Из общего количества талантливых отечественных журналистов Дмитрий Анатольевич Стешин, пожалуй, один из самых выдающихся: за последние пятнадцать лет не найдётся горячей точки, в которой не побывал бы автор книги «Коротко и жутко». Небольшого сборника воспоминаний, заслуживающих первоклассной экранизации.
Придя в военную журналистику в начале нулевых, Дмитрий Стешин освещал события в Беслане, проводил расследования в Косово, Ингушетии, Грузии и Чернобыле, работал в Египте, Тунисе, Ливии и Сирии, был свидетелем первых беспорядков на Майдане. В его книгу вошло то, что не требуется в репортажах, - личные переживания, порой ужас, наблюдение деталей существенных и едва уловимых: женская коса в центре Мисураты, жёлтые берцы грузинских военных, кладбище из травинок, Тихвинская Богоматерь в лавке сирийца, пересохший бассейн расстрелянного Славянска... Богатейший духовный опыт Стешина заслуживает отдельного внимания: своеобразие знахарства (рассказ «Лешачка») соседствует с «каноническим восприятием» христианства, фатализм - с ощущением Промысла.
«Через два часа нас взяли в плен ливийские повстанцы. Компас в моих часах и солнце показывали, что везут нас всё дальше и дальше на юг. Я покопался в своём рюкзаке, достал молитвослов. Начал читать, негромко, но так, чтобы слышал мой товарищ, сидящий на переднем сиденье. Охранник, изможденный негр с канадской автоматической винтовкой, посмотрел на меня с уважением. В машине стало как-то тихо, радио заткнулось само по себе...».
Поэтика рассказов достаточно сложна: некоторые эпизоды, ирреально-мистические по сути и нередко лишённые линейного сюжета, порой приходится перечитывать по несколько раз. Впрочем, на первых же страницах автор сам предупреждает читателя о своей цели: передать не факты, а ощущения, дать почувствовать, а не понять. Чтобы понять, нужно быть как минимум специалистом военного дела, как максимум - пройти путём самого Стешина, биографии которого хватит на десятерых. Наиболее веским из передаваемых ощущений является запах. Порох и пыль, аромат «волшебной кружки» (шесть пакетиков чая на три столовых ложки сахара), запах перезрелого граната, запах мертвечины в обесточенной больнице, запах пустого восточного города, запах ельника.
Лес в автобиографии Стешина - отдельная глава, его экспедиции к местам сражений Великой Отечественной - находка для документалистов. Дальние переходы по старым траншеям, подсохшим болотам и северным рекам, ночёвки рядом с былыми «котлами» - хроники поисковиков. Отличное знание фактов и острая генетическая память, помноженные на гипервосприимчивость, рождают пугающие ночные образы: «В сумерках прорывается грань между мирами...». Явь переходит в навь, в кажимость: звук ревущих моторов, яростные крики, отчаянные проклятия - в шуме поднимающейся ночью реки... Вместе с женой Дмитрий находит и хоронит останки неизвестного советского солдата, это один из самых проникновенных эпизодов всей книги.
Восточные «сказки» привлекают прежде всего пониманием восточного характера: любопытна, почти забавна зарисовка с телеграфным столбом в сирийской пустыне, сопоставление европейской и азиатской толпы. Безусловно интересны (хочется добавить: и требуют дальнейшего развития) размышления о христианском Востоке, о судьбе тысячелетних, ещё ветхозаветных городов, и по нынешний день остающихся в центре внимания всего мира.
«Коротко и жутко». Поистине целая задача - вместить в триста страниц и север, и юг, минувшее, нынешнее и грядущее. Для этого недостаточно одного профессионализма, недостаточно железной воли и суровой выносливости: для этого нужно ощущать ранимость, трагическую слабость человека как такового. Страшные в своей прямоте записи военного корреспондента - как раз об этом.
«Есть большая вероятность, что мы отправимся в Царство Божие всем списочным составом без разбора на расы, гражданства и политические предпочтения. Хорошо бы, чтобы в этот момент у меня больше не болела спина - слишком уж далеко и долго придётся брести среди звёзд. И может быть, ещё кого-то понесу на руках...».
