Книга производит противоречивое впечатление, и на иное она не рассчитана. Сами составители (А.А. Иванов, А.Д.Степанов) и авторы книги не устают подчеркивать неоднозначность деятельности едва ли не всех тех, чьи биографии вошли в сборник.
В своем предисловии, названном им «Последние рыцари последнего царя», Анатолий Степанов словно бы намеренно акцентирует эту неоднозначность: «Но чем же сегодня нам интересны эти люди? Зачем нам сегодня о них вспоминать? Ведь по прошествии ста с лишним лет не только кардинально изменилась политическая ситуация, радикально изменился политический стиль, изменился даже сам язык политики. Чему мы можем научиться у людей, живших по сравнению с нами почти что в доисторическую эпоху? Да и опыт-то у них негативный - опыт поражения. Да, они - умные, да, они - мужественные, но ведь они не сумели остановить падение Российской Империи...»
Впрочем, в процитированном отрывке А. Степанов указывает на слегка иную противоречивость, чем та, которую серьезно необходимо обсуждать. Вернее, он лишь формально указывает на мнимые недостатки героев книги, чтобы тем легче было, в соответствии с жанром предисловия, разбить эти опасения и доказать, что и книга нужна, и опыт ее героев весьма востребован.
Да, пишет А. Степанов, они не победили, но все-таки «правые были правы!» И мы должны учиться на их ошибках и продолжать их дело сегодня. «Изменилась эпоха, - пишет А. Степанов, - но национальный характер, менталитет народа остались прежними. По-прежнему нас окружают враги, стремящиеся, как и сто лет назад, окончательно и бесповоротно «решить русский вопрос». И они будут пытаться использовать наши слабости в своих интересах. Поэтому мы должны помнить, чтобы действовать, опираясь на опыт наших предшественников».
Итак, нужность книги, думается, не вызывает сомнений. Я хочу подчеркнуть здесь ее научную основательность, поистине мировой уровень включенных в нее материалов. В книгу вошли биографии тридцати трех деятелей монархического движения, а, кроме того, в ней четыре приложения, одно из них содержит краткие биографии более чем восьмисот других активных членов право-консервативных организаций. Каждая из тридцати трех биографий завершается списком литературы и источников. Авторы книги - ведущие специалисты-историки по вопросам данной эпохи, доктора или кандидаты наук из Москвы, Петербурга и других городов России: Алексеев И.Е., Богоявленский Д.Д., Иванов А.А., Каплин А.Д., Климаков Ю.В., Медоваров М.В., Михайлова Е.М., Стогов Д.И.
В общем, перед нами настоящий справочник (может быть даже мини-энциклопедия) по истории правой России конца XIX - начала ХХ века. При этом, кстати, и уровень редакторской подготовки - безупречно высокий.
Наконец, нужно перечислить самих героев книги, виднейших монархистов начала ХХ века. Вот они: игумен Арсений (Алексеев) (1845 - 1913), Александр Иванович Дубровин (1855 - 1921), Николай Евгеньевич Марков (1866 - 1945), Владимир Митрофанович Пуришкевич (1870 - 1920), Владимир Андреевич Грингмут (1851 - 1907), священномученик протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов (1867 - 1918), священномученик епископ Макарий (Гневушев) (1858 - 1918), священномученик епископ Гермоген (Долганов) (1858 - 1918), митрополит Антоний (Храповицкий) (1863 - 1936), протоиерей Михаил Владимирович Митроцкий (1883 - 1937), протоиерей Тимофей ИвановичБуткевич (1854 - 1925), Петр Николаевич Дурново (1842 - 1915), князь Владимир Петрович Мещерский (1839 - 1914), генерал Евгений Васильевич Богданович (1829 - 1914), адмирал Федор Васильевич Дубасов (1845 - 1912), граф Сергей Дмитриевич Шереметев (1844 - 1919), Иван Григорьевич Щегловитов (1861 - 1918), генерал Александр Алексеевич Киреев (1833 - 1910), генерал Иван Антонович Думбадзе (1851 - 1916), князь Алексей Александрович Ширинский-Шихматов (1862 - 1930), Николай Алексеевич Маклаков (1871 - 1918), Дмитрий Алексеевич Хомяков (1841 - 1919), Сергей Федорович Шарапов (1855 - 1911), Андрей Сергеевич Вязигин (1867 - 1919), Борис Владимирович Никольский (1870 - 1919), Дмитрий Иванович Иловайский (1832 - 1920), Павел Федорович Булацель (1867 - 1919), Василий Львович Величко (1860 - 1903), Михаил Яковлевич Говорухо-Отрок (1866 - не ранее 1919), Александр Александрович Римский-Корсаков (1849 - 1922), Георгий Алексеевич Шечков (1856 - 1920), Александр Титович Соловьев (1853 - 1918), Нестор Николаевич Тиханович-Савицкий (1866 - после июля 1917).
Что можно сказать об этом списке имен? Разумеется, его можно обсуждать, высказывать положительные или отрицательные оценки. Некоторые пункты своего несогласия автор этой рецензии выскажет позже, но вначале - о том чувстве глубокого уважения, которое вызывает взвешенность и разумность подхода составителей.
Действительно, среди монархистов (как и в любом другом движении) попадались и личности одиозные: ни одна из них в книгу не включена. Нельзя и помыслить, например, чтобы составители включили в сборник биографию Г. Распутина или Гапона, или Сергея Зубатова (1864 - 1917), начальника Московского охранного отделения, создавшего «официальные» профсоюзы. Ни Зубатова, ни Гапона, ни Распутина нет даже в биографическом приложении, содержащем более восьмисот персоналий! По-видимому, даже простое (не доказанное) подозрение в том, что тот или иной человек являлся полицейским провокатором (Гапон, Зубатов) уже было для составителей основанием не включать в книгу его биографию.
Составители книги, особенно А. Степанов, подчеркивают ее актуальность и нацеленность на то чтобы сыграть свою роль в современной политической борьбе. Даже в аннотации сказано о героях книги, что «сегодня мы должны не только помнить их имена, но изучать их опыт борьбы за Россию, за наши вековые идеалы и ценности».
Всё так, но, повторяю, для «опыта борьбы» в книге слишком осторожен и подбор персонажей, и трактовка жизни любого из них. Такое впечатление, что авторы создавали эту книгу с оглядкой на очень строгого «внутреннего редактора», может быть даже рассчитывая положить эту книгу то ли на стол президента, то ли главы его администрации, то ли премьер-министра - и при этом никого не обидеть.
Что ж, таков вообще стиль Анатолия Дмитриевича Степанова, главного редактора «Русской народной линии» и лидера недавно воссозданного «Русского собрания». А.Д.Степанов, если так можно выразиться, удивляет своей скромностью и даже к самым сдержанным своим заявлениям (в авторской колонке «Русской народной линии», например) нет-нет да и прибавит парочку оправданий. Такое впечатление, что, даже если бы он сказал, что «улицу переходить нужно на зеленый, а на красный стоять», то он и тут привел бы в качестве подтверждения довод-другой или хотя бы добавил фразу «каким бы педантичным это ни показалось».
Итак, перед нами книга, организующим принципом которой являетсянапористая сдержанность; примем это как факт и упомянем далее некоторые эпизоды и закономерности из жизни героев книги.
Одним из самых ярких монархистов начала ХХ века, безусловно, был бессарабский помещик Владимир Пуришкевич, депутат Государственной Думы, чье эпатажное поведение, вероятно, прилежно изучал наш современник Владимир Жириновский.
Автор биографии Пуришкевича А.Иванов хорошо показал противоречивость его характера, в котором уживался холодный расчет (а эпатаж был лишь заранее просчитанным способом достижения конкретных целей) и взрывная вспыльчивость, приводившая к тому, что Пуришкевич, и правда, терял над собой контроль и действовал уже совершенно неразумно, подчиняясь лишь эмоциям, главной из которых была жажда самоутверждения.
«Есть люди, которые торгуют на своем темпераменте!» - так сказал о Пуришкевиче лидер октябристов Гучков.
Эпатаж этот, однако, был «не от хорошей жизни»: автор биографии Пуришкевича отмечает, что в Думе было большинство левых, а малочисленная группа правых монархистов вообще никак не могла повлиять на законотворчество. Скандалы - это и было всё, что оставалось правым, отсюда и эпатажные выходки Пуришкевича типа появления с красной гвоздикой в застежке брюк или скандальных выкриков на заседаниях. Пуришкевич постоянно расхаживал по залу заседаний, а в адрес левых и либеральных депутатов легко отпускал такие слова как: «Идиот!» «Ослиная голова!» «Молчать!» «Довольно!» «Гоните его взашей!»
Пуришкевич был первым депутатом Государственной Думы, насильно выведенным из зала заседаний, причем охрана Таврического дворца удаляла его не единожды, и выработался даже своеобразный ритуал, когда Пуришкевич, по воспоминаниям современника, «садился на плечи охранников, скрестивши руки, и в этом кортеже выезжал из зала заседаний» (с.144).
Бросить стакан с водой в голову Милюкова - это тоже было из арсенала Пуришкевича; вспомним, что и Жириновский с оппонентами обменивался подобными «любезностями». Борьба Пуришкевича в Думе быстро обрастала легендами, в которых трудно было отличить правду от вымысла, однако нигде в данной книге я не нашел упоминания о том, чтобы в дореволюционной Думе всех созывов в России имели место массовые драки или силовые оттеснения от трибун, подобно тому, как это происходит в парламентах Украины, Южной Кореи и многих других стран.
Выходит, в начале ХХ века такие методы еще не практиковались, и в этой связи все думские скандалы того времени должны показаться нам «детскими играми». Ведь в тех странах, где практикуют физическую борьбу в парламенте, и в члены фракций включают людей по их физическим данным и боксерским навыкам. В этом отношении нашему времени у времен Пуришкевича учиться явно нечему: уж слишком «чистыми руками» хотели воевать тогдашние правые. Эту мысль неоднократно высказывал в своих произведениях Солженицын, подчеркивая невероятную мягкость «репрессий» царского правительства по сравнению с брутальными методами свергнувших старую власть большевиков.
Увы, излишнее прекраснодушие правых, давно преодоленное историей, мы видим едва ли не в каждой из включенных в книгу биографий. Этот идеализм проявлялся не только в практических методах борьбы, но и в политических концепциях, теоретических построениях, например, в том, что многие из тогдашних правых с излишним благодушием относились к Германии.
Из книги «Правая Россия» мы узнаем, что многие влиятельные монархисты начала ХХ века были убеждены: воевать России с Германией не нужно, так как: а) Россия не готова к войне, и б) у нее нет противоречий с Германией. Якобы русские и немцы это два дружественных народа. Кстати, эти иллюзии насчет дружественности к России немцев свойственны и многим современным российским патриотам, увлеченно доказывающим, что мы - «два континентальных народа» или два очень похожих медведя, резко отличающихся от «морских торгашей» англичан... При этом совершенно забывается поговорка о том, что «два медведя в одной берлоге...» Далее можно не продолжать.
Вот и министр внутренних дел Дурново направил императору перед самым началом Первой мировой войны аналитическую записку, которая в книге почему-то названа «пророческой» и в которой Дурново всячески отговаривал царя от войны с Германией. Дурново имел громадное влияние на правых в Государственном совете и в Думе, и его симпатии к Германии разделялись и многими другими правыми.
О «про-германской» «Записке» Дурново А.Иванов пишет так: «Содержание этого достаточно объемного документа хорошо отражено в заголовках разделов «Записки», данных ей уже при публикации в советской России: 1. Будущая англо-германская война превратится в вооруженное столкновение между двумя группами держав; 2. Трудно уловить какие-либо реальные выгоды, полученные Россией в результате сближения с Англией; 3. Основные группировки в грядущей войне; 4. Главная тяжесть войны выпадет на долю России; 5. Жизненные интересы Германии и России нигде не сталкиваются; 6. В области экономических интересов русские пользы и нужды не противоречат германским; 7. Даже победа над Германией сулит России крайне неблагоприятные перспективы; 8. Борьба между Россией и Германией глубоко нежелательна для обеих сторон как сводящаяся к ослаблению монархического начала...» (с. 298-299).
Далее можно процитировать еще и заключение Дурново: «Жизненные интересы Германии и России нигде не сталкиваются и дают полное основание для мирного сожительства двух государств» (с. 300).
Автор биографии Дурново А.Иванов воздерживается от высказывания своего собственного взгляда на взаимоотношения России и Германии, но цитирует советского историка Тарле, который соглашался с Дурново в том, что России не нужна была война с Германией; при этом, по Тарле, Дурново ошибался в другом, а именно, в том, что война эта не нужна и Германии.
«С этим трудно не согласиться, - пишет далее А.Иванов. - Убежденность Дурново в возможности создания русско-германского союза была действительно самым уязвимым местом «Записки». Несмотря на уверенность русских консерваторов в том, что российско-германское военное столкновение не нужно и Берлину, на практике дело обстояло иначе. Как отмечало в 1921 году консервативное германское издание "Reichswart", впервые опубликовавшее «пророчество» русского консерватора, «докладная записка показывает, что Дурново в то время имел ошибочные и неполные представления о положении дел в Европе. Также у него не было исчерпывающих данных о ситуации в Германии. Однако он приходит к совершенно правильным выводам и оказывается пророком». «К сожалению, - констатировал немецкий еженедельник, - и в Германии такая точка зрения была непопулярна благодаря широкой и непрекращающейся еврейской пропаганде в кругах немецких либералов и социал-демократов»» (с.303-304).
Я думаю, что ссылка на «еврейскую пропаганду» (имеется в виду милитаристская пропаганда в Германии в пользу начала войны с Россией и другими странами Антанты) здесь абсолютно неуместна и представляет собой классический «перевод стрелок». Не «еврейской пропаганде» была нужна война Германии с Россией, но вся история Германии с ее традицией «дранг нах остен» была нацелена на это. Есть некий архетип германских устремлений, который, думается, не изменился со времен «Ледового побоища» и «псов-рыцарей». Но, впрочем, это умозаключение принадлежит исключительно автору данной рецензии; А. Иванов и все остальные авторы книги решительно избегают подобных выводов. То ли здесь сказывается общая установка авторского коллектива на сдержанность, то ли профессионализм историков еще советской школы...
Максимум, что позволяет себе сказать А. Иванов на тему отношений России и Германии, это следующая фраза: «Строго теоретически П.Н. Дурново, равно как и некоторые другие русские консерваторы, был абсолютно прав в том, что война собственно против России была не нужна Германии..., но на практике именно Германия и стремилась к этой войне, развязав ее летом 1914 года» (с. 304).
На этом я позволю себе закончить с немецкой темой и перейду к некоторым другим вопросам, затронутым в сборнике.
Книга «Правая Россия» довольно подробно показывает историю возникновения и развития монархических организаций. Первой такой крупной организацией было Русское собрание: оно было создано на рубеже XIX - XXвеков, и деятельность его носиласкорее элитарный и «кабинетный» характер.
В разгар революции 1905 - 1907 гг. востребованы оказались другие формы правых организаций: массовые партии уличного действия, которые способны были противостоять левым массовым акциям, например, организовывать свои, монархические «контр-демонстрации».
Самой мощной такой правой партией стал Союз Русского Народа, впервые заявивший о себе осенью 1905 г. Его лидером был детский врач Александр Дубровин, и партия эта быстро приобрела поистине массовый характер: в ней состояли несколько сот тысяч человек по всей России. В этой же партии активную роль играл Пуришкевич, который через некоторое время расколол ее, уведя с собой часть партийцев и создав новую партию, «Русский народный союз имени Михаила Архангела». Она была официально зарегистрирована в марте 1908 г.
«Дубровинский» Союз Русского Народа также продолжал действовать, хотя в 1912 г. Дубровина оттеснил от руководства Николай Марков. Партия снова раскололась, хотя позже, уже во время Первой мировой войны, произошло примирение Дубровина и Маркова.
В книге очень хорошо показан тот довольно известный факт, что правые организации не только не пользовались безоговорочной поддержкой властей (как это утверждали левые пропагандисты), но порой подвергались дискриминации со стороны и государства, и даже церковных иерархов. Так в 1906 г. Дубровин и другие руководители Союза Русского Народа попытались заручиться поддержкой митрополита Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского), но владыка их просьбу о поддержке отверг. По словам Дубровина, митрополит заявил, что «правым вашим партиям я не сочувствую и считаю вас террористами: террористы-левые бросают бомбы, а правые партии вместо бомб забрасывают камнями всех с ними не согласных» (с. 63).
Дальше - больше. После подавления революции 1905 - 1907 гг. монархистов стали арестовывать и судить за то, что они совершали «акты насилия» против левых. Понятно, что во время революции, когда левые манифестации сталкивались с правыми, в ход шли любые насильственные методы и оружие. И вот после окончания революционных событий многие монархисты, по большей части простые люди, были арестованы за насилие в отношении «мирных демонстрантов». Арестовывали и судили их либеральные юристы, желающие понравиться «общественному мнению», а, может быть, напуганные революционным террором. Как пишет А. Степанов, «правительство сделало вид, что его это не касается, что люди, совершавшие насилие в целях защиты государства, должны так же отвечать перед законом, как и люди, совершавшие насилие в интересах свержения государства... Понятно, что в 1917 году у многих уже не было желания защищать государство, которое не только не гарантировало впоследствии защиты своим защитникам, но структуры которого собственно их и преследовали» (с. 21).
Теперь скажу всё же еще несколько слов относительно подбора героев для биографических очерков. Подзаголовок книги, напомню: «Жизнеописания русских монархистов», но при этом в книге нет биографии ни одного из великих князей. «Простые» князья есть, а великих нет, но неужели они не были монархистами? Известно, например, что идейным вдохновителем начала войны с Германией был не столько сам царь НиколайII, сколько великий князь Николай Николаевич; во время отречения царя одно время на престол прочили великого князя Михаила; наконец, в убийстве Распутина принимал участие великий князь Дмитрий Павлович, сосланный за это на Персидский фронт. Ни одному из этих великих князей не посвящен отдельный очерк, нет о них ничего и в приложениях. На с. 363 цитируется письмо графа С.Д. Шереметева великому князю Владимиру Александровичу, но ничего не сообщается о том, кто такой этот Владимир Александрович.
В общем-то, я говорю это не в виде критики, а просто констатирую для читателя факт: никакой информации, посвященной специально великим князьям, он в этом сборнике не найдет. Зато этот принцип проведен в книге последовательно, и всем великим князьям уделено равно мало внимания. Это, конечно, заслуга авторов: хуже было бы, если бы о каком-то великом князе писалось подробно, а о другом - ничего.
Книга составлена, повторяю, в высшей степени разумно, логично и сбалансированно, и, несомненно, она эта станет заметным событием в исторической науке, в политике, в духовной жизни России. Уверен, что она будет и переведена на иностранные языки. Уровень анализа - очень высокий, интонация везде - необыкновенно достойная, сдержанная, хотя все-таки авторы не до конца «засушивают» сами себя и позволяют себе некоторые личностные характеристики описываемых в книге людей, в том числе и характеристики отрицательные. Например, петербургский историк Д. Стогов в очерке о С.Д. Шереметеве излагает частный эпизод, касавшийся передачи царю определенной рукописи, но в этом эпизоде Шереметев вдруг повел себя задиристо и сварливо по отношению к известному историку-монархисту С.С. Татищеву. «Данный инцидент, - пишет Стогов, - наглядно характеризует С.Д. Шереметева как человека тщеславного, амбициозного, не любившего, когда кто-либо действовал помимо его воли» (с. 362).
Таких характеристик в книге, впрочем, мало, потому что и люди в ней изображены весьма достойные и уважаемые, отнюдь не заслуживающие критики.
Отмечу, в заключение, еще одну особенность книги «Правая Россия». Хотя в ней не уделено специального внимания великим князьям, но сам монарший двор упоминается постоянно. Кажется, все без исключения герои очерков лично встречались с царем Николаем II, некоторых царь принимал неоднократно, а С.Д. Шереметева десятки раз!
В любом случае, двор, монаршая семья присутствуют в книге как неизменный центр притяжения для всех ее героев. Иное, впрочем, было бы странно: ведь книга повествует о монархистах!
Читая ее, мы поистине чувствуем пульс жизни великой державы, великой русской цивилизации. Составители много говорят о горечи поражений, понесенных правыми, и подчеркивают, что это были последние рыцари последнего царя. Однако у автора этой рецензии в целом от книги остались высокие и торжественные впечатления: такая империя и с такими людьми будет жить в памяти человечества вечно. Она поистине представляла собой непревзойденный образец Божьего воплощения на земле и отнюдь не погибла в ходе революции 1917 г., но продолжала жить в новом качестве. Частица ее оживает и сегодня в нас, читателях этой книги.
Александр Павлович Андрюшкин, литературный критик, прозаик, переводчик, член Союза писателей России
