Обретение чудотворной иконы Божией Матери, названной Шуйской-Смоленской, связано с противостоянием эпидемии моровой язвы (чумы), распространившейся в российских городах и поселениях в 1654 - 1655 годах, во времена царствования Алексея Михайловича. В Шуе эта жесточайшая эпидемия продолжалась 42 дня и унесла жизни половины населения города. Местные жители, видя в постигшем их бедствии знак Божьего гнева, давали многие благочестивые обеты, а прихожане посадской Воскресенской церкви согласились собрать средства на новую икону Божией Матери Смоленскую. Обетную икону взялся написать потомственный шуйский мастер Герасим Иконников. По преданию, создание шуйского образа вышло необычным: нанесённая на левкас типовая прорись иконы была трижды исправлена невидимой рукой, несмотря на старания иконописца вернуть ей первоначальный вид, и значительно отличалась от исконного Смоленского извода. В итоге мастер Герасим счёл это действием Промысла Божия и по благословению духовенства закончил образ так, как он сам собою начертался. Сразу после завершения работы над иконой Крестный ход сопроводил новый образ Божией Матери от дома иконописца в Воскресенскую церковь. Вскоре, многими молитвами к Богоматери и её Сыну, эпидемия пошла на спад - первоначально в Воскресенском приходе, а затем и во всём городе. И, как сказано в старинной рукописи: «Оттоле убо начаша людие Пресвятей Владычице Богородице велию веру держати, и к чудотворному и пречудному ея образу притекати, и от различных бед и скорбей помощи и избавления просити».

Через 12 лет, с апреля 1666 года, от новонаписанной иконы вновь в изобилии начали совершаться исцеления, и весть об этом разошлась далеко за пределы Шуи. Почитая своим долгом известить Царя и духовные власти о таковой милости Божией, шуяне прилежно изложили все обстоятельства в Сказании о чудотворной иконе и отослали его в столицу. 28 июля 1667 года, по высочайшему указу, в посадской Воскресенской церкви под началом архиепископа Стефана было совершено особое праздничное богослужение с участием прибывших высоких духовных лиц и, надо полагать, в присутствии множества жителей крепости и посада.

Сказание об иконе с дневником исцелений и деловая переписка 1667 года о ходе её прославления, опубликованные в XIX столетии, составили особый сводный документ, дающий достаточно подробное представление о событиях в Шуйской крепости. В перепитиях XX века часть этой переписки и подлинник Сказания оказались утраченными, но до наших дней дошла рукописная копия Сказания, в точности переписанная с шуйского подлинника в конце 1771 года. Это «рукописание» из собрания исторического музея города Павлово Нижегородской области, служило для окрестных жителей уверением в особой благодати Шуйской иконы Божией Матери. Из местной истории известно, что написанный по обету павловчан список знаменитой иконы избавил их от моровой язвы так же, как старший чудотворный образ из Шуи выручил своих богомольцев столетием раньше. Но для нас важно, что архаичность текста Павловской рукописи позволяет реставрировать утраченный шуйский первоисточник и заново осмыслить его достоинство в ряду памятников русской cловесности.

1. «Вкратце собрано бысть и известно», - так начинается шуйское Сказание о почитаемой иконе. Попытаемся и мы, в свою очередь, вкратце изложить историю этого скромного образца русской литературы ХVII века. Документальная повесть о неординарных событиях в небольшой средневековой крепости пользовалась вниманием образованных современников - любителей душеполезного чтения. Многие из них стремились приобрести рукописные копии Сказания, которые нередко дополнялись новыми случаями благодатной помощи от иконы, ради свидетельства её непреходящей духовной силы⁽¹⁾. Более широкую известность Сказание получило спустя два столетия, в 1862 году, благодаря попечительству П.И. Гундобина, взявшего на себя труд по подготовке публикации старинной рукописи в московском издательстве⁽²⁾. Составляя описание городского Воскресенского собора, ставшего достойным «ковчегом» главной своей святыни, в числе его достопримечательностей он упоминает две рукописи Сказания, датируя их 1765 и 1800 годами⁽³⁾. Полный текст одной из этих рукописей на церковно-славянском языке был добавлен к описанию собора в качестве свидетельства истины минувших событий. Ещё через два десятилетия, в 1883 году, Сказание было вновь издано в Шуе, в современном русском переводе иерея Воскресенского собора Евлампия Правдина⁽⁴⁾.

К сожалению, представители академической науки наших дней (А. Ebbinghaus, 1990) высказывают сомнения в документальности Сказания и определяют его как позднюю литературную легенду XVIII века⁽⁵⁾. Аналогичный вывод, казалось бы, подсказывает и датировка рукописей П.И. Гундобиным. Однако Д.М. Буланин (2004), изучавший список Сказания второй половины XVII века из собрания РНБ, находит в тексте признаки раннего шуйского происхождения первоисточника⁽⁶⁾. Ещё один исследователь Сказания, Н.И. Никонов (2008), имеет несколько иную точку зрения. Он не оспаривает древность текста, но обращает внимание на особый литературный стиль Слова похвального, входящего в состав списка Сказания из РНБ, и предлагает версию о непериферийном (московском?) происхождении Сказания⁽⁷⁾. Поскольку подлинные шуйские рукописи считаются утраченными при закрытии Воскресенского собора в конце 30-х годов XX века⁽⁸⁾, то в целях восстановления исторической действительности потребовалось обращение к источникам из фондов российских архивов. (Приложение N 1). При этом выяснилось, что как разночтения в отдельных фрагментах текста, так и цельность основы Сказания в рукописях XVII-XVIII веков, приводят к ряду немаловажных заключений, которые и предлагаются вниманию уважаемых читателей.

2. Необходимо заметить, что в публикациях последнего времени ощущается недостаток исторических сведений о Шуйской иконе Божией Матери. Встречаются утверждения, что икона якобы не имела широкого признания и оставалась исключительно местночтимой святыней. В связи с этим, прежде чем приступить к обсуждению памятников словесности, повествующих о достоинствах новой иконы Божией Матери, постараемся вспомнить, как возрастала российская слава этого чудотворного образа.

Первое его прославление, как уже было сказано, берёт начало от времени эпидемии чумы 1654 года, когда небольшая крепость Шуя была спасена от полного опустошения многими молитвами к новой иконе Божией Матери. К этому этапу примыкают известные любителям старины события 1666 - 1667 годов, завершившиеся торжественным соборным богослужением в Воскресенской церкви под началом архиепископа Суздальского и Торусского Стефана и всецерковным прославлением иконы. При этом празднование чудотворной иконе из Шуи было установлено 28 июля⁽⁹⁾ - в один день с чествованием Одигитрии Смоленской.

Вторая русская слава шуйской иконы произошла от событий 1771 года, когда в разгар последней российской эпидемии чумы, в селе Павлово на Оке был создан обетный список иконы Божией Матери из Шуи. После крестного хода с новой иконой вокруг села эпидемия была полностью прекращена. В память об этом была установлена особая всецерковная дата празднования Шуйской иконе Божией Матери во 2-й день ноября⁽¹⁰⁾.

Третий этап почитания связан с событиями 1831 года, когда благодать знаменитой иконы из Шуи, а также её священных списков, помогла жителям Верхнего Поволжья пережить эпидемию холеры. С 1831 года во славу богородичных икон Шуйского извода было установлено дополнительное всецерковное празднование 11 июля⁽¹¹⁾.

Четвёртый этап стал результатом народных волнений 1922 года, когда Россию поразила эпидемия совершенно другого свойства. Шуйский Воскресенский собор и его главная святыня оказались в эпицентре тех, недоброй памяти, событий⁽¹²⁾. В ходе изъятия церковных ценностей в соборе пострадали миряне и священники прихода (ныне почитаемые в числе Шуйских новомучеников).

Шуйское дело получило широкую огласку и одобрение первых лиц государства. В ответ на узаконенное святотатство властей протоиерей Николай Миловский (настоятель Ризоположенской церкви Донского монастыря в Москве) составил особую Службу Шуйскому образу Богородицы, использовав некоторые фрагменты древнего Сказания о нём⁽¹³⁾. 31 июля 1925 года митрополит Крутицкий Петр (Полянский), пребывая местоблюстителем Патриаршего Престола⁽¹⁴⁾, благословил эту Службу ко всецерковному употреблению.

Протоиерей Николай Миловский

3. Возвращаясь к обсуждению письменного наследия XVII века, следует отметить, что полное Сказание о Шуйской иконе Богородицы представляет собой состав из нескольких неоднородных частей⁽¹⁵⁾. Именно эта особенность позволяет примирить вышеназванные точки зрения на происхождение текста Сказания. В шуйском первоисточнике выделяются 4 части: повесть о событиях 1654/55 года, с кратким предисловием к событиям 1666 - 1667 годов, молебствие в день прославления иконы 28 июля 1667 года, первоначальная запись исцелений за 6 месяцев 1666/67 года (числом 85) и дополнительная поздняя запись исцелений спустя столетие (от 24 до 31 в разных списках)⁽¹⁶⁾. Ещё один текст представляет собой образец богослужебного красноречия XVII века. Его нет в шуйском первоисточнике, но в рукописном сборнике из собрания РНБ он представлен как «Слово похвальное», посвящённое именно шуйской святыне.

Подобная структура Сказания о Шуйской иконе Богородицы не является исключительной и отражает общую традицию письменной культуры России XVII века (достаточно вспомнить Сказание об иконе Богоматери Одигитрии Тихвинской)⁽¹⁷⁾. По нашим наблюдениям, повесть⁽¹⁸⁾ и ранняя часть росписи чудес⁽¹⁹⁾ имеют местное происхождение. В свою очередь, Молебствие⁽²⁰⁾ и Слово похвальное⁽²¹⁾, изложенные с возвышенной богословской риторикой, предполагают иное авторство. Текст Молебствия составлен, вероятно, во славу иконы Богородицы Шуйской непосредственно к службе 28 июля 1667 года. Слово похвальное по своей сути является аналогом Акафиста новой иконе. Поздняя часть росписи чудес сохранилась в трёх редакциях⁽²²⁾, будучи переработанной и дополненной переписчиками. К чести шуйского духовенства следует отметить, что возобновил записи исцелений в 1768 году, спустя столетие после достопамятных событий в Шуе, протопоп Воскресенского собора Матвей Васильев⁽²³⁾.

Ради подтверждения сказанного, обратимся к рукописному наследию и документам по истории прославления чудотворной иконы Богородицы из Шуи. В российских архивах в настоящее время хранятся рукописные копии Сказания XVII-XVIII веков, содержащие различное число благодатных исцелений (от 40 до 118 в разных текстах). К ним примыкает деловая переписка 1667 года о ходе прославления иконы⁽²⁴⁾, а также свидетельствованные тетради, датированные июлем 1667 года. В текстах XVII столетия основные части Сказания (повесть, молебствие и ранний дневник исцелений) практически неизменны. В глазах почитателей они имели особый статус, выдержав строгое испытание духовной комиссии под началом архиепископа Стефана, проведённое по особому чиноположению.

О происхождении первоисточника убедительно свидетельствует следующий фрагмент Сказания: «...и не вем убо на кого указати, иже бы не исповедався и не причастився Святаго тела, и Святыя крови Христовы в то смертоносие зде в приходе...»⁽²⁵⁾. Эти слова из повести, высказанные от первого лица, принадлежат приходскому священнику, очевидцу и участнику трагических событий, и подтверждают мнение Д.М. Буланина о местном происхождении этой части Сказания. Ещё одним аргументом является дневниковый тип построения росписи чудес, нередко с точным указанием той части богослужения, когда страждущие получали благодатную помощь от чудотворной иконы. Таким образом, автором повести следует признать священноиерея Алексия Иванова, настоятеля посадской Воскресенской церкви. В ходе событий осени 1654/55 года, и позже, в 1666/67 году он показал высокое усердие в исполнении духовного долга, что нашло отражение в документах того времени⁽²⁶⁾. По своей должности, как настоятель, он же является составителем первоначального дневника исцелений, видимо, с участием второго священника прихода Григория Васильева.

Древние акты, связанные с чудотворной иконой Богородицы из Шуи, известны по публикациям шуйских краеведов В.А. Борисова, П.И. Гундобина и иерея Евлампия Правдина. Подборка изветных челобитных, памятей и грамот представляет собой переписку между Москвой, Суздалем и Шуей за июль - август 1667 года и отражает ход делопроизводства о прославлении новой чудотворной иконы⁽²⁷⁾. Наиболее развёрнутые сведения содержит ответ архиепископа Стефана патриарху Иоасафу, отразивший ход проведённого дознания: «...и тех людей против росписи, которые от образа Пречистыя Владычицы исцелели, сыскивали, и свидетелев пред собою ставили и расспрашивали: какими скорбьми были они одержимы; и сколько годов и времён скорбели; и от образа ли Пречистыя Богородицы они исцеление получили; и отныне теми прежними скорбьми не скорбеют ли, или по-прежнему скорбят. А что, Государь, про то они <...> при отцах своих духовных сказали, и о том учинены книги, за руками их».

Книги свидетельства, упомянутые в этом отчёте патриарху Иоасафу, сохранились до наших дней в подлиннике (ГИМ). Они запечатлели во всей полноте работу комиссии, признавшей истинными большинство фактов исцелений из «росписи чудес», составленной ранее клириками Воскресенской церкви⁽²⁸⁾. По церковному чиноположению каждый человек, назвавшийся исцеленным от образа Богоматери, был заслушан комиссией в присутствии духовных отцов и проверен опросом свидетелей из числа соседей. Выводы комиссии стали веским основанием для всецерковного прославления новой иконы как чудотворной и для введения этого образа в духовный архетип Одигитрии. На праздничном богослужении 28 июля 1667 года, в день чествования Одигитрии, церковные власти стали очевидцами ещё трёх ярких исцелений, о чём была сделана соответствующая запись в тех же «книгах свидетельства», заверенная подписью каждого из членов комиссии⁽²⁹⁾. (Приложения N 2 и N 10).

Обозревая весь корпус названных документов, можно с уверенностью сказать, что изветные челобитные шуйских жителей и свидетельствованные тетради духовной комиссии согласно и убедительно указывают на историческую достоверность Сказания и подтверждают раннее местное происхождение его основных частей. В свою очередь, документальная основа Сказания и единовременность всех свидетельств полностью восстанавливают доверие к его тексту, взятое было под сомнение из-за неточной датировки первоисточника.

4. Среди рукописей XVIII столетия имеются как полные копии шуйского текста, так и сокращённые его варианты. Текст упомянутой Павловской рукописи Сказания (1771 года) является полной копией оригинала и сохраняет ряд особенностей раннего шуйского первоисточника. Наиболее веским доказательством архаичности текста этой копии служит многочисленная царская фамилия, представленная в молебственной части. Последовательность поминаемых лиц соотносится только с большой семьёй царя Алексея Михайловича⁽³⁰⁾. Эта ектения практически полностью опущена в аналогичном фрагменте шуйской рукописи 1800 года, где упоминается только имя императора Павла Петровича. Все ранние части текста Сказания (повесть, дневник исцелений и молебствие) полностью идентичны в обоих вариантах, лишь построение Павловской рукописи немного отличается от шуйской копии 1800 года. В частности, новый дневник исцелений в её поздней части имеет свою нумерацию событий, в то время как шуйский вариант Сказания включает события 1765 - 1771 годов в единый список. Такое отличие передаёт особое отношение павловского писца к древней части текста, куда он не внёс ни единой поправки. В свою очередь поздний раздел Павловской рукописи более краток в пересказе событий, но при этом содержит эпизоды, дополняющие первоисточник. В итоге дневник поздней части объединил 31 запись о прощении новых богомольцев перед чудотворным образом из Шуи⁽³¹⁾.

Текст рукописи из Саровской пустыни, датированной 1783 годом, также имеет ряд особенностей. Повесть здесь приводится в расширенной редакции и содержит запись устного предания о «самоначертанном рисовании» иконы⁽³²⁾, дополняющую первоисточник. Кроме того, эта рукопись продолжает традицию летописания чудес от Шуйской святыни и дополняет Сказание тремя новыми современными исцелениями⁽³³⁾. Наиболее подробно изложено чудо о соборном священнике Иакове, украсившее праздник Торжества Православия 1782 года. (Приложение N2). Точно установить составителя саровской редакции Сказания не представляется возможным, но наиболее авторитетным лицом в Саровской пустыни, хорошо знакомым с историей иконы, на тот момент был иеромонах Исайя, будущий казначей и настоятель обители (с 1794г.), в миру Зубков Илья Гаврилович, уроженец города Суздаль, из купеческой семьи.

Важное дополнение Саровской рукописи - Служба празднику «Явления чудотворныя иконы Смоленския Шуйския Пресвятыя Богородицы и Присно Девы Марии честнаго и славнаго Ея Одигитрия яже обретается в Шуйском соборе» ⁽³⁴⁾. Этот богослужебный текст по содержанию полностью соответствует Службе, совершаемой и поныне 28-ого июля в честь иконы Божией Матери Одигитрии Смоленской. Формулировка названия Службы отражает восприятие шуйских событий, как особого праздника Смоленской иконы Божией Матери, а именно как праздника нового Явления иконы. Такое толкование сложилось во второй половине XVIII столетия. Так, суздальская рукопись 1754 года называет икону из Шуи «чудотворным образом Пресвятыя Богородицы честнаго Ея явления именуемаго Смоленския»⁽³⁵⁾. Оговоримся, что здесь подразумевается не топографическая связь со Смоленском, а явление в день памяти Смоленской иконы Богородицы. Таким образом, в предании о Шуйской Одигитрии возвышалась связь Её славы с днём чествования старшей Одигитрии Смоленской. При этом легенда о первом чуде «самоначертанного рисования» будущей иконы в виде прориси на подготовленной доске, отошла на второй план.

Заставка в рукописи Сказания из Саровской пустыни выполнена в технике русского лубка XVIII века⁽³⁶⁾. Оттиск Шуйской иконы Богородицы воспринимается не только как образец книжной иллюстрации XVIII века, но и как признак относительно широкого тиражирования Сказания в среде духовенства и купечества.

Календарные молебны к Одигитрии Шуйской, кроме 28 июля, с течением времени стали дополнительно совершаться 11 июля (с 1690 года) и 2 ноября (с 1771 года) в тех местах, где был устроен престол в Её честь, либо просто имелся чтимый список иконы. Но в литургических текстах Синодального периода нет примеров духовных песнопений, прославляющих именно Шуйскую икону Богородицы. Обстоятельства сложились таким образом, что сожаление, высказанное архиепископом Стефаном в июльском молебствии 1667 года: «како Тебе праздник честен составим»⁽³⁷⁾, долгое время не находило достойного утешения. Только 2/15 ноября 1925 года было совершено первое празднование иконе Божией Матери Шуйской по тексту новой Службы, составленной митрофорным протоиереем Николаем Миловским, питомцем Шуйского духовного училища, а затем - Московской духовной академии.

В числе рукописных копий Сказания XVIII столетия представлены не только полные (как Павловский и Саровский), но и сокращённые его варианты⁽³⁸⁾. Такие тексты излагают повесть о явлении иконы, но перечисляют только 40 исцелений от чудотворного образа из Шуи, именно те, которые предание связывает с днями праздника Одигитрии. Это было своеобразным напоминанием о сродстве и преемственности двух событий: древнего праздника Одигитрии Смоленской и нового праздника «Смоленского явления иконы Богородицы в Шуе». Один из таких списков Сказания (ГИМ), датированный 1766 годом, по традициям благочестия, также дополнен Службой праздника иконе Богородицы Смоленской⁽³⁹⁾. В повести другого варианта Сказания XVIII века (ГБЛ), представлено развёрнутое описание событий в Шуе на 30 листах, с описанием принятия обета о написании иконы, крестного хода, молебна и передачи иконы в посадскую церковь⁽⁴⁰⁾.

5. Деловые документы XVII века, касательные истории иконы, представлены только Актами местного значения⁽⁴¹⁾. Но свидетельством общегосударственного прославления и широкого всенародного почитания чудотворной иконы из Шуи может послужить ряд памятников церковного зодчества и иконного письма XVII - XIX вв.

С первым этапом общероссийской славы Одигитрии Шуйской связано освящение престолов в честь этой иконы не только в Шуе, но и в Ярославле. Во второй половине XVII века здесь были устроены два престола в честь новой чудотворной иконы из Шуи.

Первый из них был освящён 13 июля 1673 года по инициативе священноиерея Иоанникия Иванова как главный престол обновлённой церкви Дмитрия Солунского⁽⁴²⁾. Другой был освящён 10 июля 1690 года как главный престол обновлённой церкви Иоанна Златоуста, «что в Рубленом городе»⁽⁴³⁾. Создание второго престола в честь Шуйской иконы Богородицы состоялось «личным иждивением» митрополита Ионы, а день 11 июля, следующий за днём освящения этого престола, стал общегородским праздником Ярославля с общегородским крестным ходом. Ко времени духовного правления митрополита Ионы относится также освящение придельного престола в честь Шуйской иконы Божией Матери в Троицкой церкви Александровой Чудовой пустыни⁽⁴⁴⁾.

Меру царского благочестия свидетельствует известная трёхшатровая церковь Одигитрии в Вязьме⁽⁴⁵⁾, воздвигнутая по указанию Алексея Михайловича. Следуя вяземским писцовым книгам, её строительство происходило единовременно с возведением церкви Дмитрия Солунского в Ярославле (1673г.). Притом, часть материалов для здания Дмитриевской церкви (недостающий для завершения кладки кирпич) была выделена отдельной царской грамотой. Поручение строительства церкви в Вязьме лучшим московским мастерам и особое благоволение к ярославским зодчим, в духе времени объясняется царским обетом благодарения Одигитрии за помощь, оказанную в противостоянии с Литвой и в преодолении моровой язвы.

Меру благочестия Суздальского архипастыря Иллариона в отношении новой святыни, прославленной во вверенной ему епархии, отражает возведённая в Суздале новая церковь в честь иконы Божией Матери Смоленской⁽⁴⁶⁾, освященная им в 1696 году.

С павловским этапом русской славы Шуйской иконы Богородицы можно сопоставить появление ещё двух престолов в её честь. Один из них был устроен как придельный в 1798 году в Свято-Казанской церкви Нижнего Новгорода, приписанной ко Крестовоздвиженскому монастырю⁽⁴⁷⁾. Другой престол (также придельный) был устроен на средства прихожан в Христо-Рождественском соборе Коврова, где почиталась древняя богородичная икона Шуйского извода, в просторечии именуемая Ковровской. По сведениям учёного иеромонаха Иоасафа Гапонова, освящение этого престола состоялось в 1805 году⁽⁴⁸⁾. Упоминания об устройстве особого престола в честь шуйской святыни в селе Павлово на Оке мы не нашли, но список иконы, написанный павловцем Андреем Федотовичем Минеевым в 1771 году, был поставлен в Спасо-Преображенском соборе и позднее (в 1835 году) был богато украшен жемчугом и драгоценными камнями.

Третий этап почитания Шуйской иконы Божией Матери приходится, как уже было сказано, на XIX cтолетие. Шуйские граждане, в знак благодарности за новую помощь в противостоянии эпидемии холеры, изготовили на икону 1655 года богатую праздничную ризу (1831г.), а затем широко отметили 200-летие иконы в 1855 году. Чествование иконы привлекло внимание к этому изводу многих иконописцев того времени, известны образцы иконы и в технике финифти. В эти годы распространилась традиция составления иконописных сводов, объединявших чтимые богородичные иконы со всей России. На некоторых из них⁽⁴⁹⁾ под Шуйским образом проставлена ярославская дата празднования 11-ого июля, ставшая общероссийской с 1831 года. Есть примеры сводов чудотворных икон, где миниатюры с Шуйскими иконами Богородицы представлены дважды. Кроме того, в церковном зодчестве тех лет нашла своё отражение идея о единстве и своеобразии Смоленского и Шуйского изводов. В 1829 году в селе Давыдово (близ Ярославля) была выстроена каменная Христо-Рождественская церковь, а два её придела освятили в честь иконы Божией Матери Смоленской и в честь иконы Божией Матери Шуйской.

Внимание к шуйской святыне ещё раз возросло в начале ХХ века, в ходе подготовки празднования 300-летия Дома Романовых. В Санкт-Петербурге в 1911 году древний список иконы⁽⁵⁰⁾ был пожертвован Ольгой Константиновной (Романовой), королевой Греции, к освящению храма «Спаса на водах». Оформление храма было выдержано в древнем византийском стиле с одноярусным беломраморным иконостасом, и выбор для его убранства именно Шуйской иконы Божией Матери отражает признание византийских корней шуйского извода. В тот же период времени, в Костромском Ипатьевском монастыре, престол в честь иконы Божией Матери Шуйской, ранее устроенный в северной галерее Троицкого собора (с 1879г.), был перемещён в Зелёную башню, преобразованную ради этого события в надвратную церковь⁽⁵¹⁾.

6. Тема почитания иконы была бы неполной без краткой истории Шуйского Воскресенского собора и старшего престола в честь Шуйской Смоленской иконы Божией Матери. Первоначально работы по достойному обновлению посадской деревянной церкви продвигались со значительными препонами. Во многом это было вызвано отстранением архиепископа Стефана от управления епархией, спровоцированного деятельностью раскольников. (Приложение N 3). Строительство каменного здания собора было завершено только около 1690 года, когда вакантную после удаления архиепископа Стефана кафедру⁽⁵²⁾, принял выдающийся архипастырь Илларион, митрополит Суздальский и Юрьевский (1682 - 1707 гг). Можно думать, что именно по его указанию статус посадской Воскресенской церкви был повышен до соборного (1690г.)⁽⁵³⁾ и главным в стенах нового собора стал престол в честь чудотворной иконы Божией Матери, получившей топоним Шуйской.

На протяжении XVIII и XIX столетий здание собора неоднократно повреждалось нередкими в те времена пожарами, но главная святыня города всякий раз оберегалась жителями от «огненного запаления». Пятиглавое здание собора «в три света», дошедшее до наших дней, было возведено в 1798 году, но окончательный вид приобрело в ходе реконструкции 1911-1913 годов, после расширения трапезной и сооружения трёхглавия над западным входом. Строительство знаменитой соборной колокольни, спроектированной итальянским зодчим Маричелли, несмотря на неудачную попытку 1810 года, было полностью завершено к 1832 году стараниями мастера Михаила Саватеева и архитектора Е.Я. Петрова, поддержанных молитвами, трудами и капиталовложениями шуйских граждан. Высота колокольни составила 106 метров (149 аршин), а в третьем ярусе была устроена звонница с одиннадцатью колоколами общим весом 1063 пуда (наибольший весом 500 пудов). В 1891 году на колокольню был поднят двенадцатый колокол весом 1270 пудов.

Среди почитателей Шуйской иконы Божией Матери были первые лица государства и церкви. Местное предание сохранило память о посещении города царём Пётром Алексеевичем в 1722 году. В изложении иерея Евлампия Правдина, предание гласит, что «он заехал в Шую для того единственно, чтобы исполнить своё обещание - поклониться чудотворной иконе Шуйской Смоленской Божией Матери, некогда исцелившей царя от тяжкой болезни»⁽⁵⁴⁾. Пётр I хотел было забрать икону с собой, но шуяне всем миром опустились на колени и умолили царя оставить икону в соборе. В следующем столетии в Шуе останавливался цесаревич Александр Николаевич, путешествовавший по России в сопровождении своего воспитателя, поэта Василия Жуковского. 12 мая 1837 года после богослужения в Воскресенском соборе будущий император принял из рук соборного протоиерея Василия Цветкова малую копию Шуйской иконы Божией Матери⁽⁵⁵⁾.

Развитие типографского дела в России во второй половине XIX века вызвало новый интерес к первоисточникам, связанным со знаменитой шуйской святыней. Все исследователи шуйской духовной истории, начиная с В.А. Борисова, сообщали о древних актах XVII века, хранимых в соборной ризнице вместе с двумя рукописями Сказания. Тогда же, стараниями П.И. Гундобина и иерея Евлампия Правдина состоялись две публикации Сказания, упомянутые в начале этого обзора. Оба ревнителя местной истории находили пример своему усердию в учёных трудах своего земляка отца Саввы Тихомирова, начинавшего образование в шуйском духовном училище. Архипастырь и ближайший сподвижник митрополита Филарета Дроздова, он стал известен и как учёный-палеограф европейского признания и получил степень доктора церковной истории (1894г). Пребывая в сане архиепископа Тверского и Кашинского, владыка Савва посетил Шую 28-30 июня 1887 года⁽⁵⁶⁾. В ходе этого визита беседы с ним среди прочих духовных лиц удостоился иерей Евлампий Правдин, к тому времени завершивший свой основательный труд по описанию шуйских церквей (1884).

Начало ХХ века отмечено повышенным вниманием к Шуйской иконе Богоматери и другим шуйским реликвиям со стороны отечественных учёных-искусствоведов. Летом 1901 года Шую посетил академик Н.П. Кондаков⁽⁵⁷⁾. Он первым указал на византийскую предысторию шуйского сюжета, опубликовав его древний прообраз из Гелатского монастыря в Грузии. Другой именитый искусствовед советской эпохи И.Э. Грабарь в 1922 году по служебной командировке посетил село Васильевское близ Шуи⁽⁵⁸⁾, имея целью изучение икон письма Андрея Рублёва. По предположению научного сотрудника ИОХМ Л.П. Виноградовой, тогда же он мог проявить интерес и к известной богородичной иконе из Шуи⁽⁵⁹⁾, предоставив ей некую «охранную грамоту». Реставрацию памятников станковой живописи из шуйских церквей И.И. Сусловым (1925г.) и экспертное заключение об их культурной ценности А.И. Некрасова (1930г.) упоминает в служебной записке А.Ф. Дубынин, инспектор по делам музеев Ивановской промышленной области⁽⁶⁰⁾. Его доводы о необходимости передачи на Госохрану Шуйской иконы Божией Матери в числе других памятников культуры из Шуи удостоились в сентябре 1935 года положительной оценки специалистов Третьяковской галереи, но переменить отношение новой гражданской власти к главной святыне города это не помогло.

Утрата чудотворной иконы случилась вскоре после провокационной передачи здания собора обновленцам: постановлением президиума ВЦИК от 20 апреля 1936г. договор с «религиозным обществом Тихоновской ориентации» (1740 верующих) на пользование Воскресенской соборной церковью расторгнут, и церковь передана в пользование «религиозной общине обновленческой ориентации» (36 человек). Постановлением Ивановского Облисполкома от 2 октября 1937 года Шуйский Воскресенский собор был закрыт. Здание собора было передано Шуйскому Горсовету «для использования на местные нужды»⁽⁶¹⁾. Долгое время в помещениях соборного ансамбля располагались Шуйский городской архив и торговая база.

Возобновление богослужений в Воскресенском соборе пришлось на Пасху 1990 года. Осенью 1991 года архитектурный ансамбль Воскресенского собора был передан в качестве подворья Свято-Николо-Шартомскому монастырю. Преемницей древней чудотворной иконы в Воскресенском соборе стала малая её копия XIX века, подаренная Патриархом Алексием II во время посещения Шуи 20 августа 1993 года⁽⁶²⁾. К празднику Рождества Христова 2002 года на соборную колокольню был поднят новый колокол весом 4,5 тонны, огласивший окрестности благовестом впервые за 72 года вынужденного безмолвия.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския // РГАДА. Ф. 357. Оп.1. Д. 109; Чудо Пресвятыя Богородицы Смоленския // ПКМ. N 8510.

2. Гундобин П.И. Описание Шуйского Воскресенского собора и Сказание о чудесах от чудотворного образа Шуйской Смоленской Божией Матери, находящегося при Воскресенском соборе. М.: Изд. Н.Г. Калужского, 1862. С. 41-162.

3. Гундобин П.И., 1862, С. 36.

4. Сказание о чудесах, бывших от Шуйской-Смоленской иконы Божией Матери / русский перевод Правдина Евлампия, иерея. Шуя: Издание И. И. Турушина, 1883.

5. Ebbinghaus A. Die altrussischen Marienikonen-Legenden. Wiesbaden:Harrassowitz, 1990. S.34.

6. Буланин Д.М., Сказание о иконе Богоматери Шуйской // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Часть 4. Т-Я. Дополнения. СПб. 2004. С. 602.

7. Никонов Н.И. Шуйская Смоленская икона Пресвятой Богородицы: История и иконография. СПб.: Ладан; Троицкая школа, 2008. С. 15.

8. Иванов Ю.А. Шуя православная. Шуя: ГОУ ВПО «ШГПУ», 2007. С. 52.

9. Гундобин П.И., 1862. С. 37.

10. Гапонов Иоасаф, иеромонах (магистр). О святых иконах, особо чтимых, находящихся во Владимирской епархии // ВГВ. N 39. 1859. С. 158; Макарьянц, Б.Л. К истории текста «Сказания о Шуйской иконе Божией Матери» // Ословесненный космос: культурологич. сборник / ред. проф. В.П. Океанский. Иваново; Шуя, 2010. С. 417.

11. Чудотворные иконы Пресвятой Богородицы. История их и изображения / сост. Бухарев Иоанн, протоиерей. М., 1901. С. 92.

12. Баделин В.И. Правда о Шуйском деле // Золото церкви: Исторические очерки. Изд. 2. - Иваново: Рыбинское подворье, 1995. С. 185-265; Дамаскин (Орловский), иеромонах, Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним: Кн. 2. Тверь: "Булат", 1996. С. 37-53.

13. Празднование Пресвятей Владычице нашей Богородице в честь чудотворныя Ея иконы, нарицаемыя «Шуйския» // Минея. Ноябрь. Часть 1. Издание Московской Патриархии, 1980. С. 50-56. Служба составлена в 1924 году.

14. Минея. Ноябрь. Часть 1. Издание Московской Патриархии, 1980. С. 58.

15. Сказание о иконе Богоматери Шуйской // СККДР. СПб. 2004. С. 602.

16. Макарьянц Б.Л., К истории текста Сказания... 2010. С. 408-409.

17. Книга об иконе Богоматери Одигитрии Тихвинской. СПб., 2004. 24-144.

18. Гундобин П.И., 1862. 41-52.

19. Гундобин П.И., 1862., 57-145.

20. Гундобин П.И., 1862., 52-57.

21. Никонов Н.И., 2008, С. 196-205.

22. Гундобин П.И., 1862., 145-162; Чудо Пресвятыя Богородицы Смоленския. Л. 115об.-129 об.; О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. Л. 120-130об.

23. Указы Суздальской Консистории ГАИО: Ф. 71. Оп. 1. Д. 1.

24. Макарьянц Б.Л., К истории текста Сказания... 2010, С. 440-442.

25. Гундобин П.И., 1862, С. 50.

26. Макарьянц Б.Л., К истории текста Сказания... 2010, С. 410-411.

27. Борисов В.А. Собрание трудов: В 3 т.: Т. 1 / Ред. - сост. Вопилин Е.Г., Баделин В.И. Иваново: МИК, 2001. С. 218-225; Макарьянц, Б.Л., 2010. С. 405-407.

28. Книги свидетельства чудотворного образа Пречистыя Богородицы Одигитрия и чудесем, что в Шуе. 1667г. // ГИМ. собр. Уварова. N 1724 (196), Л. 4-44.

29. Книги свидетельства, 1667г., Л. 70-72 об.; Соловьёв Я.А., «Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале» ключаря тамошняго собора Анании Фёдорова // ВОИДР. Кн. 22. 1855. С. 197.

30. «Испроси миру всему и нам полезная, Великого Государя нашего Царя и Великого князя и Великую Государыню княгиню нашу, и их благородная чада и благоверныя царевны спаси и сохрани». ПКМ. N 8510. Чудо Пресвятыя Богородицы Смоленския. Л. 15.

31. Федотов Н.Б. Почитание Шуйской-Смоленской иконы Богоматери в селе Павлове и рукопись XVIII в. // Провинциальный анекдот. Вып. V. Шуя, 2005. С. 25.

32. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. Л. 26-26 об.

33. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. Л. 131 об.-135.

34. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. Л. 2-18.

35. Историческое собрание о граде Суждале // ВОИДР. 1855. С. 196.

36. О чудесех Пресвятыя Богородицы Шуйския. Л. I об.

37. Гундобин П.И., 1862. С. 53.

38. Ebbinghaus A. 1990, S. 94.

39. Макарьянц Б.Л., К истории текста Сказания... 2010. С. 408.

40. Ebbinghaus A. 1990, S. 128.

41. Борисов В.А., Т. 1. Иваново. 2001. С. 218-225; Челобитная 1673 г. Димитриевского попа Иоанникия о дозволении освятить новопостроенную церковь Смоленской и Шуйской Божией Матери // ЯЕВ. Ч. неофиц. 1894. N18. С. 278-280.

42. Рутман Т.А. Храмы и святыни Ярославля: История и современность / Т.А. Рутман. Ярославль: изд. Александра Рутмана, 2008. С. 219.

43. Рутман Т.А., 2008. С. 61.

44. Время освящения престола датируется концом XVII века, в связи с тем, что Троицкая церковь стала последним образцом трёхшатрового зодчества, впредь воспрещённого церковной реформой. В настоящее время церковное строение в руинах, но фрагменты его шатров были вывезены в Рыбинск с целью сохранения и возможного восстановления.

45. Вдовиченко М.В. Церковь Одигитрии в Вязьме // Проект-классика, N11, 2004. С. 122-127.

46. В селе Ярлыково, бывшем владении Суздальского Покровского монастыря, (ныне - Ивановский р-н Ивановской обл.,), также был устроен престол в честь Шуйской Смоленской иконы Божией Матери (предположительно, в конце XVII века). Березин В.С., Добронравов В.Г. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Владимир, 1898. Вып. V. С. 91-92.

47. Храмцовский Н.И. Краткий очерк истории Нижнего Новгорода, Н.Н., 2005. С. 343.

48. Гапонов Иоасаф (иеромонах). Церковно-историческое и статистическое описание Владимирской епархии 1853 г. РГИА. Ф. 834. Оп. 2. Дд. 1787. Л. 349(об).

49. Кочетков И.А. Свод чудотворных икон Богоматери на иконах и гравюрах XVIII-XIX вв // Чудотворная икона в Византии и древней Руси / Ред. Лидов А.М. М., 1996. С. 414.

50. Смирнов С.Н. Храм-памятник морякам, павшим в войну с Японией. Пг., 1915. С. 43.

51. Черницын А.И. Внешний вид и храмы Ипатиевского монастыря // Костромской Ипатиевский монастырь / ред. Баженов И.В. Кострома: Издание редакции Костромских Епархиальных Ведомостей, 1913. С. 49, 55.

52. Колосов В.И., Преосв. Стефан Архиепископ Суздальский и Юрьевский. Тверь, 1905. С. 9.

53. Лядов И.М. Историческая и современная записка о городе Шуе. М. 1863.

54. Правдин Евлампий, иерей. Описание города Шуи и шуйских церквей. - Шуя, 1884, С. 5.

55. Борисов В.А., Празднество 2 ноября в г. Шуе в воспоминание чудесного избавления города от моровой язвы в 1655 году // ВГВ. - 1855. - N 46, С. 347. Правдин Евлампий, иерей. Протоиерей Алексей Никитич Никитский // ВЕВ. - 1877. - N 13.

56. Правдин Евлампий, иерей. Посещение г. Шуи архиепископом Саввою // ВЕВ. 1887. N 16.

57. Отчет Управляющаго делами Комитета, Академика Н.П. Кондакова по поездке его летом 1901г. в иконописные сёла Владимирской губернии // Известия Комитета попечительства о русской иконописи. Выпуск 1. - СПб, 1902, С. 90.

58. История русского искусства, Т. 3. Изд. Академии наук СССР. М., 1955, С. 138.

59. Виноградова Л.П. К вопросу об иконографии иконы Шуйско-Смоленской Богоматери // Краеведческие записки. - Иваново, 1998, С. 114.

60. ОР ГТГ Ф. 67. Отдел ДРЖ. N 506; ГАИО. Ф. Р-1707. Оп. 1. Д. 51. Л. 210.

61. ГАИО Ф. Р-2953. Оп. 3. Д. 847.

62. Полосина, Т.Г. «Я вижу, доброта не ушла из вашей жизни» // Рабочий край. - 21.08.1993.

ПРИЛОЖЕНИЕ N 1

АКТЫ XVII в. по истории ШУЙСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Подлинник «росписи чудес» из Шуи, переданный в Патриарший разряд митрополиту Сарскому и Подонскому Павлу 21 октября 1667 года. (Акты NN 86, 90, 92 по В.А. Борисову, 1851). 103 чуда. Подробно проверен комиссией архиепископа Стефана в июле 1667 года. (Не сохранился).

ГИМ, собр. Уварова, Д. 196, Книги свидетельства чудотворного образа Пречистыя Богородицы Одигитрия и чудесем, что в Шуе, 74 листа, подлинник. (27-28 июля 1667г). Дознание по «росписи чудес» из Шуи с рассмотрением всех 103 эпизодов (дополнение 3-х чудес от 28 июля 1667). Рукопись упоминается Ананием Фёдоровым (1754), а затем архимандритом Леонидом Кавелиным (1894). Обсуждается в работах А. Ebbinghaus, (Берлин, 1990), Д.М. Буланина (2004) и Н.И. Никонова/Соколова (2008).

8 деловых актов (июль-август 1667 года), собраны и опубликованы В.А. Борисовым (1843, 1845, 1851). Переписка между Москвой, Суздалем и Шуей отражает этапы делопроизводства о прославлении новой чудотворной иконы. Два документа из этой выборки хранились в ризнице Воскресенского собора г. Шуи, утрачены в конце 30-х гг. XX в.

Изветные челобитные 1667 - 1669 годов из Шуи, оставшиеся неопубликованными. СПФИРИ РАН, коллекция В.А. Борисова, N 440, 441, 448, 471. (По данным Е.Г. Вопилина и В.И. Баделина, 2002).

Челобитная 1673 г. преосвященному Ионе, митрополиту Ростовскому и Ярославскому, Димитриевского попа Иоанникия о дозволении освятить новопостроенную церковь Смоленской и Шуйской Божией Матери с приделами в честь вмч. Димитрия Солунского и Георгия Победоносца. (По ЯЕВ. 1894. С. 278-280). Памятная доска 1673 года об освящении престола в честь Шуйской иконы Божией Матери (В.С. Шилов, 1998).

СКАЗАНИЕ и РОСПИСЬ ЧУДЕС в списках XVII века

Сказание и роспись чудес, хранившиеся в Воскресенском соборе г. Шуи, позже дополненные (1768-1771) и датированные 1765 годом (по П.И. Гундобину, 1862). 85 чудес (1666г.) + 24 (1765-71гг). Послужили образцом для рукописи 1771 года (Павлово на Оке). Предположительно, это был фрагмент подлинника, составленного в 1666/67 году клириками посадской Воскресенской церкви иереями Алексием и Григорием.

Список Сказания из РНБ Q.XVII.79, л. 72-173. (СПб), впервые описан П.М. Строевым (1827), упоминается Д.М. Буланиным (2004), дополнен Похвальным словом (публикация Н.И. Никонова/Соколова, 2008). 85 чудес (соответствуют публикации П.И. Гундобина в ранней части «чудесной росписи» от 1666-67гг.). Сборник происходит из библиотеки Успенского собора Ярославля (запись на листе 558 от 20 янв. 1692 г.).

Список Сказания, упомянутый Симеоном Моховиковым в рукописи 1715г (ГИМ; МГУ). Ремарка С. Моховикова: «Чти полное: 120 чудес». (Возможно, список - из собрания книг Благовещенского собора московского Кремля, где Симеон Моховиков был ключарем).

СКАЗАНИЕ и РОСПИСЬ ЧУДЕС в списках XVIII и XIX веков

Павловский Краеведческий Музей. N 8510. (г. Павлово на Оке). Чудо Пресвятой Богородицы Смоленской. Рукопись 1771 года, упоминается А.П. Смирновым (1864), исследована Н.Ф. Артемьевым (1997) и Н.Б. Федотовым (2005). 85 чудес (1666г.) + 31 (1765-71гг). Не опубликована.

РГАДА Ф.357 Оп.1 Д. 109. Сказание о Шуйской иконе Божией Матери, список 1783 года. Рукопись из библиотеки Саровской пустыни. (И.Л. Жучкова, 1985). 85 чудес (1666г.) + 30 (1765-71гг.) + 3 (1782г.) Составитель и редактор текста, вероятно, иеромонах Исайя (Зубков), уроженец Суздаля, впоследствии настоятель Саровской пустыни. Открывается Службой празднику «Явления чудотворныя иконы Смоленския Шуйския Пресвятыя Богородицы и Присно Девы Марии честнаго и славнаго Ея Одигитрия яже обретается в Шуйском соборе».

Список 1766 года из ГИМ собр. Забелина Д. 471 л. 73 и далее. (А. Ebbinghaus, 1990). 40 чудес (1666г.). Также дополнен текстом праздничной Службы.

Список из ГБЛ собр. Никифорова Д. 136 л. 37-65об. (А. Ebbinghaus, 1990). 40 чудес (1666г.). Содержит развёрнутое описание событий в Шуе на 30 листах, с описанием обета о написании иконы, крестного хода, молебна и передачи иконы в посадскую церковь.

Вторая шуйская редакция 1799-1800 гг, выполнена протоиереем Алексием Никитским, позднее опубликована П.И. Гундобиным (1862) и повторно опубликована в русском адаптированном переводе иереем Евлампием Правдиным (1883). 85 чудес (1666г.) + 24 (1765-71гг).

Шуйские рукописные списки (по шрифту - скоропись либо устав), упомянутые В.А. Борисовым (1852).

РГИА Ф.834. Оп.2. Дд 1787, 1788. Рукопись иеромонаха Иоасафа (Гапонова) 1853 г. Воспроизводит ряд Актов 1667 года о прославлении Шуйской Смоленской иконы Божией Матери. (А.И. Раздорский, 2003).

РГБ Ф. 304 II (фонд ТСЛ). Д. 246. Сборник повестей, сказаний об иконах Богородицы и др., составной, XVIII и XIХ вв. Повесть о Шуйской иконе Божией Матери (Л. 187-188). Повесть использована профессором МДА П.С. Казанским при составлении краткого очерка о Шуйской иконе (1853).

ПРИЛОЖЕНИЕ N 2

ДОПОЛНЕНИЯ к «РОСПИСИ ЧУДЕСЕМ, что в ШУЕ»

Три исцеления 28 июля 1667 года на соборном прославлении

Извлечение из 6 главы, 2 части, о городе Шуе, «Исторического собрания о граде Суждале» соборного ключаря Анании Фёдорова, 1754г., по публикации во

Временнике ОИДР. Книга 22. М., 1855. С. 196- 197.

В помянутом граде Шуе в соборной церкви Воскресения Христова имеется чудотворный образ Пресвятыя Богородицы честнаго ея явления именуемаго Смоленския, о котором святом образе, и о происходящих от него чудесех лета 7175 года Июля во 2(?) день, по грамоте святейшаго патриарха Иоасафа Московскаго, преосвященным Стефаном архиепископом Суждальским со освященным собором: Ипацкаго монастыря архимандритом Кириллом, из Суждаля Спасоевфимиева монастыря архимандритом Павлом, Николаевскаго Шартомскаго монастыря архимандритом Савватием, с игумены Данилова Московскаго монастыря Врлаамом, Золотниковския пустыни Феоктистом, из Суждаля же Васильевскаго монастыря архимандритом Феодосием, Суждальской соборной церкви с протопопом Симеоном, было свидетельство настоящее по церковному чиноположению, и прежния чудеса, кои были, окрестными людми (на кого была ссылка) свидетельствованы, и явилися быти истинны, и нетокмо прежде онаго преосвященнаго, но и при нем во время самаго следствия чудеса происходили сицевыя:

Когда преосвященный архиепископ со освященным собором пред чудотворным Богоматере образом молебное пение совершали, и в то время Владимирскаго уезду вотчины Сампсона Бутурлина, села Палеху, деревни Сидоровки, дева Васса Иванова дочь сказала, невидела я очми двадцать лет, а сего числа как архиепископ и власти пели пресвятей Богородице молебен, и в то де время я прозрела и увидела на святители шапку, и осмотрела властей, и в церкви Божии образа и людей, и ныне де вижу, и ссылалась про ту свою скорбь на соседов; и соседи восемь человек по имянам сказали, что подлинно та дева была двадцать лет слепа, а ныне видит, и совершенно очами здрава.

Суждальскаго уезду Василья Андреева сына Лазарева, деревни Кузнецова, крестьянин Иван Спиридонов, в тож самое время исцелел, не слышал ушми три года, о чем засвидетельствовали соседи его четыре человека.

Суждальскаго уезду деревни Михалёва, столника Василья Панина крестьянская дочь Марья Васильева тогда ж исцелела, болела очми пятнадцать лет, о чем засвидетельствовали соседи ея пятнадцать человек, и ныне здрава.

И помянутыя новоявленныя чудеса, також и прежния засвидетельствовали бывшия с преосвященным архиепископом духовныя объявленныя персоны, кои свидетельствованныя чудесем книги по листом и по статьям утверждали приписанием рук своих (помянутыя книги свидетельствованныя имеются в соборной Суждальской церкви Рождества Пресвятыя Богородицы в книгохранительнице). И доныне от того Богоматере святаго и пречестнаго чудотворнаго образа с верою притекающим во славу Христа Бога чудеса и исцеления преизобильно истекают.

Три новых исцеления 1782 года

по Саровской рукописи 1783 года (РГАДА ф.357 Оп.1 Д.109 Л.131об-134)

1782 года чюдо Пресвятыя Богородицы о соборном священнике Иакове

Исцелила Пресвятая Богородица сего града Шуи соборного священника Иакова: одержим был нечистым духом и велми его ломало 4 недели от генваря 16 до февраля 12, а нападение ему сице бысть: шедшу убо оному священнику от заутренняго пения и бывшу близ двора своего и се внезапу удари его по лицу аки ветром и егда вниде в дом свой тогда нача нань тоска находить. Домашнии же мнеша его тако немощствовати и егда вывели его пред чюдесную икону и тогда нача его велми ламати и прегибая и всячески его муча и усты свища и о помост церковный ударяя его и тако относим бывая пятми человеками в дом его. Посем некогда прииде его протопоп посетити и нача над ним молитвы заклинательныя читати, сей же иерей спал. Егда же ощути над собой протопопа и яро погляда и рече: нигде же вы мне места не дадите. И малу часу минувшу сей иерей мало в себе пришед и нача протопопу возвещати сице: Аз честнии отцы сея нощи спал в дому моем и виде некоего старца святолепна, чюдесну икону Пресвятыя Богородицы на руках держаща Шуйския Пресвятыя Богородицы и глас слыша от святолепна старца молящася ко иконе Пресвятыя Богородицы сице: Избави Пресвятая Богородице сего иерея Иакова страждущаго. Глас же бе слыша от Пресвятой Богородицы: сей иерей страждет наказанием за неверство ево понеже не веровал чюдесам бываемым во храме моем а мыслил сице: какие де ныне от сея иконы чюдеса хотя де напред и были а ныне де нет да и нечего ждать и всуе де я пришел из села Гориц в Шую, хотя его преосвященство просить, чтоб паки его в Горицы перевёл. Нам же его вопрошающим: тако ли бе отче мысле твоя егда здрав бе? он же глаголя нам: тако де братия моя, не бе ниже единыя службы без сея мысли.

Потом же в пяток на первой недели вывели оного беснуемаго священника и когда в преждеосвященную обедню зле его муча и поражая о помост церковный и прегибаяся яко и зрящим нань велми удивляющимся и тако в дом свой относим бывая пятми человеками. И в воскресенье паки вывели онаго священника и зле мучим бе в литургию и о помост церковный его ударяя и в Херувимскую песнь велми его удари и тако нечювствен лежа и до отпуста мирскаго молебна. Егда отпуст протопоп возгласи тогда оной священник сам о себе встал и приложися к чюдесной иконе и к прочим местным образам и возвести всем: яко егда аз братие нечювствен бе якоже мя видесте и мало чюх из уст моих аки птицу вылетевшу черну и долг хвост имевшу. И тако сам о себе в дом свой доиде и егда прииде в дом свой тогда в доме засну и виде в видении паки онаго священнолепна старца в руках своих чюдесную икону носяща и глас от чюдесныя иконы сице: се исцелен еси при чюдесной иконе в день Православия. Веруй быти чюдесам от чюдесныя иконы моея и о сем всюду вестно будет, иди убо и прославь благодеяние Ея. И сам облачась в фелонь и молебен с водосвятием отпой, егда же освятиши воду умы оною водою лице свое вкупе же и неверие свое отвержеши.

И в понедельник паки соборне отпеша молебствие Пресвятей Богородице егда у молебна протопоп возглас возгласи, тогда оной исцелевший священник очи сомже и ноги прегнувшася, нам же двоим поддержащим. И вскоре одумася и возвести глас - аз, отцы и братия, егда непочувствова мало себе, яко же зресте мя, и мнехся не видети и своду церковнаго. И огнь окружи олтарь и чюдесную икону и глас слыша от чюдесной иконы сице: се исцелен еси ты вчера в день Православия, веруй быти благодати и чюдесам от иконы моея и веруй быти благодати во святых церквах понеже ныне мнози ереси и развраты и не веруют быти благодати во святых церквах, ниже веруют быти благодати от святых икон. Веруй - быти, есть и будет до скончания века. И се протопоп слыша повеле звону быти. На незапные звоне снидошася вси градоначалницы и купно вси со слезами и со умилением и градски священницы молебное пение совершивше Пресвятей Богородице и разыдошася вси в домы своя радующеся.

Чюдо 2 ныне ново сотворшееся

како избави боляроню от разслабления.

Исцели Пресвятая Богородица некую жену боляроню одержима была разслаблением и ногами ни с места не ходила и егда нача обещатся чтоб в Шую притти пред чюдесную икону и явися ей Пресвятая Богородица и повеле ей: встани де. Она^/ отрекшися: не могу де. О^/на же Богоматерь за руку взяв ю и она^/ поиде помалу и поутру скоро в Шую приеха и молясь пред чюдесной иконою исцеление получила и объявила иереем про исцеление свое и молебное пение отпе и в дом свой возвратися радуяся и славя Пресвятую Богородицу.

Чюдо 3 ныняшняго году (1782) ново содеявшееся.

Исцелила Пресвятая Богородица града Суздаля купца Ивана Егорова Плонхова. Глава у него боле с полгода и от того ослеп и не виде 3 месяца ничего, но мало свету виде. И приеде в Шую сего году ноября 16 дня и стал в заутреню внезапу видеть. Первее чюдотворный образ обозре и свещи и люди предстоящия и велегласно всем церковникам и людем объявил про милосердие Пресвятыя Богородицы и молебное пение отпе и в дом свой возвратися радуяся.

ПРИЛОЖЕНИЕ N 3

Малоизвестные биографические сведения о преосвященном Стефане, архиепископе Суздальском и Юрьевском

Колосов В.И. Пресвященный Стефан, архиепископ Суздальский и Юрьевский / из трудов Тверского Областного Археологического съезда, Тверь. Типография губернского правления. 1905. Отдельный оттиск (приводится с сокращениями).

...Архиепископ Стефан, будучи ещё иеромонахом, был одним из приближенных к патриарху Никону лиц. В одном из своих писем к царю патриарх писал: «а я, богомолец Ваш, и поп Стефан, ещё живы...». Очевидно, что он уже в это время был известен царю. Начав построение самого любимого и лучшего из своих монастырей (Новоиерусалимского), патриарх Никон первым настоятелем его назначил Стефана. В 1657 году при освящении соборной церкви этого монастыря Стефан в присутствии царя был произведён из игуменов в архимандриты. В следующем году патриарх Никон посвятил архимандрита Стефана в архиепископы Суздальские. Поставление это имело место почти пред самым оставлением Никоном патриаршества. <...>

Собранный в 1660 году для суда над архиепископом Стефаном собор, заслушав следственное дело, приговорил было его «к извержению из сана», но после заслушания личных объяснений архиепископа, присудил «послать его в монастырь, в который Великий Государь укажет, и быть под началом у доброго старца, и ему архиерейское ничтоже действовати и клирики не владети». Но, ознакомившись с подробностями этого дела, несомненной подкладкой которого были какие-либо речи в пользу Никона, царь велел сказать властям: «которыя вины перед ним, великим государем, архиепискупли, и в тех винах великий государь жалует, его прощает; а что свои архиепискупли вины церковные, и в том бы они, власти, судили и прощали по правилам, потому что от простых речей прозябают ереси, а попа Никиту чтоб отослали под градской суд». Узнав про отношение к этому делу царя, власти немедленно нашли, что во многих статьях архиепископ Стефан был оклеветан Никитой, а в других винился пред собором и просил прощения, и постановили простить его, но не оставили его в Суздале, потому что он «возненавиден этого города людьми, а указали ему быти ради пропитания у Архангельского собора и в нем архиерействовати».

С 1660 по 1666 год архиепископ Стефан и состоял при Архангельском соборе в Москве «для поминовения преставльшихся государей», именуясь Архангельским и Звенигородским. В конце 1666 или в начале 1667 года ему была возвращена прежняя его епархия, всё это время остававшаяся вакантной. Следующие затем 10 лет преосвященный Стефан прожил сравнительно спокойно и даже получил особое и важное по тому времени отличие. В октябре или ноябре 1671 (т.е., по сентябрьскому новолетию, с 1672) года архиепископ Стефан «бил челом великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, чтобы великий государь пожаловал его, повелев ему, по правилам святым и по Соборному свитку, в архиерейской одежде в саккосе служити. И того ж 1672 года на праздник Христова Рождества, когда великий государь пожаловал своих государевых богомольцев, преосвященных митрополитов и архиепископов, дарами, деньгами и ефимками, преосвященного архиепископа Стефана, вместо даров, пожаловал архиерейскою одеждою, повелел ему в саккосе служити. А по его государскому указу сказку эту сказывал Чудова монастыря архимандрит Иоаким, впоследствии патриарх Московский». <...>

В феврале того же года (1672) патриарх Иоасаф «благословил и повелел преосвященному архиепископу в саккосе служити». Вновь поставленный 6 июля 1673 года патриарх Питирим подтвердил ему Государево жалованье о саккосе, и преосвященный Стефан 15 октября этого года «на Москве, на домовом своем подворье, впервые в саккос облачился и божественную литургию служил и иныя службы тако ж на подворье служил в ризах». Насколько чрезвычайно было в то время отличие, полученное преосвященным Стефаном, видно из того, что несмотря на жалованье государя, он решился впервые воспользоваться им только после подтверждения этого пожалованья двумя патриархами. Дело в том, что саккос появился в русской церкви только в XV веке и был сначала отличительною особенностью только митрополитов и патриарха, с тою разницею, что патриархи имели на саккосе «передник» или «наперсник», чего не было у митрополитов. <...>

При Патриархе Иоакиме вопросом о саккосе занимался даже собор Русской церкви. Он с особою ревностью относился к внешним отличиям высших чинов иерархии. Патриарх Иоаким (как видно из решений собора) придавал громадное значение саккосу как отличительной особенности сана митрополита и патриарха. Неудивительно поэтому, что уже одно то обстоятельство, что преосвященный Стефан возлагает на себя, не будучи митрополитом, во время богослужения саккос, историю пожалования которого патриарх Иоаким несомненно хорошо знал, так как сам объявил ему о царском пожаловании, будучи ещё архимандритом, (тем не менее) вызывало в патриархе сильное неудовольствие и даже раздражение. Это неудовольствие сказалось уже в 1675 году, когда в августе месяце проявились признаки опалы архиепископа Стефана, но ещё жив был царь, пожаловавший преосвященному саккос, и опала скоро была снята с него патриархом. В дальнейшую и окончательную стадию вопрос этот вступил уже по смерти царя Алексея Михайловича. <...>

В статье архимандрита Леонида (Чтения в ОИДР, 1876, Кн. 1, С. 235) о преосвященном Стефане читаем: «В «Истории Российской иерархии», в росписи Суздальских архиереев, значится, что архиепископ Стефан, в конце своего управления епархиею, «соборне отлучен» (лишен епархии) и отправлен в заточение, сперва в Новгородский Лисицкий монастырь, а потом перемещён в Иосифов Волоколамский, где и скончался. Но ни причины его осуждения, ни время оного, не означены, и ни в каких других источниках указаний на сие мы не нашли». <...>

В одной из рукописей Императорской Публичной библиотеки мы нашли одно звено к биографии многострадального архиепископа Суздальского Стефана, именно копию с указа патриарха Иоакима от 2 июля 1678 года. Копию эту сохранил для нас в своём сборнике архимандрит Чудовской Павел. В этом указе патриарха мы читаем: «По соборном же сем, руками нашими архиерейскими подписанном на него архиепископа Стефана, в его непокорствии изложении, мерность наша не до конца прогневася ниже весьма враждуя, но яко отец чадо крайним своим отеческим люблением хотя к прежнему архиерейскому сочетанию и служению паки его соединити, множицею же со благим увещеванием глаголаше ему на соборе, и посылаше к нему, дабы управлял паки свой архиерейский престол, аки же и прежде, и порученную ему своея епархии паству и да служил бы купно нам во повеленных ему фелонех, и о всяких приличных его архиерейству должное предложи возвещение. Он же нимало сему нашему архипастырскому увещеванию внят, ниже подобающим повиновением нас сыновски послуша, во еже бытии паки ему на своём архиерейском престоле, и сослужити нам в определенных ему архиерейских одеждах; но пред нами на соборе при многих свидетелех архиерейского служения в фелонех множицею отречеся и, ругаяся архиерейству, без вданныя ему патерицы и без архиерейския мантии мимо сущия на его дворе церкви, яко юрод, хождаше самочинно к приходским церквам пения ради. И того ради послахом его за пределы Великаго Новограда во епархию митрополита Новгородского во некоторую обитель, именуемую «на Лисьих горах», яко да в той обители живый от такового высокоумия престанет и совершенно смирится. И в той обители начальствовати ему над всеми и монастырскими вотчинами препитания ради имети, архиерейского же чина весьма не обнажихом его, ниже одеяния архиерейского совлекохом, но повелехом ему носити мантию архиерейскую со панагиею и патерицу на Троицкаго Сергиева монастыря подобие, во церкви <мир всем> глаголати. Братию обители тоя и служебников и прочих, приходящих к нему благословения ради, благословляти и стояти ему на собственном игуменском месте. Кроме же сих, повеленных нами ему, в той обители ничесого архиерейских служений действовати. Причащати же ся Святых Таин, когда похощет, служащему тамо иерею, по чину, точию в мантии и панагии, во епитрахили и в нарукавницах во алтаре самому, а не от руку иерейских. Кроме же сих ни в какия архиерейския и иерейския одежды ему не облачатися. Быти же ему в той обители со всяким смирением неисходно и управляти братию и служебников и подданных ему, якоже и прежде бывшие тоя обители игумени и строителие и архиепископ Иосиф. Аще же он, сый в той обители, начнет что по своим похотем творити, кроме сего нашего определения архиерейская служения совершати, нововводныя чины и уставы в той обители деяти, братии и служебником и подданным преобидения яковая либо творити начнет, или тамошнему митрополиту прекословен и непослушен и противен явится, и ему, митрополиту о всем, святейшему патриарху возвещати повелехом, и о сем архипастырское наше разсмотрение будет».

Заканчивается этот указ патриарха Иоакима следующими словами: «Ведения же ради, яко о Стефане, архиепископе Суздальском, архипастырское наше сицевое суждение изнесеся и того ради повелехом всем митрополитом, архиепископом и епископом Российским повсюду писанием известити, яко сие суждение наше всех архиереев Российских с подтверждением руками их подписано будет. Деяся сие в царствующем граде Москве в лето мироздания 7186 (1678) иулия во 1 день».

Таким образом, преосвященный Стефан не был лишен сана и заточен в монастырь, а только запрещен, если можно так выразиться, архиерейского служения и послан в монастырь в качестве его начальника, как в настоящее время поступают с архиереями, отправляемыми на покой. К такой участи он был приговорен не соборне, а единоличным распоряжением патриарха. <...>

Составитель Б. Макарьянц (г. Саров), 2015 г.

(Продолжение следует)