Как реагирует наша Православная Церковь на события в зоне проведения специальной военной операции (СВО) на Украине? Ведь там сейчас ситуация на духовном уровне складывается более напряженная, чем на фронтах Первой мировой и Великой Отечественной войн. Тогда народ точно знал, что его враги – иноземные захватчики и их нужно уничтожать всеми доступными способами. Язык стал той гранью, которая однозначно разделила всех на «своих» и «чужих». Своими были все, говорящие по-русски, чужими – все, чья речь звучала непонятно для русского уха. А сегодня на Украине воюют друг с другом люди, говорящие на одном языке, думающие на нем же и молитвы к Богу возносящие на нем же. Недаром наш Президент и наш Патриарх во всеуслышание заявили, что украинцы это не другой народ – это такие же русские, как и мы, только зомбированные и обманутые. То есть на государственном и на самом высоком церковном уровне признано, что идет братоубийственная война. Да, спровоцированная врагами России и врагами Христа. Да, по большому счету не нужная ни нам, ни простым украинцам. Но она уже идет, и прекратить ее в одностороннем порядке не представляется возможным. Ведь нынешнее фашиствующее киевское руководство если и согласится на перемирие, то, науськанное заокеанским хозяином, только при условии безоговорочной капитуляции с нашей стороны. А это означает лишь одно: от нас потребуют вернуть Крым, отказаться от Донбасса и присоединенных к России областей, что повлечет за собой потерю всех потенциальных союзников и партнеров, а главное, грозит катастрофическим падением престижа нашей страны во всем мире. Ведь проявить слабость – все равно, что отдать захватчикам ключи от своего всенародного дома. И тогда нам останется только одно: ожидать украинскую армию в содружестве с армией НАТО на своей территории. Как понимаете, это исторический конец России. Поэтому нам деваться некуда, как только вести войну до победного конца.
И все-таки это братоубийственная война, а значит, это, прежде всего, духовная брань, которая и должна быть объяснена и понята русскими солдатами с духовной точки зрения. В этом им помочь могут только православные священники, обладающие даром слова и наделенные истинно русским духом. Воины, обожженные в огне сражений, поверят только таким. Но есть ли такие в зоне проведения СВО? Да, к счастью, есть. Много ли их? Точно трудно установить. Но в августе в соцсетях появились сведения, вроде бы представленные Святейшим Синодом, что в зону боевых действий официально откомандировано около 20 священнослужителей и где-то такое же количество отправились туда, минуя Синод. Примерно в то же время верховный муфтий России Талгат Таджуддин (почему-то именно он, а не представитель РПЦ), выступая на I Международном антифашистском конгрессе в рамках форума «Армия-202» заявил: «Сегодня пять имамов и почти что сотня батюшек, слава богу, в армии на Донбассе и на Украине. Мало, а рвутся (туда)».
Давайте исходить пока из этой цифры – 100 православных священнослужителей. Мы не знаем точно, какова численность личного состава ВС РФ и народной милиции ЛДНР вместе взятых – эти сведений являются военной тайной и в соцсетях не должны распространяться. Но давайте исходить из возможного минимума в 200 тысяч человек. Прибавим к ним еще 300 тысяч, призванных в результате частичной мобилизации. Итого получается 500 тысяч. Всего 100 священников на полмиллиона военнослужащих, это выходит по 5000 человек на одного батюшку. Не просто мало, а катастрофически мало! Помните, чем закончилась Первая мировая война в России при наличии одного священника на 1000 солдат?
А теперь давайте попытаемся ответить на два вопроса: почему так мало православных священников в зоне действия СВО и почему их должно быть много? Армия страны, где православная религия не запрещена, а расцветает пышным цветом, где даже президент позиционирует себя православным, русские воины остаются практически без пастырского окормления. И это в боевых условиях, когда слово Божье порой дороже хлеба и боеприпасов. Последнего у нас достаточно, а вот первого, к сожалению, не хватает. В Московской патриархии уже отмечали нехватку военных священников непосредственно в войсках, участвующих в спецоперации. Что, православные батюшки не хотят отправляться на фронт? Хотят. Желающих много. Это отметил даже муфтий России. Так в чем же причина? Митрополит Курганский и Белозерский Даниил назвал три причины, из-за которых в регионе есть трудности с отправками священнослужителей в зону специальной военной операции. Соответствующая информация опубликована в официальном аккаунте епархии в соцсети «ВКонтакте». Владыка пишет: «Многие зауральские священники просятся добровольцами на передовую, но существуют проблемы с их отправкой: это и отсутствие их замены на приходах, и неясный статус в зоне СВО, и отсутствие социальных гарантий для семей, и многое другое». Он отметил, что эти вопросы сейчас обсуждаются на уровне Московской Патриархии.
Вопросы обсуждаются, но пока не решаются. Нынешний громоздкий бюрократический монстр никак не может развернуться в сторону нашей армии. А ведь все решилось бы проще, вмешайся в дело глава государства. Когда Петр I создавал в России новую армию, он своим указом повелел, чтобы при каждой части и на каждом корабле был свой священник. И через несколько дней они там появились. Но в условиях, когда Церковь отделена от государства, президент не может вмешаться в церковные дела. А Патриархия, видимо, не может решить вопрос даже с первой причиной, озвученной митрополитом Даниилом: заменой на приходах отправляющихся на фронт священников. И это при всем при том, что в столице и в больших городах священнослужителей переизбыток. В иных храмах до десяти и более. Большинству из них еще и 30 лет не исполнилось. Заканчивают семинарии, проходят практику в городских храмах, рукополагаются и остаются в теплых и хлебных местах. Какая там война, какие там беды народные? Главное, устроить свою личную безбедную жизнь. Страшно далеки они от народа! Даже, будучи алтарниками, они дефилируют через храм, не обращая внимания на прихожан, как будто тех и нет перед ними. А в глазах читается одно: вот стану священником, потом настоятелем, обзаведусь богатым спонсором и заживу себе на славу, слишком не напрягаясь.
Недаром мне однажды говорил один из старейших священнослужителей РПЦ, участник Великой Отечественной войны Николай Попович: «У нынешних молодых иереев нет духовности. В семинариях их учат правильно вести службы, а вот духовности не учат. И жизни они не знают. Простых людей не понимают, а значит, и любить их не умеют. Откуда им знать, что такое духовность?» Почему бы не отправлять этих младобатюшек на периферийные приходы, в ту же Сибирь, где порой один священник-подвижник обслуживает два, три, а то и больше храмов? Там, общаясь с простыми русскими людьми, они постигали бы азы духовности. И тогда появилась бы возможность зрелых батюшек, для которых слово «патриотизм» не пустой звук, командировать по их желанию на фронт. А из бывших семинаристов, ныне мечтающих лишь об удачной карьере, глядишь, через много лет и получились бы духовные священники. Но, нет. Эти мальчики в рясах, с гордым видом на исповедях поучающие седовласых пожилых мужчин и женщин, сынки, родственники, крестники, знакомые маститых, уважаемых лишь в Патриархии, иереев. Этих трогать нельзя. Поэтому проблема и не решается.
А уж вопросы, связанные с неясным статусом священников в зоне СВО и с социальными гарантиями для их семей, вообще не должны быть проблемой ни для государства, ведущего войну с коллективным Западом, как отметил это Путин, а значит, обладающего мощным материальным потенциалом, ни для Московской патриархии, собирающей дань с десятков тысяч храмов и являющейся самой богатой Патриархией в мире. Денег на поддержание семей священников, изъявляющих желание ехать на фронт, у Российской Федерации и у РПЦ более чем достаточно. Было бы желание поделиться. И со статусом очень просто определиться, если осознанно не запутываться в юридических сетях. И прочие проблемы можно разрешить довольно быстро и эффективно, если их решать, а не просто обозначать. Решать так, как их решал Сталин в годы Великой Отечественной войны.
Еще в 2017 году Патриарх Кирилл заявил, что у РПЦ насчитывается почти 39,5 тысячи штатных священнослужителей и добавил: «Если говорить о суммарном числе духовенства, штатного и заштатного, то оно составляет более 40 тысяч человек». В том же году прирост духовенства составил 521. То есть на сегодняшний день в лоне РПЦ служат около 45 тысяч людей, принявших сан. Я уверен, что из них несколько тысяч готовы хоть сейчас ехать на фронт. И не просто совершать Богослужения в тылу, утешать раненных в госпиталях, крестить и раздавать крестики с иконками, но и быть рядом с русскими солдатами на передовой. Это доказали те четверо батюшек из России, которые погибли при исполнении своих духовных обязанностей. Последним был отец Михаил Васильев, настоятель храма Великомученицы Варвары и преподобного Илии Муромца – патриаршего подворья при штабе Ракетных войск стратегического назначения во Власихе Московской области. Указом Президента РФ ему присвоено звание Героя России (посмертно). Да он много лет и был Героем России. Он окормлял русских десантников во всех горячих точках – от Косово до Сирии, и принял мученическую кончину от разорвавшегося рядом с ним вражеского снаряда на Донбассе. Недаром бойцы называли его «десантным батюшкой». Вот именно таким священникам и верят безоговорочно солдаты. И именно таких сегодня на фронте должно быть как можно больше. И я уверен, что те православные священники, что добровольно «рвутся» в зону действия СВО, именно такими и станут для наших воинов. И дай Бог, чтобы слово их было действенным словом, то есть Словом от Бога. Это – архиважно для правильного понимания того, что свершается сейчас на Украине, где идет братоубийственная война. А буквально за день до того, как я приступил к написанию данной статьи, мне на телефон прислали предсказания святого Космы Этолийского (1714–1779). Одно из них звучит так: «Придет время, когда уже не будет былого согласия между священниками и мирянами». Практически сейчас подобное и происходит. Но пока есть священники, подобные отцу Михаилу Васильеву, думаю, не до конца еще прервалось согласие между духовниками и мирянами и не скоро прервется. Во всяком случае, у нас в России.
Неоднократно уже озвучивалась из уст известных иереев, архиереев, журналистов, деятелей культуры, писателей и других знаковых людей России мысль, что на Украине совершается духовная брань Сил Света с силами тьмы. И это действительно так. Против Русской Православной Церкви сейчас ополчились практически все мировые Православные поместные церкви. Требуют от нее осуждения военной спецоперации, призывают к переговорам с киевской властью, а главное, поддерживают эту власть, и не только молитвенно, но и зачастую материально. Но за кого они молятся? Кому оказывают поддержку? Я, конечно, понимаю, что в рядах ВСУ много рядовых украинских солдат, крещенных в православной вере, исповедующих Иисуса Христа, молящихся ему и носящих православные нательные кресты. Но их возглавляют и ведут за собой оголтелые сатанисты и окультисты. И украинские христиане идут за ними. И Православная церковь Украины, созданная при Порошенко и являющаяся сегодня официальной церковью киевской хунты, неся в своем названии слово «православная», молится за служителей сатаны. Но ни одна христианская церковь не может оставаться христианской и ее прихожане, именующие себя христианами, не могут оставаться христианами по сути, если им по дороге со служителями сатаны. А ведь нацбаты, которые являются главной движущей силой всей украинской армии и ее идеологическим коллективным лидером, состоят только из сатанистов и окультистов. Других туда не принимают. В их рядах нет ни одного христианина.
На Украине сегодня идет священная война. И место истинно русских православных священников именно там. И там будет проверяться их русскость!
Игорь ГРЕВЦЕВ
