19 апреля Международный суд ООН вынес промежуточное решение по
иску Украины к России, в котором не нашёл достаточных оснований для
того, чтобы обвинить последнюю в поддержке терроризма на Донбассе.
Прежде чем мы приступим к разбору самого решения, следует попробовать понять, в чём именно заключалась суть претензий Украины и чего именно она пыталась добиться этим иском?
Украина обвинила Россию в поддержке терроризма. Однако в словосочетании «поддержка терроризма» ключевым является как раз второе слово. То есть, Украина хотела не столько признания на международном уровне факта поддержки Россией непризнанных ДНР и ЛНР, сколько заверения высоким авторитетом Международного суда ООН широко используемых в украинской пропаганде утверждений о том, что эти самые ДНР и ЛНР являются террористическими организациями.
Если бы суд подтвердил это, то официальный Киев мог бы реализовать
свою давнюю мечту: представить свою борьбу с повстанцами-сепаратистами
на Донбассе как часть всемирной войны с терроризмом. Однако подойти к
решению этой цели решили окольным путём, сделав упор всё-таки именно на
«поддержке» - в надежде, что, признав эту самую «поддержку», суд как бы
«прицепом» легализует и утверждение насчёт «терроризма». Иными словами,
формально направленный против России, украинский иск был на самом деле
нацелен в непризнанные ДНР и ЛНР.
Юридически это было оформлено следующим образом: Украина заявила, что поддержка Россией непризнанных ДНР и ЛНР является нарушением статьи 18 Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма (МКБФТ, ICSFT). Эта статья как раз и описывает меры, которые должны предпринимать в отношении террористических организаций и поддерживающих их структур государства-участники конвенции. В частности, Украина напирала на тот факт, что Россия поставляет повстанцам оружие, не препятствует деятельности на своей территории организаций, помогающих ДНР и ЛНР и т.п.
Однако Международный суд, рассматривая эти претензии Украины, отметил, что упомянутая ей статья 18 неоднократно прямо ссылается на другую статью той же конвенции, а именно статью 2. В этой статье даётся определение того, что следует считать поддержкой терроризма. Согласно статье 2, поддержкой терроризма является сбор и предоставление средств для, цитируем, «деяния, направленного на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях <...>, когда цель такого деяния <...> заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство <...> совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения». В этом смысле статья 2 ICSFT фактически содержит определение термина «терроризм», близкое к тому, которое приводится в других международных документах, а также уголовных кодексах многих стран, включая Украину. Оно сводится к двум основным пунктам: 1) целенаправленное причинение смерти или увечий некомбатантам 2) стремление запугать противную сторону конфликта и заставить её принять те или иные решения.
В своём промежуточном решении суд как раз и констатирует: для того,
чтобы говорить о нарушении статьи 18, нужно сначала доказать, что к
данному случаю применима статья 2. Фактически, прежде чем рассматривать
вопрос о том, а была ли сама «поддержка», суд сначала поставил вопрос о
том, а был ли «терроризм»? Тем самым Международный суд ООН безошибочно
ударил в самое слабое место цепочки аргументов, выдвинутых украинской
стороной - и одновременно по ключевой цели, которой Украина пыталась
добиться в суде.
На каком основании Украина называет ДНР и ЛНР террористическими организациями? А на том, что в результате их действий гибнут мирные жители, как это произошло в Волновахе, Краматорске и Мариуполе. Суд проанализировал этот аргумент и констатировал: да, действия, о которых говорит Украина, действительно имели место и привели к гибели или ранению значительного числа гражданских лиц. Однако, напоминают в суде, одного этого ещё недостаточно: статья 2 требует ещё доказать, что убийство и ранение гражданских лиц носили преднамеренный характер, да ещё и были осуществлены с целью оказания некоего давления. «На данном этапе рассмотрения, Украина не представила суду свидетельств, которые дают существенные основания считать эти утверждения правдоподобными», констатирует суд.
На этом основании суд не находит оснований применять к России какие-то предварительные меры до окончательного рассмотрения дела по существу. Однако здесь важнее другое: суд фактически назвал «неправдоподобными» сами утверждения украинской пропаганды про «террористов ДНР и ЛНР».
Конечно, речь идёт лишь о предварительном решении, и у Украины будет
возможность попытаться убедить суд в обоснованности своих утверждений на
последующих этапах рассмотрения. Однако уже даже это промежуточное
решение ставит перед украинским режимом множество неудобных вопросов.
Ведь если утверждение о террористах «неправдоподобно», то «неправдоподобными» являются также и утверждения о том, что на Донбассе происходит антитеррористическая операция. Не более «правдоподобными» также являются обвинения в сотрудничестве с террористами и финансировании терроризма, регулярно выдвигаемые украинскими властями в отношении украинских же граждан. А ведь по подобным обвинениям в настоящее время в местах лишения свободы находятся по крайней мере сотни человек!
«Неправдоподобными» также становятся выдвигаемые украинским режимом аргументы о «недопустимости прямых переговоров с террористами» - один из краеугольных камней украинской дипломатии по вопросу урегулирования донбасского кризиса.
Иными словами, если украинская сторона срочно не придумает способа
как-то исправить положение, то поданный иск против России, который
должен был обернуться огромной дипломатической победой, превратится в
поражение не только на внешнем, но и на внутриполитическом фронте.
Поражение, кстати, вполне предсказуемое (ранее, к примеру, отказалась
присвоить ДНР и ЛНР статус террористических организаций Парламентская
ассамблея Совета Европы - единственный авторитетный международный орган,
вообще рассматривавший этот вопрос), но от этого не менее болезненное.
На
этом фоне лишь весьма слабым утешением для Украины является вторая
часть предварительного решения, в которой затрагиваются вопросы прав
этнических украинцев и крымских татар в Крыму. Да, суд признал положение
этих групп населения «уязвимыми» и призвал Россию, во-первых,
обеспечить жителям полуострова возможность получения образования на
украинском языке, а, во-вторых, разрешить работу на полуострове
общественной организации «Меджлис крымскотатарского народа». Эти
решения, конечно, позволяют украинским пропагандистам несколько
подсластить приподнесённую судом ООН пилюлю для внутреннего пользования,
однако практически не могут иметь никаких серьёзных последствий ни на
дипломатическом, ни на внутриполитическом поле.
