Впервые о том, что произошло 29 ноября в Петрищево, страна узнала из очерка корреспондента газеты «Правда» Петра Лидова, опубликованном 27 января 1942 года. В материале под заголовком «Таня» журналист рассказал о том, как в одной подмосковной деревне при поджоге дома была схвачена немцами молодая партизанка, назвавшаяся Таней. Под страшными пытками она не выдала своих товарищей. И перед лицом смерти, на виселице, была полна мужества и презрения к врагу.
Петра Лидова после распада СССР неоднократно обвиняли в надуманности истории и лишней героизации юной партизанки. Мол, «все на самом деле было не так, статья была заказом руководства страны, и повешена немцами была вовсе не Космодемьянская».
Несомненно, в те сложные дни, когда немцы стояли под Москвой, нужны были примеры самоотверженности и героизма. Но Лидов тогда совсем не собирался писать о смерти юной партизанки. Эту историю он узнал совершенно случайно от одного старика, когда приехал по заданию редакции в освобожденный от немцев Можайск. Крестьянин рассказал журналисту, что оккупация застала его в деревне Петрищево, где он стал свидетелем казни девушки-москвички.
Лидова, видавшего жизнь, поразило, как мужественно и стойко приняла Зоя смерть и продолжала грозить немцам, даже когда ее вешали.
Чтобы разобраться в услышанной истории, потрясенный журналист решил тут же отправиться в Петрищево. Он пешком прошел пять километров по заснеженным проселочным дорогам. Местные жители в деталях описали, каким издевательствам подверглась девушка перед казнью. Ее зверски избивали, раздетую таскали по деревне в лютый мороз. В уже мертвое тело фашисты с остервенением втыкали штыки, прилюдно вырезали грудь.Лидов переговорил со всеми жителями деревни и выяснил, что немцы готовились к встрече с партизанкой.
Показания свидетелей были разными. Сходились они в одном: повешенную немцами девушку звали Татьяной. Лидов проштудировал кипы документов, но никак не мог идентифицировать личность партизанки. Тогда было решено вскрыть захоронение и разместить фотографию в газете, чтобы родственники смогли по ней опознать тело.
Журналист смог также побеседовать с партизаном, знавшим Космодемьянскую лично. Тот подтвердил, что на снимке запечатлена именно Зоя. Однако окончательные выводы было делать рано. После публикации очерка о казни девушки в редакцию газеты посыпались письма от людей, утверждавших, что на фото именно их погибшая дочь, сестра, внучка, подруга. Чтобы поставить в этом деле точку, было решено провести в конце зимы 1942 года эксгумацию тела девушки для дальнейшего опознания.В Петрищево в числе других претендующих на родство с героиней приехали брат Космодемьянской, ее мама Любовь Тимофеевна, командир разведотряда и подруга Зои Клавдия Милорадова, оставившая воспоминания о том дне в своем дневнике. По ее словам, Зою опознали сразу. Тело из-за сильных морозов и низких температур не разложилось, что удивило многих. Лицо усопшей было спокойным.
Милорадова описала, как Любовь Тимофеевна опустилась на колени перед мертвой дочерью и в мгновение поседела. Это горе 42-летняя женщина, которую Зоя называла в разговоре с друзьями «матерью-старушкой», пронесла через всю свою жизнь.
В своей книге «Повесть о Зое и Шуре» Любовь Тимофеевна писала:
С того часа, как я узнала о гибели моей девочки, я всегда, днем и ночью, неотступно мучилась одним: о чем думала она, когда шла в свой последний, страшный путь? Что чувствовала? О чем вспоминала? Бессильная тоска охватывала меня: я не была с нею тогда, когда была ей, должно быть, всего нужнее; я не могла облегчить ей последние минуты ни словом, ни взглядом...
Воспетый Петром Лидовым образ Зои Космодемьянской тогда действительно повлиял на моральное состояние армии, вдохновил многих на реальные подвиги, на мужественное сопротивление гитлеровцам. За Зою обещали отомстить, ее имя писали на танках, самолетах, с ее фотографией шли в бой. Она стала символом борьбы и примером несгибаемого мужества. Космодемьянскую ставили в пример не одному поколению школьников, ей воздвигали памятники, называли ее именем улицы и школы.
Но в 1990-е все перевернулось с ног на голову. Вдруг стали всплывать факты, которые якобы скрывались и замалчивались, стали появляться люди с «липовыми» дипломами историков и журналистов, ставившие под сомнение личность Зои Космодемьянской и ее подвиг. Это стало основой для создания мифов и дегероизации нашей истории.
По одной из версий, Зоя Космодемьянская страдала шизофренией. Но тогда странно, что советская разведка взяла на службу для выполнения важных заданий психически неуравновешенного человека.
По воспоминаниям подруги Космодемьянской Клавдии Милорадовой, Зою сперва не хотели принимать в диверсионную группу, но исключительно из-за яркой внешности: «высокая, смуглая, с выразительными темно-серыми глазами и длинными ресницами».
Обвиняли Зою и в том, что она бездумно выполняла сталинский приказ «о тактике выжженной земли» и обрекала местных жителей на оккупированной территории на верную и холодную смерть, за что те ее поймали и выдали немцам.
Однако, как следует из показаний гражданки Кулик, в доме которой накануне казни пытали Зою, девушка была удивлена, что в деревне остались жители, и была убеждена, что все ушли.
Историк Петр Мультатули считает, что Космодемьянская самоотверженно выполняла приказ высшего командования, и обвинять ее сейчас в поджоге домов глупо и нелепо.
Зачем она сжигала дома? Эти вопросы надо задавать тем, кто ее посылал туда на смерть. Она выполняла то, что ей сказали. Выполняла, исходя из высших ценностей. Будучи совершенно юной девушкой, она добровольно пошла за други своя, пошла за Родину, могла сидеть дома, а пошла добровольно на смерть, заранее зная, что она на нее идет. Тем более что организаторы диверсионных отрядов предупреждали молодых бойцов о предстоящей опасности и о рисках.
Но главный вопрос, ставивший под сомнение подвиг Зои и озвученный в 1990-х недругами России, будоражит многих и по сей день.
Что делала Космодемьянская в тылу? Она не убила ни одного немца, она сжигала дома русских крестьян. В чем тут подвиг? Эти люди отметают моральное значение мужественного поведения юной девушки перед лицом страшных пыток и неизбежной смерти. Они не понимают, во имя чего, зачем...
Глумятся над Зоей только подонки, для которых подвиг, русский подвиг, подвиг во имя Родины вызывает такие вот патологические изрыгания, - убежден Мультатули. - Ее подвиг заключается в том, что она приняла мученическую смерть и никого не выдала. В том числе не нужно забывать о том, что она - внучка новомученика-священника, который был закопан большевиками заживо. Поэтому в ней, конечно, это самопожертвование жило. Ее семья фамилию даже поменяла, она вообще Козьмодемьянская, Козьми и Демиан, а стала Космодемьянской. Она была крещенная. У нее совершенно иконописное лицо, красивое. Она совершила подвиг абсолютно самоотверженный.
Разделяет эту точку зрения и главный редактор журнала «Скепсис», доцент МГППУ Сергей Соловьев.
Это чисто идеологический момент, связанный просто с тем, что определенная часть публики, получив идеологический заказ, этот заказ отрабатывала. Обстоятельства этого подвига хорошо известны, задокументированы. Опубликованы следственные материалы, в том числе следствий, проводимых над людьми, кто принимал участие в выдаче и казни Космодемьянской. В частности, разговор о том, что ее выдали крестьяне, - вранье. Ее выдал староста. То есть человек, находившийся в составе немецкой администрации. Получил он, по-моему, то ли одну, то ли две бутылки водки за этот "подвиг". И крестьяне, которые наблюдали за казнью, что тоже зафиксировано в разных источниках, Зое Космодемьянской сочувствовали. Вот эти попытки доказать, что она жгла крестьянские избы, - опять-таки, тоже ерунда, не подтверждаемая фактами. Так что здесь речь идет именно о попытке идеологической деконструкции, если выражаться модным языком. Здесь исторические дискуссии просто невозможны.
Как и Петр Мультатули, Сергей Соловьев считает, что попытки опровержения, которые начались в 1990-е, не имеют ничего общего с настоящей историей. А фигура Зои Космодемьянской должна быть очищена от той лживой скверны, которая была вылита на нее в последние десятилетия.
