В самом общем виде предстоящие 20 лет можно охарактеризовать как период глубокой перестройки мирохозяйства..., устоявшихся представлений и норм
Авторы прогноза «Мир 2035»
Национальные ресурсы являются важнейшей группой факторов развития, на которых строится любая стратегия и из которых появляется любой сценарий развития нации и государства. Поэтому долгосрочный прогноз развития России после 2025 года можно выстраивать, опираясь на те национальные возможности, прежде всего ресурсы, которые есть или будут у страны после 2025 года, т.е. не от состояния МО и ВПО (как я делал до этого), а абстрагируясь от этого состояния, рассматривая прежде всего ту основу, которая есть у нации и государства в виде их реальных и потенциальных возможностей. Эти возможности (ресурсы и национальное богатство) традиционно и оправданно делятся на следующие группы:
- национальный человеческий капитал (НЧК), составляющий порядка 70-75% всех возможностей и богатств, и включающий в том числе институты и правящую элиту;
- производственные активы, состоящие из всего того, что произведено нацией (включая технологии, научные и культурные достижения);
- природные ресурсы, состоящие из всех видов ресурсов, включая территорию, воздух, транспортные коридоры.
При этом, как в силу доли в этих ресурсах, так и в силу значения, наиболее важное значение имеет национальный человеческий капитал, его институты и та политическая и социальная организация, которые обеспечивают их функционирование. Авторы цитированного выше прогноза справедливо говорят о нарастающих кризисных явлениях, в том числе в мировом «миропорядке», которые осложнены «отсутствием новых моделей социальной самоорганизации». Это признание означает, кроме всего прочего, и признание того, что либерально-капиталистическая модель развития не находит поддержки у народа, что «дикий капитализм и стихия индивидуализма встречают внутреннее сопротивление».
Но это же свидетельствует и о неизбежности коренных социально-политических изменений в состоянии российского общества и государства, которое должно произойти в будущем в той или иной - революционной или эволюционной - форме. Причем перемены эти, учитывая их системность и масштабность, займут некий период времени, может быть, даже длительный, потому, что начавшиеся хаотические изменения в 1990-2018 годы в системе управления и организации общества носили исключительно субъективный, а часто и антиобщественный, антигосударственный характер, не соответствовали сколько-нибудь разумной организации.
Данный набор сценариев развития России после 2025 года возможен и вероятен в случае неожиданных возникновений различных мировых военных, ресурсных кризисов, в результате сознательного обострения ВПО и СО, грубых провокаций и спекуляций, а также организации ажиотажного спроса на фоне действительно обостряющейся проблемы нехватки природных ресурсов при стремительном демографическом росте населения. Иными словами, такой набор сценариев вполне допустим в условиях экстремального состояния МО и ВПО, которые могут быть вполне реальными в результате эскалации военно-силового противоборства в предшествующие периоды.
Более того, надо признать, что даже если допустить относительно мирное развитие МО и ВПО до 2025 года, то и в этом маловероятном варианте развитие экономики и ускорение темпов демографического роста, прежде всего, в развивающихся странах, будет острее чем сегодня ставить проблему ресурсов, в особенности тех, которые связаны с потреблением населением -пресной воды, энергии и продовольствия. Не только рост численности, но и рост качества жизни огромных слоев населения КНР, Индии, Бразилии, Индонезии и целого ряда других стран делает эту проблему неизбежно острой политической проблемой к середине 20-х годов нашего века.
Выход из этой ситуации пока что не найден потому, что существуют две принципиально различные точки зрения по этому поводу.
Первая - то, что созданный в предыдущие десятилетия и стремительно растущий средний класс и дальше может быть обеспечен тем высоким уровнем доходов и благ (жильем, зарплатой, транспортом, отдыхом и пр.), который существует в западных странах. Этот вывод сомнителен для большинства быстро развивающихся государств, которые должны будут перераспределять уже имеющиеся доходы и преимущества западной ЛЧЦ в свою пользу.
Вторая точка зрения заключается в том, что увеличение численности среднего класса и других слоев населения за счет развития новых центров силы (на 2-3 млрд. человек) после 2025 года не сможет быть обеспечено такими ресурсами, что, в свою очередь, неизбежно приведет к возврату классовой (религиозной, этнической и социальной) борьбы в мире по аналогии с первой половиной ХХ века.
Эта точка зрения представляется вполне обоснованной, но не с позиций возможностей, а с позиции стремления договориться об использовании этих возможностей. Проблема, как всегда, будет заключаться не в недостатке тех или иных видов ресурсов, а в их ограниченности и не готовности правящих элит к их справедливому распределению. Существующая финансово-экономическая система распределяет ресурсы заведомо неравномерно и не справедливо, а западная ЛЧЦ, создав соответствующую военно-политическую систему, обеспечивает функционирование этой системы. Для изменения несправедливого распределения (например, когда в Россию возвращается не более 50% доходов от экспорта) потребуется изменить существующую систему мировых экономических отношений.
Поэтому любые сценарии использования того или иного вида ресурсов будут в конечном счете упираться в правило их несправедливого распределения, узаконенного в настоящее время международным правом и действующими политическими нормами.
Это означает, что выбор того или иного сценария, опирающегося на национальные ресурсы, в конечном итоге всё равно конечен существующими политическими и правовыми реалиями извне, которые будут препятствовать их реализации.
