Обратим
внимание: не «будете детьми», а «будете как дети». Ребенком взрослый
человек стать не может. Другое дело - стать подобным ребенку: в
простоте, в отсутствии всяких притязаний, претензий на значимость
личности, в смирении, доверии и открытости миру. Это необходимость, это
цель заповеданного нам духовного труда: без этого мы не то что в Царство
не войдем, мы Евангелие по-настоящему не прочитаем, если не будем хотя
бы стремиться исполнить Христов завет об уподоблении дитяти. Это просто -
и трудно: для этого нужно именно обратиться, то есть всего себя перевернуть.
Я не могу судить о том, насколько это удалось автору, усопшему в марте 2015 года. Но стихи его поразили меня вот именно этим - детской духовной нищетой. Отсутствием всякой претензии и всякой озабоченности собственным видом. Прямотой, простотой, доверием к миру и его Творцу. Краткостью, лаконичностью - чтобы сказать главное, много слов не нужно. Брат Лазарь среди поэтов - если мы попытаемся представить себе его в этом сообществе - как странник с посохом и пыльной сумой, с тихими, сияющими глазами. Он не думает о литературном успехе, это понятие в его мире вообще отсутствует. Сходу можно было бы сказать, что он поет, как птицы поют. Но - не совсем верно это будет, потому что не как птица он поет, а именно как русский поэт. За каждым - таким простым, казалось бы - стихотворением монаха Лазаря стоит не только духовный, но и огромный литературный труд, десятки лет глубинного погружения в русскую классику, в творческий опыт предшественников, впитанная, укоренившаяся в сердце традиция русского стиха. Виктор Васильевич Афанасьев в домонашеской своей жизни - литературовед, историк литературы, писатель, автор книг о русских поэтах «золотого века» (Жуковском, Лермонтове, Рылееве, Батюшкове, Языкове, Козлове), переводчик «Задонщины» и «Повести о разорении Рязани Батыем».
Он родился в 1932 году в Москве, в семье красного командира; вырос в коммуналке из тридцати комнат. В темных углах этой бывшей дворянской квартиры можно было найти такие книги!.. А потом началась война... В своих стихах (конечно, их лучше прочитать, чем передавать прозой) Виктор Васильевич рассказывает, как пережидал вместе со всеми бомбежки, сидя на рельсах в метро и не отрываясь от книги; как, не имея сил дотерпеть до конца обстрела, бежал в библиотеку, где его встречала никогда не покидавшая свой пост седая библиотекарша: «Для нее я как любимый внук - нам обоим книга лучший друг». Трудовой стаж у Виктора Афанасьева исчислялся с двенадцати лет: он начал работать в той самой библиотеке помощником библиотекаря, а продолжил в букинистическом магазине. Первые его стихи напечатала «Пионерская правда», их читали в радиопередаче «Пионерская зорька», это была уже почти слава. Однако высшего образования Виктор Васильевич не получил - окончив полиграфический техникум, трудился в типографии «Правды», потом освоил переплетное дело, другие профессии. В 1969 году вышел первый сборник его стихов, а за ним и второй. Тогда же он начал собирать сведения - подготавливать свои книги о русских поэтах. И двигаться к обретению веры...
«У него была изумительная память, - писал об Афанасьеве журналист и писатель Дмитрий Шеваров, - но это была не сухая память эрудита, а память образов, красок, голосов... <...> Я первый раз в жизни встретился с человеком, который говорил о Лермонтове, как о своем сыне, о Чехове - как о брате, о Фете - как о добром знакомом, об Иване Козлове - как о брате во Христе. Изумительна была интонация этих рассказов. <...> Для отца Лазаря главным в каждом художнике был духовный путь, который он каким-то образом прозревал».
Сердечная связь, потаенная дружба с поэтами «золотого века», тоска по ним как по родным людям нашли выражение в стихах монаха Лазаря (Афанасьева):
Не прозвучит мне топот
конский,
Как по просёлку в старину, -
Не навестит меня Полонский,
И к Фету я не загляну...
В
начале 90-х из-под его пера вышли книги о Серафиме Саровском, об
Антонии Великом, подробные жития некоторых из оптинских старцев. Затем,
уже в новой своей, монашеской жизни (то есть позже 1999 года), монах
Лазарь написал книгу о святителе Игнатии Брянчанинове и целый ряд книг
об Оптиной пустыни, о ее духовных светильниках. Чего стоит один только
«Вертоград старчества» - подробнейшая летопись и настоящая энциклопедия
оптинской жизни, начиная с зарождения монастыря и кончая его разгромом и
мученической кончиной многих его насельников. Нельзя не сказать о
замечательной книге «Ангел на башне» - рассказы об Оптиной пустыни,
рассчитанные на подростков. Монах Лазарь - очень востребованный детский
писатель, родитель тех самых Ёжика и Зяблика...
И все же вернемся к стихам и вслушаемся в шум ночного дождя, почувствуем, вслед за автором, таинственное сродство свое всему тварному миру:
Он всю ночь ходил по крыше
И в саду бродил ночном;
Он стоял, кусты колыша,
У меня перед окном.
Было что-то в нём такое,
Что влекло меня к нему, -
От него волна покоя
Шла по сердцу моему.
Тихий шелест... слабый шорох...
Влагой сеющая мгла...
На волнующихся шторах
Колебалась тень крыла.
И та же кровная связь со всем творением здесь:
Как радостно летом на воле!
И даже дыханье вольней...
У речки, в лесу или в поле
Ты словно в гостях у друзей.
Травинка, цветок или колос -
Все в нашем родимом краю,
Все слышит весёлый твой голос
И чувствует душу твою.
Веселый голос... Почему веселый? Конечно, не поверхностная шумная веселость имеется здесь в виду, но именно та радость, которой никто не отнимет у нас (ср.: Ин. 16, 22). Поэт-монах в этом мире, действительно, в гостях у друзей, ему близко каждое из Божиих созданий, и для него вполне естественно, например, посмотреть с земли вверх глазами жука:
Что там бело-желто-черное
средь березовых ветвей?
Не синичка ли проворная,
вестница погожих дней?
Стихотворения
о бабочке, залетевшей в сад, о пчеле, зяблике, жаворонке, дереве,
полевом цветке... Собирая стихи монаха Лазаря по Интернету, я наткнулась
на такой вот любопытный комментарий от неизвестной мне Екатерины: «То,
что о Боге у него, я пока воспринимать не могу. Но вот эти вроде бы
простые слова о небе, цветах, осени... аж плачу».
Но у монаха Лазаря есть и совсем другие стихи - о судьбе России и ее Церкви, о страшных годах гонений, о трагедии царской семьи... И вновь - о спасении:
Малое стадо! О, малое стадо!
Путь твой лежит среди дыма и смрада,
Там, где душа замирает от стужи,
Там, где дорога всё круче и уже...
Люди восходят к небесным чертогам
Тесным путем, заповеданным Богом, -
Всё претерпевшие, ждет вас отрада!
Будь же безстрашным, о, малое стадо!
Вы чувствуете напряжение подъема, чувствуете глубину исповедания, силу молитвы?
Поэзия - предмет непростой: она не содержится ни в теме, ни в смысле ритмизованного и зарифмованного текста. Она живет глубже любого формулируемого смысла, глубже слов: словами, смыслом поэт лишь вызывает поэзию из глубины, приводит ее в движение, дабы она окрылила смысл. К сожалению, нам периодически приходится читать «православные нестихи» - вот именно, зарифмованные тексты благочестивого содержания, в которых поэзии на самом деле нет. Очень важно увидеть, насколько отличны от этих текстов стихи монаха Лазаря - при всей их простоте. Даже наивности...
Детство от нас не уходит навек -
детство у взрослого в сердце хранится,
и не грубеет душой человек
и продолжает по-детски молиться -
с чувством горячим, со всей прямотой,
с твердой, ничем не колеблемой верой...
Детству Господь заповедал быть той
незабываемой, чистой, святой
душам, к спасенью стремящимся, мерой.
Монах Лазарь (Афанасьев) похоронен на кладбище Свято-Введенской Оптиной пустыни - среди тех ее покойников, о каждом из которых их брат Лазарь подробно и с великой любовью рассказал в своем оптинском патерике - «Вертограде старчества». Оптинская летопись приросла его страничкой, его судьбой, его монашеством, его песнью к Богу. А нам дай Бог не забыть все то, что он сделал за свой земной срок - как уже сказано, это далеко не только стихи.
Газета «Православная вера» № 11 (607)
Марина БирюковаПравославие и современность
.jpg)
_(cropped).jpg)