Ксюше было шесть лет. Она умирала от онкологии. А из глаз матери текли горькие, безутешные слезы. Никогда за всю свою жизнь она еще так не плакала. И никогда раньше не знала, что слезы могут так обжигать лицо.
Сколько она молилась до этого, не передать. Не всё в нашей жизни передается словами. Собственно, к вере пришла благодаря болезни дочери, с мужем крестились, когда узнали о диагнозе младшенькой. Неожиданно, парадоксально жизнь претворилась из равнодушия в ежедневное предстояние Богу - в молитвах и на богослужениях. Так пробуждается ранее спавший, так вместо сонных видений наступает реальная жизнь. Но самая главная просьба, крик сердца - о жизни родного дитяти - почему-то так и не исполнилась.
Всю маленькую шестилетнюю жизнь доченьки у нее было только одно человеческое желание - чтобы прошла эта шишка. Она загадывала это желание и на день рождения, и в новый год, и в храме, и по-детски просила у аквариумной золотой рыбки. Страдания длились более полутора лет, то есть четверть маленькой жизни.
Самая главная просьба, крик сердца - о жизни родного дитяти - почему-то так и не исполнилась
Как-то в онкологию привезли мощи святителя Луки Крымского. И каждый ребеночек - кто на руках у мамы, кто с капельницей, кто на костылях, кто в коляске, кто как мог - все подходили к святым мощам. Молились. И каждый верил. Ксения тоже молилась и верила, перекрестилась как взрослая, приложилась, что-то шептала...
Как много читаем мы про чудеса. Да, они происходят. Будучи собраны вместе - в статьях или книгах - они создают впечатление, что чудес всегда в преизбытке, что исцеляется чуть ли не каждый второй, что достаточно помолиться, и тебе будет дано исцеление. Но у Господа бывает о нас совсем иной план, и чудо - когда мы смиренно это приемлем.
Накануне вечером папа, раб Божий Сергий, собрал всю семью рядом с дочкой и читал акафист Всецарице. А мама молилась в душе: «Господи, столько всего уже претерпела моя доченька, не мучь ее больше, прошу Тебя! Пусть лучше моя душа болеть будет здесь, только чтоб она не страдала!» Поставила рядом с Ксюшей иконы с Венчания и снова молилась - Господу Богу, Пресвятой Богородице, блаженной Ксении Петербургской, просила, чтобы закончились страдания доченьки... И они закончились - на следующий день... Всю ночь до этого она стонала. Такие стоны мама слышала в онкологии из соседней палаты, а на утро той девочки не стало...
И вот этот день наступил. Он наступил так, как и у каждого из нас он очень просто наступит. Смерть всегда очень просто вторгается в жизнь.
39 дней до этого мама читала акафист святой покровительнице доченьки - блаженной Ксении Петербургской. Сороковой раз не успела. Накануне ее причастили Святых Таин. Худыми, обессиленными ручонками обняла Ксюша маму. Та боялась прижать ее сильно, чтобы не повредить ей порт и чтобы доченьке не было больно. Поцеловала.
Бывают моменты, когда замирает время. Они наступают тогда, когда вся шелуха нашей будничной спешки уходит, когда вмиг испаряется всё фальшивое, а в душе пробуждается что-то исконное, неподдельное. И вот спешить уже некуда, и где-то в глубинах затихшего сердца переживается встреча с вечностью. В такие моменты душа становится иной. В такие моменты само общение с близкими идет совершенно иначе.
Солнце померкло, когда Пречистая предстояла умиравшему Сыну, на три часа солнце выпало из привычного течения времени. В каком-то смысле такое попускается и нам, смертным - всё замирает вокруг, когда умирает твой самый близкий, любимый.
За час до смерти Ксюша сказала: «Мама, я умерла...». А потом добавила: «Ты не плачь... Ты только не плачь. Мамочка, ты только не плачь...». Слабеющим голосом утешала самую родную для нее на земле.
Духовный опыт умирающих детей нам почти недоступен. Дети не говорят о нем и даже не знают, что о нем надо кому-то рассказывать. Пред Господом они предстоят в своей детской простоте и непосредственности. И тайна их внутренней жизни сияет чистотой, которую им принесли их страдания. Но именно детские слова, такие простые и безыскусные, подчас открывают их удивительный, глубокий духовный мир.
Она хотела жить, но на пороге смерти думала не о себе. Улыбка матери для ребенка - свет солнца. Тепло родившей тебя теплее всего самого теплого. Слезы матери ранят сердце. И потому, даже если ты умираешь, хочется, чтобы мама не плакала.
И еще Ксюшенька добавила: «Мама, я хочу домой!» Она повторила так раза четыре. А мама ответила: «Солнышко, я отпускаю тебя. Тебе там будет хорошо. Ничего не будет болеть. С тобой будет рядом твой Ангел-Хранитель. Тебя там встретит Пресвятая Богородица, Ксения Петербуржская, а может, и Матронушка...». Она произносила эти и другие слова, а на каком-то неподвластном нашей логике уровне сама прозревала, что именно Там есть жизнь, подлинная, настоящая, и именно Там наш родной дом.
Ксюша сказала: «Мама, я хочу вместе с тобой». «Мне, наверное, еще нельзя туда, - ответила мама. - Но мы с тобой обязательно встретимся». «Саша! Саша!» - вскрикнула Ксюша, словно искала на перроне старшего брата, как будто поезд уже отправлялся и она могла не успеть. Саша подошел, поцеловал ее и обнял. Сколько раз они играли вместе. Всякий раз, когда ей предстоял выбор - пойти с родителями в магазин или остаться с братом, она выбирала именно его. Теперь же она уходила отсюда совсем. «Папу будешь ждать?» - спросила мама. Но час уже пробил, она ответила: «Нет». Мама перекрестила ее, поцеловала. И душа ее отошла.
Чего же жаждет всякая детская душа? Она жаждет радостной полноты нескончаемой жизни. Для ребенка нет условностей и границ: если радость, то всецелая, если жизнь, то необъятная. И в этом детская душа права, ибо душа человека - бессмертная и Богом предназначена к радости. Но только обретает это она не здесь. В этом смысле детская душа всегда ориентирована на мир духовный, высокий, иной, в ней - отзвук Неба, всякая детская душа в своей непосредственности - не от мира сего.
Мы, грешные взрослые, это тоже чувствуем. Поэтому когда страдает невинная, чистая, как ясное небо, душа ребенка, мы испытываем наибольшую скорбь. Страдания понятны для искупления наших взрослых грехов. В отношении беззащитных деток - они не разгаданы.
Если сфокусировать всю несправедливость земных страданий, то центр их придется на страдания ни в чем неповинных детей. Ибо в ком ты не чаешь души, тот своим страданием и доставит тебе самую горькую рану.
У тайны земных страданий есть имя, а в имени - ключ к раскрытию тайны. Имя этой тайны - РАЗЛУКА
Земные страдания хранят в себе тайну. Тайна неразрешима. Она неподвластна манипуляциям смертных. Она вызывает удивление мудрых. И мудрость мудрейших не может разрешить эту тайну. Но у тайны земных страданий есть имя, а в имени - ключ к раскрытию тайны. Имя этой тайны - РАЗЛУКА.
Вся мировая скорбь и стенание источаются из разлуки, словно кровь из незаживающей раны. Не будь разлуки - с родителями или детьми, с любимыми или друзьями, с тем, чему посвящаем мы свою жизнь, что дорого для нас здесь и бесценно, - никто не проливал бы слез, ничье сердце не разрывалось бы от безутешного горя.
И вот она, суть этой тайны: разлука - имя исконной, первичной трагедии. Всякая земная разлука - оттуда. Как некие ступени, как звенья цепи, как зеркальное отражение, передается, откликается в нашей повседневности: разлука с Богом - разлука с Раем - разлука с близкими - разлука с собственным телом. Так разлука порождает разлуку. Изначальная разлука повлекла за собой цепочку последующих разлук, как будто разрыв первого звена цепи странным образом повлек разрыв и всех последующих звеньев. Из-за разлуки с Невидимым мы разлучаемся с видимым. Утратив Отца, теряем детей.
Как противоположны нежный поцелуй ребенка и укус ядовитой змеи, как несовместимы чистая открытая улыбка и безобразный шрам на лице, так противостоят друг другу безраздельная радость в рождении дитяти и безраздельное горе в смерти дитяти. Первое - Твой, Боже, дар, второе - от нашего против Тебя преступления.
Но всякая разлука теряет трагизм, когда не на совсем, а только на время. Даже более, какая неизреченная радость охватит тебя, когда ты вдруг встретишь того, кого считал навсегда потерянным!
Какая очевидная, всем известная истина - здесь, на земле, всё скоротечно и временно. Но, стало быть, и разлука - она тоже только на время. И, по большому счету, мы разлучаемся здесь лишь для того, чтобы встретиться там, где всё вечно. Там обнимутся родители с детьми, там прародители встретятся с правнуками, там те, кто страдали здесь, обретают единство в объятиях любви Божией. Просто каждому уготован свой час.
А вот что сказала мама почившей Ксюшеньки, раба Божия Елена: «Больше всего она любила бывать в храме Преображения Господня, где потом ее и отпевали. Никогда не забуду! Когда мы с гробиком подъехали к храму, засияло яркое солнце и пошел первый снег! А когда заехали уже на территорию храма, он начал идти волнами и даже не падал сразу на землю, вились в воздухе маленькие шарики, не град, не снежинки. И сейчас эта картина перед глазами: солнце, снег, ветер кружит этот снег! Словами не передать эту картину! Успокаивали себя: надо же - наверное, нашу Ксенечку там так встречают, по-праздничному! Глядя на детей, я вспомнила слова батюшки: какая же я дура, что я плачу! Моей девочке в миллион раз лучше, чем здесь этим детям! Это мы тут мучаемся».
Как же отрадно знать, что, вопреки всем страданиям на земле, мы всё-таки не покинуты Небом
И вот, самое последнее. Когда Ксюше только установили порт, а мама впервые готовилась к Исповеди, зайдя в палату, она вдруг увидела юношу в белом одеянии, который сидел напротив доченьки и внимательно, заботливо смотрел на нее. Собственно, видение тут же и закончилось, никогда ни до, ни после ничего подобного не было. Никому она об этом не рассказывала, но доченьке всё же открыла, что видела ее ангела. На душе царили мир и покой. И как же отрадно знать, что, вопреки всем страданиям на земле, мы всё-таки не покинуты Небом!
Здравия и спасения души Сергию, Елене, Александру! А маленькую Ксению да упокоит Господь во Царствии Своем!
Умирающие дети подобны ангелам. Словно это лествица Иакова. Так они и идут друг за другом в Небеса.
_Паисий_игумен_ Валерий Духанин священник.png)
_Скопинскийеп_Шацкий_союз.png.webp)
