12 февраля в Минске были подписаны соглашения, призванные обеспечить очередное перемирие в Донбассе. Кто-то увидел в этих соглашениях последний шанс на мир. Мир не только на Украине, но и в Европе, а может быть - во всём мире. А кто-то, наоборот, счёл, что Кремль сливает и сдаёт Новороссию.
Последняя точка зрения явно не находит поддержки в правящих кругах Украины. Иначе чем объяснить, что уже на следующий день киевский режим, по сути, начал отказываться от выполнения достигнутых с таким трудом договорённостей. Министр иностранных дел Климкин заявил, что его правительство не собирается предоставлять амнистию лидерам народных республик и не намерено проводить конституционную реформу. В свою очередь премьер-министр Яценюк назвал первоочередной задачей восстановление украинского контроля над границей с Россией. Хотя согласно минским соглашениям этому должна предшествовать та самая конституционная реформа. А президент Порошенко дал понять что не может быть и речи о федерализации Украины и об автономии для Донбасса.
Итак, судя по всему, Киев собирается выбрать войну, а не мир. Хотя, казалось бы, именно мир сейчас нужен стране. Экономика разваливается. Западные друзья, сделав всё от них зависящее чтобы довести Украину до её нынешнего состояния, теперь не спешат раскошелится, чтобы её из этого состояния вывести. Может быть, Порошенко и его окружение надеются объединить народ против внешнего врага и тем самым отвлечь его внимание от внутренних проблем? Однако судя по негативной реакции, которые вызывают очередные волны мобилизации, население не испытывает особенного энтузиазма от продолжения войны.
На что же расчёт официального Киева?
И тут есть смысл вернуться на 23 года назад.
С 21 по 23 февраля 1992 в Лиссабоне проходила мирная конференция под эгидой Евросоюза, призванная остановить начинающую разгораться гражданскую войну в Боснии. В ходе этой конференции был предложен мирный план Каррингтон-Кутилейру, разработанный бывшим английским министром Каррингтоном и португальским министром Кутилейро.
План предусматривал сохранение единой Боснии при широкой децентрализации и разделении власти по этническому принципу. Несмотря на то, что всем сторонам предлагалось пойти на значительные уступки, они понимали, что худой мир лучше войны. И 18 марта 1992 лидеры сербской, хорватской и мусульманской общин подписали лиссабонский план.
Однако 28 марта лидер мусульман А.Изетбегович встретился с американским послом в Югославии У.Циммерман, после чего он в тот же день неожиданно для всех отозвал свою подпись под планом Каррингтон-Кутилейру. 4 апреля Изетбегович объявил мобилизацию, а 6 апреля - провозгласил независимость Боснии. Тлеющая гражданская война разгорелась.
Что же подвигло Изетбеговича на такой шаг? Последствия, которого он, если и не мог предугадать, то предчувствовать - должен был. Точные подробности той роковой встречи неизвестны до сих пор. Циммерман позднее отрицал, что он обещал Изетбеговичу признание со стороны США боснийской независимости, если мусульмане откажутся от европейского плана.
Однако в материале, опубликованном газетой «Нью-Йорк Таймс» 29 августа 1993, Циммерман всё же заметил что США рассчитывали «сдержать» Сербию путём интернационализации боснийской проблемы, т.е. признав независимость Боснии: «Мы надеялись что сербы отступятся, если станет ясно что Боснию поддерживают западные страны». А другой сотрудник Госдепартамента на условиях анонимности в этой же статье признавался: политика США в начале 1992 г. заключалась в том, чтобы уговорить Изетбеговича отказаться от лиссабонских договорённостей.
Но какие цели преследовало американское руководство, сознательно подталкивая чужую страну к гражданской войне? По мнению американского историка сербского происхождения К.Савича, США рассчитывали на то, что независимость Боснии приведёт к нескольким последствиям, отвечающим американским геополитическим интересам.
1. Независимая Босния под мусульманским руководством неизбежно становилась зависимой от США, прежде всего в вопросах обороны и экономического развития.
2. Независимая Босния под мусульманским руководством становилась противовесом против Сербии.
3. Независимая Босния открывала американцам доступ к закрытым доселе балканским рынкам сбыта.
Наряду с этим есть ещё один фактор, который очевидно сыграл свою роль.
В Европе с 1954 года существовал т.н. Западноевропейский Союз (ЗЕС). Это была организация по сотрудничеству в сфере обороны и безопасности. Несколько десятилетий ЗЕС влачил довольно бесцветное существование в тени НАТО, за что заслужил в кругах евробюрократии кличку «спящей красавицы». Однако начиная с середины 80-х годов, и особенно после окончания голодной войны на рубеже 80-х и 90-х годов, стали предприниматься попытки красавицы разбудить.
Т.е. речь шла о сугубо европейской оборонной организации, которая должна была обойтись без руководящей роли США. Которые естественно не могла радовать перспектива утери своей гегемонии над Европой. Да ещё именно в тот момент, когда возникла возможность гегемонию эту распространить и на восточную часть континента.
Поэтому США сорвали лиссабонские мирные соглашения 1992 г., а в последующие три года продолжали ставить препоны всем европейским инициативам по окончанию боснийской гражданской войны. После чего в 1995 году они выступили в качестве единственной силы, способной эту войну остановить - путём антисербской интервенции. Но это уже другая история.
Возвращаясь в день сегодняшний, мы опять наблюдаем американское недовольство излишней самостоятельностью европейских союзников. Когда американские официальные лица сравнивают усилия Меркель с примиренческой политикой английского премьера Чемберлена накануне Второй мировой войны.
А на Украине сложились те же, что и в 1992 г. в Боснии, условия, по которым её существование отвечает американским интересам.
1. Украинская военная и экономическая зависимость. Тут всё очевидно.
2. Украина как противовес против России. И даже больше, чем просто противовес: «Без Украины Россия перестаёт быть евразийской империей». (З. Бжезинский в 1997 году).
3. Украина как рынок сбыта. И опять же больше чем только рынок сбыта, если вспомнить о планах по добыче сланцевого газа в Донбассе.
Итак, между Боснией в 1992 г. и Украиной в 2015 г. наблюдается много общего.
Обе страны - на грани полноценной гражданской войны.
В обеих странах Европа пытается эту войну предотвратить. Речь в данном случае не об оценке содержания этих попыток, а о констатации самой попытки. А что касается содержания, в частности, «Минска-2», то оно теряет своё значение на фоне ещё одной параллели между Боснией и Украиной.
А именно: в обоих случаях наблюдается незаинтересованность США в мирном разрешении кризиса. Точнее: для США главное и единственное, что имеет значение - их собственные интересы. Если война (естественно, в чужой стране и чужими руками) лучше в состоянии обеспечить эти интересы, нежели мир, то тем хуже для мира. Во всех смыслах этого слова.
