Конец цивилизации богатства

Если задуматься о том, в чем выражаются основные стремления человека, то нетрудно прийти к выводу, что человек по привычке стремится, по преимуществу, к накоплению материальных благ.

Ведь, в сущности, и социализм, длительное время служивший нам образцом и образом жизни, имел своей основной целью рост потребления, что предполагает и рост накоплений.

И в результате многих лет борьбы с буржуазной идеологией мы на выходе из социализма получили людей, жадно стремящихся к потреблению и росту накоплений, к демонстрации богатства, как формы личного преуспеяния в социуме, как проявления своего преимущества в сфере потребления.

В стремлении к благам потребления можно, памятуя прежнюю практику обличения, легко уличить как преуспевающего капиталиста, так и пожилого в недавнем прошлом функционера КПСС, а ныне какого-нибудь члена совета коммерческой структуры, или простого человека из гущи народа, или служителя из среды церковной.

Но при всем том, что этот процесс идет массово и, как кажется, внешне усиливаясь, есть ощущение, что стремление к нарастающему потреблению становится чуждым человеку. Хотя это мнение частью из сферы духовных ощущений. Но все духовное, как известно, рано или поздно обрастает материей фактуры и отношений.

Если мы обратимся к форме накоплений, в которых они могут реализоваться, то увидим что ничего нового кроме накопления недвижимости, земельных ресурсов, предметов традиционно признаваемых ценностями и золотовалютных резервов человечество предложить в принципе не может.

При этом зря в корень, нельзя не увидеть, что деятельностью по накопления руководит страх. Изначально изгнанный в мир добывать в поте лица хлеб насущный человек постоянно находится в сфере риска не добыть искомый хлеб по разным причинам, коих может быть множество. Поэтому запасы, суть накопления, несмотря на их размеры и качество, включая любые дворцы, картинные галереи, банковские счета и подвалы с золотом по сути своей функции являются примитивной мерой обеспечения хлеба насущного, то есть аналогом погреба с консервами и картошкой на зиму.

Однако, накопления, создаваемые профессионально в результате коммерческой или финансовой деятельности, предаваемые из поколения в поколения, становятся глобальной формой концентрации запасов хлеба насущного с новым представлением о его функциональном назначении. В определенном смысле это есть накопленный труд, производящий новый труд. Накопления заменяют собой функцию страха, становятся ужасом труда, который по факту стоит в очередь к держателям накоплений за куском инвестиций, без которых невозможна экономическая деятельность.

Однако, цивилизация с развитием технологий производства необходимых ресурсов тепла, пищи, крова и средств защиты, всего того, что составляет основу существования, подошла к порогу трансформации накоплений в крипто валюты, в производящие деньги записи на банковских счетах, в печатание денег как бумагу, то есть приходит к объявительному характеру накоплений. Практически это может выглядеть так, что любой региональный субъект, имеющий в том или ином виде выраженную репутацию обладателя власти, сможет создавать потоки инвестиций. Важно лишь чтобы субъект присвоил себе право быть верхушкой айсберга учета накоплений. Присвоение этого права происходит исключительно посредством власти. Любой субъект, обладая ею, в том или ином смысле сможет производить финансовые ресурсы и соответственно ими управлять как источником экономической деятельности.

В этом смысле богатство теряет смысл издревле накопленных ресурсов. Достаточно объявить себя обладателем валюты тобой же вчера созданной и определить ее хождение в тех или иных территориальных границах в рамках механизма воспроизводства структуры общества, то есть власти.

И все Ротшильды с вековыми запасами золота и все древние арабские шейхи, вероятно, могут оказаться никому не нужными еврейскими или арабскими клубами по интересам.

Практически в этом смысле значение будет иметь лишь территория пригодная для экономической деятельности, а таковой с развитием технологий вскоре станет любая территория, а также ее население.

Если с первым условием у России все в порядке, то со вторым не очень. Что собственно все давно отметили. Результатом 20-го века для России стало утрата русским народом своей численности. На очереди утрата территории. Или как противовес такому ходу событий возвращение численности на другой порядок. То, что предлагает власть в качестве достижения в виде прироста населения в несколько тысяч человек в год после многомиллионных ежегодных утрат не может восприниматься серьезно.

Крупные государственные образования сегодня служат цели сохранения крупных состояний. Но по мере развития производственных и энергетических технологий, то есть возможности производить множество товаров, хотя бы посредством принтеров 3D, необходимость в крупных государственных и частных финансовых центрах будет снижаться.

Регионы будут способны сами производить финансовые ресурсы, точно также как способны производить сегодня пшеницу или нефть.

В ходе этой тенденции народы большей численности будут иметь преимущество при заселении территорий, так как, вероятно, значение границ крупных гособразований будет также снижаться.

На этом фоне запрет абортов и плата родителям за каждого ребенка видятся единственным выходом для перспективного выживания исторического конгломерата этносов - коим является народ, называемый сегодня российским, с основой в виде русских.

Китай, уже давно отменивший запрет на второго ребенка, намерен платить родителям за второго ребенка. Это при населении в полтора миллиарда!

Каков же у нас уровень управленческого мышления, по исторической привычке, вынесенной из времен СССР живущего больше военными планами, если у нас нет желания плодиться?

Значит, сейчас русские умирают в Сирии и Донбассе, корячатся в нищете на мизерных зарплатах, что то строя и поддерживая в функционале ради будущего китайцев и других успешно плодящихся народов?

Обилие богачей в русской власти свидетельствует об отсутствии интереса к проблемам будущего. Так как будущее в принципе исключает избыточное потребление по многим экологическим и ресурсным ограничениям и не содержит в себе возможности накоплений в силу их экономической бессмысленности. То есть будущее исключает богачей и богатство!

Поэтому молодые люди, выходящие на митинги сегодня, не просто придираются к богатству управленцев, а хотят, может сами того не осознавая, управления соответствующего духу времени. Управления не ради нарастания накоплений центробанка, банков и олигархов, а ради возможности существования их детей на территориях, которые с кровью были освоены и приготовлены для активной экономической жизни тысячелетними усилиями русских людей.

Вопрос для кого?

Похоже, что наши управленцы в раскладе будущего русских просто не видят. И люди это чувствуют. И потому выходят на площади, не очень толково и обоснованно возражая и критикуя. Но на толковость просто нет ресурса. Нет защитника. Нет слоя богатых русских, которые были бы способны проталкивать интересы своего этноса. Потому финансирование этих действий неизбежно приходится на силы стремящиеся использовать протестный потенциал в целях разрушения государства, в то время как ему необходима просто разумная и неспешная трансформация.

При том, что у власти ресурсов на проталкивание антирусской политики более чем достаточно.

Властям следует определиться со своей идентичностью интересам этносов, составляющих государственною основу страны. Причем эти интересы не должны быть идентичны исключительно интересам владельцев крупных состояний. Хотя их и нельзя еще списывать со счетов в силу устройства реальной экономической жизни, подстроенного под иерархию крупных собственников. И прежде всего в силу наличия множества угроз, которые вероятно еще длительное время будут оправдывать существование крупных субъектов власти. Ведь государство есть результат наличия угроз. Но технологический рывок человечества может снять множество из них и соответственно может снизить потребность в мощном государстве.

Крупные состояния уже в 21 веке вероятно, буквально через пару десятилетий, могут стать анахронизмом. И люди, сегодня стремящиеся к крупным состояниям, накоплениям и избыточному потреблению - это, скорее всего, люди из прошлого.

В то же время управленцы, не понимающие этих тенденций, а тем более управленцы, стремящиеся к богатству, явно находятся не на своем месте.

Уже давно следовало сделать так, чтобы отбор управленцев содержал обязательный психологический тест на равнодушие к собственности.