«Невероятное облегчение!» — так охарактеризовала реакцию Европы на результат выборов в Нидерландах ведущая Би-Би-Си.
Ликующий премьер-министр Голландии Марк Рютте, поздравления мировых лидеров, радостные релизы о «победе правящей партии» и о «поражении фашистов» — все это мы увидели буквально сразу после объявления результатов голосования Бывший министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт назвал данный результат «анти-трамповской волной в Европе».
Правда, если убрать эмоции и здраво проанализировать результат голландских выборов, то мы получаем следующую картину: правящая коалиция потеряла 37 депутатских мест из 79. Это ли не оценка действий Кабинета Рютте?
Причем значительные потери (8 мест из 41) понесла и его собственная Партия за свободу и демократию (VVD).
Евроскептики, напротив, усилили свое присутствие в Нижней палате: Партия свободы (PVV) Гента Вилдерса добавила 5 мандатов вдобавок к 15 креслам, которые у нее были в прошлом созыве, впервые заняв второе место на выборах. К тому же она приросла небольшим союзником из созданного на волне прошлогоднего «украинского» референдума «Форума за демократию» (2 места).
То есть усиление правых евроскептиков в Нижней палате голландского парламента — это и есть та самая «анти-трамповская волна»?
Евроскептики наступают
Понятно, что столь бурное празднование «победы Рютте» вызвано скорее не сравнением показателей прошлых и нынешних выборов, а страхами или даже ужасом, который вызывали у элит опросы общественного мнения за несколько месяцев до дня выборов — тогда PVV довольно уверенно опережала партию Рютте и шла на первом месте.
Всем было понятно, что Партия Вилдерса не сможет сформировать коалицию, даже если станет первой. Но Европу страшила даже теоретическая возможность первого места евроскептиков.
Радостно отмечая «победу Рютте», многие не обратили внимания на несколько опасных для голландского парламентаризма тенденций, приведших к ситуации, при которой эта «победа» не гарантирует премьерское кресло главе VVD.
Выборы 2017 году стали для Нидерландов уникальными. Впервые в парламент прошли представители сразу 13 партий, что свидетельствует об усилении его фрагментации.
В 80-е годы так называемая «Большая тройка» (три основные партии Нидерландов — Христианские демократы (CDA), Партия труда (PvdA) и Партия за свободу и демократию (VVD)) регулярно набирали по 120–130 мест в парламенте, состоящем из 150 депутатов. Сейчас первые три партии получили лишь 72 места. Впервые за всю историю послевоенной Голландии число мест других партий превысило количество мандатов первых трех.
Причем «Большая тройка», похоже, умерла. Сначала Христианские демократы не пережили катастрофического для себя периода правления их лидера Балкененде — в 2003 году они имели 44 кресла в парламенте, а на прошлых выборах получили лишь 13. Сейчас результат в 19 мандатов стал для них огромным праздником.
А выборы-2017, возможно, похоронили Партию труда. Чтобы понять масштабы этой катастрофы, надо заметить: за всю послевоенную историю Нидерландов PvdA лишь один раз (в 2002 году) не вошла в число первых двух партий. Сейчас лейбористы пришли седьмыми с унизительным для себя результатом в 5,7% и 9 депутатскими мандатами (на прошлых выборах они получили 38, лишь немного уступив партии Рютте).
Их левые избиратели не смогли простить своей традиционной партии вхождения в кабинет с правой VVD. И возможно, уже не простят никогда. Восстанавливаться после самого крупного в своей истории поражения трудовикам придется очень сложно.
Пустотой, образовавшейся с левого фланга после провала лейбористов, поспешили воспользоваться Зеленые Левые со своим юным, неоперившимся лидером Ессе Клавером. Неожиданно для всех они заняли первое место в Амстердаме, чем обеспечили рекордное для себя представительство в будущем парламенте — 14 мандатов.
Переживающая кризис Социалистическая партия, также облегченно вздохнула — дезориентированные сторонники Партии труда на севере страны переключились на социалистов, что позволило им фактически сохранить свои позиции в Нижней палате — 14 мандатов (до этого было 15).
Но даже успех Зеленых Левых и шум, вызванный вокруг него, не отрицает очевидного факта: левые Голландии переживают системный кризис. Газета «De Telegraaf» даже заявила: «Левые сметены». Она указала на тот факт, что представительство левых в парламенте впервые в истории снижено до 37 мандатов.
Но все западные СМИ больше пишут о «поражении Вилдерса», чем о проблемах голландского парламентаризма, обнажившихся в ходе выборов.
Да, сторонники PVV рассчитывали на большее еще за несколько дней до дня голосования. При этом надо учесть, что Вилдерс выступал в условиях травли, развернутой против него. В разгар кампании появились сведения о том, что служащий госохраны марокканского происхождения слил неким марокканским мафиози график передвижений Вилдерса и его телохранителей. Лидеру Партии свободы пришлось в этой связи приостанавливать свои уличные акции. И дошло даже до того, что на теледебатах с премьер-министром в хорошо охраняемой студии Вилдерс вынужден был выступать в бронежилете. Согласитесь, говорить о нормальном ходе предвыборной кампании в таких условиях было бы преувеличением.
Турецкий фактор
Однако решающим фактором последних дней перед голосованием стала внезапно возникшая как бы из ниоткуда «голландско-турецкая война». Буквально за три дня до голландских выборов в Роттердам отправились два турецких министра для агитации в среде многочисленной турецкой диаспоры Голландии в связи с предстоящим в Турции референдумом по усилению полномочий Эрдогана.
Нет сомнений в том, что Анкара прекрасно знала о предстоящих выборах в Нидерландах. До референдума оставался еще месяц. Если бы речь шла исключительно о нем, турки вполне могли подождать несколько дней и провести свои митинги в Нидерландах. Что-то мне подсказывает, что в таком случае голландцы бы и не заметили данного события. Но кто-то для какой-то цели решил подгадать именно под выборы. Кто и для какой?
Как свидетельствует политобозреватель газеты «NRC», весь подробный сценарий предстоящего скандала с турецкими министрами был ему известен еще за неделю до роттердамских беспорядков.
То есть Гаага заранее разрабатывала данный план аккурат под выборы? Затем последовал жесточайший разгон турецких акций протеста против такого обращения с министрами — таких жестких действий полиции Нидерланды не видели уже давно. И внезапно в глазах значительной части голландских обывателей мягкий, обходительный, дипломатичный Рютте внезапно предстал в виде «Вилдерса Второго».
Как признал известный голландский социолог Морис де Хонд, «Рютте извлек оптимальную выгоду из турецких беспорядков». Целый ряд газет поместил карикатуры, на которых Рютте и Эрдоган обмениваются подарками, а «NRC» изобразила своего премьера, празднующего победу с турецким флажком в руке.
У меня нет никаких сомнений в том, что VVD на финишной прямой получила несколько голосов именно за счет этого странного, как мы видим, заранее срежисированного скандала. Дело в том, что значительное число избирателей, считающих основной проблемой наплыв мигрантов, собиралось голосовать за Вилдерса, не разделяя его взгляды относительно ЕС или радикального неприятия ислама. Их пугал некоторый экстремизм лозунгов PVV, но все-таки они желают ограничения потока мигрантов, а потому собирались голосовать за нелюбимого ими Вилдерса. События в Роттердаме вернули ряд избирателей к VVD (надо заметить, демографически электорат обеих партий очень близок), что отразилось на конечном результате.
Эти же события отмобилизовали значительное число мусульманских жителей Нидерландов — доселе одной из самых пассивных категорий избирателей. Итог этой мобилизации: в парламент впервые попала «мусульманская» партия DENK («Думай»). И это лишний раз свидетельствует о громадном расколе в обществе, его поляризации.
Дробление Нидерландов
Эта поляризация и привела к невиданной в истории страны фрагментации парламента и наверняка обернется серьезными проблемами при формировании коалиции.
Уже 23 марта новый парламент должен назначить лицо, ответственное за закулисные переговоры с партийными лидерами о возможностях собрать действенное большинство. Как показывает опыт, в голландской истории и менее фрагментированные парламенты могли растянуть процесс формирования коалиции на месяцы. В данном же случае все еще гораздо сложнее.
По традиции коалицию должен создавать лидер партии, занявшей первое место на выборах. По умолчанию многие считают, что Рютте сохранил за собой пост премьера. Однако анализ поствыборных раскладов показывает, что не все так однозначно.
Наиболее вероятным вариантом коалиции считают правоцентристский союз 4 партий: VVD, CDA, «Демократы-66» (D66) и Христианский Союз. Такая коалиция достигает заветного числа 76 мандатов. Однако большинство в один голос да еще в союзе с неуступчивыми христианами довольно шатко.
Теоретически возможно привлечение к этой коалиции небольшой фракции Политической партии реформистов (SGP) — это дало бы дополнительные три голоса. Но данная консервативно-религиозная партия (кстати, старейшая в стране) изначально была создана исключительно как оппозиционная и не мыслит себя во власти. За всю историю ее существования она всего лишь раз вступала в переговоры по формированию правительства, но отказалась от этого, поскольку категорически выступила против любого союза с VVD. Вряд ли сейчас она изменит своим закостенелым принципам.
Гораздо более стабильной выглядит коалиция VVD-CDA-D66 плюс Зеленые Левые. Ее называют «Радужной» или «Центристской». Это дало бы стабильные 85 голосов.
Юный Клавер явно жаждет вкусить власти и, возможно, не откажется от переговоров с Рютте. Правда, это будет крахом его политической силы в глазах радикальной молодежи — основного электората данной партии. Кроме того (и это несомненная заслуга Вилдерса), Рютте, пытаясь оттянуть голоса от PVV, резко «поправел» в ходе кампании, особенно в вопросах, связанных с миграцией. Потомок же марокканца Клавер, наоборот, выступал за полное снятие каких бы то ни было ограничений. Появление его в правительстве Рютте вызовет проблемы и в среде сторонников VVD.
Первые же скандалы в коалиции начнутся при обсуждении любых экономических проектов, вредящих экологии (например, добыча сланцевого газа) — партия Клавера все-таки более «зеленая», чем «левая». К тому же наличие Зеленых Левых в коалиции не усиливает ее позиций в Сенате, где те представлены всего 4 мандатами.
И тут возникает еще один проект коалиции — левоцентристский, без Рютте. Союз CDA, D66, Зеленых Левых, Соцпартии и разгромленной Партии труда — это 75 депутатских кресел.
С одной стороны, одного голоса для большинства не хватает. Но с другой, любая из мелких партий может предоставить его, не входя в коалицию (такие случаи в истории парламентаризма Нидерландов бывали не раз). К примеру, та самая «турецкая» DENK. На фоне голландско-турецкого скандала три турецких депутата с удовольствием проголосуют за любую коалицию без Рютте. Такой вариант сейчас кажется маловероятным. Но, тем не менее, он есть, и само его наличие ослабляет позиции Рютте при переговорах о различных форматах союзов.
Христианские демократы соскучились в оппозиции и хотят проявить себя на первых ролях, что будет невозможным при лидерстве VVD. Не исключено, что они будут вести более чем жесткие торги с нынешним премьер-министром. Вот вам и результат раздробленности нового парламента!
Тут, кстати, возникает еще один вопрос (пусть даже второстепенный на фоне этих куда более глобальных проблем): что делать с многострадальным Соглашением Украина-ЕС, которое Нидерланды все никак не могут ратифицировать?
Хочу напомнить, лидер Христианских демократов Сибранд ван Бюма торжественно пообещал своим избирателям в ходе кампании, что после победы «выбросит украинское Соглашение в корзину». Сейчас без его партии Рютте не обойтись. Как и без нескольких голосов христиан-демократов в Сенате для окончательного утверждения ратификации. Есть сведения, что у Рютте с Бюмой достигнута негласная договоренность о том, что последний «закроет глаза» на голосование 3–4 своих сенаторов за ратификацию. Но ведь это тоже станет предметом жестких торгов при формировании коалиции и еще более ослабит позицию премьера.
Таким образом, можно констатировать главный итог «победы Рютте», которой западные элиты радовались, как дети малые: выборы-2017 поляризовали голландское общество, как никогда. Евроскептики усилили свои позиции, и Марку Рютте ради удержания своего электората (тоже довольно правого) придется и в дальнейшем усиливать свою правую риторику, а пространства для политического маневра в условиях разношерстной коалиции у него будет гораздо меньше.
Сейчас премьер-министр Нидерландов оказался в ситуации, во многом похожей на ту, в которой был премьер Британии Дэвид Кэмерон накануне выборов 2015 г. Тому надо было играть роль жесткого противника евроинтеграции для удержания своего электората от перетекания в евроскептичную Партию независимости (заметьте, гораздо менее сильную, чем PVV Вилдерса). Тогда Кэмерон вынужден был обещать референдум о выходе страны из ЕС, будучи уверенным, что не дойдет ни до референдума, ни тем более до выхода.
Мы знаем, чем все это обернулось: потрясающая победа Кэмерона на выборах 2015 г. (куда более значимая, чем нынешняя «победа Рютте») стала для него Пирровой буквально спустя год.
Отсюда можно предположить, что и нынешняя «победа» Марка Рютте может стать для него такой же Пирровой. Просто многим за литаврами этого пока не видно.
_(cropped).jpg)