Сотрудники российского посольства в Пхеньяне обратили внимание на то, что в изданном в столице Северной Кореи политическом атласе мира Крым окрашен в российские цвета. Посчитав, что это событие заслуживает особого внимания, они обратились за разъяснениями в МИД КНДР, где их уверили в том, что "республика уважает результаты состоявшегося в Крыму референдума о вхождении полуострова в состав Российской Федерации, считает его итоги легитимными и полностью отвечающими международно-правовым нормам". Этой примечательной новостью дипломаты и поделились с публикой, разместив на странице в "Фейсбуке" соответствующее сообщение.
Многим свежеиспечённая сенсация показалась экзотическим казусом, не более, однако ситуация заслуживает того, чтобы поразмышлять о новых политических альянсах, которые начинают потихоньку складываться вокруг предложенной Россией концепции уважения национальных суверенитетов как залога мировой безопасности.
Понятно, что признание Крыма для КНДР - не проходной момент, а некоторым образом благодарный ответ на поддержку со стороны Владимира Путина, который ещё 5 сентября на пресс-конференции в Пекине заявил, что санкции против испытавшей ядерную бомбу страны "бесполезны и неэффективны", и призвал США к дипломатическому диалогу с северокорейцами. Более того, российский президент признал ядерную доктрину Северной Кореи логичной и оправданной: её цель - это самозащита, которая в сегодняшнем мире, где большие страны, возглавляемые Америкой, демонтируют государства, признанные ими по разным причинам бракованными, обрекая на смерть, голод, нищету и миграцию сотни тысяч, миллионы людей, становится всё более насущной потребностью для народов.
Вот как тогда лидер России обрисовал ситуацию: "Все хорошо помнят, что произошло с Ираком и Саддамом Хусейном. Хусейн отказался от производства оружия массового уничтожения.... И в Северной Корее это хорошо знают и помнят. И вы думаете, что в силу принятия каких-то санкций Северная Корея откажется от того курса, который она взяла на создание оружия массового уничтожения?"
Буквально через неделю после этого Москва проголосовала за экономические санкции против КНДР, что, казалось бы, шло вразрез с позицией российского президента. Однако при ближайшем рассмотрении этой весьма странной комбинации выяснилось, что российские дипломаты "выпотрошили" проект резолюции, предложенный США, убрав из него самые "кровожадные" пункты. Принятая в отредактированной версии, резолюция позволила минимизировать экономический ущерб от вводимых запретительных мер. России не слишком нравится то обстоятельство, что Северная Корея обзавелась ядерным оружием, и своим голосованием за "беззубый" благодаря её вмешательству проект резолюции она вновь это подтвердила, но её поддержка курса на переговоры, исключающие силовое давление, остаётся неизменной. Кроме того, к переговорам надо склонять не только американскую администрацию, но и Пхеньян, который готов скорее задирать ставки в продолжающемся обмене "любезностями" с Вашингтоном.
Тем не менее Россия, в отличие от Китая, который США используют для детализации своих угроз в адрес КНДР - и это именно то, что приводит к обратному эффекту, - Россия готова быть каналом связи исключительно для мирных инициатив. Понятно, что в случае если кризис зайдёт слишком далеко, именно контакты через Россию могут оказаться средством экстренного купирования достаточно серьёзной угрозы начала военных действий.
То есть Москва выступает неизменно в качестве посредника, который не то чтобы одобряет усилия Пхеньяна по созданию ядерного щита, но готов признать мотивы, которыми руководствуется КНДР, вполне разумными. В этом она исходит из представления о неприемлемости сноса национальных суверенитетов, притязаний глобалистских западных элит на право вершить правосудие везде, где они сочтут те или иные проблемы экстерриториальными. Это не означает, что российское руководство поддерживает идеологию корейского режима, оно выступает за право любой страны на обустройство собственного государства в соответствии с национальными интересами. Именно это Владимир Путин там же, в Пекине, назвал "восстановлением международного права".
Конечно, возвращение Крыма в глазах международного сообщества не станет более легитимным в результате признания КНДР итогов крымского референдума. Но подобный шаг указывает на то, что Северная Корея рассчитывает на Россию, её защиту и помощь и готова, в свою очередь, совершать дружественные жесты, которые носят, скорее, символический характер. Но это уже не экзотика. Выступив с крайне жёстких позиций против США, КНДР заявила о себе, как о ещё одном игроке на международной арене, с которым - хочешь или нет - придётся считаться. И если сегодня те или иные дипломатические шаги Пхеньяна не имеют никаких практических правовых последствий, это вовсе не значит, что такое положение сохранится навсегда.
Маленькая страна, расположенная на Корейском полуострове, с которой всё равно придётся договариваться по вопросам, связанным с её ядерной программой, уже стала государством, которое так или иначе диктует свою волю внешнему миру. А значит, и её признание Крыма частью России в какой-то, пока плохо угадываемой степени меняет политическую карту мира.
