает ли кто-нибудь навестить их.
Существует один замечательный человек, превосходный врач-гуманист! Не забудьте написать об этом! Это доктор Звонко Сташевич. Он самоотверженно помогает нам. Он не щадит ни себя, ни свое время, а иногда даже собственные деньги. Он часто, на собственной машине, приезжает из Грачаницы, где работает в больнице. Приезжает, чтобы лечить и заботиться о нас, старых и больных, о детях. Он работал врачом в городе Приштина и потом убежал с семьёй. Taкие как он рождаются раз в сто лет. Я не знаю, что бы мы делали без него.
Драган расказывает нам о поселке Старо-Грацко.
- Поселок Старо-Грацко возник в период колонизации, в 1920 году. Александр Карагеоргиевич после Первой мировой войны населял Космет сербами из Черногории, Лики, Бании, Кордуна, Краины. Поселок спроектировал известный русский архитектор. Все получили от государства по десять гектаров плодоносной земли. Дома пбыли остроены быстро. Этот уникальный поселок был создан по архитектурному проекту. В центре расположенна большая лужайка, стадион, школа, дом культуры, футбольный клуб. Вокруг него, по кругу, выстроены дома. В счастливые времена, здесь проживало свыше двух с половиной тысяч жителей. В школе учились свыше 150 учеников. Отсюда вышли генералы, кандидаты наук, поэты, писатели, инженеры. В те времена было престижно здесь жить. Красота и счастье. Все это унесли черные ветры ненависти!
Он вспоминает день бомбёжки. И снова сербские жертвы.
- Агрессия НАТО унесла жизнь 10 наших жителей. 11 мая 1999 года пострадали на пороге своего дома моя родная сестра Евросима Янкович и зять Божидар Янкович. В тот же день погибла маленькая Драгана в своей кровати. Ей было всего четыре года. Отец Драганы остался тяжёлым инвалидом. Также погибли мой племянник Радован Одалович и Милорад Стоисавлевич. Убиты Гойко и Слободан Перенчевичм и их сестра Слободанка. Одного серба из места Топличаны похитили в Старом Грацко. Человек даже не может запомнить все несчастья, происшедшие здесь. Жертв было много как на целый на целый город.
Драган Торбица по происхождению из области Кордун. Его сын и дочка живут в Сербии. Они уехали после бомбежки.
- Наша деревня защищалась 17 марта, когда злодеи подожгли Космет. Тогда никто не хотел покинуть поселок Старо-Грацко. Мы сами организовывались. Ночами мы не спали. Была перестрелка. Одну сербку ранили, но дома нам не поджигали. Мы не сдавались. 17 марта приехал КФОР в поселок, чтобы всех нас «забрать» и «куда-нибудь» переместить. Но, мы никому не верили. Особенно не верили КФОР! Переместить нас «куда-нибудь» означало создать для террористов хорошие условия, чтобы свободно сжигать и уничтожать наши дома.
- В то время любой из жителей был героем. Нелегко было принять такое решение, когда Космет горит. Теперь у людей больше нет сил, они уезжают, потому что никто нас не видит, не слушает, как будто мы и не существуем. Где сейчас все сербские политики, которые годами громогласно клялись и говорили, что никогда не признают независимость нелегитимного государства в нашей стране? Где они сейчас? Замолкли! Им хорошо! Ну, зачем же думать о нас? И кому сербы из Старо-Грацко, Ново-Брдо, Велика Хоча, Србица, Грачаница, Гораждевац, Ропотово, Партеш, Штрпцы могут доверять?!
Перевод Лиляны Зорая
