- Написать, что
Солженицын - фигура многомерная, это напомнить о том, что Волга
по-прежнему, без передышки, впадает в Каспийское море. Но сказать, что
это явление более политическое, нежели художественное, надо. Ну и что
что Нобелевская премия в области литературы? Все эти премии
заполитизированы. Кто бы дал её Шолохову, не будь у нас атомных ракет,
или Бродскому, не будь он диссидентом, или Бунину, останься он в России?
Так и Солженицыну.
По сути, «Один день Ивана Денисовича»
знаменит публичным открытием той жизни, о которой все знали, но Хрущёв
позволил Солженицыну сказать о ней вслух. Это лило воду на хрущёвскую
мельницу. Помню ошеломляющее впечатление той ночи, когда я читал повесть
в казарме. Память была молодая, я запомнил повесть до последнего слова.
А недавно думал перечитать, взял, открыл в нескольких местах и понял,
что и перечитывать не надо, ничего нового не вычитаю. А, например,
«Капитанская дочка», «Обломов», «Выбранные места», другая классика дают
желание жить и любить родину. А то, что коммуняки и большевики были
плохие, кого этим удивишь? А что, демократы лучше? Одна порода. Что
экспроприация, что приватизация; что путана, что проститутка. Россия-то
при чём? У меня оба дедушки - жертвы политических репрессий, и что?
Разве от этого я меньше люблю своё Отечество? А моих обидчиков и без
меня Бог накажет.
И «Матрёнин двор» - очерк, и «Захар-Калита». А
«Случай на станции Кочетовка» умещается в одно предложение: человека
арестовали за то, что назвал Сталинград по привычке Царицыным.
«Архипелаг», «Красное колесо», исследования по истории России - труды
всё огромные, но заданность тенденции снижает впечатление. На меня как
на читателя давят, навязывая точку зрения, а это не по мне. Также меня
очень царапнула фраза Александра Исаевича: «Нам нужна такая школа: в
первый класс сядут дети развращённого народа...» Вопрос: какого? Только не
моего.
«Русский словарь языкового расширения» - работа опять же
немалая, но холодно-рассудочная и вряд ли что дающая для русского языка.
Но
воевал, но сидел, но вернулся, как осуждать? Не он же из себя, а толпа
делала из него пророка. Ему поневоле стала казаться значительной
собственная персона. Какой он телёнок, когда разрушал страну, а потом
советовал, как её обустроить? И обижался, что советов не слушают.