Актуальная культура

Человек определяется через культуру

Культура - это смысловое (семантическое) пространство. Смысл в самом общем плане - это интерпретация бытия. Когда-то Декарт сказал cogito ergo sum («мыслю, следовательно, существую»). Подлинное бытие определяется самосознанием. Сегодня человечество пытается научить мыслить машины. Возникает вопрос, в чём разница между вычислением и мышлением? Возможен такой ответ: вычисление - это серия операций с информацией, а мышление оперирует смыслами, то есть интерпретациями. Не случайно, говоря о компьютерах, мы используем слово "данные". Дано то, что уже наличествует, нечто, что можно взять и использовать. Данные можно получить от периферийных устройств - датчиков, регистраторов. Смыслы так получить нельзя. Смыслы создаются поверх данных. Наше сознание берёт информацию и наделяет её каким-то значением. В самой информации этого значения нет.

Красный свет светофора - это просто электромагнитное излучение с длиной волны около 700 нанометров. Длину волны можно измерить с помощью прибора. А вот запрет на движение в физические характеристики красного света не входит. Он имеет культурную природу. Это - смысл, который люди наложили поверх физической реальности.

Человек - существо смыслополагающее. Всё, до чего дотрагиваются наши руки, дотягивается взгляд, простирается разум получает свою интерпретацию и наделяется смыслом. Разумность, с помощью которой мы выделяем себя из прочих живых существ, определяется не вычислительной мощностью, а осознанием собственного бытия, которое есть частный случай интерпретации. Интерпретируя любую данность, мы не можем оставить без интерпретации самих себя, - ведь мы себе даны изначально, ещё до получения каких-либо данных извне. Сегодня мы можем уточнить, что "мыслить" в формуле Декарта означает "интерпретировать". Человек присутствует в мире как особая единица сущего благодаря тому, что, прилагая к бытию смыслы, оказывается не совпадающим с ним полностью, открывая возможности наблюдать его и им управлять. Иными словами, человека выделяет наличие культурного измерения: способность создавать культуру и потребность жить в ней. Ни животные, находящиеся с одной стороны от человека, ни компьютеры (и даже суперкомпьютеры), находящиеся с другой, культуры иметь не могут.

Знаки и их понимание

Культура произрастает из человека. Психическое развитие ребёнка может быть описано как овладение способностью к интерпретации. Мы начинаем свой путь в этом мире, обладая лишь самой способностью; инструментария, с помощью которого мы могли бы её использовать, у нас нет. Нет, конечно, и каких-либо навыков.

Ребёнок слушает взрослых, перенимает слова, которые они говорят, накапливает словарный запас и грамматические формы. Но что такое слово? За каждым словом стоит смысл, который есть наше представление о предмете, обозначаемом знаком - сочетанием звуков или комбинацией букв. Значение слова - не вещь (элемент объективной реальности), оно не даётся нам как, скажем, камень, который можно подобрать и сразу использовать. Мы должны уяснить себе значение, а это означает проинтерпретировать.

Можно быть взрослым человеком и не понимать (или неправильно понимать) значения некоторых слов. Абсолютное непонимание встречается очень редко: незнание какого-то слова (обычно иноязычного термина) явно мешает и заставляет нас лезть в словарь. Но если встретившаяся нам словоформа состоит из знакомых морфологических элементов, рождает какие-то ассоциации, мы в словарь не полезем, а определим для себя значение на основании контекста фразы или бытовой ситуации. При этом легко ошибиться. Но нас ожидает ещё много фраз и ситуаций, и в каждом случае новый контекст даёт нам возможность уточнить значение слова.

Значения большинства слов уяснены нами именно таким образом - через контексты их употребления. Это - результат нашей внутренней работы, то есть результат интерпретации. Даже если мы заглядываем в словарь, мы должны понять, что в нём написано, то есть проинтерпретировать слова, которыми в словаре описано наше искомое слово.

Знаки (а слова - это разновидность знаков) существуют как бы вне человека. С помощью знаков мы общаемся между собой. Общение создаёт общество; впрочем, справедливо и обратное - принадлежность к обществу предполагает необходимость общения. Внутри общества возникает особое, знаковое пространство, которое находится вне субъектов и потому называется интерперсональным. Из него мы берём готовые знаки, в нём распространяются сообщения; в нём же отлагается массив высказываний - в виде устного фольклора или зафиксированных на физических носителях текстов.

Знаковое пространство существует независимо от нас, это - часть объективной реальности. Но интерпретация знаков, то, как мы их читаем и понимаем, принадлежит только нам. Какие смыслы мы вкладываем в знаки или видим за ними, определяется нами самостоятельно. Понимание - сугубо интимное действие. Мы часто слышим просьбы разъяснить или помочь понять, но не стоит обманываться: мы не можем достоверно знать, какую интерпретацию принял человек, когда он говорит, что понял. В большинстве случаев "я понял" означает, что существовавший конфликт интерпретаций снят: нечто осмыслено, встроено в систему смыслов данного человека. Но эта система находится в его голове. Если бы туда заглянул внешний наблюдатель, он бы, скорее всего, удивился: его понимание будет несколько иным. Системы смыслов у разных людей не совпадают; с этим мы то и дело сталкиваемся в быту, но не всегда отдаём себе отчёт, насколько это тотальная ситуация.

Автономная и интерперсональная культуры

Таким образом, каждый человек имеет автономную культуру. Она складывается обособленно и потому обладает уникальностью. Персональные системы смыслов не повторяются, как, например, не повторяются отпечатки пальцев. Но местами личные культуры накладываются друг на друга. У близких людей они бывают близки. На фоне сохраняющейся индивидуальности в них возникают общие контуры. При плотном общении люди предпочитают использовать в похожих ситуациях одни и те же знаки, а многократность совместного употребления способствует синхронизации понимания, которое, конечно, не достигает тождественности, но по возможности стремится к нему. Это общее в понимании, находящееся как бы уже вне личности, и образует интерперсональную культуру - культуру семьи, социальной группы, нации, цивилизации.

Это следует проговорить отдельно. Интерперсональная культура (в отличие от знаковой системы) не имеет объективных, внешних по отношению к сознанию носителей. Знаки могут быть напечатаны на бумаге, начертаны на пергаменте, выбиты на камне. Пройдут года, целые эпохи, одни народы исчезнут, другие появятся, и вот эти знаки найдут, поймут их знаковую природу (то есть что они сделаны человеком и с определённым смыслом). Далее захочется этот смысл расшифровать. И это окажется совсем не просто. Легче все него даются значения слов, обозначающих конкретные объекты (материальные предметы). Но надёжного перехода от знания значений к понятиям тех, кто оставил знаки, то есть к их пониманию мира, нет. Мы знаем, чем пользовались люди прошлого, будь то вещи, знаки или даже слова, можно даже сказать, что мы знаем, как они жили, но чем они жили, как они понимали и чувствовали свою жизнь, мы не знаем, и никогда не узнаем достоверно. Мы можем только предполагать, и, скорее всего, ошибаемся, поскольку судим по себе, а мы принадлежим к другой культуре.

Носителем культуры являются люди - это справедливо как для личной, так и для интерперсональной культуры. А люди смертны. Если у системы смыслов не остаётся носителей, она утрачивается. Любая последующая реконструкция будет лишь имитацией, воспроизведением отдельных черт, тех смыслов, которые удалось заметить реконструктору, но не всей системы в целом.

Личная культура умирает вместе с человеком, интерперсональная культура может быть передана (или унаследована). Культура группы не является суммой личных культур - личная культура более объёмна, чем та её часть, что относится к интерперсональной культуре. Культуру группы также нельзя считать простым пересечением, зоной наложения совпавших личных смыслов. Культура вообще существует не столько как данность, сколько как процесс (смыслы - это динамическая система; пока человек живёт, его понимание непрерывно корректируется - меняется, уточняется, детализируется и т.д.). Ещё в большей степени это относится к интерперсональной культуре. Она порождается коммуникацией и коммуникация является субстратом её существования. Принадлежа к той или иной группе, мы постоянно прокачиваем через себя смыслы, которые нас объединяют: стараемся понять других, уясняем что-то внутри себя, делимся своим пониманием. Черпаем из публичного пространства и сами наполняем его. В результате в публичном пространстве создаётся активная зона, стимулирующая нас придерживаться вполне определённых интерпретаций. Поскольку это всё же мои интерпретации, групповая культура находится во мне (я являюсь её носителем), но данные интерпретации не были бы возможны, не существуй группы и коммуникаций внутри неё. В какой-то степени здесь уместна аналогия из физики: люди - это частицы, а интерперсональная культура - это поле, возникающее вокруг них.

Человек всегда находится в какой-то культуре. Что было раньше: культура или человек? Если не принимать в расчёт Адама, ответ очевиден: конечно, культура. Рутинный парадокс: человек создаёт культуру, но сам определяется ею (формируется под её влиянием). Если мы будем рассматривать культуру диахронически, положив её на шкалу времени, мы увидим, как изменения в человеке приводят к изменениям воспроизводимой системы смыслов; но если сузить горизонт до отдельного человека, мы увидим обратное - как смыслы, заданные культурой, воздействуют на него, отражаясь и отлагаясь в его личности. Несмотря на то, что личная культура есть исключительная собственность человека, продукт, полностью им созданный, за который никто, кроме него, ответственности не несёт, она вбирает в себя смыслы интерперсональных культур, которые проходят сквозь личные фильтры, видоизменяются, преобразуются, но всё же сохраняют узнаваемые черты. Благодаря им мы причисляем себя к тому или иному сообществу. Я сравниваю свои личные смыслы с теми, что мной восприняты в контуре той или иной интерперсональной культуры, и обнаруживаю соответствия, позволяющие отличить "своё" от "чужого". "Своё" - это то, что мною было усвоено ранее. Процесс усвоения начинается в детстве, и именно в детстве он идёт наиболее интенсивно; взрослость, собственно говоря, и есть переход от активной абсорбции смыслов, процесса формирования личной культуры, к признанию своей личной культуры состоявшейся. Мы теряем потребность воспринимать образцы, схватывать их только по тому, что они нам явлены; теперь мы стараемся действовать сознательно, - значит, мы повзрослели.

Смысловые контуры

Интерперсональных культур много. В публичном пространстве существуют самые разные смысловые контуры, и мы можем опознавать как "свои" смыслы из нескольких контуров сразу. Впрочем, поскольку так делают все, семантические контуры обмениваются смыслами, в результате чего возникает взаимоувязанность культур разных социальных групп. Связь может быть как прямой, так и обратной. В последнем случае получается культура, строящаяся на отрицании смыслов другого семантического контура, как правило, более общего. Если культуру, образованную этим общим контуром, определить как систему, то культура, отрицающая его смыслы, будет антисистемой. Существование антисистем неизбежно, поскольку для человека естественно как принимать смыслы, так и отвергать их.

Важную границу, пресекающую свободное обращение смыслов, полагает язык. Он задаёт горизонт, под которым формируется национальная культура.

Наше понимание выражается в словах, а каждый язык имеет свою лексическую базу: в разных языках смыслы между словами распределяются по-разному. Полных семантических аналогов даже в близких языках не так уж много. Не всё может быть переведено. Свой вклад в особую семантическую атмосферу конкретного языка вносят этимологические связи между словами, имеющийся морфологический инструментарий и даже произношение (слова, сходные по звучанию, сближаются по смыслу). Внутри языка понимание достигается значительно проще, а, следовательно, присутствует определённое смысловое единство.

Но национальная культура - ещё не самый общий семантический контур. Люди разных национальностей, разговаривающие на разных языках, всё же могут принадлежать к одной культуре. Самые важные смыслы преодолевают языковой барьер. И тогда возникает общность более высокого порядка, чем национальность, которая называется цивилизацией. В большинстве случаев ядром цивилизации является вероисповедание. И это естественно, поскольку самые общие смыслы касаются бытия как такового и отношения человека к бытию: что значит быть, зачем быть, каковы границы бытия и есть ли что за ними; а это именно те вопросы, на которые человек отвечает с помощью веры.

За границами ареала своей цивилизации общность смыслов возможна, но она уже будет носить эпизодический, случайный, несистемный характер.

Чужая культура

Понять человека другой культуры по-настоящему нельзя. Полнота понимания достигается через принятие культуры.

Мы легко совмещаемых в себе смыслы, относящиеся к разным семантическим контурам, которые находятся в иерархической зависимости - когда более общие смыслы одного из них раскрываются через смыслы другого, возникшего на коммуникациях более узкой социальной группы. Мы также можем совмещать смыслы сразу нескольких мелких семантических контуров: во-первых, они всё же как-то взаимно соотнесены, поскольку лежат в поле единой культуры более высокой степени общности, а во-вторых, мы можем без особого ущерба не замечать или просто не реагировать на противоречия, легко меняя один семантический контур на другой в зависимости от ситуации.

Но чем выше ранг культуры, тем проблематичней присоединить себя к другой культуре того же ранга. Нести в себе культуру двух национальностей уже тяжело, а двух цивилизаций просто невозможно.

В то же время, человеку свойственно хотеть понять всё. Непонимание означает, что что-то из наличного бытия осталось за пределами нашей картины мира. Смиренно терпеть на личной карте мироздания серые, слепые пятна способны очень немногие. И мы пытаемся понять чужие культуры. Понять извне, интерпретировать их смыслы через привычный нам семантический аппарат, то есть выполнить нечто, подобное переводу.

Собственно, изложение текста, составленного из слов одного языка и, соответственно, несущего смыслы одной национальной культуры, словами другого языка, за которыми стоит отличающаяся система смыслов, есть типичный случай интерпретации чужой культуры.

Перевод одновременно и возможен, и невозможен. Передать всю полноту смыслов как она есть средствами другого языка нельзя, но можно дать достаточно детализированное представление о том, что было сказано. То есть погрузиться в реальность чужой культуры, почувствовать мир так, как его чувствует другой человек, не получится, но мы можем выстроить модель чужого семантического пространства. Если у нас достаточно информации, модель будет более-менее адекватной. Если есть носитель другого языка, его можно спросить, как он понимает то или иное место из текста, который мы переводим. Однако следует учесть, что тот, кого мы спрашиваем, и сам может что-то не понимать; далее, он может не найти нужных слов для выражения своего понимания; наконец, мы можем неправильно понять то, что он нам скажет. В результате, даже при наличии информации, с точностью модели могут быть проблемы. И только многократно повторяя процедуру получения информации и её интерпретации, мы получаем качество, способное нас удовлетворить. Все словари и учебники иностранных языков выстроены на основе многократного информационного контакта и последующей интерпретации.

Аналогичным образом складывается наше понимание чужих культур. Мы строим модель культуры, и, имея в своём распоряжении несколько моделей, можем сравнивать одну культуру с другой.

При таком сравнении бросаются в глаза, прежде всего, материальные объекты. Сложно обойти вниманием египетские пирамиды, Великую Китайскую стену, европейские соборы, Московский Кремль. Но дело не только в размере. Вещи доступнее нашему восприятию, чем понятия. Многочисленные музеи полнятся именно вещами, тогда как культурный контекст, к которому они принадлежали, не укладывается в музейную экспозицию. В лучшем случае экспонат будет снабжён табличкой с описанием.

Если на экспонате есть надпись, описание будет содержать её перевод. Это - простейший способ интерпретации чужой знаковой системы. Но знаки не только кодируют речевые сообщения, их гораздо больше. Повседневность наполнена знаками. Исследователь может собирать эти знаки, угадывать контексты их употреблений и таким образом создавать картину чужой культуры.

Не вещи, а именно систему знаков следует считать базовой отличительной характеристикой чужой интерперсональной культуры. Материальные объекты, относящиеся к данной культуре, специфичны, прежде всего, потому что являются носителями знаков, принадлежащих к чужой системе. Но знаки не просто предъявлены, они предназначены к использованию. То, как используются те или иные знаки, не менее важно для понимания культуры, чем статический, словарный "перевод" её знаковой системы.