Вопросы к Дмитрию Сивиркину в связи с ситуацией в Симбирской епархии

У меня возникли вопросы к Дмитрию Сивиркину по поводу публикации «Если ваши обвинения ложны, вы делаете епископа Анастасия святым мучеником».

Сразу хочу оговориться, что не имею к этим событиям ни прямого, ни косвенного отношения, но как любой православный человек переживаю за чистоту нашей Церкви, сохранении Ее святости и соборности.

Относясь с большим уважением к Вам как к депутату и лидеру движения «Самара православная», предложившему законопроект о выведении абортов из системы ОМС, я после прочтения Вашего интервью осталась в некотором недоумении.

Но все по - порядку. Вы говорите: «Во-первых, в церкви ни при каких обстоятельствах нельзя кричать. Тем более, так истерично и остервенело. Есть церковные пути решения любых конфликтов, возникающих в Церкви, у верующих есть право обратиться в церковный суд, к епископу, пожаловаться на епископа "выше"... Словом, все инструменты четко прописаны и известны любому православному человеку».

Позвольте с Вами не согласиться и в связи с этим задать Вам два вопроса:

1. Знаете ли Вы отрывок из Евангелия, когда Господь изгоняет торгующих из храма плетьми? А это больше, чем громко скандировать: «Анаксиос».

2. О каких четко прописанных инструментах решения конфликтов в Церкви, которые знает любой православный человек, Вы говорите?

В связи с этим предлагаю поговорить о Древних и современных церковных правилах. Раннехристианские источники определённо указывают, что избрание епископов и диаконов совершалось местной церковью, и в нём принимал участие весь церковный народ. Самые ранние свидетельства мы находим в 1-ом Послании святителя Климента Римского [44,3]: «συνευδοκησασης της εκκλησιας» - с благоволения всей церкви. «Дидахи» подчёркивает, что епископы и диаконы избираются местной церковью (Учение 12; 1, 5).

Согласно «Апостольскому Преданию» св. Ипполита Римского, «избрание епископа совершается местной церковью без участия других епископов» (11; 1-2). Апостольские Постановления указывают «рукополагать в епископа того, кто беспорочен во всем, избран всем народом, как наилучший». Как и в «Апостольском Предании» говорится, что избрание совершается местной церковью без участия других епископов.

Позднее избирали епископа уже в присутствии народа. Ещё позднее участие народа начинают ограничивать. От избрания устраняется «της οκλοις» - чернь, толпа, сборище. Допускаются к участию «знатные граждане». Целостность церковного Тела разрушается, разделяя общину по нецерковным признакам: происхождению, имущественному и социальному положению и проч., внося в Церковь «надмение мирския власти». Местная церковь как целостность потеряла возможность участвовать в избрании епископов.

123 новелла Юстиниана устанавливает двухстепенные выборы. Местная церковь предлагает трёх кандидатов, из которых собор выбирает епископа. Новелла вошла в «Базилики» и оставалась действующей до прекращения существования Византии.

Избрание епископов местной церковью имело место в России. Например, в Новгороде до 1478 г. епископов избирали на вече. После избрания они поставлялись митрополитом Киевским, а позднее Московским. В синодальный период поставление епископов определяла воля царя.

«Послание Восточных Патриархов» 1723 г. поддерживало идею народного избрания епископа. Эта идея осталась декларативной. Традиция назначений епископа высшей церковной властью не только победила и окончательно упразднила первоначальную практику избрания епископов местной церковью. Она получила авторитет апостольского установления. «Как обычно бывает, новый обычай, получивший права гражданства, принимается за подлинно апостольское установление, а древний, постепенно исчезающий, рассматривается как отступление от нормы».

Попытка Поместного Собора 1917-18 гг. восстановить древнюю практику избрания епископа местной церковью не осуществилась.

Уставы РПЦ 1988, 2000 и 2013 годов закрепили практику централизованных назначений. Местная церковь не получила права участвовать в решении своей судьбы. Ни права выбора, ни права отвода, ни права оценки местная церковь не имеет: «Епархиальный архиерей избирается Священным Синодом, получая о том Указ Патриарха Московского и всея Руси». Устав не предоставляет местной церкви ни возможность, ни право высказать своё мнение. В епархиальном устройстве не предусмотрен орган, который мог бы высказать суждение общины, независимое от правящего архиерея. Только епископ выражает значимое мнение епархии.

Соборность определяет внутрисущностное бытие Церкви - полноту благодати и целостность истины, в ней явленные. Соборность есть качество Богооткровенной истины, дарованной Церкви. Это свойственный Церкви способ познания истины, благодаря которому истина становится достоверной для всей Церкви, и для Церкви в целом и для каждой из малейших её частиц. Вот отчего обязанность защищать истину лежит на каждом члене Церкви, как на епископе, так и на мирянине, хотя епископы ответственны за неё в первую очередь в силу принадлежащей им власти.Мирянину даже вменяется в обязанность противиться епископу, который предаёт истину и не хранит верность христианскому Преданию. Ибо соборность - это не абстрактный универсализм доктрины, предписанный иерархией, а живое Предание, всегда хранимое повсюду и всеми. Утверждать обратное - означало бы смешивать соборность с апостоличностью, с данной апостолам и их преемникам властью вязать и решить, судить и определять, но тогда теряет свою силу внутренняя достоверность истины. Предание, охраняемое каждым, заменяется подчинением внешнему принципу (Лосский В. О третьем свойстве Церкви // ЖМП. 1968. № 8. С. 72).

Положение современного епископа на Соборе принципиально отличается от положения епископа на древних соборах. Согласно древней традиции, епископа избирала местная церковь. На соборе он представлял свою епархию не только в силу своего административного положения, но в качестве избранника местной церкви. Поместный Собор 1917-18 г. восстановил практику древней церкви избирать епархиального архиерея всем народом и клиром местной церкви. Прецеденты оказались удачными. Так были избраны на кафедру святые Вениамин (Казанский) и Тихон (Белавин). Соборное избрание не следует смешивать с демократическим принципом большинства голосов. Соборность свидетельствует откровение воли Божией: «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал, и поставил вас».

Устав 2000 г. восстановил синодальную практику назначений епархиальных архиереев решениями Синода. Назначенный Синодом епископ представляет епархию не как её избранник, но лишь в силу своего административного назначения.

По определению Поместного Собора (4/11-1917г.), «в Православной Российской Церкви высшая власть - законодательная, административная, судебная и контролирующая - принадлежит Поместному Собору, периодически, в определённые сроки созываемому в составе епископов, клириков и мирян». А вот Уставом 2000, (II, 1): «В РПЦ высшая власть (только) в области вероучения и канонического устроения принадлежит Поместному Собору». Устав 2000 г. исключает из компетенции Поместного собора «законодательную», «контролирующую», «административную» и «судебную» власть. Компетенция «высшей власти», которая «принадлежит Поместному Собору», в пункте 1-м неконкретна. Устав 2000 передаёт высшую «законодательную и судебную» власть Архиерейскому собору, а «исполнительную» - Патриарху и Синоду. Устав 2000 г. не ограничивает власть Архиерейского Собора пределами межсоборных периодов и не связывает его подотчётностью Поместному Собору.

В Уставе РПЦ (2013 г.) «III.1»: Архиерейскому Собору принадлежит высшая власть в Русской Православной Церкви в вероучительных, канонических, богослужебных, пастырских, административных и иных вопросах, касающихся как внутренней, так и внешней жизни Церкви»...

В древней Церкви существовала рецепция церковных решений. Епископы принимали решения на Соборах, а церковное тело могло согласиться с ними или отвергнуть их. Разбойничий собор 449 г. в Ефесе не был реципирован церковным народом, и его решения не получили силу церковных определений. Соборное сознание Церкви требует в каждом решении непременного участия клириков и мирян. Архиерейский собор представлен только архиерейской корпорацией.

Апостол Павел свидетельствует: «Мы имеем ум Христов». Кто это «мы» на сегодняшний день? Кто является хранителем и выразителем Христовой истины в Церкви? Архиерейская коллегия? Клир и народ? Может быть, их соборное единство? Тогда где орган, в котором может прозвучать их голос?

Давайте проанализируем.

Приходской Устав 1917-18 г. обеспечивал каждому христианину канонический статус «прихожанина» в избранной им приходской общине. Каждый прихожанин приобретал право участвовать в решении вопросов приходской жизни наравне со всеми прихожанами и причтом храма, быть избранным в качестве представителя от прихода на епархиальное собрание, на Собор. Понятие «Приходского собрания» совпадает с понятием «Приходской общины» храма. Канонический статус «прихожанина» данного храма определялся двумя квалифицирующими признаками:

1. Постоянный член прихода.

2. Регистрация в Приходской книге.

Поместный Собор открывает возможность каждому из них высказать своё согласие или несогласие. Достаточно, чтобы Церковь выслушала его суждение. Слово может родиться в Церкви не только через епископа, ибо Дух рождает слово, через кого благоволит. Решения всегда остаются за епископами. Своим участием на Соборе клир и миряне выражают «Аминь» церковной полноты. Эту полноту Символ Веры именует соборностью Церкви. Решения Поместного Собора выражают оба симметричных признака святой Церкви: единство и соборность.

В Уставе об управлении РПЦ, принятом Поместным Собором 8 июня 1988 г., не предусматривает для прихожан никаких прав. Только обязанности. Позаимствовав понятие «прихожан» из Приходского Устава 1917-18 г., Устав 1988 г. потерял главную каноническую ценность этого понятия - договорную основу, в которой Приходской Устав 1917-18 г. укоренил канонический статус «прихожанина». Оставив статус «прихожанина» канонически необоснованным, Устав 88 лишил это понятие смысла. Согласно Уставу 1988 г., прихожане не подписывают договор с общиной, не регистрируются в приходской книге, не могут быть участниками Приходского собрания, ни Собора. Устав 1988 г. допускает единственный знак внимания приходской общины к прихожанам: «решения Приходского собрания могут быть оглашены прихожанам в храме».

Опасно отождествить соборное единство Церкви с консенсусом епископов и подменить соборный разум Церкви мнением архиерейской коллегии. Приходское собрание с Приходским советом являются фиктивными структурами. Они не имеют ни голоса, ни значения, ни задач.

В Уставе 2000 г. добавилось лишь новое право епархиального архиерея частично или полностью, по своему усмотрению, разгонять Приходскую общину. Епархиальные собрания подменены собраниями епархиального духовенства. Мирян туда физически не допускают, а клирики молчат в страхе перед епископом. Все это приводит к тому, что народ и клир не могут влиять на церковную жизнь. Вынужденное молчание народа Божия препятствует Святому Духу «дышать идеже хощет». В истории Церкви Он свидетельствовал не только через епископов, но устами простого монаха Максима или диакона Афанасия из Александрии.

В 20 веке поначалу все три Поместных собора в одних словах исповедуют принцип соборности: соучастие клира и мирян в управлении епархией под эгидой епископа. «Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых Апостолов, есть предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян». «Определение V» 1918 г. называет Епархиальное собрание «высшим органом, при содействии которого Архиерей управляет епархией».

Каждый Устав, принятый вслед за «Определением V», вносит в текст своих постановлений изменения, конкретизирующие и расширяющие власть епископа. Влияние клира и мирян постепенно гаснет за расплывающимися формулировками, а епархиальная практика сводит «на нет» органы «соборного содействия» епархиальному управлению. Неопределённость формирования, состава, представительства и структуры этих органов позволяет принципиально изменить их природу в епархиальной практике и превратить «соборное содействие» в аппарат личной власти епископа.

«Определение V» 1918 г. называет Епархиальное собрание «высшим органом, при содействии которого Архиерей управляет епархией».

Устав 2000 года называет «Епархиальное собрание, возглавляемое епархиальным архиереем, органом управления епархией», не акцентируя «соборное содействие», выбросив определение «высший орган», снижая соборный авторитет этого органа.

Избрание, его процедура, состав, представительство и сроки полномочий отчётливо обозначены в Определении 1918 г.: «Епархиальные Собрания составляются из представителей клира и мирян в равном числе, избираемых на три года. Представители на Епархиальные Собрания избираются Окружными Собраниями, состоящими из всех членов клира округа и такого же числа мирян, избираемых Приходскими Собраниями». «В Епархиальное Собрание входят представители монашества и духовно-учебных заведений».

Согласно «Определению V», основными признаками Епархиального Собрания являются:

1. Равночисленное представительство клира и мирян.

2. Выборный принцип представительства.

3. Установленный срок полномочий на три года.

4. Процедура избрания определена Уставом.

Согласно Уставу 2000, «Епархиальное Собрание... состоит из клира, монашествующих и мирян». Новая редакция не расшифровывает состав «мирян». Устав не разъясняет, могут ли женщины, составляющие подавляющее большинство прихожан, избираться в члены Епархиального Собрания. Не определено численное соотношение клириков и мирян в составе Епархиального Собрания. Способ возникновения и организация Епархиального Собрания остаются необъяснёнными. Устав 2000 заменяет «избрание» членов Епархиального Собрания их «созывом», не поясняя, по какому принципу и кого именно созывают. Не избираются члены Епархиального Совета и епархиального суда. Не избираются ни заместитель председателя, ни секретарь, ни два члена для подписи Журналов заседаний. Не существует регламента.

Собрание, которое ежегодно созывается по распоряжению епархиального архиерея, но не отвечает квалифицирующим признакам Епархиального собрания, правильно было бы называть «собранием епархиального духовенства».

Священный Собор 1918 г. учредил еще один соборный выборный орган взамен Консистории - Епархиальный Совет. Законодатель замыслил его как «постоянное, непрерывнодействующее административно-исполнительное учреждение, состоящее из выборных членов, при содействии которых епархиальным архиереем производится управление епархией». Пять штатных членов Епархиального Совета избираются Епархиальным собранием из клириков и мирян сроком на шесть лет и по представлению епархиального архиерея утверждаются в должности высшей церковной властью. Епархиальный Совет избирает председателя в пресвитерском сане.

Устав, принятый Поместным Собором 1988 г., принципиально меняет структуру, состав, положение и задачи Епархиального Совета, превращая его из постоянно действующего в периодически собирающийся 4 раза в год. Согласно Уставу, это частично выборный, частично назначаемый орган, председателем которого является епархиальный епископ. Из состава Епархиального Совета исключены миряне. Из четырёх лиц в пресвитерском сане двое должны быть избраны Епархиальным Собранием сроком на один год, а двое назначаются епархиальным архиереем. Срок их полномочий не определён. Архиерей назначает секретаря Епархиального Совета. Срок его полномочий не определён. Ни один из членов Епархиального Совета не получает утверждения Высшей церковной власти. Поэтому Епархиальный Совет находится в зависимости только от личной власти правящего архиерея.

Согласно Уставу 2000 г. архиерею предоставлено право отстранять членов Епархиального Совета от должности. Утверждения Высшей церковной власти не получает.

Беда наша в разобщении епископа с клиром и народом Божиим. Современная церковная практика лишила голоса клир и народ. Онемел клир, «народ безмолвствует», поскольку действующий Устав не гарантирует, а епархиальная практика исключает орган, способный донести до слуха Церкви суждения клириков и мирян, независимые от исполнительной власти.

Следует принять во внимание: во-первых, «клирики и миряне не могут обращаться в органы государственной власти и в гражданский суд по вопросам, относящимся к внутрицерковной жизни, включая каноническое управление, церковное устройство, богослужебную и пастырскую деятельность»; во-вторых, церковный суд практически не функционирует: епархиальный суд (первая инстанция) находится по сути во власти епархиального епископа, а общецерковный суд (вторая инстанция) даже будет рассматривать апелляцию, если не будет поставлена резолюция епархиального епископа под решение епархиального суда.

Бессловесность клириков обусловлена дисциплинарным правом архиерея, опирающимся на две новые и нетрадиционные канонические нормы, вживлённые в Устав РПЦ, - перемещение и увольнение клириков и запрещение и отлучение клириков и мирян.

А. Перемещение и увольнение клириков: «Члены причта могут быть перемещаемы и увольняемы от своих мест епархиальным архиереем по личному прошению, по церковному суду или по церковной целесообразности».

Выражая каноническую традицию древней Церкви, Приходской Устав 1918 г. допускал две причины: «перемещения и увольнения членов причта от своих мест только по суду или по собственному их желанию». Практика насильственного перемещения и увольнения священнослужителей РПЦ помимо воли их самих и вопреки воле паствы без вины и суда исключительно «по церковной целесообразности» сложилась в экстремальную эпоху церковной смуты после смерти св. Патриарха Тихона.

Устав РПЦ, принятый 8 июня 1988 г., возвел в каноническую норму перемещение и увольнение пресвитеров, клириков «по церковной целесообразности». Эту неканоническую норму закрепил ныне действующий Устав РПЦ. Любой пресвитер может быть разлучён с паствой и насильственно удалён из прихода Указом архиерея без обозначения мотивов увольнения, без вины, только по неопределенной формулировки о «церковной целесообразности».

А так как современный Устав РПЦ не предоставляет местной церкви ни возможность, ни право высказать своё мнение, поэтому, быть может, и остается народу Божьему возвысить свой голос в церкви?

Уважаемый Дмитрий, Вы говорите, что «... паства, кричавшая вновь прибывшему архиерею «Анаксиос!», взяла на себя роль судей и при этом без суда и следствия вынесла митрополиту Анастасию приговор». Но разве это так? А, может быть, просто у паствы в связи с некой информацией возникли вопросы и родились сомнения насчет достоинства епархиального епископа и они хотят в этом деле разобраться, прежде чем сказать «Аксиос», но законного механизма для инициации суда и следствия им не оставили? Может быть, поэтому-то и приходится брать «голосовыми связками», надеясь, что священноначалие их услышит? Впрочем, повторюсь, если Вы знаете церковные пути решения этого вопроса, (как пастве узнать истину и урегулировать этот конфликт), то большая просьба поделиться этой информацией.