Сайт «Кинопроиск» представляет фильм Сергея Лозницы «Донбасс» (2018)
Во время очередного «бессрочного перемирия» на Донбассе (под
непрекращающиеся залпы 120 мм миномётов и 152 мм гаубиц будущих
европейцев по своим бывшим согражданам), посмотрел одноимённый фильм
Сергея Лозницы. Сподобился.
До этого, признаться, творчество прошлогоднего Каннского (как раз за
«Донбасс») лауреата, «украинского Тарковского», «степного Феллини» и
«хуторского Антониони» оставалось в моём немалом кинобагаже с
маркировкой «недопросмотрен» и «полупрослушан».
Хотя основания приглядеться были... Самые известные картины Лозницы
«Кроткая» 2017 года (якобы по Достоевскому) и «Счастье моё» 2010 года
(по самому Лознице) обсуждались, даже отклики собирали. В прессе. В
отличие от денег. В кассе.
Так бюджет «Счастья моего» составил 1,5
млн. евро, а сборы - 17 тысяч долларов; зато «Кроткая», стоимостью в 2
млн. евро, принесла продюсерам фильма уже целых 114 тысяч. Правда,
рублей. Но не в деньгах счастье! Об этом знают все мастера фестивального
кино. А в том, где их найти?
У Лозницы, я так понимаю, судьбоносной стала встреча с продюсером из
Германии Хайно Декертом. Начиная с дебюта, снятого на киностудии
Днкерта. Ну, а дальше - дебет с кредетом только росли. В «Донбассе»
бюджет составил уже 2,5 млн. евро. Конечно, не Михалков. Так ведь и
«Нафтогаз» не «Газпром».
Однако съёмочная группа сложилась. Из фильма в фильм кочуют молдоване,
литовцы и прочие щирые европейцы, объединённые, как нетрудно догадаться,
одним - жгучей нежностью к бывшей Родине и её государствообразующему
народу. Ну, и деньгами, конечно. Не так-то просто на просторах нынешних
восточных европ сыскать хоть какие бюджеты; беглые (в царство свободы) и
бедные бывшероссийские актёры Горбунов и Пашинин не дадут соврать.
Поэтому здесь у Лозницы всё хорошо, можно только поздравить. Заказчик
найден, контакт закреплён, бюджет освоен. Но сюжет не бюджет. С сюжетом
хуже. Сюжет во всех картинах Лозницы ( что «игровых», что
документальных) примерно одинаков: он\она (т.е. камера)
едет\идёт\бежит\догоняет «где-то в России». По дороге (в лесу, на посту
ГАИ, в сарае, на кладбище, в публичном доме, городской администрации,
бомжатнике) встречает бывшего\будущего\настоящего вора (убийцу,
проститутку, депутата «Единой России», алкаша, главу администрации,
группу местных жителей). Его\её бьют по голове (насилуют, отымают
паспорт, женят на цыганке, выбирают в Государственную думу, опаивают
денатуратом, приглашают возглавить предвыборный штаб Путина, закапывают
на детской площадке). В общем, типичная русская жизнь в типичной русской
глубинке. Снимают, правда, на территории Евросоюза - но это и понятно:
вопросы безопасности. Вдруг «где-то в России» кто сценарий прочитает,
тогда «закапывают на детской площадке» может и перестать быть метафорой.
Особенно на День ВДВ.
В «Донбассе» кое-что «сюжетного»
добавилось. Вместо густопсового «они» (эти русские) прежних картин,
добавилось ещё и «мы». Что в фильме про гражданскую (а точнее
цивилизационную) войну и понятно, особенно, когда сам ты безоговорочно
по одну сторону окопов (то есть не художник, а пропагандист). В это
самое «мы» у Лозницы (для весомости, чтобы перебить запах сала и
чеснока) добавляются благородные обертона шнапса (генетическая память
радостно откликается): в кадре возникают немецкие тележурналисты с
камерой. И хотя вместо привычно-бодрящего schneller-schneller слышится
робкое «их бин телефункен», свидомому уху и то, как благовест.
В остальном - всё как обычно: воры, проститутки, главы администраций,
алкаши, местные жители. Из экзотики: ополченцы, блокпосты, РСЗО «Град», а
также ихтамнеты (Владимир Путин: «Их там нет».). Последние откровенно
радуют - все в новеньких «Ратниках», экипированы прямо со стендов
«Армия-2018», из карманов торчат «Калибры» с «Кинжалами», за сараями
виднеются новёхонькие «Арматы» в заводской смазке. Правда, почему те же
самые ихтамнеты, которые уничтожили, по словам Шойгу, за четыре года
войны в Сирии свыше 87 тысяч боевиков, до сих пор не маршируют по
Львову и Тернополю - остаётся неясным. Хотя на Донбассе врагов им
противостоит в два раза меньше успокоенных бармалеев.
Но не всё о грустном. Из достижений
художника - монолог ополченца перед приехавшим телефункеном: «Даже если
ты и не фашист, твой дед по-любому был фашистом». Вопрос: а где здесь
смеяться? После слова «кирпич»?
Или из монолога другого ополченца перед тем же телефункеном: «Мы у вас
(в Германии) фашизм раздавили, а у себя дома до конца не зачистили...».
Здесь тоже что-то не так? А марши ветеранов Ваффен-СС «Галичина» и
памятники Бандере, простите, на Мосфильме монтируются?
Да, на Мосфильме. Лозница на этом настаивает. Всё, что происходит на
Донбассе: сплошное «Киселёв-ТВ». Фильм каннского лауреата начинается в
гримёрке - перед съёмками ужасов войны (как человек, бывший на Донбассе,
не могу это писать в кавычках). Ужасы, разумеется, постановочные.
Снятые лживым «Киселёв-ТВ». Это согласно Лознице, который, в свою
очередь, представляет правдивое «Вашингтон-ТВ». Ну, или скорее
«Мюнхен-телефункен». Но то же правдивое.
В конце фильма, ихтамнеты расстреливают
отработавшую своё съёмочную группу «Киселёв-ТВ». Так сказать, пускают в
расход. Не жалко.
И это главная идея фильма: все, кто живёт на Донбассе - или массовка
«Киселёв-ТВ», или сборище гопников, алкашей и мародёров. Или путинские
ихтамнеты. Ни тех, ни других не жалко. Про третьих и говорить нечего -
туда им и дорога! Не правда ли, фрау?
Так что, Feuer, шановнии, Feuer! В смысле: огонь!!!
P.S. И о характерном. Небратский режиссёр
намеренно напрашивается на параллели с покойным Алексеем Балабановым и
его «Войной». Там тоже про сепаратистов. Только про чеченских. И про
войну. России на Кавказе.
Только вот разница обнаруживается существенная: чечены Балабанова
отрезают головы русским пленным, а ополченцы Лозницы - шмат сала у
пассажиров автобуса.
Может очерствелому европейскому сердцу это ничего и не скажет, а вот для справжнього украинцу - это удар точно: ниже пояса.