«Романтизация
джихада, или Как исламизм пустил корни в преступную среду» - под таким
названием вышло интервью политолога и религиоведа Раиса Сулейманова
в газете МВД РФ «Щит и меч». Создаётся впечатление, что Татарстан - отдельное
государство. Как видим, в МВД РФ Сулейманова считают компетентным экспертом -
его интервью вышло в федеральной полицейской газете. В тоже время, в
Татарстане местная полиция и Следственный комитет Татарии считают
Сулейманова экстремистом.
- Насколько серьезны радикальные исламистские настроения в преступной среде?
- Не трудно заметить, что организованная преступность, в частности терроризм, во всем мире все больше приобретает религиозно-идеологический оттенок. Происходит сращивание криминала и ваххабизма, когда ценности уголовного мира прекрасно сочетаются с ваххабитскими мировоззренческими установками. Россия, где в том числе проживают народы, традиционно исповедующие ислам, также оказалась мишенью для религиозного экстремизма. К сожалению, мирный российский ислам, например, поволжский вариант ханафитского мазхаба (мазхаб - религиозно-правовая школа в исламе. - ред.), в постсоветский период подвергается агрессивному, импортированному из-за рубежа влиянию ваххабизма и других ультрарадикальных течений ислама.
- Приведите примеры?
- Рассмотрим родной мне Татарстан, хотя подобная тенденция наблюдается и в других вполне русских регионах: Астраханской, Самарской, Оренбургской областях, Пермском крае и других субъектах Федерации.
Сращивание криминала и национал-сепаратизма в Татарстане, свойственное для 1990-х годов, к концу первого десятилетия XXI века потеряло актуальность. На смену националистическим пришли исламистские идеи, причем радикально-фундаменталистского толка (ваххабизм/салафизм, «Хизб-ут-Тахрир» и другие). Адепты таких религиозных течений сегодня распространили свое влияние на криминальную среду.
Кооперация ваххабизма и организованных преступных группировок в Татарстане идет, например, по пути изменения формы рэкета. Еще недавно на некоторых розничных рынках Казани наблюдалась ситуация, когда вчерашние бандиты-рэкетиры пытались позиционировать себя мусульманами, исповедующими не традиционный для татар ислам, а радикальные формы религии.
Вчерашняя братва стала демонстративно религиозной, что, впрочем, совершенно не означает отказа от преступной деятельности. Если раньше рэкет торговцев на базарах осуществлялся по принципу «Платишь дань - получаешь крышу», что в реальности означало лишь то, что продавцу позволяют вести торговую деятельность, то сегодня ваххабитский криминал пытается окрасить рэкет в религиозные тона: торговцу, если он этнически мусульманин, предлагают заплатить обязательный для каждого исповедующего ислам закят (милостыню) в пользу джамаата. Причем ваххабитская братва обосновывает все тем, что собираемый таким способом закят идет на помощь братьям, сидящим в тюрьмах, или братьям, ведущим джихад (раньше на Кавказе, теперь в Сирии). Причем ваххабитами совершенно не принимается в расчет, например, светскость предпринимателя - этнического мусульманина (татарина, узбека, азербайджанца и т.д.).
Что же касается торговцев-немусульман (русских, армян и других), то к ним ваххабиты обращаются иначе, объясняя, что в исламском халифате христиан, как народ Книги, мусульмане защищали, за что первые обязаны платить джизью - налог для неверных. То есть религиозно мотивированный рэкет распространяется и на немусульман.
Стоит отметить здесь, что среди исламистской братвы присутствуют даже этнически русские, которые под влиянием своих подельников из числа ваххабитов или хизб-ут-тахрировцев принимают ислам радикального толка. Такие прозелиты, русские по национальности, порой становятся наиболее активной и даже более радикальной частью, чем остальные братья.
- То есть исламизм пустил свои корни в преступную среду...
- Именно так. Другой формой симбиоза криминала и радикал-исламизма является распространение последнего в среде заключенных. Отбыв наказание и выйдя на свободу, фундаменталисты приходят в мечети, где в глазах мусульманской молодежи выглядят как пострадавшие за веру, живые примеры борцов за истину. Их авторитет выше, если у ваххабита или хизб-ут-тахрировца уже не первая ходка на зону. Столь почтительное отношение к зэкам-фундаменталистам со стороны некоторой части молодежи напоминает точно такое же отношение к отбывшему наказание заключенному у дворовой шпаны 1970-х - 1990-х годов: в глазах юнцов он выглядит человеком, повидавшим жизнь.
К слову сказать, даже фразеология ваххабитской молодежи, вышедшей из рядов гопников, весьма напоминает взаимоотношения последних в своей среде: теперь вместо употребления слова «пацан» ваххабиты называют друг друга по-арабски «ахи» (брат), а к девушкам обращаются «ухти» (сестра). Сама манера общения сохраняет многие признаки субкультуры уличной молодежи. Даже музыкальные вкусы у гопников и ваххабитов имеют сходство: если первые любят послушать заунывный шансон или рок, где поется о нелегкой судьбе братвы, то у ваххабитской молодежи популярностью пользуются песни одного чеченского барда, поющего на русском языке под Высоцкого, музыкально-вокальное творчество которого посвящено романтизации джихада. Джихад-искусство певца бьет все рейтинги по популярности среди ваххабитской молодежи России.
- И что же новообращенные радикалы-исламисты из числа криминалитета?
- Занимаясь рэкетом под религиозными лозунгами, они стремятся вовлечь в него молодежь. Делается все в духе 1990-х годов, когда старики из ОПГ держали общак, в который должны были скидываться уличные пацаны как члены молодежного крыла ОПГ. Похожая форма практикуется и ваххабитами, когда в мечетях, имамы которых сочувствуют экстремистам, на проповеди во время пятничного намаза по рядам среди верующих может пускаться шапка, куда каждый должен положить деньги. Все мотивируется необходимостью помочь братьям, сидящим на зоне. На столь якобы благородный призыв легко откликается ваххабитская молодежь.
Отмечу и такой факт, свойственный для исламистского сообщества Поволжья. Если в интернет-пространстве на многочисленных форумах еще пять-семь лет назад порой можно было натолкнуться на горячие споры, достаточно конфликтные по тональности, между приверженцами разных течений радикал-исламизма (идеологии салафитов, хизб-ут-тахрировцев, джамаат-таблиговцев, ихванистов и другие отличаются), то сегодня никакого противостояния между ними нет. Различные группировки, например, ваххабитов и хизб-ут-тахрировцев, не устраивают бандитских разборок в духе 1990-х годов между собой, наоборот, кооперируются, а также помогают друг другу. Борьба за сферу влияния путем вооруженного противостояния для разных течений радикал-исламизма не характерна для Татарстана (последняя такая стычка была зафиксирована в 2005 году в одной из казанских мечетей между исламистами разных идеологических направлений). Известны случаи, когда в одной ОПГ состояли и ваххабиты, и хизб-ут-тахрировцы. Здесь между исламистами существует солидарность: не важно, кто ты по взглядам, главное, что ты - брат - мусульманин.
- Вы ничего не сказали о роли правоохранительных структур в пресечении подобной деятельности.
- МВД России, ФСБ России, другие силовые структуры активно работают, вскрывая и ликвидируя экстремистские радикальные преступные бандгруппировки по всей стране. Например, в 2012 году была вскрыта ячейка «Имарата Кавказ» на территории колонии города Новоульяновска (Ульяновская область), которую возглавлял Валерий Ильминдеев (принявший ислам радикального толка). Он оказался за решеткой как член Ульяновского джамаата - банды, которая занималась в 2002-2003 годы рэкетом и грабежом дальнобойщиков, а на полученные преступным путем деньги закупала оружие и боеприпасы для совершения терактов. Делалось так: останавливали на трассах дальнобойщиков, отбирали у них фуры, самих шоферов брали в заложники, а их большегрузы по отработанной схеме перепродавали уже с перебитыми номерами. Ильминдеева в числе других членов Ульяновского джамаата приговорили к 13 годам лишения свободы.
Или вот недавний пример с вернувшимся из Сирии русским ваххабитом Михаилом Головенко. Был обычным гопником в Набережных Челнах (республика Татарстан), оказавшись в тюрьме, принял под влиянием сокамерников ислам ваххабитского толка. Выйдя на свободу весной 2014 года, решает уехать в Сирию, чтобы воевать в рядах ИГИЛ, запрещенной в России террористической организации. На Ближнем Востоке участвовал в грабежах и мародерстве. Однако у Михаила были манеры борзого, болтливого, говоря на криминальном жаргоне, гопника, любящего понты. Ситуация стала вызывать у исламистов подозрение, они решили, что он шпион. А в таких случаях обычно они не церемонятся. Головенко чудом избежал страшной участи и решил вернуться домой. Неизвестно, чем бы он занялся на родине, имея за плечами боевой опыт и соответствующую идеологическую подготовку. По крайней мере в глазах ваххабитов в Татарстане он выглядел бы авторитетом, побывавшим на джихаде, повоевавшим за халифат. Но очень скоро - благодаря оперативным действиям спецслужб - был арестован и осужден на шесть лет лишения свободы.
Но, к сожалению, не всегда и не везде силовики успевают пресечь деятельность таких преступных сообществ, что говорит о том, что с проблемой распространения духовного псевдорелигиозного радикализма только силовыми методами справиться невозможно. Ею должны озаботиться имамы и муфтии, включая первых лиц высшего исламского духовенства!
- Ваши прогнозы?
- Мне очень хочется надеяться, что возрождение казанского феномена, только теперь уже под зеленым флагом ислама, в Татарстане не произойдет.
Источник: газета МВД РФ «Щит и меч», печатная версия, №7 за 2016 год