Странные способы борьбы с нарушениями Конституции

Процедура внесения Банком России проекта основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики (ДКП) и рассмотрения и утверждения документа в конце года стала уже рутинной и ритуальной. Я имею в виду, что «народные избранники» почти никогда не погружались в изучение документа, никаких серьёзных замечаний и предложений по изменению документа не делали, одобряли его механическим голосованием. Сенсация этого года заключается в том, что Дума, наконец, решила вникнуть в содержание представленного проекта. На документ прореагировал комитет по экономической политике в виде обстоятельного заключения. В нём содержатся предложения по доработке, касающиеся той части ДКП, которую называют «валютной политикой». Предложений три: 1) отказаться от нынешнего режима «свободного плавания» валютного курса рубля; 2) перейти к политике «мягкого» регулирования валютного курса (то есть ввернуться к использованию «валютного коридора», который практиковался Банком России до 2014 года); 3)

Как можно понять из российских источников, кроме внесения поправок в проект документа «народные избранники» приступили к разработке проекта федерального закона, который бы запретил «свободное плавание» валютного курса рубля. Видимо, депутаты решили, что такой закон будет гарантировать, что в последующие годы им не придётся вновь возвращаться к этому вопросу при рассмотрении основных направлений ДКП.

То, что «свободное плавание» рубля по валютному океану наносит серьёзный ущерб российской экономике, сегодня, кажется, понятно не только профессиональным экономистам и бизнесменам, но даже школьникам и домохозяйкам. Эта простая истина стала очевидной для всех, когда пять лет назад, в конце 2014 года, произошёл почти двукратный обвал валютного курса российского рубля. Удар по экономике и народу был неизмеримо более сильный, чем все экономические санкции Вашингтона против России вместе взятые за последние пять с лишним лет. У нас тогда полегли тысячи и тысячи компаний, у которых кредитные долги и другие обязательства были номинированы в долларах, евро, других иностранных валютах. У нас в тяжелейшей жизненной ситуации оказалось около 50 тысяч семей, которые стали заложниками валютных ипотечных кредитов. От использования рубля в международной торговле отказались наши торговые партнёры из Китая, ближнего зарубежья. Началась новая волна долларизации российской экономики. Не буду тратить время на описание всех этих последствий, я их изложил в своей книге «Битва за рубль: Национальная валюта и суверенитет России» (М.: «Книжный мир», 2015), написанной по горячим следам тогдашнего валютного кризиса, выразившегося в обвале курса рубля.

Напомню лишь то, что предшествовало кризису. На пост председателя Банка России летом 2013 года пришла Эльвира Набиуллина (до этого в 2008-2012 гг. занимала пост министра экономического развития, в 2012-2013 гг. была помощником президент по экономическим вопросам). Дама сразу же начала всех удивлять своими радикальными заявлениями.

Прежде всего, она заявила, что Центральному банку невозможно эффективно выполнять возложенные на него задачи без получения статуса финансового мегарегулятора. И уже с 1 сентября 2013 года Банк России стал финансовым мегарегулятором. Если всё называть своими именами, то он стал экономическим мегарегулятором. Он сосредоточил в своих руках все рычаги управления российской экономикой, а Министерство экономического развития и другие ведомства экономического блока правительства превратились в статистов, не имеющих полномочий и средств для выполнения продекларированных в их уставах (положениях) задач.

Кстати, обращу ваше внимание, что статья 75 Конституции Российской Федерации, посвящённая Центробанку, не предусматривает, что Банк России является финансовым мегарегулятором. А задним числом необходимые поправки в конституцию решили не вносить. Видимо, чтобы «не дразнить гусей». Таким образом, уже более пяти лет Банк России находится в статусе, который не соответствует высшему нормативному правовому акту Российской Федерации.

Итак, с одной стороны, Банк России при нынешнем руководителе получил полномочия, которые выходят за рамки Конституции. С другой стороны, он редуцировал (урезал) те задачи, которые Конституция возлагает на Центробанк. Статья 75, пункт 2, гласит: «Защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти».

Любой грамотный экономист понимает, что под словами «обеспечение устойчивости рубля» имеется в виду две взаимосвязанные задачи:

1) обеспечение стабильной покупательной способности рубля по отношению к товарам и услугам на российском рынке;

2) обеспечение стабильного курса рубля по отношению к другим валютам.

Нарушение стабильности рубля в первом аспекте, в свою очередь, может проявляться в двух формах: а) инфляция (обесценение рубля по отношению к товарам и услугам, что выражается в росте цен последних); б) дефляция (повышение покупательной способности рубля, что должно выражаться в снижении цен на товары и услуги).

Уже в 2013 году новый председатель Банка России Набиуллина стала проводить «вербальные интервенции» на следующую тему: мол, из двух аспектов обеспечения устойчивости рубля для России гораздо более важным является первый (то есть обеспечение покупательной способности рубля на внутреннем рынке). А вот второй аспект имеет второстепенное значение. С этим можно было бы согласиться, если бы Россия не была втянута по самые уши в мировую экономику — мировые товарные и финансовые рынки. А она, как мы знаем, была туда втянута еще в 1990-е годы. Поэтому покупательная способность рубля на внутреннем рынке напрямую зависела от валютного курса российской денежной единицы. Всё это азбучные истины, понятные любому грамотному экономисту.

В 2014 году Набиуллина «вербальные интервенции» продолжила, но её заявления стали ещё более радикальными. Мол, Банку России вообще не следует заниматься поддержанием валютного курса рубля. Сосредоточиться следует только на покупательной способности рубля на внутреннем рынке товаров и услуг. И из уст руководителя Банка России зазвучало новое словосочетание — «таргетирование инфляции» (такой фразы в русскоязычном лексиконе не было до этого; это из словаря Международного валютного фонда и его библии — «Вашингтонского консенсуса»). Вот так Набиуллина «трансформировала» формулировку основной функции Банка России, содержащуюся в статье 75 Конституции РФ.

А что касается поддержания устойчивости валютного курса рубля, то Банк России в явочном порядке снял с себя решение этой задачи. Сначала с Неглинки стали звучать слова, что, мол, Банк России больше не будет проводить «валютных интервенций». Этот специальный термин означает, что Центробанк продаёт или покупает на рынке иностранную валюту для того, чтобы не допускать резких колебаний валютного курса рубля. И, наконец, Банк России громогласно заявил, что отпускает рубль в «свободное плавание». Словосочетание красивое, почти поэтическое. Но такая «поэзия» означает грубейшее нарушение Конституции России и попахивает уголовщиной. Наиболее понимающие тонкости такого эзотерического языка эксперты напряжённо следили тогда за развитием событий на Неглинке и вокруг Неглинки. Они были уверены, что произойдёт как минимум отстранение Набиуллиной от должности руководителя Банка России. А некоторые даже полагали, что последует арест, расследование и суд. Однако и прокуратура, и Следственный комитет, и Конституционный суд, и другие «компетентные» органы промолчали. Нулевая реакция. Помню только, что некоторые депутаты Думы осенью 2014 года в Георгиевском переулке (здание российского парламента) шёпотом выражали своё возмущение «волюнтаризмом» председателя Банка России. Потом произошло то, что неизбежно должно было произойти: в декабре валютный курс рубля обвалился в два раза.

Когда перед Новым годом в Думе проходили обсуждения произошедшего, тогдашний директор СВР Михаил Фрадков сказал, что обвал совершили иностранные спекулянты и разведка знает их, в нужный момент она их назовёт. Нет, уважаемые, обвал совершил Банк России при полном попустительстве со стороны правоохранительных и «компетентных» органов Российской Федерации. А спекулянты, они для того и спекулянты. Возлагать на них вину — примерно то же, что возлагать ответственность на волка за съеденную овцу.

Прошло ровно пять лет с момента, когда история с валютным курсом рубля стала входить в самую острую фазу (ноябрь-декабрь 2014 года). Извлекли ли мы какие-то уроки из той истории? Приняли ли какие-то превентивные меры к тому, чтобы она больше не повторилась? На подобные вопросы могу ответить: нет, нет и ещё раз нет. А разве нынешняя реакция Государственной думы на очередной проект основных направлений ДКП не является проявлением того, что мы наконец начали «просыпаться»? Увы, и здесь я скажу: нет.

Реакцию Думы я могу квалифицировать как «рефлексивную». Да, «народные избранники» чувствуют «спинным мозгом», что история с валютным обвалом рубля может повториться в любой момент. Есть много признаков того, что риски обвала резко возросли (это тема особого разговора, выходящая за рамки данной статьи). Они пытаются что-то делать, но делают явно не то. Чтобы стабилизировать валютный курс рубля, застраховаться от новых обвалов, не надо писать никаких новых законов (как это пытаются сделать сейчас) и не надо вносить никаких поправок в нынешние проекты основных направлений ДКП.

Всё гораздо проще: надо потребовать, чтобы Центробанк выполнял положения Конституции Российской Федерации. А в случае продолжения Банком России нынешней политики «плавающего рубля» готовить не проект нового федерального закона, а обращение в прокуратуру и другие правоохранительные органы.