Собеседники:
Елена Рычкова, Артём Войтенков (Познавательное ТВ, poznavatelnoe.tv)
Елена Рычкова: К тому же у французов есть такая особенность поведения - они везде должны выглядеть милыми, именно так, такое слово genti. Если ты начинаешь жаловаться чужим людям, ты уже не очень милый, поэтому там это как-то не принято. Они могут мило сказать с улыбочкой: "Ой, там что-то не так". Но что-то пойти доказывать, как наши, - ругаться там, что-то такое делать - вряд ли они будут. Я считаю, что их просто от этого отучили, т.е. они перестали защищать себя, защищать какие-то свои интересы, стали такими тихими, милыми.
Люди хорошие, но у них в самом, наверное, раннем детстве (к тому же это второе-третье поколение) выключен в голове такой прибор, называется "анализатор". Они не способны ничего анализировать. Они ничего не могут сравнить, делать выводы, сопоставить, то есть, им даже в голову не приходит этим заниматься. Это какая-то область мозговой деятельности, о которой они ничего не знают. Они могут слушать информацию, они могут что-то сказать, но, как правило, они ретранслируют эту же информацию. А вот сомневаться, задавать вопросы, куда-то копать - вот этого как-то я не заметила. Хотя, может, я сталкивалась с такими людьми, может я что-то не понимаю, но мне кажется это так.
Артём Войтенков: Всё-таки за десять лет жизни во Франции какой-то опыт набирается. Общение не просто так - один, другой, третий.
Елена Рычкова: Я жила, работала в двух разных фирмах, общалась с мужчинами, женщинами, разными людьми, очень меня поразило. Когда я сюда приехала (а я приехала, вообще не могла говорить по-французски), я на месте там постепенно учила язык. Когда я немножко стала понимать, меня очень удивило, что все разговоры очень примитивны. У нас так не разговаривают в моём окружении в России. А там как-то они тоже реально погоду обсуждают (причём, люди не какие-то бабушки, дедушки - мои сверстники), про погоду, про еду, про деньги, про еду, про погоду. И вот как-то вот это всё крутится на таких очень простых...
Артём Войтенков: Житейских темах.
Елена Рычкова: Да. "Куда пойдём обедать? А что мы будем есть сегодня на ужин?" - вот эти вопросы ключевые за день. Может быть, если на работе, что-то и по работе обсудят, но так как-то, не так, как у нас. Я помню у нас обсуждения - у нас атомные реакторы обсуждали.
Артём Войтенков: У нас всё обсуждают.
Елена Рычкова: Например, такая тема, как геополитика, вообще политика, тем более геополитика - это, как другая планета. Они не знают, что такое есть, они никогда на эту тему не заговорят.
Артём Войтенков: Политику не обсуждают?
Елена Рычкова: Нет. Среди тех людей, с которыми я общалась - нет. Более того, эта тема не то, что под запретом, но она какая-то дурацкая, неприличная. К тому же со мной лучше про политику не говорить, потому что сразу такой конфликт возникает. Меня там называли, как только я начинала рот открывать - я экстремистка, я террористка, я люблю оружие, я там на КГБ работаю. Причём, люди они не шутили, они говорили мне такие вещи с серьёзными лицами, им не нравилось, что я говорю, вообще. Думаешь там какая-то свобода слова, что там что хочешь, то и говори. Нет. Ты тут же изгой, просто автоматически.
Если ты не в тренде, не говоришь то, что они знают и к чему они привыкли, ты просто, как инопланетянин, ты сумасшедший - как-то ты такая сразу, не хорошая. К тому же они сразу на тебя клеймо хотят повесить, чтобы для себя объяснить почему я другая вообще. Сначала я плохо понимала язык, и, когда я через год чуть-чуть стала понимать, я удивилась насколько у них примитивные разговоры. Я не могла в это поверить. Я считала, что я, наверно, очень плохо знаю язык. Я его всё лучше, лучше изучала. Когда я дошла уже до уровня, что я более менее понимаю, я поняла, что лучше бы я его не изучала, потому что они действительно очень примитивны.
Причём, взрослые люди (что меня поразило), которым 30-40 лет, у них общение и сами темы на уровне наших подростков. Ощущение, что люди там просто застряли в этом возрасте. И в принципе я поняла что это такое - это не французы, это вот это - Запад навязывает такой образ жизни, чтобы люди застревали в подростковом возрасте.
