Первые попытки «национализировать» православие в Малороссии восходят ко второй половине 19 века, когда был осуществлен перевод Евангелия на малорусский язык независимо и в Австрийской Галиции, и в Российской Малороссии.
К началу 20 века эти прежде мягкие попытки приобретают уже форму требований. Так, в январе 1905 года одесская интеллигенция обратилась к премьер-министру С.Ю.Витте с требованием о необходимости полной отмены правительственных распоряжений, т.н. Валуевского и Эмского. В упомянутом обращении, говорится (впрочем, довольно невнятно - авт.) помимо прочего, о том, что на малороссов, якобы, не распространяется закон, по которому «свобода веры присвояется не токмо христианам иностранных исповеданий, но и евреям, магометанам и язычникам, да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языки».
В качестве аргумента авторы обращения приводят применение Валуевского и Эмского распоряжений относительно малорусского слова. По их мнению «малороссы поставлены в империи в худшее положение, чем язычники: малороссам воспрещено иметь на родном языке даже Святое Евангелие». Авторы обращения сочли это «гонением на понятное народу и дорогое христианам Слово Божие». Довольно обширное послание резюмируется кратко - «мы ходатайствуем о немногом: о том, чтобы все административные распоряжения, ставящие малорусское слово в исключительное положение среди других языков империи, были уничтожены... чтобы малороссы не были бы вынуждены в поисках живой воды обращаться к услугам Австрии, как практикуется теперь, несмотря на все административные запреты».
Напомним, что в то время в Австрии профессора в двух университетах преподавали на украинском языке. Там же издавались брошюры, журналы и газеты на украинском языке. Одним из переводчиков Библии был профессор Пражского университета Пулюй вместе с Кулишем и Левицким. Там же изучал украинский язык представитель династии Габсбургов под псевдонимом Василь Вышываный - украинский поэт, претендующий на несуществующий украинский престол!
В связи с вышеприведенным обращением (и иными, подобными) примечательно особое мнение (1905 года) ординарного профессора Киевского университета Ю.А.Кулаковского о нецелесообразности издания Св. Писания на украинском языке. Профессор считал что «вопрос о Св. Писании касается скорее Святейшего Синода и духовного ведомства вообще, нежели университета, представители которого вряд ли могут считать себя компетентными в суждении о том, действительно ли малорусское деревенское население нуждается в Евангелии на малорусском языке и в каком направлении отразится распространение Евангелия на малорусском языке при существовании штундистской пропаганды. Наконец, принимая в соображение, что для университета обязательна осведомленность с судьбами прошлого, нельзя не вспомнить, что в своей многовековой борьбе за народность и православие малорусский народ имел своим знаменем Св. Писание на с л а в я н с к о м (выделение авт.) языке и за него, как за свою родную святыню, проливал он свою кровь.
Пропаганда малорусского языка для Св. Писания есть вопрос текущей политики настоящего и не имеет никаких корней в прошлом. Можно быть различных мнений о том, удовлетворяет ли она существующему в народной массе запросу, или же является делом агитации сверху. В виду этого мне бы казалось, что совету университета в официальном ответе на запрос правительства относительно печатания книг на малорусском языке следовало бы совершенно не касаться Св. Писания».
Любопытно, что министр внутренних дел, статс-секретарь П.А.Валуев в своем отношении к министру народного просвещения от 18 июля 1863г., сообщал, что он «признал необходимым, впредь до соглашения с министром народного просвещения, обер-прокурором Св. Синода и шефом жандармов относительно печатания книг на малороссийском языке, сделать цензурному ведомству распоряжение, чтобы к печати дозволялись только такие произведения на этом языке, которые принадлежат к области изящной литературы; пропуском же книг на малороссийском языке как духовного содержания так и учебных и вообще назначаемых для первоначального чтения народом приостановиться». На что последовал ответ министра народного просвещения А. В. Головнина, где говорилось о том, что Киевский цензурный комитет указывает на необходимость принятия мер против наплыва изданий на малороссийском наречии и, что киевский генерал-губернатор «находит опасным и вредным выпускать в свет рассматриваемый ныне духовною цензурою переведенный на малороссийский язык Новый Завет». Министр просвещения в своем ответе также поясняет, что духовное ведомство «имеет священную обязанность распространять Новый Завет между всеми разноплеменными жителями империи на всех языках, и истинным праздником нашей Церкви был бы тот день, когда мы смогли бы сказать, что в каждом доме, избе, хате и юрте находится экземпляр Евангелия на языке, понятном обитателям».
А.В.Головнин отмечал, что Министерство печатает десятки тысяч экземпляров книг духовного содержания, «и в ряду этих книг Новый Завет на местном наречии должен бы занимать первое место. Посему малороссийский перевод Евангелия, и с п р а в л е н н ы й д у х о в н о ю цензурою (выделение авт.), составит одно из прекраснейших дел, которыми ознаменовано нынешнее царствование».
Ради охраны «правоверия» и единства «восточной православной церкви» при Петре Великом было запрещено Св. Синодом печатать церковные книги «несогласно с великороссийскими печатьми», «дабы не могло в таких книгах никакой в церкви восточной противности произойти». Это было необходимо по причине соблазна, основанного на «единоумии с папою и с римским костелом», потому что многие из тогдашних московских людей плохо отличали несколько ополяченных малорусских грамотеев от поляков.
Об этом подробно сказано в Докладе Комиссии по вопросу об отмене стеснений малорусского печатного слова под председательством академика Ф.Е.Корша от 24 мая 1905 года в связи с выполнением указа Государя Николая II от 12 декабря 1904 года о смягчении цензуры и печати. Любопытно, - отмечает Комиссия, - что непосредственной причиной тяжкого удара, обрушившегося на малорусскую письменность, было не какое-либо неблагонадежное сочинение на малорусском языке, а упомянутый выше перевод Евангелия, «тщательно, благоговейно и умело исполненный инспектором Нежинского лицея Филиппом Семеновичем Морачевским, смотревшим на свой труд, как на богоугодный подвиг». Когда этот перевод, «горячо одобренный и рекомендованный Академией наук», поступил на благословение Св. Синода, оттуда он был послан для оценки и заключения епископу Калужскому Иакову (Миткевичу), шефу жандармов князю В.А.Долгорукову и киевскому генерал-губернатору Н. Н. Анненкову. Из них первый сначала склонялся к одобрению труда Морачевского, но потом, уступив посторонним влияниям, объявил его излишним при великорусском переводе, понятном всякому малорусу; второй отозвался умеренно и неопределенно; третий признал его «опасным и вредным» потому, что «существование особой малорусской литературы, дозволение которого вытекает из дозволения Св. Писания на малорусском языке, повлечет за собою отторжение Малороссии от Российской державы (чем повторил доводы своего предшественника князя И. И. Васильчикова)». Поэтому Св. Синод не дал своего благословения на обнародование перевода Морачевского. Вышеупомянутая Комиссия сочла это тяжкой ошибкой с точки зрения политики, и внутренней, и внешней. Поскольку в Австрии галицкие малорусы свободно пользовались Св. Писанием в переводе на их родной язык. Комиссия сочла, что по прошествии 13 лет (срок между Валуевским и Эмским распоряжениями) эта роковая ошибка не только не была исправлена, но еще усугублена.
Что и привело в последствии к политическим требованиям об отделении Украины и, со временем, к образованию УССР. А сейчас, спустя 100 лет, и к неадекватному требованию частью украинских политиков (генетических приемников украинофилов-сепаратистов 19 века) отделения УПЦ от матери-Церкви с предоставлением ей статуса Автокефальной. О чем Верховная Рада в лице этих политиков не к месту и не по адресу обратилась несколько дней назад к Константинопольскому Патриарху Варфоломею.
1. Re: О «национализации» православия