Недавно лидер немецких свободных демократов Кристиан Линднер призвал отложить спор с Россией по поводу Крыма и относиться к этой проблеме, как к проблеме Турецкой республики Северного Кипра (ТРСК). Дескать, существование этого государства, признанного одной Турцией не мешает ЕС вести с ней переговоры о членстве.
Аргумент бесспорно интересный. Но, думаю, еще справедливее сравнивать ТРСК не с частью России, какой стал Крым, а с такими же непризнанными ДНР и ЛНР. И сравнение - это прекрасный повод для раздумий о том, а как Запад реально относится к Донбассу.
Оккупированный Кипр?
Донбасс не только в Киеве, но сейчас и Вашингтоне называют оккупированным. Но и ТРСК была провозглашена в условиях турецкого военного присутствия, которое длится с 1974 года. В международных документах часто называют это присутствие оккупацией. Например, в резолюции ПАСЕ от 1 октября 2008 «Ситуация на Кипре».
Сейчас, когда на острове, в отличие от Донбасса, давным-давно нет никаких перестрелок, там находится порядка 30-35 тысяч турецких солдат. Это помимо армии ТРСК, которая насчитывает 9 тысяч военных. А ведь население непризнанной республики - немногим более 300 тысяч. Следовательно, один солдат приходится здесь на 7-8 жителей.
Теперь посмотрим на восток Украины. По данным статслужб народных республик, в ДНР проживает 2,3 млн человек, в ЛНР около 1,5 млн. 24 августа на пресс-конференции с шефом Пентагона Мэттисом Петр Порошенко говорил, что там находится «как минимум 3 тысячи российских регулярных войск» и 39 тысяч тех, кого на Украине называют «боевиками».
Оставим слова о российской армии на совести президента. Главное, что при всей склонности Порошенко к преувеличениям, эти цифры означают, что в непризнанных республиках 1 солдат приходится на 90 жителей.
То есть, даже из официальной украинской версии следует, что и милитаризация Донбасса и вовлеченность в него России на порядок меньше турецкой вовлеченности в Северный Кипр и милитаризации ТРСК. Но, тем не менее, ДНР и ЛНР на Западе называют исключительно сепаратистами или «вооруженными группами».
Последний термин, в частности, используется в докладах управления Верховного комиссара по правам человека ООН. А вот к ТРСК относятся как состоявшемуся, пускай и непризнанному государству. При этом легитимированы и территориальные изменения, порожденные оккупацией. Ведь до 1974 не было турецкой части Кипра как целостности. Турки были рассредоточены по всей территории острова в национальных анклавах. Лишь когда турецкая армия заняла север острова, анклавы слились в единое пространство. Это пространство стало моноэтническим, ибо произошел обмен населением между двумя частями страны.
В итоге ТРСК контролирует 36% территории острова, хотя на момент его независимости турки-киприоты составляли 18% его населения. Все выдвинутые международными посредниками проекты урегулирования проблемы, предлагают, по сути, узаконить нынешний раздел. То есть превратить Кипр в греческо-турецкую конфедерацию, сохранив в нынешние межобщинные границы.
Де-юре непризнанная, де-факто - полноценная
Пока проблема не решена, на острове существуют два государства. Член ООН и ЕС и Республика Кипр (то есть греческий Кипр) и непризнанная ТРСК. Но отсутствие признания не помешало Северному Кипру иметь в США, Великобритании, Германии, Италии и ряде других стран, аналоги посольств под названием представительских офисов.
А Германия, Великобритания, США, Франция и ЕС имеют аналогичные офисы в ТРСК.
Жители Северного Кипра могут ездить по всему миру по турецким загранпаспортам. И никто не требовал от Анкары отказа от выдачи этих документов. А в США и еще несколько стран можно въехать по загранпаспортам ТРСК.
Да, непризнанная республика может вести внешнюю торговлю только через Турцию. Эта практика вызвана жесткой позицией Греции и Республики Кипр. Но торговым эмбарго недовольны в широких европейских кругах. Так, в упомянутой резолюции ПАСЕ 2008 года Республику Кипр призывают снять препятствия для принятия предложений Еврокомиссии «по установлению прямых торговых связей между Европейским союзом и турецкими киприотами через их собственные порты».
Та же резолюция, призывая Турцию к ряду мер для содействия объединению Кипра, не предлагает ей отозвать признание ТРСК. Правда, сама ПАСЕ не использует официального названия непризнанной республики, а оперирует терминами «турецкие киприоты» и «власти турецко-киприотской общины».
А рядовым парламентариям непризнанной республики с 2005 года дали право работать в Ассамблее в качестве наблюдателей. Следовательно, выборы там признаны демократичными, несмотря на насыщенность страны турецкой армией.
Ну, а главное, что таково отношение не только ПАСЕ. Так, президенты ТРСК неизменно именовались в мире главами турецкой общины острова, именно в таком качестве их признавали мировые лидеры, которые вели и ведут с ними переговоры по урегулированию кипрской проблемы.
То есть, властные структуры северного Кипра признаются в мире не как легитимные государственные институты, но как легитимные институты турецкой общины. Их легитимность в таком качестве признает и Республика Кипр. Она ведет прямой диалог с руководством турок-киприотов, и дает право въезжать на свою территорию по идентификационным картам (то есть внутренним паспортам) непризнанного государства.
И это обстоятельство показывает самую большую разницу между кипрским и донбасским конфликтами. Ведь не только Киев отказывается от прямых переговоров с ДНР и ЛНР, но и Западом они не считаются полноценными субъектами диалога. Двойные стандарты.
Но оправдан ли двойной стандарт подхода к Донбассу и Северному Кипру, какой проявляет так называемый цивилизованный мир? Да, разница между греками и турками выглядит очевидной. Кипр изначально создавался как двухобщинное государство со сложной системой сдержек и противовесов, которые все равно не сработали.
Из-за этой разницы Запад может предполагать, что, присутствие турецких войск никак не влияло на результат выборов.
Что же касается Донбасса то, конечно, разница между его жителями и жителями остальной Украины видится не такой резкой, как между греками и турками. (Впрочем, не будем забывать что «остальная Украина» это абстракция - разница дончан с галичанами будет большой, а с харьковчанами заметно меньшей).
Но стоит напомнить результаты выборов, которые с 2004-й по 2012 год регулярно делили украинский электорат на две почти равные половины. Политические силы и президентские кандидаты с репутацией пророссийских неизменно набирали в Донецкой и Луганской областях от 82% до 94% голосов. Это больше, чем в Крыму и в Севастополе, не говоря уже о прочих регионах Юго-Востока.
И с учетом этих цифр позицию Александра Захарченко, Игоря Плотницкого и других представителей ДНР и ЛНР логично считать адекватным отражением позиции явного большинства жителей региона. А упомянутых лиц - легитимными выразителями мнения отдельных районов Донецкой и Луганской областей.
Да, на Минских переговорах не представлено мнение электорального меньшинства Донбасса, тех 5-10%, что регулярно голосовали за националистические партии. Но отсутствие этого мнения, думаю, менее важное обстоятельство, чем захват ТРСК многих изначально греческих территорий острова. А ведь этот захват как говорилось выше, легитимизирован миром.
Думаю, особость дончан и луганчан вполне достаточна, чтобы признать представителей ДНР и ЛНР равноправной стороной переговоров. Ну, а без статуса наблюдателей в ПАСЕ они могут и обойтись.
Однако западные державы ведут себя так, словно представители республик Донбасса, в отличие от представителей турок-киприотов, не отражают мнения местного населения, а навязаны ему.
Хотя те же власти ДНР и ЛНР избраны этим населением осенью 2014 году в условиях куда меньшей напичканности этой территории войсками, чем имеет место на Северном Кипре.
А для признания США и ЕС полномочий представителей косовских албанцев на переговорах о статусе Косово в Рамбуйе в 1999-м вообще не требовались какие-либо выборы.
Но в подтексте этого поведения Запада видна очевидная идея - дескать, ДНР и ЛНР навязаны местному населению извне, надо провести выборы по тем правилам, по которым хочет Украина. Может тогда изберут тех, кто не захочет никакого статуса и проблемы снимутся. Потому-то западные деятели могут говорить о выборах в Донбассе, но давно молчат о конституционной реформе и других политических вопросах.
