Новый очерк онлайн-атласа о первом форпосте России в Средиземном море.
В 1769-м году Россия еще не имеет выхода к Черному морю, но уже направляет мощь Империи на борьбу за независимость Греции и громит турецкий флот. Казалось бы, как такое возможно? Но через балтийское «окно в Европу» с опорой на средиземноморскую базу на Менорке Третий Рим поддерживает собратьев по вере внезапным морским маневром.
Годом ранее Турция, подстрекаемая французами и поляками для противодействия возросшему влиянию России, объявляет нам войну. Вся история предыдущих конфликтов османов с северной державой убеждала, что русским крайне сложно развернуться в Причерноморье.
Отсутствие дорог и сложность поставок по обыкновению сводили на нет наступательные достижения русского воинства на этом театре военных действий. Даже занятый в 1736-м году Христофором Антоновичем Минихом Таврический полуостров пришлось оставить из-за болезней и отсутствия снабжения с большими потерями.
Знали бы турки, что начинаемый ими конфликт приведет помимо сухопутного фиаско к полному уничтожению флота и блокированию черноморских проливов балтийской эскадрой России, прогнали бы коварных наускивателей прочь.
К этому времени Великая Императрица Екатерина II уже вынашивала план проникновения балтийского флота в Средиземное море для поднятия греческого восстания на оккупированных турками Балканах, чему была посвящена активная разведывательная деятельность в регионе.
Эта миссия, а по правде - дерзкая авантюра, подразумевала для России множество дипломатических свершений, в которых необходимо было обеспечить возможность доступа в южную акваторию. Сперва-наперво важно учесть, что лихой удар с Балтики по Эгейскому морю невозможен без налаженных союзов, разрешающих проход кораблей и обеспечивающих их снабжение.
Многие полагают, что только в Черном море русский флот оказывается заперт естественными барьерами. Нет - достижение Петра Великого «окно в Европу» в любой неблагоприятный момент перекрывается датчанами в Зундских проливах Балтийского моря.
Согласно раскладу сил во второй половине XVIII-го века датчане находились в конфликте со шведами, а те стремились взять реванш у России за учиненный Петром Великим разгром, что необходимо сближало Данию и Россию. При этом естественным союзником для России оказывались англичане, которые в обилии покупали у нас зерно, мачтовый лес и пеньку для корабельных веревок. При этом Великобритания являлась последовательной соперницей Франции, выступившей зачинщицей войны.
Казалось бы, обстановка для рывка на юг сложилась благоприятная, но важно иметь в виду, что любой союзник стремится решить свои проблемы за счет временной дружбы. И, отправляя флот в столь далекое плавание, никто не мог гарантировать заинтересованность союзников в его победах и возвращении в родную гавань.
В это время у англичан было две базы в западном средиземноморье: Гибралтар и Менорка. Последнему в результате дипломатических договоренностей было суждено стать первым форпостом русского флота в Средиземном море. Здесь расположились склады с боеприпасами, госпиталь, в доках ремонтировали корабли, а на возвышенности гордо развивался андреевский флаг.
В распоряжении императорского флота оказалась наиболее благоприятная на острове средиземноморская бухта - Маон (порт Магон). Примечательно, что по своим тактическим характеристикам она очень близка гавани через десять с небольшим лет названной Севастопольской. Ее длина как и у залива, окормляющего с севера Гераклейский полустров Крыма, достигает около семи километров.
Эта заводь издревле была любимым местом стоянок флота, берущего под контроль Западное Средиземноморье. Своим именем она обязана брату Ганнибала Магону, военачальнику искусных мореходов карфагенян, контролировавших отсюда земли иберийского полуострова от освоивших ко второй пунической войне морской бой римлян.
База на Менорке выступила надежным тылом русского флота в Архипелагской экспедиции. Сюда то и дело прибывали подкрепления из Петербурга, направляющиеся затем на передовую в Эгейское море. Это был важный транспортный узел снабжения русской эскадры, сидящей на плечах у турок то в Наваринской бухте, то в Паросе.
Опираясь на этот плацдарм, воинство русских Царей нанесло удар по греческим берегам, Босфору и Дарданеллам и даже Бейруту.
Как показал ход боевых действий, моряки севера, оказавшись на неприятельской территории, неистово крушили противника, пополняя трюм товарами вражеских торговых судов, а также захватывали порты, изначально предназначенные для османов. При этом население греческих земель с радостью записывалось добровольцами в Императорскую армию и ощутимо помогало русскому флоту с фуражом.
О доблести русского воинства в Наваринской бухте и Чесменском сражении, а также штурме Бейрута мы расскажем чуть позже в повествовании, посвященном русскому архипелагу со столицей в Паросе. Здесь же нам хотелось бы рассказать о последующей роли Менорки в международной дипломатии.
Уже вскоре после окончания русско-турецкой войны, когда у России появились территориальные приобретения в Черном море и порт в Керчи, англичане пытались снискать расположение Императрицы Екатерины II, предлагая Менорку в вечное владение.
Дело в том, что к концу 70-х годов в заморских владениях Великобритании образовалась ощутимая трещина. Джордж Вашингтон во главе борцов за независимость Североамериканских колоний выступил против короля Великобритании Георга III. Владычица морей тех лет, не имея возможности решить вопрос отправкой экспедиционного корпуса для убедительного воздействия на строптивых сепаратистов, решила уморить их, оборвав торговлю с Европой.
Суда всех держав, заходящих в американские порты, а также вступивших с ними в союз французов, задерживались и конфисковывались англичанами. После того, как подобная участь постигла торговцев из России, Императрица Всероссийская обратилась к европейцам с Декларацией о вооруженном нейтралитете. Воззвание провозглашало неприкосновенность неприятельской собственности под нейтральным флагом, и к этому союзу присоединились Австрия, Голландия, Дания, Пруссия и Швеция.
Великобритания, столкнувшись с организованным противодействием, начала искать деликатные пути воздействия на Россию, пытаясь склонить царскую администрацию к сотрудничеству.
Считается, что закидывать удочку с приманкой в виде заморских владений англичане начали с части американских колоний, на что Князь Потемкин ответил о недосягаемости сих земель для русского влияния. Тогда английский советник предложил русской Царице Менорку, но Императрица многозначительно возразила: «Невеста слишком хороша, чтобы быть сговорчивой».
Действительно, распоряжаться землями, находящимися по другую сторону Босфора и Дарданелл и за чертой крутых береговых поворотов от Финского Залива, - маловероятно. А вот уберечь их от вероломства тех же самых англичан, о чем свидетельствует история Императора Павла I с Мальтой, - задача на тот момент трудно выполнимая.
По сей день Менорка хранит звание места славы русского воинства. Правда, большей частью среди российских историков. До начала XX-го века здесь располагался 9-и метровый обелиск в память о погибших моряках, который впоследствии снесли из-за возможности военного противника, ориентируясь на него, вести прицельный огонь.
Конечно, современное влияние России в западном Средиземноморье невелико, но история учит, что действия по поддержанию памяти о местах доблести не бывают напрасными. В последние годы настоятель православного прихода в Мадриде протоиерей Андрей Курочкин направляет усилия по восстановлению памятника, и при должной поддержке России они могли бы возыметь эффект.
В 1782 году испанцы захватили Менорку, а на следующий год Императрица Екатерина II основала Севастополь. Пример города русских моряков наглядно свидетельствует, что почитание доблестного прошлого, пожалуй, решающее в «мягкой силе» и возможности утверждать влияние на политической карте мира.
Владимир БЛИНОВ
