Слово и власть

Язык во все времена и во всех странах был так же политизирован, как и история.

Каждое изменение политического курса, тем более революция, приводили как к переписыванию истории, так и к изменениям в языковой политике страны, которые, в свою очередь, неизбежно отражались на языке. И не случайно, ведь язык - инструмент государственной политики. От того, насколько этот инструмент исправен, отлажен, насколько он соответствует политике власти - зависит состояние и власти и общества. От того, как язык власти воспринимается гражданами, зависит устойчивость власти.

Однажды мне в руки попал отчёт о гидрографических работах моего деда, написанный в конце 1920-х годов. Разительное отличие его от тех отчётов о гидрографических работах, что писал я в 1980-е годы, заставило меня серьёзно задуматься над взаимным влиянием языка на власть, и власти на язык. Отчёт деда написан простым языком, от первого лица, как письмо жене, хотя и начинался словами «следуя заветам Ленина, курсом коммунистической партии...» Я же писал отчёты ужасным канцелярским языком, от третьего лица, с лишними словами. Например, дед писал: «мы измерили глубины и нанесли их на карту». А я: «нами был произведён промер глубин и осуществлено нанесение их на карту».

Поколение деда, составляя официальные документы простым разговорным языком, смогло создать мощную промышленность, выиграть великую войну, и восстановить разрушенную страну. Оно создало атомную бомбу и запустило Гагарина в космос.

Моё поколение, составляя документы корявым канцелярским языком, разрушило великую страну, за сникерсы отдало золотой запас, привело в упадок промышленность, а плоды великой победы наших дедов даром отдало ненасытным нашим «партнёрам».

Слава Богу, сейчас наша Родина встала на путь восстановления после смуты. Кстати, примерно на том же пути она была и конце 1920-х, когда мой дед писал вышеупомянутый отчёт. Насколько наш современный государственный язык соответствует целям и задачам общества и государства? Насколько исправным современная российская власть содержит этот инструмент государственной политики?

Ответ - одни «увы».

1. Словарный запас (лексикон) власти стремительно меняется в сторону размывания. Заявляя о своём патриотизме, представители как власти, так и интеллигенции пренебрегают требованием закона 53-ФЗ 2005 года и при каждой возможности используют иноязычные слова вместо русских, показывая этим, что чужое слово им милее родного, не делает совершенно ничего для его возрождения. Проблема, грозящая в скором будущем отрывом государствообразующего русского народа от своих духовных и культурных корней, а в дальнем будущем - даже исчезновением России как страны и как цивилизации- замалчивается. Судя по теряющему русские корни лексикону, власть и интеллигенции у нас не любит русское, а тянется к иностранному, и народ это чувствует. Заявляя о своём патриотизме, пренебрегают требованием закона 53-ФЗ 2005 года и при каждой возможности используют иноязычные слова вместо русских, показывая этим, что чужое слово им милее родного.

Не только специалистам, но всему народу очевидно, что идёт не интернационализация, а именно англификация русского языка. Так например в большинстве языков приняты термины «телепас» и «темпомат», а в России внедрены английские «транспондер» и «круиз-контрол».

2. Понятность языка власти населению так же, как и размывание государственного языка, ничуть не заботит наши государственные органы. Ни один руководящий документ не требует от органов власти понятности издаваемых документов, актов, законов. Создаётся впечатление, что современных чиновников учат не управлению, а некоему менеджменту. Ведь любой руководитель, даже сержант с тремя часами обучения управлению, знает: отдал приказ - первым делом убедись, что его все услышали, и что все его правильно поняли, а затем уже требуй исполнения приказа.

Работая в международной организации во Франции, мой отец говорил на примитивном французском даже в быту - хотя мать говорила на обычном разговорном французском. Отец учил меня, что если общаешься с людьми, для которых французский не родной, нужно постоянно следить за своей речью, избегая длинных предложений и сложных речевых оборотов.

В Испании пришлось объясняться с полицейскими- с рядовыми патрульными на улице. Они явно были обучены примитивному испанскому для общения с иностранцами.

Россия- страна многоязычная, и каждый русскоязычный чиновник, каждый документ на русском языке должен быть понятен и якуту, и чеченцу. Русский язык - важнейшая скрепа русского мира. Язык власти должен быть проще разговорной русской речи. Но увы, на деле наоборот - официальные документы даже носителю русского языка как родного, как правило, труднопонятны.

3. Объём документов сильно влияет на их понятность. Не каждый гражданин готов прочитать внимательно и до конца многостраничный документ - особенно если с первых слов понятно, что большинство этих слов - «вода». Увы, ещё с позднесоветских времён в органах власти хорошим тоном считается по возможности больший объём любого документа. Пример искусственного удлинения текста - «коммуникационно-информационная международная сеть «Интернет». Вместо одного слова «интернет».

Мой отец, много лет занимавшийся международным сотрудничеством, учил меня составлять документы: сначала быстро напиши документ, а потом долго-долго думай, какие слова можно удалить, не исказив смысла. Только когда документ не может быть больше сокращён - тогда он готов.
Считаю это правило верным, и достойным включения в руководящие документы по использованию государственного языка. Краткость- сестра таланта, а «речи длинные, пустые» мы слышали от власти в эпоху заката - в 1980-е годы.

4. Терминологическая политика в России перестала существовать с распадом СССР. Были ведомственные комиссии по терминологии, были отлаженные меры принуждения к использованию установленных этими комиссиями терминов. Теперь нет ни того ни другого. Специалисты одной и той же отрасли экономики, одной области знаний - используют разные термины, и всё чаще не понимают друг друга. Даже если специалисты отрасли приходят к согласию об использовании термина, без мер принуждения это согласие не приводит ни к чему. Ведь перевести всю документацию предприятия на другой термин весьма затратно. Поэтому во всех известных автору случаях руководители предприятий отказываются принимать новый термин. Недостаток единого понимания терминов тормозит развитие науки и экономики страны. Неспособность власти навести порядок в терминах вызывает у специалистов недовольство властью.

Замыкая круг, отметим, что большинство иноязычных слов попадают в наш язык именно как термины, и затем входят в официальный государственный язык и в общенародное употребление. Получается, что отсутствие терминологической политики в России меняет словарный запас языка, в том числе языка власти, в сторону размывания его иноязычными словами.

5. Внутренняя национальная политика России страдает от явного отсутствия внятной языковой политики. Никакая область никогда не остаётся без управления, и если этой областью не управляет действующая власть, ею начинают управлять другие силы. Именно это случилось сейчас с русским языком, который не управляется российскими властями, а брошен на милость победителей в языковой борьбе - англоязычных стран. Эта брошенность русского языка отталкивает от него малые народы России, и тем более народы бывшего СССР, и притягивает их к английскому.

Так, на съезде партии «Родина» делегация чеченских националистов прямо заявила, что они бы и рады укреплять позиции русского языка в Чечне, но если сами русские отвернулись от своего языка и перестали о нём заботиться, то это явный сигнал всем малым народам России стремиться не к дряхлеющему русскому, а к крепнущему английскому языку.

ВЫВОДЫ

1. Язык политизирован точно так же, как история.
2. Если Россия не занимается русским языком- русским языком занимаются власти других государств. К своей пользе, нам во вред.
3. Косный официальный язык грозит отчуждением власти от народа и является угрозой государственной безопасности России.
4. Пренебрежение русскими своим языком грозит отчуждением малых народов России от русских и является угрозой территориальной целостности России.