Dear Mom!
Нашу роту завтра отправляют на полигон Кэмп-Леджен, что в Северной Каролине. Там раньше готовили морских пехотинцев для наших победоносных войн в Ираке и Афганистане, а теперь будут готовить для победоносной войны с Россией. Эти рашенз совсем обнаглели: они вмешались в наши выборы, а также отняли у Юкрейн остров Крит, как нам рассказал наш капрал Джонс. Мы потренируемся, а потом покажем этим алкашам, что такое Корпус морской пехоты США.
Как приеду на место, обязательно тебе напишу.
Твой сын Коди.
Dear Mom!
Вот мы и прибыли на место. Тут кругом лес. Это хорошо, так как все русские тоже живут в лесу, как нам рассказал наш капрал Джонс. Посреди леса стоит настоящая вилладж.
Она раньше была иракская, а теперь ее переделали в русскую, только кое-где остались пальмы. Но капрал Джонс сказал, что у русских на Черном море тоже есть пальмы, так что все в порядке, ведь скоро мы будем и там. Недалеко от вилладж стоит казарма, где разместили нашу роту. Завтра нам пообещали сюрприз, и я тебе о нем обязательно расскажу.
Твой сын Коди.
***
Dear Mom!
Ого! Представь, у нас будет настоящая массовка! Оказывается, военно-морской департамент набрал русскоговорящих статистов, чтобы они изображали русских солдат и мирных жителей вилладжа. Кстати, по-русски «вилладж» — это «дьеревна».
Все будет как в настоящем голливудском блокбастере! Твой сын теперь Брюс Уиллис! Правда, круто?
Статистов около тридцати, все эмигранты. Водители, строители, продавцы, айтишники, пара преподавателей, несколько женщин, а одна даже с маленькой дочкой лет пяти.
Для кого-то сто баксов в день — хорошие деньги, а кто-то пошел просто из любопытства.
На мужчин надели русские куртки из ваты, сапоги и пилотки со звездой, а женщин нарядили в широкие цветные юбки и закутали в большие платки — все как в настоящей России. Мы с парнями просто обхохотались, глядя на этих клоунов.
Завтра у нас начинаются тренировки. Обязательно расскажу о впечатлениях!
Твой сын Коди.
***
Dear Mom!
Это было просто здорово! Три наших взвода ворвались в эту дьеревну с трех сторон как ураган. Мы быстро положили мордами в землю десяток статистов со списанными нерабочими АК, рассредоточились и приступили к зачистке. Двое стояли по бокам, я выбивал дверь, быстро бросал в дом две гранаты, отбегал, после чего парни выпускали внутрь по обойме через окна.
Женщины-статистки кричали по-русски «Спасите!», все было в дыму, звучала какая-то русская музыка и сильно воняло навозом. Господи, и как эти русские живут в таких условиях? Да они просто свиньи!
В общем, развлеклись мы здорово. Капрал Джонс для хохмы дал очередь холостыми над несколькими статистками — они испугались, а мы чуть животики не надорвали от смеха.
Твой сын Коди.
***
Dear Mom!
Сегодня мы отрабатывали тактику антипартизанской борьбы. Мужчины-статисты попрятались, а мы должны были их найти. Чтобы не терять время и не обыскивать воняющие навозом дома, капрал Джонс предложил отличную идею. Мы согнали всех статисток в сарай и через громкоговоритель объявили, что если статисты-»партизаны» через три минуты не выйдут, то мы подожжем сарай.
Никто не вышел.
Тогда капрал Джонс привел девочку-статистку, отобрал у нее плюшевого мишку, отрезал ему голову тактическим ножом и крикнул, что девочка следующая.
Мне кажется, ма, что Джонс перестарался.
Девочка расплакалась, и тут вышел один статист — какой-то щуплый тип в очках. Он молча подошел к нашему капралу и врезал ему в челюсть прикладом списанного нерабочего АК. Приклад, как оказалось, еще работал вполне исправно. Прекрасные белые зубы нашего капрала блеснули на солнце и упали примерно в двух метрах от того места, где рухнул сам капрал.
Мы все стояли как громом пораженные, ма. Взять и ударить вооруженного двухметрового морского пехотинца США по лицу мог только дикарь без чести и совести. А тут еще та девочка подошла к бесчувственному телу капрала и пару раз радостно пнула его ногой по ребрам. Где они их всех набирали — в джунглях Сибири?
Бойфренд нашего капрала взвизгнул, выхватил свой кольт, заряженный боевыми патронами, и стал стрелять в щуплого. Но не попал, так как из-за слез у него потекла тушь.
Зато изо всех щелей на нас кинулись статисты с каким-то страшным криком «Рра!» — или «Юра!». Я не успел толком расслышать, так как что-то сильно ударило меня по каске, и я потерял сознание. Когда очнулся, было уже темно и никого рядом не было. Буду выбираться с этой проклятой базы. Напишу тебе завтра, а то мой планшет уже мигает и что-то тревожно шевелится в кустах. Мне страшно, ма. Я хочу домой, в Калифорнию.
Твой сын Коди.
***
Dear Mom!
Товарищ ефрейтор запаса поставил меня в наряд по туалету, и у меня есть минутка, чтобы тебе написать. Служу я хорошо. Капрал Джонс тоже в порядке, он стоит на тумбочке и громко кричит «Шмирно!», если в казарму входит товарищ старший лейтенант запаса или товарищ старшина запаса.
Весь день у нас теперь расписан по минутам. То покраска травы, то подметание дорожек кисточками для бритья, то строевая подготовка с песнями. Я уже выучил песню: «У солдата выходной, пуговицы в ряд».
Один из трех взводов всегда окапывается на плацу. Норматив пять минут, окоп в полный профиль, кто не укладывается — идет надувать колеса хамви без насоса. Но это все равно лучше, чем накачивать ручным насосом танковые катки, чтобы танк ездил мягче.
У меня для тебя хорошие новости! Командование Корпуса морской пехоты, наконец, заканчивает секретные переговоры со статистами, и нас всех отпустят в обмен на подписку, что статисты никому не расскажут, как тридцать гражданских взяли в плен двести морских пехотинцев. Им еще пообещали заплатить, а той девочке подарят трех плюшевых медведей и пять кукол Барби. Она, кстати, подружилась с капралом Джонсом и часто носила ему конфеты, когда он плакал на своей тумбочке. Русские оказались добрыми людьми — мы все живы и здоровы, спасибо им за это.
Так что скоро у меня дембель! Я уже стал пришивать к камуфляжу позолоченные аксельбанты и доделал дембельский альбом.
До скорой встречи!
Твой сын, дух первого месяца службы, Коди
