Первый раз о Севере как месте будущей службы узнал в 1971 году при поступлении в Каспийское высшее военно-морское училище. И хотя в Баку, где мы учились тогда, бытовала пословица «по мне лучше Северный Кавказ, чем Южный Сахалин», уже со второго курса я был уверен, что служить пойду на Северный флот. В тот же год мне довелось и попасть в Североморск на практику в первый раз, потом второй, третий... Диплом с отличием, а он назывался соответственно «Плавание во льдах и подо льдами», давал возможность молодому корабельному офицеру выбрать место службы самостоятельно. В 1976 году наиболее привлекательной мне представлялась должность командира БЧ 1-4(штурмана) на дизельной подводной лодке 613 проекта Балтийского флота. Командиром такого корабля можно было стать всего за несколько лет и вернуться на Север уже помощником, а если повезет, то и старпомом атомного ракетного подводного крейсера. О чем и мечталось.
Командир корабля - главная фигура на флоте. И относились к ним с достоинством и уважением всегда. С появлением подводных лодок, где служба на порядок сложнее и опаснее, чем на надводных кораблях, это отношение стало еще более внимательным, я бы сказал, даже несколько трепетным, несмотря на большое количество соленых слов в морском лексиконе. Адмирал флота Советского Союза, Герой Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков с командирами кораблей, будь то командир атомохода капитан 1 ранга или командир торпедолова мичман, всегда здоровался за руку. А уж командиров атомных ракетных подводных крейсеров стратегического назначения знал поименно. Однако так было на флоте. В обществе, к сожалению, ни в Советском Союзе, по всей видимости, из-за секретности, ни в России не был создан ареал уважения к этой невероятно сложной военной профессии, как например у космонавтов. Хотя командиры подводных лодок отличались даже в офицерской среде исключительной преданностью Отечеству, почти энциклопедическими знаниями и личными качествами, достойными настоящих героев. В странах, традиционно обладающих Подводными Силами, как США, Великобритания, Франция и Германия - образ командира подводной лодки почти легендарный.
В 2003 году в ходе подготовки к празднованию 100-летней годовщины Отечественного Подводного флота по рекомендации Главнокомандующего ВМФ (1985 - 1993), адмирала флота, Героя Советского Союза В.Н.Чернавина, ко мне обратилась творческая группа в составе М.Г.Калатозишвили и А.Б.Бондаренко, работавшая над созданием художественного фильма о подводнике Советского Военно-Морского Флота № 1 Александре Ивановиче Маринеско. Рабочее название кинокартины на начальном этапе звучало как «Командир подводной лодки». После трехчасовой, прямо скажем, мужской беседы, участником которой явился Ю.Ф.Бекетов, в прошлом командир печально известного атомного ракетного подводного крейсера «К-19», они уехали с названием «Первый после Бога».
Да, «Первый после Бога», именно таким авторитетом, по нашему мнению, пользуется командир подводной лодки в боевой обстановке, да и обычная на этих кораблях почти боевая. И это не случайно, Вера в Бога, а точнее, упование на Господа, и сейчас незримо является точкой опоры наших флотских традиций. А в советское время в условиях господствующего атеизма эта надежда возлагалась на командира, возводя его в разряд первого защитника и спасителя. Помните поморскую поговорку: «кто на море не бывал, то досыта Богу не маливался»? Так вот, даже в то время моряки молились, только молились своему командиру. Именно от его боевого духа, знаний, навыков, и умений зависела и результативность выполнения боевых задач, и жизнь всего экипажа. И еще, исключительно в Подводных Силах, по сравнению со всеми другими родами сил ВМФ, при назначении на должность командира подводной лодки, учитываласьего личная удачливость и везучесть. Когда Лев Петрович Ефременков, бывший в годы Великой Отечественной войны старпомом А.И.Маринеско (С-13), поздравлял меня с назначением на должность старшего помощника командира подводной лодки С- 191 «Псковский комсомолец» задал вопрос: «А ты Серега парень фортовый, или как? И немного задумчиво помолчав, добавил: «Без удачи командиру лодки нельзя никак». Поэтому он и «Первый после Бога».
Выход наших подводных крейсеров в Арктику с ее бескрайними полями многовековых льдов сделал поиск, обнаружение и уничтожение подводной лодки существующими средствами противолодочной борьбы, кроме как с помощью такой же мощной атомной субмарины, невероятно сложным. Правда, и спасение, в случае необходимости, представляется крайне проблематичным.
Именно здесь командир становится дирижером, именно здесь экипаж - оркестр сливается с ним в одно целое. Поэтому от ошибки последней флейты вся музыка гармонии и совершенства подводной стихии превращается в ад борьбы за живучесть, с очень небольшой вероятностью на счастливый конец. Цена ошибочной ноты партитуры - срыв выполнения боевой задачи и гибель.
Сложность подводного и тем более подледного боевого патрулирования характеризуется еще и тем, что у подводников нет системы обнаружения «свой - чужой». Любая цель - противник. Любой под водой и над водой - цель, подлежащая немедленному уничтожению. Подводное плавание в боевой обстановке осуществляется с открытыми торпедными аппаратами и каждый, появившийся на экране гидролокатора, сначала атакуется, а уж потом объявляется «Боевая тревога» и осуществляется маневр уклонения. При этом, для нанесения ракетно-ядерного удара по заранее заданным целям из-подо льда требуется всего несколько минут. В этих условиях роль командира возрастает невероятно, делая эту профессию не только исключительно сложной, но и самой творческой среди всех военных специальностей. Поэтому и рвались мы, мечтавшие об океанах, под паковые льды в безмолвные и бескрайние глубины арктических морей. Надеюсь и сегодня те, кто идет за нами, так же стремятся к телеграфам подводных крейсеров Северного и Тихоокеанского флотов, для стяжения славы легендарных командиров-подводников Великой Отечественной и так называемой «Холодной» войн.
Начиная с 60-х годов Северо-Ледовитый океан стал ареной жесткого противостояния с американскими подводниками, и оно, в отличие от других «фронтов» ядерного сдерживания, «холодным» считалось достаточно условно. В период мирного сосуществования мы потеряли более 1000 молодых и прекрасных жизней, о чем свидетельствуют многочисленные памятники, установленные практически во всех базах и пунктах базирования Подводного флота, а также местах постоянного проживания ветеранов подводников.
Непредсказуема судьба офицера флота. В какой-то точке собственной бифуркации, выбрал еще более интересную, требующую максимального напряжения всех интеллектуальных, духовных, моральных и физических сил, профессию. Стратегическая разведка. Это даже не творчество. Искусство Раза - умение предвидеть будущее или его элементы на основе анализа малоприметных, да еще и специально скрываемых, разведпризнаков. И даже толком не постояв у перископов, я стал специалистом по подводным лодкам и системам противолодочного оружия ВМС США, но и тогда командировки в Вашингтон чередовались с поездками в Ведяево, Гаджиево, Западную Лицу.
Да, и много лет спустя сохранил любовь к Подводным Силам. С 2003 года по поручению адмирала флота В.Н.Чернавина я возглавил Фонд 100-летия Подводного флота России. Выступил одним из организаторов мероприятий по празднованию 100-летия Подводного Флота и 43-го Международного конгресса моряков подводников в 2006 году. Приятно осознавать, что задача поставленная Владимиром Николаевичем - изменить общественное мнение России в пользу строительства Подводного флота, в какой-то степени и с нашей помощью, была выполнена.
По моему мнению, офицера Российского Генштаба, сегодня Арктика имеет, прежде всего, огромное военно-стратегическое значение. Это единственное место, где мы - Россия, несмотря на катастрофическое ослабление Флота за годы горбачевских перестроек и ельцинского периода правления, еще сохраняем возможность достойно противостоять агрессивным устремлением англосаксов и их союзников. Что касается великого соседа, с учетом протяженности наших сухопутных границ с Китаем более 4200 км, возможности Российских Подводных Сил его особо не пугают, но, тем не менее, являются серьезным стимулом развития добрососедских отношений.
Арктика - это и место укрытия готовых к ответному или превентивному удару атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения, и самый короткий путь для подлета крылатых ракет, стартовавших с носителей находящихся в зонах прикрытия наших сил ПВО. Кроме того, это кладовая мировых запасов самого различного сырья, и еще лаборатория новейших климатических технологий, или войн, в зависимости кто и как будет использовать, и, конечно, кратчайший трансконтинентальный вернее «трансмировой», если так можно выразиться, путь из Европы в Азию, затем в Америку и опять в Европу. Ну и, наверное, самое главное это последний духовный бастион, стратегический рубеж обороны Русской истории и Русского Мира.
И если мы по окончанию холодной войны списали половину флота в утиль и, размазав сопли, ушли на пенсию по гаражам и дачам, американцы и их союзники этого делать не собираются. Они активно осваивают арктические просторы, постоянно наращивая здесь группировки боевых кораблей и научно- исследовательских судов. Да и Китай, мечтая обладать сырьевыми ресурсами Севера, без которых, кстати, состязание за мировое господство с США представляется малоперспективным, ускоренными темпами разрабатывает программы освоения полярных широт и строит мощные ледоколы. Поэтому Битва за Арктику пока только откладывается. И, если Россия не хочет потерять Сибирь и Северный океан, чем и должна, по версии М.В.Ломоносова, прирастать - исконные русские территории, нанесенные на карту мира eщё сотни лет назад, она должна обеспечить их безопасность.
Арктику необходимо закрепить за собой, защитить, заселить и обустроить. Задача нашего вечера - придать динамику формирования общественного мнения в пользу исторической необходимости современного, полномасштабного и системного освоения Арктики.
С.А.Спиридонов, капитан 1 ранга