Многие сегодня, опираясь на предвыборные обещания Дональда Трампа, ожидают и надеются, что новый американский президент займётся переоценкой международной политики Америки и сделает попытку открыть новую эру в отношениях США с внешним миром.
Разделяют ли эти оптимистические ожидания в Иране?
У Тегерана нет дипломатических отношений с Вашингтоном, политические контакты между странами сведены к минимуму, поэтому поздравлений из Тегерана Трамп не получил. Однако это не указывает на безразличие иранцев к исходу выборов в США, просто оценки иранских руководителей остаются сдержанными.
Избрание Дональда Трампа не окажет влияния на линию поведения Ирана, заявил на заседании Кабинета министров иранский президент Хасан Роухани. Он отметил также, что статус Вашингтона в международном сообществе ослаблен «из-за неправильной политики США, вызывающей серьезный разрыв между международным сообществом и Европой». Европа возникла в этом высказывании потому, что в Тегеране опасаются повторного формирования Вашингтоном антииранской коалиции с участием европейцев.
Роухани говорит, что Белый дом не сможет привести мир к формированию новых союзов против Ирана, однако в группе внешнеполитических рисков, связанных с приходом нового президента США, иранцы рассматривают и такой вариант. Роухани говорит, что «Иран неукоснительно соблюдает условия урегулирования ядерной проблемы, получил одобрение Совета Безопасности ООН по снятию санкций, поэтому правительство США не может изменить ситуацию», но окончательно в необратимость полной отмены санкций в Иране всё же не верят.
Вероятность одностороннего отказа США от выполнения условий заключенного с «шестёркой» Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) сохранялась до последних дней президентских выборов в Америке. Конгресс неоднократно пытался вернуться к рассмотрению этого вопроса с явными намерениями возродить санкции. Мешал президент Обама, балансировавший на грани открытого противостояния с законодателями и неоднократно предупреждавший, что наложит вето на готовящиеся правовые акты с отменой обязательств США по выполнению СВПД.
Теперь же, с уходом Обамы, звучавшие ранее угрозы Трампа в отношении Ирана могут материализоваться. В Тегеране отметили, что Хиллари Клинтон также обещала усилить давление на Тегеран, но об отказе от ядерной сделки не говорила.
Для Тегерана вопрос о сохранении международных договорённостей по иранской ядерной программе с точки зрения национальной безопасности является первостепенным. В первой публичной реакции на победу Трампа министр иностранных дел ИРИ Джавад Зариф подчеркнул, что новый президент США обязан сохранить приверженность своим обязательствам в рамках СВПД, имеющего статус многостороннего международного соглашения. Тем не менее есть ощущение, что иранские руководители пока не готовы поверить в «джентльменское» поведение Трампа в вопросах выполнения решений СБ ООН и условий международных соглашений.
Тем не менее от публичной критики Трампа иранская дипломатия воздерживается, не теряя надежды, что, возможно, именно «внесистемный» американский политик окажется способен по-новому подойти к распутыванию сложнейшего клубка ближневосточных проблем. В заявлении официального представителя МИД ИРИ отмечается, что вмешательство США в странах региона остаётся фактором, вызывающим распространение насилия и экстремизма, и указывается на необходимость пересмотра политики США на Ближнем Востоке.
Естественно, Тегеран заинтересован в отказе Белого дома от столь тесных союзнических отношений с Саудовской Аравией. В балансе восприятия иранским руководством внешних угроз конфронтация с Эр-Риядом занимает особое место. В американском обществе и даже в конгрессе нарастает оппозиция курсу, игнорирующему деструктивную роль правящих кругов Саудовской Аравии в региональных вооруженных конфликтах и в борьбе с терроризмом. Соотношение сил Ирана и стран Персидского залива в решающей степени зависит от поддержки Эр-Рияда Вашингтоном. Трамп в глазах иранских политиков - это определённый шанс на сокращение подобной помощи. При президентстве Хиллари Клинтон, известной своей просаудовской ориентацией, это было исключено.
Не будем торопиться оценивать, верно ли некоторые иранские политики увидели в победе Трампа «отчаяние американского общества и недоверие к политической структуре этой страны», так высказался, например, секретарь Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) Ирана Али Шамхани, считающий, что приход в Белый дом Трампа подготовит почву для пересмотра политики, игнорирующей интересы большинства стран и основанной на стремлении к глобальному превосходству.
Секретарь ВСНБ, как и президент Ирана, отмечает, что результат выборов в США не окажет влияния на политику ИРИ в вопросах безопасности. Исламская Республика, подчеркнул Али Шамхани, не зависит от изменений, происходящих в правительствах других стран.
Тем не менее разница между Клинтон и Трампом слишком заметна, чтобы в Тегеране её не взвешивали самым тщательным образом. Эксперты отмечали, что в случае избрания Клинтон США продолжали бы поддерживать ядерную сделку, но приняли более жёсткие меры против Ирана. От Клинтон ожидали также укрепления связей с Израилем и расширения военного сотрудничества с прямыми конкурентами Тегерана в районе Персидского залива. Трамп, обещавший проводить политику, исходящую не из интересов «глобальной элиты», а из национальных интересов Америки, устраивает Иран больше. Не пугает иранцев и «непредсказуемость» Трампа, которая, если рассудить здраво, может сыграть и против Ирана, и за него.
В заключение отметим, что пример непрогнозируемой уверенной победы на выборах президента США кандидата, не имеющего серьёзного политического прошлого, может быть для Ирана поучительным, учитывая, что страна готовится к выборам своего президента в мае 2017 года.
