Обозреватель "КП" Дмитрий Стешин рассуждает, можно ли спасти вымирающие поселения
За полгода до этого разговора в «Комсомолке» вышел мой репортаж «Русские деревни умирают молча». Я побывал в только что умершей деревне Тверской области - весной в нее не вернулись последние бабушки-пенсионерки. Умерли за зиму. А в «антирейтинге» по числу заброшенных населенных пунктов лидируют сплошь традиционные, коренные русские области: Тверская, Вологодская, Псковская, Ярославская...
Тема взяла людей «за живое». Было много писем и горестных комментариев. Но, никто не смог четко сформулировать рецепт спасения русских деревень от смерти.
Фермеры?
Второй заход в ту же реку - колхозы и совхозы?
Раздача земли под родовые усадьбы?
И вот мне показалось, что я нашел человека, который знает, что нужно делать. И пытается делать, мотаясь между родной Архангельской областью и Москвой. Пишет книги, собирает единомышленников, говорит с чиновниками - от глав сел и городов до губернаторов. И его хотя бы уже просто услышала власть. Это Глеб Тюрин, эксперт Госдумы по муниципальному развитию регионов. А еще - он НЕ верит в «отшельников» и «ушельцев» - переселившихся в деревню горожан-одиночек: они не спасут село.
А кто же спасет?
Глеб Тюрин, эксперт Госдумы по муниципальному развитию регионов
Фото: Личная страница героя публикации в соцсети
МИЛЛИОНЫ ХОТЯТ НА ЗЕМЛЮ
Мой собеседник Тюрин четко знал ответы на 3 вопроса, которые волнуют все переселенцев:
Как заработать?
Где учить детей?
Где лечиться?
- Первый вопрос, конечно, заработок на селе, причем он должен быть не меньше 40-50 тысяч рублей, - говорит Тюрин.
- Логично, нищенствовать никто не поедет, - соглашаюсь я.
- Финансовое благополучие напрягает будущих переселенцев больше всего. Хотя, отдельные успешные примеры есть. Подчеркну - отдельные.
СССР она создавалась под многие тысячи людей, которые должны были работать в колхозах Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН" width="600" />
Нужно восстанавливать деревенскую среду. А в СССР она создавалась под многие тысячи людей, которые должны были работать в колхозах
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН
- Почему?
- Потому что никому не нужны единичные «пустынножители», в которых часто превращаются переселенцы. Нужно восстанавливать деревенскую среду. А в СССР она создавалась под многие тысячи людей, которые должны были работать в колхозах.
- Сколько вообще горожан хотели бы переехать жить ближе к земле? Какой потенциал?
- Сейчас, предполагаю, что в деревню из городов готовы вернуться несколько миллионов людей. У нас есть группа в соцсетях «Развитие территорий», там просто публикуются удачные примеры переселения. В группу за пару лет вступило уже 20 тысяч человек.
Но точно общая численность потенциальных переселенцев не изучена. Я много раз в разговорах с чиновниками спрашивал конкретно: «Сколько людей должны к вам переехать, чтобы район перестал загибаться?». И всегда в ответ получал недоуменные взгляды, потому что никто и никогда об этом не думал.
- А будущие переселенцы думают?
- Не все. В этой среде очень много эзотерики. Выйти в лес, обнять «звенящие кедры». Люди перед переселением думают о духах предков, о Матери-природе, а еду им должна принести белочка.
А в реальности - ехать некуда. Самые практичные просто перебираются в деревню в «дачном формате» - есть такой поток переселенцев. Едут за 100-200 километров от Москвы, но от города не отрываются, одной ногой в мегаполисе. При настоящем, безвозвратном переселении, на территории должна быть работа у нескольких тысяч человек. Тогда среда оживет.
НАПРИМЕР
В 2016 году, семья обеспеченных москвичей Смирновых, отдохнула на Валдае и решила: «хватит жить в городе». В тот же год Смирновы купили за 400 тысяч участок в 100 километрах от Москвы, в Тульской области, за три года построили дом. Работа пока держит в столице главу семьи. Пока. Ведут блог «Москвичи на выселках».
Эта тверская деревня Халютино умерла всего несколько месяцев назад - дома только начали разорять мародеры.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
«ОТШЕЛЬНИКИ - ПРОБЛЕМА ДЛЯ ВСЕХ»
Мне непонятно такое неприятие «ушельцев-одиночек»:
- А чем плох «бунт индивидуальности»? Пусть едут, вода камень точит, - говорю я Тюрину.
- Моментально начинается конфликт - неприятие одиночек местными жителями, властями и даже бизнесом. Отшельники никому не нужны, они проблема для всех. Динамичные, обеспеченные (в начале) нарушители спокойствия и опасные конкуренты. Чужаки. Справедливости ради, и сами переселенцы изначально, не собираются творить добро для местных, коренных.
- Что же делать?
- Я так и говорю - «прийти, когда позовут», потому что «вы - единственная надежда этих территорий и других нет». В противном случае - вы потратите ресурсы и энергию на противодействие среде. Потому что среда - система, а вы - одиночки, система вас погубит.
- Как?
- Из моей практики. Бурный энтузиазм переселенца на входе. Бурная активность в первые два-три года, пока у человека есть ресурсы и активность, которую он привез из города. Потом - плато, апатия. У многих - попытки нового рывка. Как правило, менее успешные, чем первоначальные. Весь цикл от вселения до разорения одиночки занимает 15 лет. Хотя, есть и примеры, когда у человека имеются очень серьезные ресурсы, которые он может сразу вложить и начать развиваться.
НАПРИМЕР
Тверская область, Ржевский район, самый ее депрессивный западный угол - до Москвы 250 километров. Семья обеспеченных москвичей построила в деревне Чертолино гостевую усадьбу с экофермой. Место отдыха процветает, на лето запись за несколько месяцев. По самым скромным подсчетам, стоимость этого хозяйства сопоставима с годовым бюджетом всего Ржевского района.
Гостевые домики "Усадьбы Чертолино" пользуются спросом круглый год.
Фото: Дмитрий СТЕШИН
ВЛАСТИ НЕ НУЖНЫ ПРОБЛЕМЫ
Но Тюрин убежден, что такие единичные примеры картину не изменят.
- Мы говорим о массовых переселенцах, представителях среднего класса, которые обладают несколькими миллионами рублей. Стоимость переселения на землю от 500 тысяч рублей до 3 миллионов, в зависимости от региона - дом и участок. Этого недостаточно...
- Чтобы заинтересовать власти?
- Да. Они очень позитивно смотрят на крупных инвесторов, которые берут землю в окрестностях райцентра и начинают что-то делать, поднимая показатели района. Хотя ... и у них, в конце-концов тоже начинаются трения с властью.
- Почему?
- Инвесторы и власть находятся в разных мирах. Они говорят по-русски, но не понимают друг друга. Лет шесть назад я сказал одному очень разумному губернатору - «Вы знаете, что в России есть тысячи людей, которые готовы к вам приехать?». Реакция была очень жесткая - «Да? И что же они не едут?».
- А как же стоны на всех уровнях власти о запустении земель?
- На уровне областей видят отток людей в города и вымирание, но их интересует только крупный бизнес. Районные власти понимают больше, но у них нет ресурсов. Глава района для обустройства переселенцев не может взять на себя решение каких-то базовых проблем. Открытие школы - важный фактор при переселении. Если он сделает это самостоятельно, то очень сильно рискует. А идти наверх и что-то доказывать... А зачем?
- Как зачем? Вымирают земли!
- У них, если честно, нет задачи развивать территорию. В уставах это не прописано.
- А что там прописано?
- Размер субсидий, трансфера, за который должны отчитаться. А при увеличении экономической эффективности им в следующем году урезают субсидии. При этом у глав районов такой объем задач и отчетности, что браться за что-то, что не спущено сверху - зачем? Только единицы готовы спасать Родину.
Российские регионы, в которых больше всего вымерших сел, согласно последней переписи населенияФото: Наиль ВАЛИУЛИН
ЛОЗУНГА «СПАСЕМ РОДИНУ» НЕДОСТАТОЧНО
Я не верю, что деревню можно спасти без участия государства, по крайней мере, организовать для переселенцев рабочие места. У меня есть пример:
- Знакомый, жил в Китае все 90-е годы, занимался перепродажей ширпотреба в Россию, рассказал, как там запускали производства в деревнях. Имелась спецструктура, которая говорила с главами сельских общин. Конкретно так говорила: «мы вам выдаем кредит, вы покупаете на него станки для штамповки резиновых тапочек, потому что на рынке Индии они стоят дорого. Себестоимость должна быть такая-то, мы обеспечиваем сбыт». Не думаю, что наше государство тоже отдаст возрождение сел общественникам. Оно этого не любит.
Но у Тюрина встречный аргумент:
- Для начала, у нас государство отдало частникам чуть ли не весь рынок муниципальных услуг. Там много геморроя с отчетностью, но я знаю ребят по 25-30 лет из провинции, которые создали фирмы и спокойно забирают тендеры. А в Китае начали с создания общин, отпуская людей из колхозов. Эти общины занимаются госзаказом с жесткой закупочной ценой. А еще у общины есть жесткая социальная и финансовая ответственность, которая работает на то, чтобы не было слишком богатых и слишком бедных или даже безработных. Налоги платит вся община. И, если кто-то разорился, за него выплачивают остальные. Это модель нашего, еще ленинского НЭПа, только мы все свое забыли... У нас наоборот - есть деревня, но нет общин. Зато имеются люди, готовые переехать.
- А что делать нам? Вводить аналог «Столыпинской реформы»? Как-то сгуртовать переселенцев, определить размеры помощи и территории вселений. Что?
- «Столыпинская реформа» - великий цивилизационный проект, который не имел аналогов на Западе. Когда за 20 лет миллионы людей освоили пустые земли и укоренились на них. И мы сейчас, добывая нефть и газ, живем за счет этого проекта...
Сегодня лозунга «Давайте Родину спасать» недостаточно. Люди, готовые переехать, чувствуют, что дети растут, и надо этим заниматься в ближайшие годы. И в то же время, понимают, что переезд, прыжок с парашютом без страховки. И люди выжидают пока. И они правы. Это сильные, которые пробились в мегаполисе, готовы рискнуть еще раз. Но, их для государства нет. Оно не отслеживает такие мысли. Важно попасть в повестку дня - тогда власть среагирует. А реализовать какой-то проект в деревне без помощи государства могут лишь единицы.
Если содержание школы на трех детей стоит в десятки раз дороже чем в райцентре - ее закроют. А это конец конкретной деревне
Фото: Андрей КАРА
НАПРИМЕР
Пять лет назад Сергей и Юля Гаргалык решились с маленькой дочкой на переезд из Перми в посёлок Юго-Камский. Юрий - кузнец и байкер, член местного мотосообщества, которое, конечно не отказало ему в поддержке. В своей кузнице «Медвежья сталь» Сергей кует авторские ножи, историческое холодное оружие и продает по почте - специально выбирали деревню с почтовым отделением. Раз в год, на поле возле Юго-Камского проводится «Фестиваль отцов», Юрий один из организаторов. Это тоже дает и заработок и сбыт продукции и будущие заказы, мастер-классы в кузнице.
ИСХОД НЕИЗБЕЖЕН
А еще мой собеседник считает, что на запустевших землях уже не стоит делать ставку на сельское хозяйство:
- Если мы хотим восстановить деревню, она должна быть постиндустриальной. Она не должна жить за счет земли. Потому что сейчас два эффективных сельхозпроизводителя способны закрыть все потребности района. И работает там всего 5% населения. И опять встанет вопрос, что нет рабочих мест... У переселенцев должен быть новый уклад жизни.
При этом нужно помнить, что массовое переселение неизбежно.
- Даже так?!
- Цифровизация пришла, и миллионы людей в мегаполисах скоро потеряют работу.
- Помню-помню, была на первом этаже в редакции касса билетов. Очень удобно. А потом она исчезла, я уже лет пять, покупаю билеты в интернете...
- Потерять работу в мегаполисе - тяжкое испытание. На Западе уже начались разговоры о том, что работы нет и не будет, и нужно вводить социальный минимум для иждивенцев.
- Или четырехдневную рабочую неделю.
- Изменится все! Совершенно точно, будет болезненно. И вот этот запрос на уход в деревню - нарастающее беспокойство коллективного разума. Попытка спастись от наступающего расслоения и нищеты.
- Так как заработать в деревне?
- Это должна быть цепь малых производств. Причем не филиал крупной корпорации из города, а свое местное производство. Оно не должно даже пытаться конкурировать с мировыми производителями.
НАПРИМЕР
По модели, придуманной шведами, в Заозерье Архангельской области создали пансионат для престарелых и смогли трудоустроить местных женщин. Дело пошло, пансионат расширили, достроили. И местные, найдя работу, стали рожать - зафиксировали демографически рост. В соседнем Красноборском районе, получили грант 70 тысяч рублей на развитие «пакетного пчеловодства» (т.е. на Севере растят пчелиные семьи, а на медосбор их отправляют на богатые южные пасеки). Небольшие деньги. Но прибыль от проекта - уже 15 миллионов рублей!
НЕ БЕРУТ ЯБЛОКИ? ВАРИТЕ ПОВИДЛО!
Мой собеседник не знал, что я не один год пытался придумать - чем заняться в деревне поселенцу, кроме сельского хозяйства? Советовался с экспертами и выводы были неутешительные:
- С производством ничего не получится, - сказал я Тюрину. - Теоретически, в любой деревне можно поставить станок для штамповки, например, розеток. Но вы зайдите в любой магазин - все розетки - Китай. И конкурировать с ним невозможно, пока государство не начнет вводить заградительные пошлины.
- Нет! Не так! - замахал он руками.
- Приведите примеры.
- Я описал две сотни производств, которые можно организовать в деревне. Мне это нужно было для разговора с чиновниками. Пример Китая их не убеждал. У нас возможно производство того же оборудования. Вот парень из Алтайского края создал производство чесальных машин для льна и шерсти. Вернулся из Москвы, за плечами у него был МФТИ. Начинал без вложений. И только когда машины стали продаваться через интернет, он взял кредит. Сейчас у него прибыль - несколько миллионов в месяц.
Так что есть спрос на несложное оборудование.
Но, самый простой пример. Цена яблок в сетевых магазинах - 80-90 рублей. Калужские яблоки по 30 рублей отдать на продажу в эти магазины невозможно. Это обрушит цены. Они на это не идут. А если начать яблоки перерабатывать? И продавать в местных городках. Каждая «Пятерочка» или «Магнит» вывозит из наших депрессивных городков сотни миллионов рублей. То есть, деньги в провинции все-таки есть.
Еще одна сфера занятости, если совместить нынешнюю деревню с цифровизацией. Я сотрудничал с одной транспортно-логистической компанией, мы буквально вывели ее из Питера в провинцию. Из подвального офиса на отшибе мегаполиса, они переселились в шикарное помещение бизнес-инкубатора в маленьком городке, которое все равно стоило на порядок меньше. Упали расходы на зарплаты персоналу. По такой же схеме можно и нужно переместить десятки онлайновых бизнесов.
- Как это запустить?
- С чего начать? С 50 семей, у меня есть эти люди. Не фантазеры, не обиженные на жизнь, а деятельные, объединенные одной целью. Нужен пилотный проект, самое удобное место - Поволжье. Получится там, получится везде.
Нам нужно чтобы власть поняла, что без нее народная волна не пойдет, это я и пытаюсь объяснить разным нашим начальникам. Что сотня переселившихся семей, купившие дома и участки, это уже 100 милионная инвестиция в район. Как минимум. Но идти на повторное освоение нужно артелями и командами. И я их начал готовить. Объясняю властям в дальних углах губерний: «У вас никаких шансов впереди, никакие инвесторы не придут, забудьте. Инвесторы, дальше 100 километров от областных центров не ходят». Если содержание школы на трех детей стоит в десятки раз дороже чем в райцентре - ее закроют. А это конец конкретной деревне...
НАПРИМЕР
Несколько лет назад, в деревне Лядины Архангельской области, в рамках оптимизации расходов закрыли здание, в котором были школа, почта и медпункт - отопление стоило 600 тысяч рублей в сезон. Директор школы Надежда Ворощук осталась без работы. Спаслась тем, что раньше вела уроки северных традиционных ремесел. Сейчас в Лядинах - туристический кластер - музей, гостевой дом, мастер-классы, домашняя северная кухня для заезжих. В «Лядинские узоры» едут тысячи туристов в год со всего мира.
Я догадывался, почему опустение деревень, так и не стало государственной проблемой:
- А отток людей чиновников не беспокоит, потому что всегда можно завезти узбеков, если местные разбегутся, - размышляю. - Такая у них точка зрения?
И Тюрин подтвердил мои мысли:
- Власть на местах живет тем, что есть. В будущее не заглядывает, штурмовать вершины не собирается. Это районная власть. А областная понимает, что нужно развивать промзоны рядом с областными центрами. И они это делают, и на это положили все силы. А на остальные территории просто положили. Не со зла. Рациональный подход.
ИЗ ЛИЧНОГО ОПЫТА
