О сохранении национальной идентичности живущих в Европе русских, об особенностях русского характера, а также о взгляде из Франции на настоящее и будущее Евросоюза и России рассказала гостья клуба "Импрессум" публицист и главный редактор альманаха "Глаголъ" Елена Кондратьева-Сальгеро.

Ноябрьская гостья международного медиаклуба "Импрессум" Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист, публицист и главный редактор парижского литературного альманаха "Глаголъ", уверена, что русским человеком в эмиграции оставаться достаточно легко.

Этому способствуют своеобразная национальная закалка, русский характер, русский менталитет, который позволяет прижиться в новой для человека среде и остаться при этом самим собой, "ничего не теряя по дороге, ничего ни под кого ни подминая, не утрачивая национальной идентичности".

Но легкость быть русским отнюдь не означает отсутствие трудностей в жизни, условия которой могут оказаться дружелюбными и не очень. Что общего в жизни русских Эстонии и Франции, чем отличаются эти две страны еврозоны друг от друга в глазах национального меньшинства, обсудили представители русского мира из Таллинна и Парижа в рамках дискуссионной встречи в "Импрессум".

Пути судьбы неисповедимы

Елена Кондратьева-Сальгеро уехала из России, по ее же словам, в "вынужденную эмиграцию", выйдя замуж за француза в 1989 году, но на протяжении почти 30 лет жизни во Франции сохраняла тесную связь с родиной: "Москвичами остаются на всю жизнь".

Главным редактором литературного альманаха "Глаголъ", в котором публикуются русские авторы со всего мира, Елена Кондратьева-Сальгеро стала в 2015 году. К этому времени она уже зарекомендовала себя, как талантливый журналист и публицист и состоялась как мать - в семье Елены пятеро детей, самому младшему из которых 8 лет, а самой старшей - 20.

Еще до отъезда во Францию Елена окончила Московский институт иностранных языков имени Мориса Тореза (с 1990 года Московской государственный лингвистический университет - Ред.), поэтому, зная французский язык, достаточно легко окунулась в новую жизнь в эмиграции. Однако, первый трудовой опыт в чужой стране имел мало общего с дипломом московского вуза. Елена отметила, что, несмотря на отсутствие эквивалентности российских и французских дипломов, у французов сохраняется большое уважение к уровню образования в России, и за 30 лет жизни во Франции она не заметила каких-либо особых трудностей для тех, кто действительно хочет чего-то достичь.

Феномен безгражданства

Гостью из Франции заинтересовал удивительный феномен безгражданства в Эстонии, который закреплен в специальном, так называемом сером, паспорте. Во Франции также есть русские, которые не берут, или берут не сразу, гражданство Франции.

Сама Елена прожила во Франции в течение 8 лет без французского гражданства и не заметила при этом каких-либо осложнений своего существования. Если во Франции человек, не имеющий французского гражданства, не может стать чиновником, то в Эстонии негражданин, помимо этого, лишен права выборщика, ограничен в возможностях для трудоустройства, а отношение к нему формируется, как к человеку второго сорта. Подобное положение дел, как минимум, вызывает недоумение - как такое возможно в европейской стране.

Про эстонцев-оккупантов

И в Эстонии, и во Франции всегда существовали русские общины. Но условия существования этих общин в современных реалиях имеют отличия. Париж для творческой и художественной интеллигенции из России традиционно свой город - здесь строили свою жизнь русские эмигранты, бежавшие в свое время от революции и гражданской войны, сюда подались уезжавшие из России по тем или иным обстоятельствам уже в постсоветский период. В Эстонии же подавляющая часть русского мира не связывают себя с эмиграцией - их корни тянутся и в Эстляндскую губернию Российской империи, и в Эстонскую Республику в составе Советского Союза.

В отличие от типичных русских эмигрантов во Франции, абсурдность положения около 300 000 русских в Эстонии, заключается в том, что они превратились в эмигрантов вдруг, одномоментно, не выходя из собственного дома, когда Эстония вышла из состава СССР. По мнению Елены, это несправедливое положение, которое больше похоже на некий захват: "Я бы назвала это оккупацией. Но смешно - оккупация в обратную сторону. Русских оккупировали эстонцы". Несправедливым назвала Елена Кондратьева-Сальгеро и положение русского меньшинства в Эстонии, к которому относятся, как к некоему инородному телу, лишая его правового статуса национального меньшинства, коим оно является на самом деле.

Объяснить подобное положение дел можно разве что исторической обидой прибалтийских народов, которая стала картой, разыгрываемой политиками. А ведь у русских за долгую историю жизни бок о бок с европейскими соседями причин для обид накопилось не меньше, если даже не больше. "Обида русского человека не слышна, потому что мы не злопамятные. У нас есть некий врожденный геном-принцип "лежачего не бьют". Мы забываем про собственные обиды, когда нашему обидчику плохо. Может быть, именно это и хотят из нас вытравить", - сказала Елена.

Страсти вокруг языка

Эмигранты не всегда владеют языком выбранной страны. Но, как правило, переезжая в другую страну, люди, как минимум, психологически настраиваются на изучение ее языка. У русских в Эстонии подобная мотивация низка, поскольку психологически никак не могут почувствовать себя, как эмигранты.

Отношение государства к самому факту образования на родном для русских языке лишь осложняет ситуацию. Если во Франции русским школам ничто не угрожает, то в Эстонии идет процесс наступления на русскоязычные школы. Если в Эстонии карьера человека зависит от норм знания языка в зависимости от выполняемой работы, а языковая инспекция блюдет выполнение жестких правил, то во Франции знание государственного языка регулируется лишь самим человеком, а его карьера зависит от выбора работодателя, который ничем не ограничен.

По мнению Елены, образование на родном языке имеет наиглавнейшую ценность для сохранения национальной идентичности: "Без русской школы не получится сохранить язык. Это первое, что уходит - не традиции, не обычаи, а язык".

Но, как бы человек ни владел своим родным языком, считает Елена, если не стремиться передать его детям, он будет потерян уже в первом поколении - без русской школы одна семья не потянет сохранение языка.

Грозит ли французским русским утрата родного языка? Нет, уверена Елена: "Приезжают новые эмигранты, поэтому русскому миру во Франции быть всегда. Сохраняется постоянный поток людей, как из дома на работу. И дети учат язык и сохраняют национальную идентичность".

Особенность русских, приезжающих жить в другие страны, рассказала Елена, выражается в потребности сразу же организовать мир вокруг себя - обязательно создаются различные образовательные кружки, объединения по интересам, где дети получают прикладные навыки и возможность общения на родном языке. Примечательно и то, что эти образования очень притягивают французов, отметила Елена.

О любви и ненависти к России

"Сохраняя свой мир за рубежом, русские не делают его герметичным. Русские центры в Париже очень посещаемы. Интерес к России ощутимо растет", - отметила Елена и добавила, что среди людей не существует той русофобии, о которой можно прочитать в прессе.

А вот в Эстонии с этим вопросом ситуация обстоит иначе.

"Русофобия идет на продажу официальным правительством. Это один из редких товаров, которые можно экспортировать в ЕС", - подчеркнула Елена.

Русофобская идеология отчасти поддерживается, благодаря "либераствующей части диссидентской тусовки", которая везде одинакова, будь то в Париже, или в Москве. Представители этой прослойки всегда критикуют все, что есть в России, как бы хорошо страна ни развивалась, чего бы ни достигала. Любыми средствами они стараются адаптироваться в чужих условиях и стать "более роялистом, чем сам король".

Именно это стремление российской оппозиции преобразоваться в жителя западных стран, стерев малейшие признаки собственного происхождения и истории, вызвало у гостьи из Франции ассоциацию с дневниковой записью Федора Достоевского о том, что "лакей всегда остается лакеем, по-лакейски отнекиваясь от собственной идентичности".

Русские эмигранты повсеместно разделяются на тех, кто гордится своей русскостью и тех, кто открещивается от нее, на тех, кто "Крымнаш" и тех, кто "Крымненаш", на консерваторов в отношении европейских ценностей и либералов, на согласных с политикой Путина и на осуждающих ее. Может, что-то изменилось бы, если бы Россия вернула Крым, признала себя виновной в допинговом скандале, отравлении Скрипалей, склонила голову перед внешними оппонентами?

Нет, уверена Елена. "Если бы Россия сделала это, она бы очень разочаровала всех - и русофилов, и русофобов. Если бы это произошло, мы, русские, потеряли бы на всех фронтах. Я абсолютно в этом уверена. Сильных не любят. Но нет права быть слабыми", - пояснила Елена и добавила, что ни один здравомыслящий человек на западе не верит в пресловутую российскую угрозу, прекрасно понимая, что стране есть чем заниматься.

Эпоха политкорректности

"В ранг главной европейской ценности сегодня возводятся все свободы всего на свете. Многие аналитики относят это еще к маю 1968 года (социальный кризис во Франции "Красный май" - Ред.), когда было запрещено запрещать все, когда разрешили и мини-юбки, и абортивные пилюли, и противозачаточные средства, ну и все остальное", - рассказала Елена и добавила, что свобода всего и вся привела к негативному отношению к полиции как стражу какого-бы то ни было порядка, поскольку полиция представляет собой ограничивающую меру. Дальше больше - свободу выражаться получили различные секс-меньшинства, чья идеология начала внедряться даже в детские учебные заведения.

"Говорят, что демократия плоха, если делать все наполовину. Сказали А, надо говорить Б, а потому - свободу всем и вся. Что можно поставить сегодняшней демократии, если не опять тоталитаризм, поскольку ограничивающие меры возводятся в ранг тоталитаризма? Ограничить свободу значит всех снова запихать в Гулаг - это демагогия", - сказала Елена и пояснила, что жаждавшие неограниченной свободы уже начинают понемногу понимать, что закабалили себя значительно больше, потому что теперь обязаны подчиняться политкорректности, которая заставляет уважать свободы других, но совершенно не считается с их собственной свободой.

"Под эгидой политкорректности происходит принудительное нивелирование всего индивидуального, национального, традиционного, имеющего отношение к понятию корней. Что это - попытка превратить людей в биомассу, которая будет послушно потреблять все, что для них производят, или нечто другое? Пока трудно сказать", - сказала Елена.

Национальная идентичность, как и личностная индивидуальность, нужны не только людям, но и странам. В том качестве, как задумывался ЕС, ему уже не существовать, считает Елена. Да и с самого начала многие европейцы не жаждали подобного объединения. "Одним махом эту машину теперь не остановить. Так же как один Путин не мог быстро остановить сразу всю коррупцию, сделать все дороги и облагородить Россию. Все теперь зависит от того, как мы справимся с миграционным кризисом", - сказала Елена и добавила, что бездействие в этом вопросе будет стоить европейцам слишком дорого.

Русские, для которых правда и справедливость всегда были и есть превыше всего, которые умеют оставаться собой в любых условиях, даже в эмиграции представляют особенную страну. Елена невольно вспомнила, что где-то во Франции живет пожилая больничная нянечка, которая не читает книг, совсем не разбирается в политике да и вряд ли знает, где находится Россия, но точно знает, что эта страна однажды спасет Европу.

фото © Sputnik / Вадим Анцупов

Светлана Бурцева

Источник