После смуты начала XVII в. у власти в "Московском царстве" утвердилась династия Романовых (1613-1917гг.). При них Россия стала одним из крупнейших государств мира и в первой четверти XVIII в. обрела официальное название - Российская империя. Однако, вскоре после пышного празднования 300-летия династии, страна безвольно прекратила свое существование. Пришедшие к власти большевики, ценой величайших усилий и жертв, не только восстановили могущество традиционной России в форме СССР, но и превратили Советский Союз в одну из двух сверхдержав мира. Но, как известно, в начале 90-х гг. XX в., СССР, как карточный домик, развалился на 15 частей. Накануне 100-летия Великой Русской революции 1917г. закономерно встают вопросы о причинах трагедий начала и конца прошлого века и перспективах Российской Федерации в XXI в.
1. Как случилось, что великая страна пала под натиском революции
Исторические источники и многочисленные исследования по Российской империи второй половины XIX - начала XX вв. дают картину, как значительных успехов, так и глубоких провалов практически во всех сферах жизни государства. Общепризнанно, что со времени буржуазных реформ 60-70-х гг. XIX в. наиболее впечатляющих успехов Россия добилась в развитии промышленности. Первая волна индустриализации привела к тому, что к началу XX в. объем промышленного производства увеличился в 7 раз, а в результате рывка в начале века страна вышла по этому показателю на пятое место в мире. Это несомненный успех, который признавался и противниками самодержавия. (См.например: Ленин В.И. П.С.С. т.20. с.174).
Однако впечатляющие темпы роста и даже динамика конкретных показателей производства не раскрывают полностью состояние отечественной экономики. Наиболее показательными являются сравнительные данные, а в их свете картина радикально меняется. Поразительных результатов добилась Россия в железнодорожном строительстве. Однако, в начале XXв. на 100 кв. км. территории Германия имела 10,6 км. железных дорог, Франция 8,8, Австро-Венгрия - 6,4, а Россия - 1,1 километра. Потребление угля на душу населения в 1913 г. от уровня США составило 4%, а стали 6,25%. Было подсчитано, что национальный доход на душу населения в том же году в Англии составлял 243 доллара, во Франции - 185, в Германии 146, в России же только 44 доллара. (Пайпс Р. Русская революция. Часть первая. М., 1994.с.с.92, 233, 263).
Таким образом, при ближайшем рассмотрении, положение Российской державы явно не соответствовало той роли, которую она стремилась играть в мире, и ее потенциальным возможностям. Между тем, выход на достигнутые рубежи потребовал от всей страны колоссального напряжения сил, предельной концентрации всех ресурсов. Это не могло не породить более общих противоречий. В частности, несмотря на растущую роль отечественной промышленности, своеобразным локомотивом ее развития являлся иностранный капитал. Его привлечение, несомненно, соответствовало долгосрочным стратегическим интересам России. Тем не менее, его роль была неоднозначна, а в критических ситуациях и негативна. Развитие экономики в значительной, если не решающей степени зависело от финансовых вливаний Запада. Об этом убедительно свидетельствует совпадение периодов их роста или снижения и динамики темпов промышленного производства в России. (См. Донгаров А.Г. Иностранный капитал в России и в СССР. М., 1990, с.19). Снижение притока зарубежных капиталов, как это было в самом начале XXв., и, тем более, в годы Первой мировой войны, сразу же ставило правительство в сложное положение. Естественно, такая зависимость нежелательна, так как обусловливает развитие экономики внешними обстоятельствами.
Значительно опаснее было обстоятельство, которое подметил, в частности, Р. Пайпс: «Как того и опасались консерваторы, зависимость России от иностранного капитала имела политические последствия, которые выразились в усилении давления на правительство... Обратившись к странам парламентской демократии в поисках финансовой помощи, Россия оказалась в силовом поле парламентской формы правления... Правительству, философия и практика коего покоилась на началах вотчинного абсолютизма, не оставалось ничего другого, как стать на путь экономической политики, подрывавшей его же основы». (Пайпс Р. Указ. соч. с.93).
Кроме того, слабая русская промышленность не могла выдержать конкурентного давления более развитой экономики западных государств. Следствием этого было засилье иностранных предпринимателей в ряде отраслей промышленности - реже в высокотехнологичных, а чаще всего в добывающих, что также весьма показательно. Если прибавить сюда такие факторы, как вывоз прибыли, обслуживание государственного долга и т.д., то уязвимость страны от внешних влияний становится очевидной. Она еще более усугублялась структурой внешней торговли. В то время, как в импорте превалировала готовая промышленная продукция, экспортировались продукты сельского хозяйства и сырье.
Положение отечественной промышленности во многом облегчала регулирующая роль государства. Однако предоставление субсидий, гарантий, казенных заказов или отказ в них, в значительной степени определявшие благополучие предпринимателей, имели как позитивные, так и негативные последствия. Они создавали нездоровую атмосферу зависимости буржуазии от чиновников. Контакты с неповоротливой государственной машиной, косностью, а порой и мздоимством людей, принимающих решения, обесценивали покровительственную политику. Промышленные и финансовые воротилы видели существенные права и привилегии у лиц, не заслуживающих их личными качествами, а зачастую зависели от них. Это вызывало острое чувство недовольства режимом, которое выражалось широко известными критическими отзывами о правительстве, материальной помощью революционерам и т.д.
Серьезной проблемой в социально-экономической жизни страны, потенциально способной обострить ситуацию, был резкий разрыв в уровне развития ее регионов. Здесь выделился ряд районов и отраслей промышленности, как правило, тесно связанных с Западом, где сложились динамичные формы капиталистического производства с современной техникой, технологией, организацией труда. Но это были лишь острова в море архаичных предприятий, существовавших лишь за счет жестокой эксплуатации. Это было типично для большей части территории страны. В такой ситуации заключался источник многоуровневых конфликтов, хорошо описанных в исторической литературе.
Еще одним узлом противоречий в России были отношения между трудом и капиталом, а также складывающимся пролетариатом и самодержавной бюрократией. Масштабы индустриального развития обусловили быстрый рост численности занятых в промышленности. Однако до 80-х гг. XIXв. в стране практически не существовало трудового законодательства, что создавало безграничные возможности эксплуатации. Начавшиеся с 1882г. попытки законодательного регулирования отношений между работодателями и работниками вплоть до Первой мировой войны имели ограниченный и противоречивый характер и к тому же постоянно нарушались. В результате условия жизни и труда рабочих оставались крайне тяжелыми.
Как следствие, с конца 70-х - начала 80-х гг. начались первые трудовые конфликты, принимающие порой весьма острый характер, как это было в 1885г. Тем не менее, С.Ю. Витте счел возможным в 1895г. заявить об отсутствии в России и рабочего класса и рабочего вопроса. При таком подходе нет ничего удивительного ни в том, что еще через 10 лет страна была парализована политической стачкой, ни в восприимчивости рабочими революционных идей. Очень точный диагноз ситуации поставил П.А. Сорокин: «Из кого чаще всего составляются революционные армии? Из пауперизированных слоев, людей которым "нечего терять, но которые могут приобрести все"...."Голодные и рабы" - к ним в первую очередь апеллирует революция, и среди них она находит самых жарких адептов» (Сорокин П.А. Социология революции.// Человек, цивилизация, общество. М., 1992. с.276).
Не менее болезненной проблемой было расхождение в темпах развития промышленности и сельского хозяйства и связанное с этим положение деревни. В.И. Ленин точно определил, что противоречие, которое глубже всего объясняет революцию 1905-1907гг. - это: «...самое отсталое землевладение, самая дикая деревня - самый передовой промышленный и финансовый капитализм». (Ленин В.И. П.С.С. т.16. с.417). Действительно, ограниченность реформы 1861г. привела к тому, что русская деревня и через полвека после ее проведения находилась в сложнейшем положении. Мощным прессом, ограничивающим развитие крестьянского хозяйства, были выкупные платежи, отмененные лишь в 1906г. Аграрное перенаселение в центральных губерниях страны диктовало сохранение архаичных средств производства. Связанная с этим рутинная обработка земли, наряду с другими причинами, приводила к тому, что урожаи в России были одними из самых низких в Европе.
Тяжелое положение деревни усугублялось фискальной политикой самодержавия. Стремясь преодолеть техническое отставание от Запада, столь драматически проявившееся в годы Крымской войны, оно последовательно проводило жесткую налоговую политику, основной тяжестью давившую на деревню. Рост прямых и косвенных налогов вынуждал крестьян продавать даже необходимую для собственного потребления продукцию. Здесь кроются в первую очередь масштабы экспорта продовольствия, о которых так много говорится в последнее время. Обоснованием этого явления были известные слова министра финансов И.А. Вышнеградского - мы будем меньше есть, но больше экспортировать. Такая политика обуславливала бедственное положение крестьянства, блестяще показанное А.И. Шингаревым. (См. Вымирающая деревня. Опыт санитарно-экономического исследования двух селений Воронежского уезда. 2-е изд. СПб. 1907.). События 1905-1907 гг. наглядно показали отношение крестьян к существующим порядкам.
Состояние русской деревни, где в начале XX в. проживало почти три четверти населения, тормозило развитие капитализма в стране. На емкости внутреннего рынка отрицательно сказывалась низкая покупательная способность крестьян. Существование общины ограничивало предложение труда и складывание земельного рынка. Реформа П.А. Столыпина в известных пределах сняла эти препятствия, однако, по мнению академика И.Д. Ковальченко, ее провал еще до 1914 г. означал невозможность победы в России "прусского" буржуазно-консервативного варианта аграрного капитализма. (Ковальченко И.Д. Столыпинская аграрная реформа (мифы и реальность). //История СССР. 1991. №2. с.69.).
Не принеся радикальных изменений в жизнь российской деревни, попытка реформирования в то же время существенно повысила уровень социальной напряженности как здесь, так и в городах. Ни сельское хозяйство, ни промышленность не были способны поглотить освобождающиеся рабочие руки. Не оправдала возлагавшихся надежд и переселенческая политика. Это означало рост численности "лишних" людей, то есть рядов потенциальной "армии революции". Не вызывала оптимизма и динамика социальной структуры сельского населения. Столыпинская реформа не только не прервала тенденцию роста середняцко-бедняцких слоев, но даже усилила ее.
Буржуазные реформы 60-70-х гг. XIXв. привели к быстрому росту численности интеллигенции - учителей и профессуры, врачей, адвокатов, инженеров, специалистов сельского хозяйства и т.д. Статус этой социальной группы в российском обществе, за известным исключением, был невысок, как с точки зрения материального, так и общественного положения. У отечественной интеллигенции исторически складывались непростые отношения с монархией. «Самодержавие создало в душе, помыслах и навыках русских образованных людей психологию и традицию государственного отщепенства. Это отщепенство и есть та разрушительная сила, которая, разлившись по всему народу и сопрягшись с материальными его похотями и вожделениями, сокрушила великое и многосоставное государство». (Струве П.Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи. //Из глубины: Сборник статей о русской революции/ С.А. Аскольдов, Н.А. Бердяев, С.А. Булгаков и др. М., 1990.с.237).
С мыслями П.Б. Струве относительно роли русской интеллигенции в революции трудно не согласиться. Их подтверждает непреложный исторический факт: различные политические партии России имели к 1917 г. свои программы. Они привлекали большее или меньшее число сторонников в зависимости от декларируемых целей и ориентации на определенную социальную группу. Однако общим для всех их было неприятие традиционного самодержавия и то, что все они были разработаны интеллигенцией.
В оппозиции самодержавию находились и национальные меньшинства. Причем это происходило не только в среде народов, присоединенных силой оружия, но и в Украине и других регионах, где русское влияние было традиционным. Наблюдавшиеся здесь рост национализма и ориентация на выход из состава России, естественно, не способствовали сохранению внутреннего мира в стране.
Все перечисленные и некоторые другие фрагменты противостояния в конечном итоге обусловливались одним, более общим и глубинным конфликтом - между бурно развивающимся в экономике капитализмом и практически неограниченным самодержавием, политической надстройкой, сохранившейся с дореформенных времен.
Мировой опыт свидетельствует, что своевременное снятие накопившихся противоречий с помощью реформ позволяет избежать социального взрыва, придать новые импульсы развитию государства. С этой точки зрения политика царизма была непоследовательной и, как следствие, половинчатой и запоздалой. Время "великих реформ" Александра II сменилось эпохой контрреформ, связанных с политикой Александра III. Что касается Николая II, то его позиция прекрасно видна из известного выступления перед представителями земств 29 января 1895г., когда надежды на продолжение реформ он назвал бессмысленными мечтами, а сохранение в неприкосновенности самодержавия определил в качестве своей главной задачи.
О том, что это не было только фразой, пусть и сказанной с оговоркой, свидетельствует отношение царя и его окружения к манифесту 17 октября 1917г. «Великий князь Николай Николаевич, как известно, с револьвером в руке вынудил у царя подписание манифеста 17 октября, - отмечал П.Н. Милюков. - Витте, в том же порядке спешности и неотложности открыто козырял перед царем в эти дни термином "конституция", в обычное время неприемлемым». (Милюков П.Н. Воспоминания. Том первый. (1859-1917). М., 1990. с.322-323.). Нет ничего удивительного в том, что принятый под давлением экстремальных обстоятельств, грозящих смертельно опасным для царизма социально-политическим катаклизмом, манифест так и не стал фундаментальной основой радикальных перемен в системе управления государством. Казалось, созыв представительного органа - Государственной думы и складывание многопартийности должны были положить конец противостоянию власти и общества. Но, как оказалось, изменить характер власти существенным образом они не могли, и обеспечить успокоение общества на сколько-нибудь продолжительное время не сумели. По мере стабилизации обстановки отход от положений манифеста становился все более очевидным. Прямая зависимость правительственного реформаторства от революционного протеста становилась очевидной и оппозиционные силы могли и были обязаны сделать соответствующие выводы. Правительство само дало урок отношения к нему, показав, что считается только с силой, провоцируя тем самым рост радикализма.
Социально-экономические процессы в пореформенной России и политика самодержавия вызвали бурное развитие оппозиционных движений в широком спектре от либералов до радикальных течений. Организационно оформившись в политические партии, они дополнительно осложнили положение правительства, оказывая на него давление, как справа, так и слева. Представители правого лагеря в лице "Союза русского народа" и других партий категорически отрицали либеральную составляющую проводимой самодержавием политики, рассматривая ее как гибельную для русской государственности. Показательны в этом плане реакция правых на опубликование манифеста 17 октября, прежде всего, вылившаяся в погромы, их думская деятельность, борьба с П.А. Столыпиным и т.д.
В то же время бывшие радикальные демократы с начала века заметно полевели. Оформившись в конституционно-демократическую партию, они отказывали в поддержке традиционному самодержавию. В исторической литературе последнего времени можно встретить нескрываемые упреки в адрес кадетов за то, что получив через три с половиной года законодательное оформление своих первоначальных требований, они, тем не менее, не пошли на конструктивное сотрудничество с властью, выдвинув новые, по сути неприемлемые требования. (См. История России XX век./ А.Н. Боханов, М.М. Горинов, В.П. Дмитренко и др. М., 1996. с.55-59.).
С такими упреками трудно согласиться как раз потому, что с 1902 г., когда были сформулированы требования, нашедшие отражение в манифесте 17 октября, до начала работы I Государственной думы прошло больше трех лет. Это время вместило в себя серию позорных поражений на суше и на море 1904 года, Кровавое воскресенье, поражение под Мукденом и трагедию Цусимы, Всероссийскую политическую стачку и потопленное в крови декабрьское вооруженное восстание в Москве. Можно ли было не учитывать всего этого? Наоборот, было бы удивительно, если бы потрясения такого масштаба не повлияли на политическую платформу кадетов. Думается, здесь правомернее винить правительство, указывая на цену запаздывания с принятием назревших решений, способных содействовать консолидации общества.
Трудно представить себе возможность конструктивного сотрудничества кадетов с самодержавием и в связи с тем, что политические идеалы их явно не совпадали. "Духовному взору моему ясно представляется спокойная, здоровая и сильная Россия, верная своим историческим заветам, счастливая любовью своих благодарных сыновей и гордая беззаветной преданностью престолу", - заявил Николай II 8 января 1914 г. (В.Н. Воейков. С царем и без царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. М., 1995. с.51.). В противоположность концепции государственного устройства царя, кадеты видели свой идеал в конституционной монархии, а, следовательно, и в превалировании буржуазии не только в экономической, но и политической жизни страны. При таких расхождениях в тех реальных условиях найти основу для компромисса было чрезвычайно сложно, если вообще возможно. Как известно, он и не состоялся, и кадеты, хотя и не стремились к насильственному слому существующего порядка, при всей своей непоследовательности, приближали свержение царизма.
В занимавших левый фланг партиях социалистической ориентации в результате раскола выделились наиболее радикальные группы, ставившие в повестку дня переход к социалистическому обществу. На это ориентировали своих сторонников решения III съезда РСДРП, которые П.Н. Милюков определил как зародыш ленинской программы 1917г. В октябре 1906г. из партии эсеров вышел Союз социалистов-революционеров-максималистов, считавших, что Россия готова к социалистической революции и действовавших в соответствии с этим. Несмотря на немногочисленность и внутренние противоречия, радикальные силы постепенно набирали популярность и влияние в массах, что несло потенциальную угрозу существующему строю. Она становилась все более серьезной с началом нового революционного подъема.
Таким образом, к началу Первой мировой войны российское общество находилось в весьма неустойчивом состоянии. Успехи России в развитии экономики, науки и культуры были несомненны и внушительны. Заметные изменения произошли и в политическом устройстве страны. Однако она оказалась не в состоянии наверстать отставание от наиболее развитых государств мира и даже, как показала война, обеспечить в должной мере свою обороноспособность. Не принесли успокоения стране и сделанные самодержавием в ходе революции 1905-1907 гг. уступки. Все слои населения были недовольны своим положением: крестьяне мечтают о помещичьей земле, рабочие требуют сокращения рабочего дня и повышения жизненного уровня, буржуазия добивается участия в управлении страной, интеллигенция грезит о революции, которая должна принести ей свободу. Очевидным образом политика самодержавия накануне войны зашла в тупик.
Война помешала ответить на трудно разрешимый вопрос: а могла ли Россия преодолеть свое отставание и выйти в число наиболее процветающих государств, реализуя модель развития "догоняющей страны"? С XVII века мы видим непрерывный рост государственного могущества империи и параллельно - это время хронического научно-технического отставания, нарастания внутренних противоречий в обществе и кризис национального самосознания. По мере нарастания кризисных явлений, самодержавие вынуждено было уступать давлению носителей западных ценностей. Однако ценностные ориентиры Запада, которые были в значительной степени восприняты русской буржуазией и интеллигенцией, не могли не вступать в противоречие с мировоззренческими традициями и нормами подавляющего большинства населения страны, догматами православия. Не учитывать этого обстоятельства никак нельзя, и позднее оно проявилось очень зримо. В результате всего этого сложилось явное несоответствие внешнего могущества колоссальной державы и ее внутренней слабости. Такое состояние является экстремальным и долго продолжаться не могло.
Поражения 1914-1915 г., колоссальное сосредоточение всех ресурсов государства на военные нужды и связанное с этим разрушение внутреннего рынка и уровня жизни населения, быстро уничтожили установившееся было единство русского общества. Самодержавие оказалось неспособным консолидировать общественные усилия. Более того, его деятельность давала обильную пищу для недовольства, подозрений, распространения порочащих слухов и т.д. Читая свидетельства современников, просто физически ощущаешь нарастание в России политических и социальных антагонизмов. И это на фоне полного паралича власти, поражающей своим бессилием, неспособностью выполнять свои элементарные функции, не говоря уж о силовом сопротивлении противникам режима. "Что-то подточенное падало, и то, что падало, чувствовало сильнее подточенность и неизбежность падения, - чем те рабочие, которые должны были быть последним порывом ветра, свалившим трехсотлетнее древо, - отмечал В.В.Шульгин, - ...Они - революционеры - не были готовы, но она - революция - была готова. Ибо революция только наполовину создается из революционного напора революционеров. Другая ее половина, а может быть три четверти, состоит в ощущении властью своего собственного бессилия.
У нас, у многих, это ощущение было вполне. Ибо все в России делалось "по приказу его императорского величества". Это был электрический ток, приводящий в жизнь все провода. И именно этот ток обессиливался и замирал, уничтоженный безволием". (Шульгин В.В. Дни.1920. Записки.М., 1989.с.165-166.).
В исторической литературе существует мнение, что революция 1917 г. является детищем Первой мировой войны. В свете изложенного, такое утверждение представляется упрощением. Война была не столько причиной, сколько детонатором взрыва, своеобразной лакмусовой бумажкой, проявившей степень бессилия самодержавия, его вырождения. Тот же В.В. Шульгин сформулировал это с предельной откровенностью: «Уже несколько дней мы жили на вулкане. В Петрограде не стало хлеба. Произошли уличные беспорядки. Но дело было, конечно, не в хлебе. Это была последняя капля. Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти. И даже не в этом. Дело было в том, что власть сама себе не сочувствовала. Не было в сущности ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает. Класс былых властителей сходил на нет». (Шульгин В.В. Указ.соч.с.173.).
Несомненно, свою роль в развитии событий сыграл и чисто субъективный фактор - личность последнего русского императора. "Злой рок преследовал... царя с самого рождения, пришедшегося, весьма знаменательно, на день Иова Многострадального, - отметил Р.Пайпс. - Все, за что он только ни брался, шло прахом, и вскоре он уже снискал репутацию "несчастливца". Он и сам поверил в это, впадая во все большую нерешительность, прерываемую вспышками упрямства". (Пайпс Р. Указ.соч.с.67.).
В то же время фигура последнего императора стала символическим воплощением очевидного факта: самодержавие, как форма правления, в России исторически изжило себя и стало анахронизмом. Документы, свидетельства очевидцев, да и развитие событий показывают, что позитивная роль этого института была окончательно исчерпана. Комплекс противоречий, сложившихся еще до Первой мировой войны и усугубленный ею, привел к тому, что незначительный социальный конфликт приобрел лавинообразный характер и привел к падению династии Романовых - главному итогу этого этапа революции.
В отличие от советской историографии, объяснявшей Февраль результатом организационной и пропагандистской деятельности большевиков, после крушения СССР доминировала озвученная еще в первые послеоктябрьские годы идея ее стихийности. Как это часто бывает, истина, вероятно, лежит посередине. На подготовку революции работал целый спектр политических сил от Думы и кадетов до большевиков. «Протянутую руку оттолкнули, - писал П.Н. Милюков о сентябрьском 1916 г. конфликте с правительством, - конфликт власти с народным представительством и с обществом превращался отныне в открытый разрыв. Испытав безрезультатно все мирные пути, общественная мысль получила толчок в ином направлении. Вначале тайно, а потом все более открыто начала обсуждаться мысль о необходимости и неизбежности революционного исхода». (Милюков П.Н. Война и вторая революция. Пять дней революции (27 февраля - 3 м-рта).// Страна гибнет сегодня. Воспоминания о Февральской революции 1917 года. М., 1991. с.5.). Еще более резко охарактеризовал он последствия известных выступлений в Думе 1 ноября 1916 г. По его мнению, общественность сочла их началом русской революции.
Это, конечно, явное преувеличение человека, потерпевшего поражение. По свидетельству Н.Н. Суханова, 27 февраля 1917 г. П.Н. Милюков, оценивая позицию кадетов в связи с развернувшимися событиями, заявлял: «Мы, как ответственная оппозиция, несомненно стремились к власти и шли по пути к ней, но мы шли к власти не путем революции. Этот путь мы отвергали, этот путь был не наш». (Суханов Н.Н. Записки о революции. Т.1. М., 1991. с.88.).
Действительно, их поиски компромисса с правительством даже в ходе революции хорошо известны. Однако в любом случае деятельность думской оппозиции работала на свержение царизма. Не случайно и В.В. Шульгин задумывался: «В минуту сомнений мне иногда начинает казаться, что из пожарных, задавшихся целью тушить революцию, мы невольно становимся ее поджигателями». (Шульгин В.В. Указ соч. с.123.).
Значительно более определенной по отношению к самодержавию была позиция социал-демократов. Общеизвестна революционная пропаганда большевиков в тылу и на фронте, ее масштабы. Только Петроградский комитет с начала войны выпустил листовок общим тиражом около двух миллионов экземпляров. Аналогичные усилия прилагали и другие организации - эсеры, межрайонцы и т.д. Это давало свои плоды, свидетельством чего является нарастающая волна протестных акций трудящихся во многих городах страны. Эта деятельность не оставалась незамеченной. Тот же П.Н. Милюков отмечал, что "подготовка к революционной вспышке весьма деятельно велась - особенно с начала 1917 г. - в рабочей среде и в казармах петроградского гарнизона. Застрельщиками должны были выступить рабочие." (Милюков П.Н. Война и вторая революция...с.14.) Таким образом, говорить об абсолютной стихийности Февраля вряд ли правомерно.
В то же время, не следует и преувеличивать политического руководства выступлением масс. Той планомерности единого руководящего центра, что мы видим в дни Октября, здесь, конечно, не было. В связи с этим мы можем говорить о стихийности взрыва, но не движения. Ни одна из партий не сумела увидеть всей глубины самораспада российского общества, оценить степень готовности пролетариата и солдат гарнизона столицы к массовым выступлениям. Неожиданным было и столь явное отсутствие воли к сопротивлению у гражданских и военных властей Петрограда. В результате, как и в революции 1905-1907 гг. партии отстали от народного движения и попытались возглавить его лишь в ходе событий.
Одним из важнейших результатов Февральской революции, во многом предопределившим дальнейшее развитие событий, а также зримо проявившим ее своеобразие, стало установление двоевластия. Некоторые современные авторы тезис о двоевластии подвергают сомнению. Его возникновение они трактуют, как искусственную попытку преувеличить значимость Советов, которые, по их мнению, играли хотя и важную, но вспомогательную роль. Такая точка зрения не нова. Ее высказывал, в частности, еще А.Ф. Керенский. (Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте.// Вопросы истории. 1990. №12. с.146.). Тем не менее, она представляется достаточно сомнительной. В таком случае трудно объяснить появление и действенность такого документа, как приказ №1, судьбу царской семьи, которую Временное правительство намеревалось вывезти в Англию, и многое другое.
Противоречат таким утверждениям и свидетельства достаточно компетентных современников. Весьма показательно, например, содержание телеграммы, посланной А.И. Гучковым генералу М.В. Алексееву: "Временное правительство не располагает какой-либо реальной властью, и его распоряжения осуществляются лишь в тех размерах, кои допускает Совет рабочих и солдатских депутатов, который располагает важнейшими элементами реальной власти, так как войска, железные дороги, почта и телеграф в его руках. Можно прямо сказать, что Временное правительство существует, лишь пока это допускается Советом." (Цит.по: Пайпс Р. Указ. Соч. с.335.). О наличии двоевластия определенно говорили Н.Н. Суханов, В.Б. Станкевич и многие другие участники тех событий.
Дает мало оснований утверждать, что Временное правительство могло единолично обладать до лета 1917 г. реальной властью и процесс его формирования. Откровенное стремление парламентской оппозиции к сговору с царизмом в момент, когда трон уже был фактически обречен, представляет разительный контраст с деятельностью революционной демократии. Оно, естественно, не осталось незамеченным и явно дискредитировало буржуазию в глазах общества. Отмечая это, член Исполкома Петроградского Совета Н.Н.Суханов подчеркивал, что здесь "как в капле воды отразился весь наш либерализм с его лисьим хвостом и волчьими зубами с его трусостью, дряблостью и реакционностью." (Суханов Н.Н. Указ. соч. с.88-89.). В этой связи не случайна и формула поддержки деятельности нового правительства Исполнительным комитетом - постольку, поскольку его деятельность будет отвечать интересам народа. Уже отсюда видна вся степень недоверия ему.
В условиях, когда Совет образовался раньше, чем правительство, корректнее было бы говорить о добровольной передаче им власти в руки буржуазии. Традиционно считалось, что принимая это решение, руководители Совета исходили из общепризнанного теоретического постулата: коль скоро революция буржуазная, то и власть должна принадлежать буржуазии. Однако, судя по свидетельствам современников, в том числе и принимавших это решение, не менее важны для них были и чисто прагматические соображения. В случае попытки левого лагеря встать во главе государства события могли принять непредсказуемый характер, так как им пришлось бы столкнуться с объединенными силами монархистов и буржуазии, не имея ясного представления о настроении фронтовых частей армии. И это при отсутствии единства в рядах партий социалистической ориентации, подготовленного государственного аппарата, управленцев в сфере экономики, в условиях продолжающейся неудачной войны. Осознание этих фактов, по мнению В.М. Чернова, в решающей степени предопределило поддержку, оказанную Временному правительству. (См. Чернов В.М. Социалистическая партия (Лидеры, позиции, колебания)//Октябрьский переворот. Революция 1917 года глазами ее руководителей. М., 1991.с.154-160.).
Казалось бы, меньшевики и эсеры сделали вполне разумный шаг, передав власть наиболее подготовленному для ее восприятия слою, который еще до революции требовал создания ответственного перед думой правительства, выражая тем самым готовность к участию в управлении. Теперь, после падения царизма, когда перед обществом встала необходимость сформулировать новую общенациональную программу, способную успокоить народ, сплотить его и мобилизовать на ее реализацию, именно буржуазия должна была осуществить эту историческую миссию. Однако здесь как раз и сказались последствия зависимости финансово-промышленной элиты от самодержавия и связанной с этим эгоистичности, лишившей ее навыков лидерства и государственного мышления. Она так и не смогла обеспечить бесконфликтное, демократическое развитие страны.
Первоначально казалось, что новое руководство страны успешно решит проблему ее модернизации на основах демократии и социального прогресса. Революция сняла все ограничения с деятельности "цензовых элементов", уничтожила социальные перегородки в бюрократическом аппарате, были ликвидированы ограничения в свободе творчества для широких кругов интеллигенции. Была объявлена амнистия политическим заключенным, провозглашено установление демократических свобод для всех слоев населения, осуществлен еще ряд мероприятий, которые в совокупности дали основание даже противникам правительства считать Россию самой свободной страной в мире из всех воюющих стран. (Ленин В.И. П.С.С.т.31. с.144).
Ранее привилегированные круги, в основном сохранившие свои имущественные права и общественное положение, офицерский корпус, интеллигенция и т.д. либо в связи с тем, что буржуазно-демократическая революция уже удовлетворила их социально-политические претензии, либо, опасаясь дальнейшего негативного воздействия на свое положение в результате углубления революционного процесса, считали ее завершенной. Последствия продолжающейся войны для них, за исключением офицерства, были не столь ощутимы, во всяком случае, нужды и голода они не испытывали. Всех их объединяло теперь общее стремление к установлению твердого порядка. Ради достижения этой цели они готовы были и на крайние меры.
Однако наиболее угнетенным при царизме трудящимся массам Февральская революция принесла только то, что мы называем демократическими свободами. Резкий всплеск социальных ожиданий - сегодня мы победили, значит, завтра будем жить лучше - был обманут. Характерным признаком для России между Февралем и Октябрем стал прогрессирующий развал экономики. Нарастание кризиса в промышленности, на транспорте, в сфере финансов вело к росту безработицы, обнищанию большей части городского населения. Его экономическое положение не только не улучшалось, но усугублялось продолжавшейся войной, тактикой саботажа и локаутов, к которым призывал, например, П.П. Рябушинский. Мало изменились условия труда, сохранялась угроза мобилизаций и отправки на фронт. В условиях войны не могло принципиально измениться положение солдатской массы действующей армии, не сбылись и чаяния крестьянства. Вполне закономерный вопрос - за что же боролись - подталкивал эти слои на продолжение борьбы за свои интересы, то есть, на углубление революционного процесса. Именно поэтому революция не ограничилась Февральским взрывом, а приобрела характер своеобразной цепной реакции. Достигнутые политические свободы облегчали, прежде всего, рабочим консолидацию усилий. Леворадикальные политические силы, в первую очередь большевики, содействовали организационному сплочению этих сил, указывали пути и методы достижения поставленных целей. Все это глубоко раскалывало российское общество и делало невозможной реформистскую, эволюционную альтернативу развития страны.
Высокий уровень политического противостояния в обществе подогревался и широким распространением антибуржуазных настроений в рабочей среде. Они существовали и до революции, но после февраля резко обострились, так как жизнь ухудшалась, а буфер между этими слоями в лице самодержавия был уничтожен. Современники хорошо видели эту ситуацию. Оценивая ее апрельское состояние П.А. Сорокин писал: "На собраниях рабочих я все чаще слышал требование прекратить войну. Идеи, витающие в воздухе, относительно того, что правительство должно быть социалистическим и что не медля следует устроить общую бойню всех эксплуататоров, быстро распространились среди людей. Любая попытка, будь то инженеров или предпринимателей установить дисциплину на заводах, дабы как-то поддержать уровень производства или уволить уклоняющихся от службы, тотчас определялась как контрреволюционная. Среди солдат ситуация была не лучшей. Подчинение и дисциплину как рукой сняло. Что же касается мужиков, то и они стали терять спокойствие и, казалось, вот-вот присоединятся к Советам.... " (Сорокин П.А. Бойня... с.230.).
Чтобы удержаться у власти и остановить страну на этапе буржуазно-демократической революции, Временному правительству необходимо было сделать определенные, и, видимо, значительные шаги навстречу февральским лозунгам трудящихся - приступить к решению проблемы прекращения войны и тем самым разоружения народа, а также к серьезным уступкам в социальной сфере. Первоочередной задачей было также преодоление, по выражению П.Н. Милюкова, вакуума легитимной власти. Однако, в разрешении наиболее болезненных задач, стоявших перед обществом и государством, правительства Г.Е. Львова, а затем А.Ф. Керенского, вольно или невольно попали в замкнутый круг, в решающей степени обусловленный продолжающимся участием в мировой войне.
Отношение к войне было камнем преткновения в отношениях Временного правительства с Петроградским Советом. Это видно уже из сравнения "Воззвания к народам всего мира", принятого Исполкомом 14 марта 1917 г., и интервью П.Н. Милюкова газете "Речь" 23 марта, а также реакция на них. (См. Милюков П.Н. Воспоминания. Т.2 (1859-1917), М., 1990.с.290-295.).
Отношение к ней со стороны трудящихся масс тем более было крайне негативным. Как известно, апрельский и июльский кризисы Временного правительства были непосредственно связаны с намерением буржуазии довести ее до победного конца. К чему это приводило, хорошо видно из свидетельства П.А. Сорокина: "21 апреля 1917 года. Сегодня нам пришлось "понюхать", что же есть на самом деле восстание масс. Министерство сношений отправило ноту союзникам, подтверждающую верность всем соглашениям и обязательствам, принятым ранее Россией. За это оно было подвергнуто яростным нападкам со стороны Советов и большевиков. Около полудня два хорошо вооруженных полка покинули бараки и присоединились к бастующим. ...Ситуация стала напоминать первые дни антицарского восстания, но в те дни еще удавалось контролировать массы. Правительство заявило об отставке Милюкова. А это значило, что правительство пало, ибо первая уступка толпе и большевикам свидетельствовала о конце Временного правительства.". (Сорокин П.А. Бойня...с.232.).
Очевидно, П.А. Сорокин в своей оценке апрельского кризиса в значительной степени прав. Чисто буржуазное правительство стало в России уже невозможным. Уже это означало, что остановить страну лишь на итогах Февраля не удастся. Как трагедию российского общества можно рассматривать невозможность для буржуазии выхода из войны путем заключения сепаратного мира. П.Н. Милюков рассматривал это "как позор, несовместимый с честью и достоинством России. ...Прекратить войну признавалось возможным только путем заключения общего с союзниками мира." (Милюков П.Н. Воспоминания. Т.2. с.291.).
Истинными причинами такой его позиции были программы территориальных приобретений, в которых была заинтересована буржуазия, а также труднопреодолимая зависимость нового руководства страны от своих западных союзников. О том, насколько последние были заинтересованы в сохранении России в числе воюющих стран, убедительно свидетельствуют, в частности, мемуары посла Великобритании Дж. Бьюкенена. (См. Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. М., 1991.).
События в России могли бы пойти совсем по иному пути, если бы Временное правительство весной 1917 г. попыталось пойти на переговоры о мире. Ведь помимо огромного риска повторения массовых выступлений, зримо проявлявших слабость власти, ее неуверенность в собственной прочности, продолжение войны связывало правительству руки и в разрешении других проблем. Не будет преувеличением сказать, что оно так и не получило возможности полностью отдаться созидательной работе. Так, по соглашению с Советом от 2 марта оно взяло на себя обязательство начать немедленную подготовку к созыву Учредительного собрания, которое установило бы форму правления и решило бы наиболее важные проблемы в жизни страны. Это, несомненно, придало бы всей системе государственной власти большую устойчивость. Выраженная путем всеобщего, равного, прямого и тайного голосования воля народа придала бы правительству необходимую легитимность, сняла бы пагубное двоевластие. Выборы поглотили бы и немало общественной энергии. Однако провести их в условиях военного времени было крайне сложно.
Нельзя упускать из виду и следующее свидетельство такого авторитетного участника событий, как В.М. Чернов: "... Уже в апреле было установлено, что война обходится государству в 54 миллиона рублей ежедневно и что к концу бюджетного года дефицит достигнет 40 миллиардов рублей. А в то же время всем нам было известно, что аппарат взимания прямых налогов давно находится в состоянии полного паралича, что явочным порядком страна практикует безмолвный заговор неплатежа каких-либо податей и повинностей...." (Чернов В.М. 1917 год: народ и революция.//Страна гибнет сегодня...с.347-348.).
Такова была цена продолжения войны. Однако не дешевле обходилось обществу и поведение буржуазии. Как свидетельствовал тот же В.М. Чернов: "Почуяв, что красные дни сверхприбылей прошли, что изношенность фабричного инвентаря и перерыв в снабжении машинами из-за границы несет много трудностей, иные расчетливые предприниматели уже бежали с производственного фронта: разбазаривание инвентаря предприятий, запасов сырья и пр. давало возможность придать капиталу подвижность; множились закупки валюты и перевод капиталов за границу; росла спекуляция, особенно в сфере международных сделок - по существу более или менее контрабандных: самые баснословные барыши получались в области торговых сношений между воюющими странами." (Чернов В.М. 1917 год...с.349.).
В свете свидетельств очевидцев, нет ничего удивительного в том, что рабочие и крестьяне, не встречая должного отклика со стороны Временного правительства, все активнее поднимались на борьбу, причем ее экономические формы все теснее сплетались с политическими, перерастая в требования смены власти. Параллельно с организованным движением проявлялись и стихийные эксцессы и прямые проявления бандитизма и грабежей, еще более осложнявшие обстановку и грозившие перерасти в неуправляемый анархический взрыв. Жестокость проявлений недовольства нарастала и в деревне, где хронический голод, как и в городе, был весьма распространенным явлением. Между тем, П.А. Сорокин, анализируя причины революций, на первое место среди, как он называет "подавленных инстинктов", ставит именно голод. Если правительство не способно предотвратить голод, считает он, "революция" в поведении людей наступает незамедлительно: условно принятые "одежки" цивилизованного поведения мгновенно срываются, а на смену социуму на волю выпускается "бестия". Но как только видоизменяется тип поведения масс, то неизбежно с этим меняется и весь социальный порядок." (Сорокин П.А. Бойня....с.274-275.).
Ситуация в России лета 1917 г. "схвачена" П.А. Сорокиным исключительно точно. Напряжение в обществе усиливается. В условиях роста недовольства населения, попытки укрепления власти с помощью Государственного совещания, Директории, Демократического совещания, Предпарламента представляются не большим чем паллиатив. Суетливая политическая чехарда, попытки коалиции опереться на различные политические силы вели лишь к расколу партий меньшевиков и эсеров, которые в результате этого теряли свой исторический шанс, активизации большевиков и усилению прямых революционных действий трудящихся. Страна ощутимо скатывалась к катастрофе, и это вызывало недовольство, как справа, так и слева.
В атмосфере, чреватой взрывом общественного недовольства, единственным приемлемым способом удержаться у власти для Временного правительства было балансирование между наиболее радикальными течениями с обоих флангов, опираясь на поддержку соглашательского ЦИК. Как известно, сторонники успокоения страны с помощью сильной руки, способной восстановить порядок, во главе с Л.Г. Корниловым выступили первыми и проиграли. Последствием заговора правых стали радикальные изменения политической обстановки в стране. Большевики получили возможность еще раз предъявить русской буржуазии тяжелые обвинения. "Восстание Корнилова доказало для России то, что для всех стран доказала вся история, именно то, что буржуазия предаст родину и пойдет на все преступления, лишь бы отстоять свою власть над народом и свои доходы." (Ленин В.И. П.С.С. т.34.с.146.).
А.Ф. Керенский, которого по традиции поддержал ЦИК, сумел сохранить власть, но очень дорогой ценой. Правительственный кризис, продолжавшийся около месяца, стал напоминать агонию режима. Политическая обреченность премьер-министра в сентябре была очевидна всем, кроме него самого. Цепляясь за власть, он, по свидетельству собственного секретаря "не предпринимал никаких конструктивных действий, занятый вместо этого обрамлением резолюций для несуществующего правительства. Государственные колеса катили страну в пропасть." (Сорокин П.А. Бойня...с.240.). В полной мере оправдалась уничижительная характеристика, данная А.Ф. Керенскому великим физиологом И.П. Павловым: "О, паршивый адвокатишка, такая сопля во главе государства - он же погубит все." (Цит.по: История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства. М., 1991.с.17.).
Таким образом, несмотря на кризисное положение власти, русская буржуазия не смогла подняться над своей классовой ограниченностью, а меньшевистско-эсеровские вожди советской демократии не нашли в себе политической воли отказаться от коалиции с ней. Никаким заверениям правительства и соглашательского ЦИК усталые, голодные, неоднократно обманутые люди уже не верили. Ни мира, ни хлеба, ни Учредительного собрания, ни радикального решения аграрного вопроса народ не получил. Политика Временного правительства настолько провоцировала рост радикализма в настроениях и действиях трудящихся, что политическим партиям вольно или невольно приходилось корректировать свои действия, чтобы не допустить разрыва с массами и не выпустить ситуацию из-под контроля. Показательны в этом плане процессы раскола в партиях меньшевиков и эсеров. Левые течения в них мотивировали свое несогласие с политикой лидеров именно расхождением с настроениями масс.
Очевидно, советская историография по идеологическим причинам преувеличивала степень влияния большевиков на население страны. Оно, несомненно, росло в крупных городах, прежде всего, в Петрограде и Москве, некоторых других регионах. Однако оно не было столь масштабным, как это нам порой пытались показать, и этому есть немало свидетельств. Даже на выборах в Учредительное собрание, проходивших после Октябрьской революции, большевики смогли получить лишь около четверти голосов. Таким образом, первичным в развитии событий представляется не насаждение сторонниками В.И. Ленина экстремистских идей, в чем нас пытаются уверить некоторые современные авторы, а настроения значительной части населения страны.
На этом фоне можно говорить о другой важнейшей причине победы большевиков, факторе чисто субъективном - наличии лидера, обладающего политической волей, даром предвидения и не зависящего от теоретических догматов. В.И. Ленин сумел значительно глубже, чем руководители других партий, оценить ход событий и его перспективы, предвидеть действия политиков и их последствия. Он яснее, чем его оппоненты, осознал глубинные интересы основных социальных групп. На этой основе были выработаны соответствующие им программные установки, требования и лозунги, последовательно проводимые в жизнь.
Перед буржуазными партиями, а затем меньшевиками и эсерами предстала прекрасная возможность повести за собой народ, удовлетворив его социальные ожидания. Как уже отмечалось, они не смогли пойти на это. В отличие от них, большевики по всем определяющим проблемам того времени занимали позиции, находившие отклик у трудящихся, о чем свидетельствует рост их популярности.
Пожалуй, первым опережающим шагом В.И. Ленина по отношению к его оппонентам стало выдвижение лозунга "Вся власть Советам." Тогда в апреле, он тем самым публично предложил лидерам большинства в них - меньшевикам и эсерам - взять власть в свои руки и провести в жизнь свои программные требования, которые во многом отвечали чаяниям трудящихся. Сделай они такой шаг - и вся последующая история Отечества могла бы пойти по другому пути. Но они предпочли вступить в коалицию с кадетами. Однако по мере затягивания с разрешением назревших проблем, им все труднее было объяснить и оправдать свою поддержку правительства, а значит и его политики. Она компрометировала их в глазах народа, а по мере падения авторитета меньшевиков и эсеров росло доверие к большевикам, единственной партии, не грешившей соглашательством.
Выступление на I съезде Советов И.Г. Церетели и известная реплика В.И. Ленина на его утверждение, еще больше высветили полярную противоположность двух течений в лагере социалистов. С одной стороны - откровенная властебоязнь, с другой - политическая воля и готовность к действию. В условиях сползания страны к катастрофе и бездействия властей, когда правым силам уже было отказано в доверии, а обстановка грозила анархическим взрывом, сплочение социалистических партий в рамках Советов было единственным шансом стабилизировать положение. К сожалению, он не был реализован.
В результате, в стране сложилась уникальная с исторической точки зрения ситуация. Февральский взрыв в Петрограде определенно вышел за рамки "классических" западных революций и имел тенденцию расширения и углубления. В революционный процесс втягивались армия и все новые регионы страны, радикальнее становились требования и формы борьбы за их выполнение. Ни Временное правительство, ни партии, доминирующие в Советах, не смогли возглавить движение, так как требования народа шли значительно дальше допустимого, по их понимаю, предела. Логика развития событий неумолимо подводила к альтернативе: или подавление народных выступлений железной рукой, или революция пойдет дальше, путем прямого революционного действия, осуществляя вожделения рабочих, крестьян, национальных меньшинств. Однако в условиях, когда народ был вооружен, попытка его подавления могла вызвать непредсказуемые последствия и стать самоубийственной. В сложившейся тогда обстановке его нельзя было сломать, следовательно, его надо было повести за собой.
Такая ситуация не могла быть предусмотрена самой смелой и глубокой теорией, и заслугой В.И. Ленина можно считать то, что он отошел от шаблона, рассчитанного на "нормативный" ход событий. Не вызывает никакого сомнения то, что он видел опасности и трудности, стоящие на избранном пути. В своих статьях и выступлениях этого периода он неоднократно подчеркивал, что страна не готова к переходу к социализму, и не предлагал непосредственного перехода к нему. (См.например: Ленин В.И. П.С.С. т.31.с.357,360). Однако уже в силу политического прагматизма партия не могла плестись в хвосте движения, только реагируя на события. В таком случае она просто разделила бы судьбу меньшевиков и эсеров, но не остановила бы роста общественной непримиримости, разгула страстей, чреватых крайне анархическими действиями. Такой вариант развития событий не могут отрицать даже откровенные противники Октября.
В этой связи необходимо отказаться от благостной картины Великой Либеральной революции, уничтоженной злокозненными большевиками, которая создается постсоветской отечественной историографией. Основное внимание она уделяет проблеме террора в послеоктябрьское время и это понятно с учетом масштабов трагедии. Нельзя, однако, не видеть, что в России еще задолго до 1917 г. накопился мощный заряд общественного противостояния. "Исследователей этого периода больше всего поражает...атмосфера всеобщей и глубокой ненависти, царившей в обществе, - писал Р. Пайпс о начале XX века. ...Поскольку политические институты и процессы, способные мирно разрешить эти конфликты так и не народились, было весьма вероятно, что рано или поздно все вновь пойдет по пути насилия, по пути физического истребления тех, кто встает на пути той или иной из враждующих групп. (Пайпс Р. Указ. соч.с.219.).
Уже первые дни Февральской революции показали, что общественное противостояние неминуемо перерастет в насильственные действия. Отнюдь не экстремистски настроенный В.В.Шульгин вполне определенно записал свои впечатления от народа, заполнившего Таврический дворец: "Бесконечная, неисчерпаемая струя человеческого водопровода бросала в Думу все новые и новые лица... Но сколько их ни было - у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное...
Боже, как это было гадко! ...Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство...Пулеметов - вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя...
Увы - этот зверь был...его величество русский народ..." (Шульгин Н.Н. Указ. соч. с. 181-182.).
Чувства В.В. Шульгина разделяли очень многие высокообразованные, интеллигентные люди, в том числе и готовившие революцию. Естественно, аналогичные чувства испытывала и другая сторона, только проявлялись они иначе, так как она держала в руках оружие. Уже в первые дни Февраля озлобление выплеснулось на улицы, начались убийства офицеров и жандармов, насилие и грабежи магазинов, и т.д. "Воистину было полным безумием ожидать бескровной революции", - отметил П.А. Сорокин после первых известий об убийствах офицеров на Балтике." (Сорокин В.А. Бойня...с.227.). В исторической литературе число убитых и раненых в Февральские дни обычно определяется в 1300-1500 человек. Сами по себе страшные цифры, тем не менее, не исчерпывают трагизма ситуации: между гражданами одной страны пролилась кровь, отрезая пути к общественному согласию. Если же принять во внимание вторую волну убийств, прокатившуюся во время корниловщины, то невольно приходит мысль, что уже тогда страна была на грани гражданской войны.
В современной литературе, особенно публицистике, В.И. Ленина обвиняют в фанатичной устремленности к фактически диктаторской власти. Для доказательства таких утверждений правительственные кризисы рассматриваются, как первые попытки большевиков свергнуть Временное правительство. Как свидетельство беспринципности лидера РСДРП(б) с июльских событий и до сих пор муссируется версия о В.И. Ленине как о немецком шпионе. Октябрьская революция провозглашается осуществленной на немецкие деньги. (См. например: Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор. Документы, статьи, воспоминания. Сост. В.И. Кузнецов. М., 2001.).
О несостоятельности подобных утверждений многократно говорилось в мемуарной литературе и научных исследованиях, и, видимо, не было бы необходимости вообще упоминать о них, если бы они не появлялись вновь и вновь. Это столь же яркое проявление степени политизированности исторической науки, как и попытки показать Февральскую революцию всего лишь результатом заговора масонов. А ведь казалось бы истина на поверхности. Никто иной, как В.И. Ленин утверждал, что Октябрь был бы невозможен, если бы Февраль дал крестьянам мир и землю.
***
История Февраля завершилась событиями 25 октября 1917 г. По своей сути она является пиком кризиса старой общественно-политической системы - Российской империи, апофеозом государственного распада самодержавно-помещичьей России и первой попыткой привнесения на ее почву либерально-демократических ценностей. Царизм не смог найти "своего", оригинального пути модернизации страны, соответствующего духовному складу нации, исторической традиции "общинной цивилизации", как это иногда называют. Эволюция в этом направлении не состоялась. Однако и попытки реформирования с использованием опыта западных демократий никогда не были доведены до конца, по причинам, о которых уже говорилось. В результате страна потеряла время, необходимое для проведения постепенных, плавных преобразований, не допускающих "перегрева" общества. Возможности маневрирования у правительства сужались, а затем война отодвинула все остальные, не связанные с ней проблемы, на второй план. В результате произошел такой силы разрушительный социальный взрыв, что он сокрушил все жизненно важные структуры государственного организма.
Временное правительство получило в "наследство" клокочущую страстями, раздираемую на части державу. Чтобы успокоить народ, необходимо было пойти на меры, чувствительно задевавшие интересы буржуазии. Слишком большие ожидания были связаны с войной, чтобы прекратить ее, пережив, может быть, самые трудные времена. Ликвидация помещичьего землевладения создала бы опаснейший прецедент, ставящий под сомнение правомерность владения банками, фабриками и заводами. Выполнение экономических требований рабочих нанесло бы ощутимый удар по прибылям и т.д. Пойти на это Временное правительство так и не смогло.
Однако попытка затягивания с разрешением всех этих проблем в сложившихся исторических условиях была чревата новым социальным взрывом. Голодный, утомленный народ, вкусивший свободы и имеющий на руках оружие, не желал больше ждать. С этой точки зрения Октябрьская революция объективно была неизбежна. К ней подводила вся логика народного движения, действия правительства, лидеров партий меньшевиков и эсеров. К этому, естественно, вела пропагандистская и организационная деятельность большевиков.
Следует отметить, что вопреки сложившемуся мнению, большевики отличались завидной выдержкой. В своем капитальном труде, посвященном революции 1917 г. А. Рабинович справедливо подчеркнул, что вооруженное восстание в том виде, в котором его представлял себе Ленин, стало возможным только после того, как правительство предприняло прямое наступление на левые силы. Только создание представительного, полностью социалистического, правительства, ...как считали массы... могло дать им надежду, что не будет возврата к ненавистной жизни при старом режиме, что удастся избежать смерти на фронте, что Россия сумеет быстро выйти из войны и, вообще, жизнь станет лучше." (Рабинович А. Революция 1917 года в Петрограде: большевики приходят к власти. М., 2003. с.371.).
Таким образом, реальной альтернативы революции осенью 1917 г. уже не существовало. Возможности мирного перехода к власти в руки Советов, о чем В.И. Ленин говорил и чего пытался добиться с момента возвращения в Россию и до конца сентября, были окончательно утрачены. В условиях сохраняющегося вакуума легитимной власти, ее могла получить любая политическая сила, опирающаяся на доверие и поддержку достаточно широких и активных слоев народа. В конечном итоге это и произошло.
2. Причины и истоки крушения Советского государства. Эволюция советского проекта до начала перестройки
За столетие, прошедшее с начала Революции 1917 г., наше Отечество прошло сложный, тернистый путь взлетов и падений. На всех этапах существования Советского государства оно шло в условиях жесткого противостояния, как на международной арене, так и внутри страны. Подробно говорить об этом не входит в число поставленных задач, но и полностью обойти вниманием это время было бы неверно, так как без этого совершенно необъяснимо произошедшее с нами в конце 80 - начале 90-х гг. прошлого века, и его последствия.
На всем протяжении советской истории, против нашей страны выступал объединенный Запад. 14 государств участвовали в иностранной военной интервенции 1918-1922 гг. Практически вся Европа в разной форме принимала участие в походе А. Гитлера на Восток, а вынужденные наши союзники - англосаксы - уже весной 1945 г. разрабатывали операцию «Немыслимое» - план нападения на СССР в июле 1945 г. Меньше чем через год после окончания войны прозвучала Фултонская речь У. Черчилля, а уже в 1949 г. Запад начал вновь объединяться против СССР. Эпоха "холодной войны", продолжавшаяся до разрушения Советского Союза, судя по военному планированию США, в любой момент могла стать и "горячей". (См. подробнее: Яковлев А.Н. От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века. М., 1985. с.303-314.). Советская пропаганда утверждала, что в центре противостояния находится борьба капитализма и социализма. Однако отношение Запада и к Российской империи, и к постсоветской России свидетельствует, что главной причиной противоборства является не идеология, а продолжающаяся на протяжении веков борьба цивилизаций.
Видимо, не будет преувеличением сказать, что "холодная война" в отношениях с Западом шла от В.И. Ленина до М.С. Горбачева, с перерывом в 1941-1945 гг. Послевоенные годы (1946-1952 годы) ознаменовались ее обострением, но ситуация была все-таки предсказуемой. Совсем иначе обстояло дело в 1955-1962 гг. С одной стороны, Н.С. Хрущев втянул страну в целый ряд международных кризисов. Но с другой, нельзя не согласиться и с оценкой, данной Н.А. Нарочницкой его политике: "Несмотря на его демагогические поношения капитализма и перенос "обострения классовой борьбы" в область соревнования двух систем, политика Хрущева явно была нацелена на широкие, но весьма сомнительные международные контакты, в угоду которым он жертвовал традиционными государственными приоритетами...." (Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М., 2003.с.371.).
Достижение военно-политического паритета между СССР и США положило начало 10 -летнему периоду "оттепели" в отношениях Восток-Запад. Но, как показало время, это был со стороны Вашингтона лишь тактический ход, прикрывавший его истинные намерения. Апофеоз конфронтации - время президентства Р. Рейгана.
На всех этапах существования СССР шла борьба политических и общественных сил внутри страны. В разные эпохи она могла быть более или менее интенсивной. Она проходила и проходит по целому комплексу вопросов. Но, в конечном итоге, в центре внимания находились все-таки проблемы русского народа и русской культуры. Борьба вокруг них была исключительно острой после Гражданской войны и до середины 30-х гг. прошлого века. Этот период ознаменовался откровенной русофобией на самом высоком партийном уровне. Н.И. Бухарин, А.В. Луначарский, Л.Д. Троцкий и другие представители большевистской элиты того времени, призывали искусственно поставить русский народ в положение более низкое по сравнению с другими народами, чтобы такой ценой "купить себе настоящее доверие прежде угнетенных наций." (См. Вдовин А.И. Русские в XX веке. М., 2001. с.14.).
Национальный вопрос в СССР не ушел в небытие и после Великой Отечественной войны. Сталинский вектор государственной идеологии "...был нацелен на превращение СССР в мощнейшее на планете "суверенное национальное государство", которое опиралось бы на собственные силы, взывало к традиционным истокам народов - и, прежде всего, русского народа - и было бы по сути своей новым изданием тысячелетней русской государственности на одной шестой части суши." (Тукмаков Д. Как был разрушен Советский Союз...// Завтра 25 августа 2010г.).
Однако далеко не все были согласны с этим вектором. Послевоенный курс И.В. Сталина "вызвал глухое неприятие советской интеллигенции либерального толка, имевшей прозападную ментальность". (См. подробнее: Костырченко Г.В. Тайна политика Сталина. Власть и антисемитизм. М., 2001. с. 149-150.). И.В. Сталин ощущал ее симпатии к Западу и скепсис в отношении своего курса и пытался их подавить. Поэтому 1946-1952гг. ознаменовались в СССР рядом громких политических кампаний. Однако носители этих симпатий и скепсиса никуда не делись и после его смерти.
Мобилизационная модель экономики при И.В. Сталине сработала очень эффективно, так как это было экстремальное время, когда смертельные угрозы самому существованию страны были очевидны для всех. Кроме того, на первых порах советского человека как бы насильственно включали в эту экономику. Это, прежде всего, касается "добровольно-принудительной" коллективизации крестьянства. Но страх не может быть долгосрочным стимулом, а принудительный труд в мирное время не может быть эффективным. С ликвидацией внешних угроз нужна была радикальная экономическая реформа. И.В. Сталин провести ее не успел, а его преемники то ли не успели, то ли не захотели.
Дело в том, что сталинская модель устройства и функционирования государства уже в годы руководства страной Н.С. Хрущевым не устраивала значительную часть элиты страны - партийно-государственную, научную и гуманитарную номенклатуру. Она быстрее всех ознакомилась с жизнью на Западе и увидела разницу в уровне жизни со своими коллегами. По оценке Н.А. Нарочницкой, она "...стала остро ощущать гнет своей идеологии, но не потому, что та разочаровала ее как инструмент развития собственной страны, а потому, что стала помехой для принятия в элиту мировую. Цена за место в мировой олигархии окончательно была названа лишь в эпоху Горбачева." (Нарочницкая Н.А. Указ. соч.с.375.).
Видимо поэтому политическое руководство СССР после И.В. Сталина видело идеал общественного устройства в обществе потребления. Даже в Программе КПСС, давая определение коммунизма, утверждалось: "...Все источники общественного богатства польются полным потоком и осуществится великий принцип "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям." (Материалы XXII съезда КПСС., М., 1962. с.138.).
Н.С. Хрущев нанес известным докладом на XX съезде партии мощнейший удар по фундаменту Советского государства. По справедливой оценке С.Г. Кара-Мурзы: "Это был первый принципиальный шаг к разрушению его легитимности. Был начат тот же процесс, что привел к краху Российской империи в феврале 1917 г." (Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. Книга вторая. От Великой Победы до наших дней. М., 2002. с.32.). Доклад Н.С. Хрущева в значительной степени содействовал появлению в 60-х гг. группы активных антисоветских деятелей. Со временем они стали оказывать значительное влияние на отечественную интеллигенцию, прежде всего в Москве и Ленинграде. Благо, почва для общественного недовольства в стране была. Отсутствие глубоких, комплексных реформ быстро привело к замедлению темпов роста промышленного производства. Разрушительные эксперименты в сельском хозяйстве привели к росту цен на продукты питания и закупке зерна за рубежом. Н.С. Хрущев нанес точные удары по опорам государства - КПСС, армии, крестьянству, рассорился с интеллигенцией.
В годы руководства страной Л.И. Брежневым процессы, приведшие к уничтожению СССР, значительно расширились и углубились. Говоря об уроках движения диссидентов, С.Г. Кара-Мурза отметил: "...Никакого результата, полезного для нашего народа, от работы диссидентов я найти не могу - потому, что они очень быстро подчинили эту работу целям и задачам врага СССР в "холодной войне." (Кара-Мурза С.Г. Указ. соч. с. 236.).
Важным фактором, ускоряющим приближение процесса распада, явилась конвергенция советско-американских элит, проходившая на разных уровнях и в разных областях. Шел направляемый сверху процесс разложения КПСС, прежде всего, в идеологической сфере и т.д. В результате " К середине 80-х годов Советский Союз подошел к пределу своего существования, имея во власти "конвергентную...верхушку, обладавшую твердым намерением "конвертировать" пока еще не потерянные ресурсы страны во что-то более вещественное. Именно тогда, с приходом к власти М. Горбачева, было запущено грандиозное спецмероприятие под названием "Перестройка", во время которого ответственная элита употребила все свои полномочия ради ликвидации системы, которой она была призвана служить." (Тукмаков Д. Указ.соч.).
Вольно или невольно, но руководство страны в 70-е - первой половине 80-х гг. формировало у населения негативное отношение к СССР. Воспитание потребительства вырабатывало в обществе стремление к обогащению любой ценой, а это теневая экономика, взятки, привилегии и т.д. Все это вело к разрушению идеалов, к неверию в социальную справедливость.
Конечно, многие привлекательные черты советского проекта были реализованы: общедоступность образования и здравоохранения, гарантии работы, жилья и пенсий, высокая социальная мобильность и многое другое. И граждане их ценили. Свидетельство тому - результаты референдума 17 марта 1991 г. Но и здесь проявления несправедливости превращали порой эти достижения если не в формальность, то в нечто трудно реализуемое. Упрочению советского общества это явно не способствовало.
Трудно говорить со всей определенностью, насколько на действия М.С. Горбачева влиял Вашингтон. Однако случайны ли многочисленные односторонние уступки ему со стороны Москвы, а также временное совпадение форсажа в разрушении СССР и обострения ситуации в США? "Менее чем за десять лет - к 1989 году, когда истек срок полномочий Рейгана, - Соединенные Штаты превратились из крупнейшего в мире кредитора в крупнейшего должника.. ...Ухудшалось положение в сфере высшего научно-технического образования; экономическая инфраструктура разрушалась, обострился кризис городов, где обеспеченность людей жильем и детская смертность приближались к уровням беднейших стран "третьего мира", а преступность и наркомания достигли тревожных масштабов. Повальная коррупция в государственном секторе дошла до уровня кабинета министров. Такое положение было поправимо, но для этого требовалось резко изменить подходы и энергично проявить политическую волю." (Кальвокоресси П. Мировая политика после 1945 года. В двух книгах. Книга 1. М., 2000. с.105-106).
Параллельно с нарастанием трудностей в США, М.С. Горбачев провел ряд мероприятий, разрушительных для собственной страны. Думается, на первое место среди них следует поставить кадровый погром 1985-1988 гг. Он привел к власти людей, по оценке В. Межуева, совершенно случайных для истории России, никак с ней не связанных - ни культурно, ни религиозно, ни исторически. Для них судьба России не была их личной судьбой. (Независимая газета. 16 января 1997г.). Такие люди способны принимать самые убийственные решения. (См. например: Антонов М. Капитализму в России не бывать. М., 2005. с.496.).
Не менее разрушительные последствия для сохранения целостности государства имели решения XIX Всесоюзной конференции КПСС и проведенные на их основе конституционные реформы. По сути дела они означали изменение общественно-политического строя СССР. При этом управляемость государством резко ухудшилась, оперативность принятия жизненно важных решений снизилась. Ситуацию не улучшило и введение совершенно чуждого для нашей страны поста Президента СССР. Наоборот, М.С. Горбачев, выйдя из-под контроля КПСС, мог активнее продолжать свою разрушительную деятельность, не боясь повторить политическую судьбу Н.С. Хрущева. Резолюция конференции "О гласности" фактически легализовала информационную войну против собственного народа, развернувшуюся с 1987 г. Кампания "гласности", начинавшаяся под лозунгами "Больше социализма, больше демократии", возвращения к "идеалам Октября", обрушила после десятилетий строгого дозирования информации на привыкшее верить СМИ население лавину далеко не бесспорных фактов, излишне эмоциональных умозаключений, непроверенных версий, а порой и откровенной лжи. Кампания "гласности" фактически инициировала активизацию сил, заинтересованных в разрушении государства. Взбудоражив теряющую динамизм экономического развития страну, она самым сокрушительным образом воздействовала на массовое сознание, вызвав нарастание разочарования в социалистической системе в целом. Особенно болезненным и опасным был удар по национальному сознанию молодежи.
На все это наслоилась социально-экономическая политика руководства СССР, которая привела сначала к разбалансированности, а потом и обрушению народно-хозяйственного комплекса. Здесь также складывается впечатление о намеренности действий "прорабов перестройки". Общеизвестно катастрофическое воздействие на экономику СССР и спокойствие общества провокационно проведенной антиалкогольной кампании, начатой уже в мае 1985 г. Политика, проводимая в 1986-1988 гг., напоминала качели: принимались взаимоисключающие решения, причем на всех уровнях. Так, в 1986г. началась карикатурная борьба с нетрудовыми доходами, а следом - закон "Об индивидуально-трудовой деятельности", а чуть позже, с 1 июля 1988 г. - закон "О кооперации", создавший условия для отмывания теневых капиталов и формирования слоя будущих приватизаторов.
Нечто подобное практиковалось в сфере промышленного производства. Как известно на январском и июньском 1987 г. пленумах ЦК КПСС были сформулированы пять крупных новшеств, позволяющих сказать: радикальная реформа состоялась. Однако следом был принят целый пакет постановлений относительно Госплана, Госснаба Минфина, Госкомцен и т.д. Проанализировав их, экономист В. Селюнин уже в 1988 г. пришел к выводу: особого эффекта не будет. (См. подробнее: Селюнин В. Глубокая реформа или реванш бюрократии.//Обратного хода нет: (Перестройка в народном хозяйстве: общие проблемы, практика, истоки). М., 1989. с. 274-275.). Это предсказание сбылось уже в ближайшие два года. К концу 1990 г. объем производства в стране упал почти на 20% со всеми вытекающими отсюда последствиями - инфляцией и ростом цен, пустыми полками магазинов, безработицей и т.д. В июле 1989 г. начались забастовки шахтеров.
Все сказанное позволяет утверждать, что деятельность М.С. Горбачева и его окружения фактически расчищала дорогу к власти Б.Н. Ельцину. Спор может идти лишь вокруг вопроса: это была согласованная политика, они действовали по единому плану или президент РСФСР действительно выступал в роли непримиримой оппозиции самостоятельно, опираясь на какие-то иные силы? Сегодня ответ на этот вопрос имеет в большей степени академический интерес. Для народов бывшего СССР главное заключается в том, что в декабре 1991 г. сбылась вековая мечта Запада: его цивилизационный противник - историческая Россия - был раздроблен на 15 частей, большинство из которых, по оценке З.Бжезинского, едва ли готовы к обретению подлинного суверенитета. (См. Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М., 2000. с.108-111.).
3. Извлекли ли мы уроки из событий начала XX в.? Решены ли в России задачи буржуазно-демократической революции?
По историческим меркам практически параллельно, с 1992 г., в России шли несколько очень сложных процессов: слом политического наследия СССР и становление российской государственности, разрушение единого народно-хозяйственного комплекса и осуществление радикальной экономической реформы, поиск своего места в изменяющемся мире и т.д.
Что касается первого из них, то с разрушением СССР в России возникло некое подобие двоевластия. С одной стороны, на основе Конституции РСФСР 1978 г., функционировало детище советского уклада - Съезд народных депутатов и Верховный Совет. А с другой, - Президент и правительство младореформаторов, ориентированные на скорейшую реализацию "Программы 500 дней". Они явно противоречили советской политической системе. Как следствие, конфликт между законодательной и исполнительными ветвями власти был неизбежен. Речь могла идти только о его формах. Противоборство между ними и стало главным содержанием политической жизни в России в 1992-1993 гг.
Сложившуюся ситуацию не смог разрешить референдум 25 апреля 1993 г. Скорее наоборот, он стал свидетельством страшного раскола российского общества и лишь обострил противостояние. Его апофеоз - общеизвестные события от обнародования указа Б.Н. Ельцина №1400 от 21 сентября 1993 г. до 3-4 октября этого же года. Против этого указа, фактически вводившего в стране прямое президентское правление, выступили Конституционный Суд и Верховный Совет, решениями которых полномочия Президента прекратились с 20 часов 21 сентября 1993 г. На этом основании его противники обвиняли и обвиняют Б.Н. Ельцина в государственном перевороте и узурпации власти. (См. например: Воронин Ю.М. Чем же нам гордиться. Двадцать лет нелегитимной Конституции России.// Советская Россия. Отечественные записки. 14 ноября 2013 г.). Как известно, кризис разрешился с помощью оружия и, таким образом, новая российская государственность уже при своем рождении прошла крещение кровью.
События сентября-октября 1993 г. имели очень серьезные последствия. Была ликвидирована система Советов. В свете известного заявления Е.Т. Гайдара - да, мы строим капитализм - им не было места в политической системе страны. На всех уровнях их заменили Думы. Были распущены те политические организации, которые выступали на стороне Верховного Совета, был закрыт ряд печатных органов. Была приостановлена деятельность Конституционного Суда, ликвидирован пост вице-президента. Установилось, по сути дела, прямое президентское правление - с помощью указов. И, наконец, самое главное - была принята новая Конституция, вокруг которой и по сегодняшний день идут дискуссии. (См. Воронин Ю.М. Указ.соч.; Бортко В. Об изъянах основного закона.// Советская Россия. 19 января 2017 г.). Представители оппозиции обращают внимание на сходство ее некоторых положений с нормами и принципами послевоенных конституций Германии и Австрии, потерпевших поражение во Второй мировой войне. В.Бортко, например, считает, что это производное от факта поражения в "холодной войне" и лишает Россию суверенности. (Бортко В. Указ.соч.).
Октябрьские события имели и еще одно последствие: они одномоментно сокрушили иллюзии народа относительно демократического характера новой власти. Факты говорят о том, что ни законодательная, ни исполнительная власть, кроме захвата всей власти, иных целей на данном этапе и не преследовала. В результате, весь мир стал свидетелем торжества грубой силы. Российская власть в очередной раз взялась решать за общество, что ему хорошо, а что плохо - решать насилием и кровью.
После 4 октября в стране сложилась уникальная ситуация: высшего представительного органа не было, он был распущен. Новой Конституции не было, значит продолжала действовать старая, 1978 г. Страна жила под президентским правлением. Ситуация изменилась только 12 декабря 1993 г., когда одновременно проходили референдум по новой Конституции и выборы нового парламента, результаты которых стали холодным душем для новой власти. Ее фаворит - партия "Выбор России" во главе с Е.Т. Гайдаром, набрала лишь 15,4 % голосов избирателей. ЛДПР получила 22,7%, коммунисты в союзе с аграрниками - 20,3%. Итоги выборов сделали практически неизбежными новые конфликты.
Референдум и декабрьские выборы оставляют двойственное впечатление. С одной стороны, они, в известной степени, упорядочили политические отношения в РФ, что способствовало ослаблению противостояния. Ведь ни одна из основных политических сил страны не отказалась от участия в них, хотя это были "выборы на крови". Кроме того, Госдума с первых месяцев своего функционирования продемонстрировала склонность к сомнительным компромиссам. 23 февраля 1994 г. она приняла постановление об амнистии лиц, привлеченных к уголовной ответственности по событиям 19-21 августа 1991 г. и 24 сентября - 4 октября 1993 г. Госдума отменила и свое решение о создании комиссии по расследованию событий 21 сентября - 4 октября 1993 г. Таким образом, одно из поворотных событий в нашей истории осталось нерасследованным. Видимо, такой судебный процесс был никому не нужен: что наговорят его участники, какая информация станет достоянием общественности, не лучше ли предать все забвению?"
С другой же стороны, по оценке Ю.М. Воронина, фальсификации при принятии Конституции были столь масштабны, что, вопреки действующему положению, избирательные бюллетени были сразу же уничтожены. Ссылаясь на мнение С.Н. Бабурина, он пришел к заключению, что вследствие манипуляций с принятием Конституции 1993 г. "сегодня мы имеем и конституционный тупик, и глобальный государственно-правовой и социально-экономический кризис российского общества." (Воронин Ю.М. Указ.соч.).
Выборы в Госдуму в 1995 г. показали очевидный сдвиг общества влево и оппозиционность избирателей политике Президента и правительства. Состав новой Думы позволил депутатам 15 марта 1996 г. денонсировать Беловежские соглашения и принять постановление о юридической силе апрельского референдума 1991 г. Однако практического значения эти решения уже не имели. Президентские выборы 1996 г., несмотря на катастрофическое положение страны, сумел выиграть тяжело больной Б.Н. Ельцин. Несмотря на полевение населения, шок от известных событий 1994-1995 гг. в Чечне, дефолт 1998 г. и многое другое, Президент сумел удержать власть до добровольной отставки 31 декабря 1999 г. Согласно Конституции РФ, к исполнению обязанностей Президента приступил бывший тогда главой правительства В.В. Путин. Победив на выборах 26 марта 2000 г., он стал новым Президентом РФ.
Он принял страну на грани распада, но сумел укрепить государственность России, восстановить управляемость ею. Однако глубинные причины кризисных явлений сохранялись. Кроме того, они усугубляются и другими, традиционными для России угрозами. "Дело в том, - отмечает Е.М. Примаков, - что недостатком не одного, а практически всех сменявших друг друга российских руководств было образование политических элит, лично преданных главному руководителю. Элиты не были однородны, но всех объединяла эта преданность одной личности. (Примаков Е.М. Указ.соч. с.100-101.).
Это было не единственное обстоятельство, вызывавшее опасения маститого политика. Потенциальную опасность для курса, направленного на развитие демократии в России, он видел в призраке однопартийности и предупреждал: "Если восторжествует линия на то, что Госдума не является местом для дискуссий, о чем говорилось вслух, то это будет означать начало деградации всей российской общественно-политической системы." (Примаков Е.М. Указ.соч. с.136.). Время показало, что предостережения Е.М. Примакова в должной мере учтены не были.
Программа радикальных экономических реформ была озвучена правительством РСФСР в октябре 1991 г. На V съезде народных депутатов Б.Н. Ельцин сообщил депутатам о планах либерализации цен и зарплат, свободы торговли и приватизации, и был ими поддержан. По сути дела, это означало полный слом советской плановой системы и методов руководства экономикой. Говоря иными словами, "Реформа, начатая в 1991 г., представляла собой попытку сменить тип всего жизнеустройства страны. В экономическом плане это означало перейти от хозяйства ради удовлетворения потребностей к хозяйству ради получения прибыли." (Кара-Мурза С.Г., Мусиенко С.Г. Куда идем? Беларусь. Россия. Украина. М., 2009.с.9.).
2 января 1992 г. можно считать началом "шоковой терапии". Цены на все товары, кроме стратегических, были освобождены и сразу взлетели до небес. (См. подробнее Хлебников П. Крестный отец Кремля Борис Березовский или История разграбления России. М., 2001. с. 81.). Денежные сбережения народа, копившиеся десятилетиями, одномоментно обнулились. Это был первый шаг к грядущей приватизации. Либерализация экономики, проведенная в форме шоковой терапии, обеспечила преференции и особый статус избранным отраслям, преимущественно сырьевым, и обрекла на умирание прежде всего высокотехнологичные отрасли, где мы были конкурентами Запада. (См. Глазьев С.Ю., Кара-Мурза С.Г., Батчиков С.А. Белая книга. Экономические реформы в России 1991-2001 гг. М., 2003. с. 165-193.).
Вторым этапом реформы стала приватизация, которую не зря называют "аферой века". Парламентом было принято решение о выдаче населению именных приватизационных чеков, которые нельзя было продать. Однако 1 октября 1992 г. началась выдача безымянных ваучеров. Началась их массовая скупка по бросовым ценам. Их могли скупать либо теневики, либо лица, имевшие доступ к бюджетным средствам. О пропорциональном распределении государственной собственности не могло быть и речи: народ был нищ. А с осени 1994 г. начался второй этап приватизации, имевший катастрофические последствия.
Процессы в экономике приобрели настолько разрушительный характер, что сразу же вызвали беспокойство и неприятие наблюдателей из разных лагерей. "...Если социально-экономическая ситуация в России не претерпит существенных позитивных изменений в ближайшие несколько лет (а убедительных свидетельств возможности таких изменений не видно), то окончательно растеряв научно-технический потенциал и высококвалифицированные кадры, наша страна прочно займет место на периферии мирового экономического развития," - предупреждает д.э.н., член-корреспондент РАН Г.И. Чуфрин. (См. Чуфрин Г.И.: К вопросу о новом мировом порядке: смена парадигмы развития международных отношений.//Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 1998. №1.с.9.). Беспокойство в связи с происходящим заставило Э.Тополя обратиться с открытым письмом к российским олигархам. В нем он предупреждает о возможных последствиях их деятельности. (См. Тополь Э. Возлюбите Россию, Борис Абрамович.// Аргументы и факты.№38, 1998 г.). Не менее пессимистичен и прогноз П. Хлебникова. (См. Хлебников П. Указ.соч. с.322-323.).
Наиболее убедительным свидетельством порочности социально-экономической политики Б.Н. Ельцина является дефолт, объявленный 17 августа 1998 г. Такой авторитетный свидетель, как Е.М. Примаков, отозвался о нем и его последствиях, как о закономерном результате курса экономического развития страны, заложенного в 1992 г. (См. Примаков Е.М. Указ.соч.с.14.). Дефолт привел к очередному витку обнищания народа и обогащения избранных.
В отечественных исследованиях последних 20 лет описана жуткая картина разграбления страны. К моменту избрания Президентом В.В. Путина в 2000 г. в стране сложилась прослойка людей, сказочно обогатившихся на приватизации, афере с ГКО и образовавших группы "олигархов". Сложился криминально-олигархический режим. Попытка Президента радикально изменить ситуацию неминуемо вызвала бы экономический хаос и политическую дестабилизацию. Поэтому В.В. Путин пошел на поиски консенсуса.
Однако, по оценке Е.М. Примакова, "Расчет властей на понимание со стороны олигархических групп оказался несостоятельным. Они продолжали своевольничать, все больше уверовав во вседозволенность своих действий. Не только продолжалось, но и усиливалось проникновение олигархических групп во все властные структуры. Наращивались махинации с налогами..." (Примаков Е.М. Указ.соч. с. 102.).
То есть, олигархи сохранили возможность влиять на принимаемые властью решения. Об этом свидетельствует и сохранение плоской шкалы налогов, первоочередная поддержка банковского сектора экономики в ущерб реальному производству, а также продолжающаяся приватизация госсобственности, принимающая порой скандальный характер. Еще в 2012-2013 гг. известные отечественные экономисты В.М. Симчера и В.Ю. Катасонов обратили внимание общественности на то, что национальное богатство РФ при официальной оценке 4 трлн. долларов по данным НИИ статистики Госкомстата России составляет 40 трлн. долларов. Было высказано опасение, что "занижение в 10 раз нужно властям для того, чтобы за бесценок распродавать олигархам и иностранцам остатки бывшей общенародной собственности." (См. подробнее: Катасонов В.Ю. Главный"трофей".// Советская Россия. 28 мая 2013 г.). А в 2015 г. общественность узнала новость об ускорении продаж Роснефти, РусГидро, Алросы, Аэрофлота. И это при том, что Президент В.В. Путин неоднократно говорил о необходимости сохранения контроля над стратегическими предприятиями. На новость очень жестко, порой на грани приличия, откликнулись весьма авторитетные в этой области специалисты. Они категорически не согласны с этим решением и считают его антигосударственным. (См. подробнее. Бунич А., Нилов О., Цаголов Г. Тень Чубайса или Опять все на продажу?// Литературная газета. 19-25 ноября 2015 г.). Однако, оппозиционные СМИ сообщили, что 8 февраля 2017 г. Д.Медведев утвердил программу приватизации на 2017-2019 гг. (477 АО, 298 ФГУПов, 1041 объект имущества госказны и др. (См. Катасонов В. Россию распродадут за бесценок.// Советская Россия. 22 февраля 2017 г.). Видимо, нет ничего удивительного в том, что число олигархов в XXI в. выросло в России многократно.
В отечественных публикациях реформы 90-х гг. порой квалифицируют как революцию сверху. В связи с этим невольно вспоминаются очень точные слова П.А. Сорокина: "...Революция суть худший способ улучшения материальных и духовных условий жизни масс. На словах обещается реализация величайших ценностей, на деле же...достигаются совершенно иные результаты. Революции не увеличивают, а сокращают все базовые свободы; не улучшают, а скорее ухудшают экономическое и культурное положение рабочего класса. Чего бы она ни добивалась, достигается это чудовищной и непропорционально великой ценой. Карает же она за паразитизм, распущенность, неспособность и уклонение от выполнения социальных обязанностей...не столько аристократические классы, сколько миллионы беднейших и трудящихся классов...". (Сорокин П.А. Социология революции// Указ.соч.с.270.).
Жизнь в полной мере подтверждает правильность заключения ученого, очевидца и участника революции 1917 г. Фактом является, "что за годы реформы страна по уровню социально-экономического развития оказалась отброшенной на десятилетия назад, а по некоторым показателям - в дореволюционный период." (См. подробнее: Глазьев С.Ю., Кара-Мурза С.Г., Батчиков С.А. Указ. соч.).
В ситуации, сложившейся в России в начале XXI в., неизбежно возникает ряд вопросов, главные из которых: извлекли ли мы уроки из событий начала XX в. и возможно ли в РФ повторение событий, аналогичных потрясениям 1917 г.? Для ответа на эти и сопутствующие вопросы, абсолютно необходима достоверная информация, без которой невозможны обоснованные суждения и выводы. А владение информацией - это привилегия лишь немногих. Кроме того, события недавнего прошлого находятся под мощным давлением современности. Поэтому видение "средства лечения социальных болезней" неизбежно будет субъективным, а, следовательно, дискуссионным.
Анализ состояния дел в РФ вынуждает констатировать: в результате перестройки и либерально монетаристской политики, в России сложилась совокупность обстоятельств, во многом аналогичных тем, что наблюдались к 1917 году. Во-первых, это крайне опасное социальное расслоение, приведшее к поляризации российского общества, аналогичной началу XXв. Небольшой процветающий слой, бедная и нищая основная масса населения, и всего лишь 15% - средний класс, гарант общественной стабильности. Это усугубляется нескрываемой спецификой России: лихоимством чиновников весьма высокого уровня, тот, кто имеет власть, имеет доступ к привилегиям и богатству. И это в стране, где еще недавно все были относительно равны. (См. например: Лицо первой строчки.// Советская Россия. 21 ноября 2015 г.).
Во-вторых, как и накануне революции, недовольство общества вызывает пересаживание из кресла в кресло одних и тех же лиц, "доказавших" ограниченность своих возможностей и утерявших авторитет у народа. В связи с этим, невольно вспоминается ленинское - узок круг этих революционеров, страшно далеки они от народа. Этот факт очень негативно сказывается на авторитете власти. Горечь и негодование - естественная реакция людей на безответственное функционирование институтов государства. А ведь история показала нам опасность такого положения. Кадеты требовали именно создания ответственного министерства.
В-третьих, по порядку, а не по значению. Ситуацию начала XX в. зримо напоминает нынешнее отставание РФ от передовых стран мира в техническом и технологическом отношениях, опасная зависимость от иностранного капитала, структура внешней торговли. Это убедительно показало падение темпов социально-экономического развития, связанное с ухудшением отношений с Западом. Сохраняется неравномерность развития регионов.
В-четвертых, упадок производственного потенциала повлек за собой ощутимое падение жизненного уровня населения, сужение внутреннего рынка в связи с низкой покупательной способностью граждан. А между тем, глобализация СМИ делает этот фактор значительно более опасным, чем в начале прошлого века. Она позволяет сравнить собственную жизнь, с ее нищетой и убожеством, с "новыми русскими", жирующими за счет приватизации, с порядками за рубежом.
В-пятых, как и в 1917 г., в РФ не решена аграрная проблема, а деревня разорена и обезлюжена. Десятки миллионов гектаров выведены из севооборота, а объем импорта сельхозпродуктов угрожает продовольственной безопасности государства. К этому следует добавить глубокий раскол в среде научной и художественной интеллигенции и антигосударственные настроения части ее представителей. Полагаю, все сказанное может служить доказательством того, что задачи буржуазно-демократической революции в России в значительной степени не решены. На это наслаивается и усложняет ситуацию и ряд новых факторов: вестернизация жизни, запрет на государственную идеологию и т.д.
Конечно, это отнюдь не означает, что события в РФ развернутся по знакомому сценарию. Скорее всего, прав в своем прогнозе Е.М. Примаков: "Возможно, мечтает о возвращении России к командно-административной системе ничтожно-малая группа людей, которую не следует путать с большим слоем населения, испытывающим ностальгию по великому государству - Советскому Союзу. К тому же у этой группки нет покровителей вне России. Таким образом, проблема реставрации дореформенного, дорыночного курса практически отсутствует.
Отсутствует - этого не примет народ, можно сказать об этом твердо - также перспектива возврата от нынешнего курса к периоду олигархического капитализма, характерному для начального этапа перехода России к рыночному хозяйству." (Примаков Е.М. Указ.соч. с.101.).
Однако, наряду с левым радикализмом существует еще и правый, апеллирующий к самым низменным чувствам человека. (Здесь вполне уместно спросить, а чем занимается наше телевидение?). "Патриарх" отечественной исторической науки А.А. Галкин утверждает: "В России... налицо совокупность обстоятельств, которые в свое время подводили другие страны к порогу фашистского переворота и, при определенных предпосылках, обеспечивали его успех." (Галкин А.А. Память и опыт. (к 70-й годовщине Великой Победы).// Актуальные проблемы истории Второй мировой и Великой Отечественной войн. По материалам работы круглого стола (г.Воронеж, 10-11 марта 2015 г.). Воронеж. 2015. с.30.). Его аргументы в поддержку выдвинутой им версии развития событий заслуживают самого серьезного внимания. (См. Галкин А.А. Указ.соч.с.34-38.). Видимо нельзя исключать того, что в перспективе РФ могут ожидать серьезные потрясения, так как для этого существуют и определенные предпосылки, и работающие на дестабилизацию политические силы внутри и вне страны. Примером здесь может служить Украина: как быстро воспрянули, а затем и восторжествовали бандеровцы.
В связи со сказанным, во всей своей актуальности встает вопрос: что же делать нам, чтобы избежать новых потрясений, и вывести РФ в число великих держав современности. Вне всякого сомнения, под грядущие перемены должна быть заложена безупречная законодательная база, и в первую очередь это касается Конституции РФ. Как уже отмечалось, принятая поспешно и не без внешнего влияния, она давно не соответствует новому облику нашего государства, и месту, занимаемому Россией в современном мире. Изменения требуют принципы и многие нормы основного закона. (См. например: Бортко В. Указ. соч.). Сегодня в РФ наличествуют очень важные предпосылки решения этой проблемы. Во-первых, чрезвычайно высок уровень доверия общества к высшему политическому руководству страны. А во-вторых, правящая партия имеет в Госдуме конституционное большинство.
Общепризнанно, что для такого многонационального и многоконфессионального государства, как Российская Федерация, особенно важна национальная политика. Ее, естественно, нельзя отрывать от общего комплекса задач, стоящих перед страной, но она представляется тем, самым важным звеном в цепи, за которое надо тянуть, чтобы вытянуть весь блок проблем. Нельзя сказать, что в РФ этой проблеме не уделяется внимание. Так, в 1996 г. была принята Концепция государственной национальной политики. Ныне действует федеральная Стратегия государственной национальной политики, принятая в 2012г. А 31 октября 2016 г. на заседании Совета по межнациональным отношениям в Астрахани прозвучало предложение о разработке закона "О российской нации". По поручению В.В. Путина, в настоящее время идет его разработка.
Однако положение русского народа по-прежнему вызывает немалое беспокойство. На сложность ситуации здесь обращает особое внимание в своей монографии академик РАН В.И. Жуков (См. Жуков В.И. Социальный набат. М., 2010.). "То место, которое займет Россия в переустройстве жизни в XXI веке, напрямую зависит от того, какую роль в российской нации будет играть русский народ," утверждает членкор РАЕН И. Круговых и указывает на "болевые точки" в этом вопросе. (Круговых И. Из чего собирается Родина. Займет ли наш народ достойное место в законе "О российской нации."// Литературная газета. 8-14 февраля 2017 г.). С учетом нашего опыта существования многонационального государства в XX в., должно прийти осознание того непреложного факта, что если угасание русского народа продолжится, то распад России остановить будет очень трудно, если вообще возможно. А тогда ни одному из ныне живущих на ее территории народов хорошо не будет.
Россия - союз народов, и уже по определению каждый из них должен быть обеспечен всем объемом прав и обязанностей. Особенно это касается сельской местности. Но и здесь должны быть четко обозначены пути решения проблем населения великорусских областей, которые находятся в катастрофическом состоянии. Это могут быть: отказ от идеи неперспективных деревень и малых городов, восстановление и развитие структуры жизнеобеспечения в сельской местности на уровне современных требований, отказ от коммерциализации здравоохранения, обеспечение первоочередного доступа к местным ресурсам и решение проблем занятости населения, льготное кредитование и ценообразование достаточные для расширенного воспроизводства сельскохозяйственной продукции. Чтобы предотвратить отток сельского населения, желательно отказаться от подушевого финансирования малокомплектных школ, вернуть в народное образование понятие "учебно-воспитательный процесс", возродить пропаганду таких цивилизационных ценностей, как авторитет семьи и родителей, патриотизм на государственном и местном уровне и т.д. Солидарной реакции на уровне семьи, школы, региональных властей, общества, церкви, СМИ требуют проблемы курения табака, алкоголизма и наркомании, пугающей тенденции роста суицидов среди молодежи, ранних половых связей и абортов, и т.д.
Следующей по важности проблемой, стоящей перед РФ, является преодоление технологического отставания от наиболее развитых стран мира. Здесь также необходим целый комплекс разноплановых мер, начиная с совершенствования всей цепочки подготовки кадров от общеобразовательной и профессиональной школы, и до активизации роли государства (налогово-кредитная политика, поощряющая инновационные усилия предприятий, реформа банковского сектора, направленная на пресечение откровенно паразитической, ростовщической деятельности финансовых учреждений). Технологический прорыв в РФ невозможен без интенсификации работы высшей школы и без принципиального изменения отношения к РАН и фундаментальной науке, в том числе и материальному положению ученых. В противном случае катастрофическая утечка умов за границу неизбежна, гарантируя дальнейшую деградацию научно-технического потенциала РФ, и перемещение страны на периферию постиндустриального мира.
Все призывы к модернизации страны, выходу на передовые в мире позиции останутся "гласом вопиющего в пустыне" без мощного человеческого потенциала. Общеизвестно, что положение в этой области в России просто катастрофично. Глубина пропасти, в которую была обрушена страна, хорошо видна из исследований отечественных ученых. (См. например: Жуков В.И. Указ. соч.. М., 2010.). Чтобы исправить ситуацию, РФ необходимо отказаться от деидеологизации духовной жизни и вступить в бескомпромиссную борьбу за умы и сердца молодежи. Перед политическим руководством здесь встанут исключительно сложные задачи, так как единое духовное пространство страны интенсивно раскалывается на протяжении, как минимум, четверти века. Различные типы общеобразовательных учреждений с разными учебными программами и планами, школьными учебниками по истории и литературе, разрушительная деятельность телевидения, тенденции в художественном творчестве - все это никак не способствует формированию человека-патриота, гражданина единого государства. Демократические институты и процедуры в РФ зачастую используются элитой для упрочения собственных позиций, в ущерб интересам общества в целом.
В этой связи будет крайне необходимым отказаться от очернения Российской империи и советского периода, с тем, чтобы восстановить разорванную связь единой истории России. Необходимо также возродить пропаганду некогда хрестоматийного - "Человек человеку друг, товарищ и брат", так как современный мир агрессивен и взрывоопасен. Думается, здесь первоочередной задачей должно быть установление общественного, а возможно и государственного контроля за деятельностью телевидения, повторюсь, как самой губительной силы, воздействующей на молодежь. Как прискорбный факт следует признать: замены цензуры на телевидении, в области литературы и искусства внутренним самоконтролем не произошло. Между тем, духовная экспансия в общество в начале XX века проявлялась значительно слабее, чем в наши дни. Именно поэтому государству необходимо искать пути решения этой проблемы.
Естественно, решение этого, далеко не полного, перечня проблем, вставших перед обществом и государством, потребует колоссальных средств, источник которых находится только внутри страны. Вероятно, именно здесь от руководства страны потребуется максимум политической воли, поскольку любые попытки найти средства, затрагивают интересы олигархата. Потенциальные инвестиции - это обращение на общую пользу природно-сырьевых ресурсов, доходов от алкоголя и табака, отказ от плоской шкалы налогов, возвращение средств из оффшоров и т.д. Проблема крайне болезненная и опасная, ведь по существу, это нечто близкое к отказу от неолиберальной модели. Но на кону существование России как суверенного государства, и будущее всех населяющих ее народов. Политические предпосылки выхода из кризиса есть. Найдется ли политическая воля?
