Наша собеседница - журналист и публицист Елена Кондратьева-Сальгеро, главный редактор литературного альманаха «Глаголъ», который вот уже 10 лет выходит в Париже. Недавно она побывала в Таллине и выступила в международном медиаклубе «Импрессум»
Журналист и публицист Елена Кондратьева-Сальгеро выступила в международном медиаклубе «Импрессум».
Изменить размер текста:
Литературная зыбь на волнах русской эмиграции
- В начале 90-х на читающих по-русски в Израиле, Германии, США обрушилось огромное количество русскоязычных изданий. Насколько помню, во Франции такого не было: «Русская мысль», которая издавалась в Париже с 1947 года, - и всё!
- «Русская мысль» окончилась на главном редакторе Зинаиде Алексеевне Шаховской. В 80 - 90-е годы была уже совсем не та «Русская мысль», которая задумывалась и существовала изначально.
- Сейчас есть русские газеты?
- Есть газеты, есть интернет-издания. Другой вопрос: кто их читает? Либо знакомые, либо подписчики. А большинство изданий - литературные альманахи. Русские во всём мире очень любят собираться - с водочкой-селёдочкой, с песнями под гитару. Кто-то поёт, кто-то читает Цветаеву - всё на уровне жэковской самодеятельности. Но там, где есть русские, всегда будут какие-то литературные или окололитературные тусовки. И очень часто из этих тусовок вырастают какие-то печатные издания.
- Но печатное издание - это производство, оно требует вложения средств.
- Находятся спонсоры, или вскладчину издают. Без оглядки на уровень текстов. Если человек в какой-то момент вдруг счёл, что он может писать - и пишет! - он ведь убеждён: то, что выходит из-под его пера, интересно всем.
И вот они начинают друг друга публиковать, друг друга читать и, соответственно, друг друга хвалить. И, как правило, дальше этого узкого тусовочного круга дело не идёт. А наша национальная черта хорошо известна: мы очень любим делиться, по любому признаку: на красных и белых, на левых и правых, на путинцев и антипутинцев. Был бы повод - делёжка обеспечена. Альманах «Глаголъ», основанный 10 лет назад замечательными и талантливыми людьми, Аллой и Владимиром Сергеевыми, вырос приблизительно из такого же издания, где каждый мнил себя пупом земли. И однажды Алла взвыла от всепоглощающей графомании - и отказалась принимать тексты низкого качества. Все номера нашего альманаха есть в электронной версии - там можно прочитать её статью «Литературная зыбь на волнах русской эмиграции», в которой автор точно суммирует все проблемы. Недовольные и обиженные восприняли статью на свой счёт! Сколько Алле пришлось пережить! Как её травили!
Трудно быть независимым издателем
- Вы тогда уже работали в редакции?
- Меня туда позвали, когда случился разгром, на который наложился украинский кризис. А до этого нигде не работала - занималась детьми, их у нас пятеро. Это был сознательный выбор - я очень рада, что у меня так сложилось. Когда самые младшие уже вылезали из пелёнок, в Шампань-сюр-Сен, небольшом городке под Парижем, недалеко от Фонтенбло, открывалась после реставрации русская церковь - крохотная белостенная церквушка. Каждый помогал чем мог.
Ко мне обратились с просьбой посредничать в переговорах с мэрией - конечно же, с удовольствием помогла. Мы приехали на торжественное открытие - и меня попросили написать статью в небольшой русскоязычный журнал. Потом стала публиковаться в электронной газете «Русский очевидец» - и меня заметил Владимир Сергеев, ему понравились какие-то мои тексты. Когда у них переругалась редакция, все обиженные и оскорблённые хлопнули дверью и ушли, забрав свои тексты.
А через месяц нужно было выпускать альманах. И Сергеевы спросили меня, не хочу ли я дать какие-то тексты для выходящего номера. Я не только согласилась - привела туда замечательных авторов, которых с удовольствием напечатали. Это был сумбурный, переходный номер - пятый из нынешних десяти. А главным редактором я стала, начиная с шестого номера. Очень боялась, что не потяну, у меня ведь не было опыта.
- Редакторского?
- Да никакого! Я лингвист, окончила институт иностранных языков имени Мориса Тореза, познакомилась с будущим мужем и в 1989-м оказалась во Франции, но это другая история. И до 2012-го года, когда появились мои первые публикации, была совершенно не известный человек в журналистике.
- Обиженные и оскорблённые вернулись в альманах?
- Нет-нет! Там произошло деление не только по литературному принципу. Во-первых, каждый пишущий считает себя гением, и что-то ему доказывать совершенно бесполезно. А если позволяешь себе не принять его текст к публикации, ты негодяй, завистник и, вообще, ничего не понимаешь в литературе. Дискуссия бессмысленна и бесполезна. Это знает каждый редактор, на чей стол «шедевры» ложатся килограммами.
- Я в курсе, поскольку почти 20 лет была редактором культурного еженедельника.
- Так вам и надо!
- Конфликтов хватало, но страшнее графоманов не было никого и ничего.
- Вот! Во-вторых, часть авторов редакции разделилась по принципу «Крым наш». «Либерастическая» тусовка - это что-то отдельное и совершенно яростное. Нас обвиняли во всём, вплоть до того, что мы - «ватники».
- А вы кто? Не вы лично - альманах.
- Мы огласили такой принцип: «Глаголъ» - литературный альманах. В первом же номере, который я выпускала как главный редактор, вспомнила давно и незаслуженно забытого русского журналиста Николая Шебуева, который издавал журнал «Весна»...
- В Петербурге. Там печатались Леонид Андреев, Бальмонт, Гумилёв...
- После 1914 года всё накрылось. Но Шебуев опубликовал всех молодых мало известных авторов. У него был принцип: мы вне политики, вне направлений - мы принимаем всех, единственный критерий - качество текста. Наши авторы - люди самых разных взглядов, которые никогда не сядут за один стол. Тем не менее, если человек присылает интересный текст, мы его печатаем.
Мы открыли альманах всем русскоязычным авторам - от Австралии и Новой Зеландии, Израиля, Германии, Америки до всех бывших республик СССР: Беларусь, Украина, Молдова, Латвия... А главное, я отменила парижскую «прописку», чем навлекла на себя гнев русскоязычной тусовки. Они считали: альманах выходит в Париже, значит, их публикации должны быть приоритетными. Ну, и началось!
Во Франции нет русофобии
- У вас русская эмиграция тоже грызётся между собой, как это водится в других странах?
- Ещё как! Я бы сказала, не то слово!
- Это только наше свойство?
- Мне кажется, да. Об этом ещё Бердяев писал...
- Что Бердяев! Фридрих Энгельс, когда одни русские эмигранты пришли к нему жаловаться на других русских эмигрантов, сказал: «В ваше болото, товарищи, я не полезу».
- Это было и будет всегда!
- По-че-му?
- Наверное, русский характер с его категоричностью без нюансов: кто не с нами, тот против нас. Я бы даже сказала: чем более либеральные у человека взгляды, тем он непримиримее к чужому мнению.
- Вы живёте среди французов, смотрите французское телевидение, читаете французские газеты... Французы действительно испытывают страшную неприязнь к России, о которой очень любят рассказывать и сторонники, и противники Кремля?
- Во Франции нет такой страшной русофобии. Её - нет! Не устаю об этом говорить, что многим не нравится, потому что я ломаю стереотипы. Во всяком случае, нет в той мере, в какой это подаётся в российских СМИ. Даже «дело Скрипалей» во Франции прошло мелкой строкой на заднем плане. Да что газеты - остановите на улице десять первых попавшихся прохожих, спросите, слышали ли они о Скрипалях - может быть, один скажет, что да, было там что-то такое у русских, хотя не уверена. Людей это не трогает. Европейцев сейчас намного больше волнуют их собственные зашкаливающие проблемы: миграционный кризис, безопасность, бесконечный рост цен. Конечно, в отношении России есть генеральная линия, но во французской прессе она отражена, я бы сказала, скудно и сжато. А в теледебатах есть непримиримые и есть те, кто откровенно высказывается за сближение с Россией.
- А отношение к русским на бытовом уровне?
- У меня нет впечатления, что в повседневности существует негативное отношение к русским - скорее, наоборот. Людей настолько достала демагогия, что они уже не знают, к кому повернуться. Популист - он кто? Выражаясь грубо, очень облегчённо: тот, кто обещает вам лёгкое решение страшнейших проблем. Но в данный момент лёгкое решение обещают как раз не те популисты, которых считают популистами, а совсем наоборот - в правительстве есть люди, которые не обещают никакого решения: подождите, авось рассосётся. А вот как раз в это уже никто не верит. Пожалуй, стоит переформулировать понятие популизма как такового. Но об этом тоже очень не любят говорить.
Беседовала Элла АГРАНОВСКАЯ
.jpg)
