Вокруг проекта «Турецкий поток» формируется сложная геополитическая паутина. Выбраться из неё будет непросто: одним за другим следуют противоречивые заявления.
Причем уровень обсуждения этой темы приобретает широкий диапазон — телефонные разговоры между президентами России и Турции, личная встреча Владимира Путина и Реджепа Эрдогана в Баку во время Европейских игр, заявления министров энергетики двух стран, наконец, вывод темы на уровень диалога глав внешнеполитических ведомств.
Так, руководитель российской дипломатии Сергей Лавров в формате министерской встречи Россия — АСЕАН провел переговоры со своим турецким коллегой, пребывающим в статусе и.о. Мевлютом Чавушоглу.
Похоже, что «Турецкий поток» упаковывается в ситуацию вокруг Сирии и борьбы с «Исламским государством» (ИГ), особенно с учетом присоединения Турции к боевым операциям международной коалиции.
Отметим самые последние тезисы из информационного досье по «Турецкому потоку». Сначала министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз говорит, что «Анкара не видит препятствий для строительства одной нитки газопровода, ее строительство можно начинать», хотя «из России пришел запрос на четыре нитки». При этом он добавляет: «Надеюсь, что Москва не будет затягивать подписание соглашения о скидке на газ в размере 10,25%».
Вслед за этим пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков уточняет, что «в Москве ждут, когда в Турции завершится формирование правительства, без чего невозможно начать строительство газопровода», но делает вброс: «Турецкий поток» будет обсуждаться на очередном заседании Совета сотрудничества высшего уровня с участием президентов России и Турции осенью этого года.
Данную позицию подтвердил министр энергетики РФ Александр Новак, который не исключает, «что сроки строительства газопровода могут быть сдвинуты», хотя ранее Россия уже направила Турции проект межправительственного соглашения по первой нитке «Турецкого потока», имея в виду, что по остальным ниткам будет отдельный документ.
Вслед за этим Йылдыз вводит в «газовое уравнение» новые неизвестные.
Он сообщает, что даже если остающееся у власти правительство Турции и подпишет межправительственное соглашение по строительству «Турецкого потока», то «парламент страны еще не готов его рассмотреть». Причина не названа, хотя, действительно, рассмотрение и ратификация подобных документов парламентом, является обязательной процедурой.
Однако ситуация в Турции такова, что нельзя исключать провала в попытках сформировать коалиционное правительство, следствием чего будут внеочередные парламентские выборы, итоги которых никто не берется предсказать.
Понимая это, Йылдыз стал упрекать российскую сторону за «задержку в реализации проекта «Турецкий поток», заявляя, что уже сейчас «турецкие компании могут участвовать в строительстве данного трубопровода в сухопутной части страны, так как наши [турецкие] компании имеют большой опыт в прокладке трубопроводов».
Плюс к тому — нагромождение проблем технического характера: «Газпром» пока не обращался в Официальный орган по регулированию энергетического рынка Турции (EPDK), без лицензии которого невозможны ни реализация нефти и газа на территории страны, ни транспортировка углеводородов по ее территории.
Кроме того, в Анкару не поступало обращения от «Газпрома» по вопросу оценки воздействия строительства газопровода на окружающую среду (ОВОС).
Наконец, тот же министр признает фактор давления на Анкару со стороны Европейского союза, который «несмотря на рост потребностей в газе настороженно относится к этому проекту». Йылдыз предупреждает, что «Турция принимает решения, исходя из своих интересов и на основе свободной воли», и «открыта не для всех поучений», поскольку «по первой нитке „Турецкого потока“ будет поступать газ для потребностей страны, а последующие три будут строиться из запросов ЕС».
Турция — сложный партнер, ее дипломатия, во всяком случае, в последнее время в отношении России, исходила из желания использовать фактор выигрыша времени. Анкара рассчитывала воспользоваться определенными переменами в позициях партнера в связи с меняющейся геополитической ситуацией как на мировом, так и на региональном уровнях.
Понимая, что Москва через «Турецкий поток» стремится избавится от украинского транзита, Турция пыталась «выжать» максимум из возможного, противопоставляя «Турецкому потоку» проект Трансанатолийского газопровода (TANAP) из Азербайджана.
Но Россия нашла свою альтернативу для поставок газа в Европу, объявив о «Северном потоке-2». Затем последовало Венское соглашение по иранской ядерной программе, Тегеран начали выводить из международной изоляции и на глобальном энергетическом горизонте замаячили новые перспективы, которые маргинализируют сырьевое значение Азербайджана.
Затем Анкара оказалась вовлеченной в борьбу с ИГ, но таким образом, что стала наносить авиаудары по позициям курдов в Ираке и Сирии в ситуации, когда заметно ослабла вертикаль власти президента Эрдогана.
Москва «притормозила», что вызвало на первых порах ликование в Баку, который пообещал: «Азербайджанский газ попадет в Европу раньше российского». Но тут произошел взрыв на газопроводе Баку-Тбилиси-Эрзурум в провинции Карс, что на северо-востоке Турции. Этого следовало ожидать, ведь и ранее боевики Рабочей партии Курдистана (РПК) взрывали магистраль. Чуть ранее был выведен из строя магистральный газопровод, по которому в Турцию поступает газ из Ирана, а на юго-востоке страны — нефтепровод Киркук-Джейхан.
В этой связи азербайджанский портал Haqqin.az отмечал, что «после каждого такого теракта Анкара будет терять имидж надежного партнера, который способен обеспечить безопасность нефте- и газопроводов, проложенных по территории этой страны». Но при этом издание обвинило во всем «Газпром» и российские спецслужбы, которые якобы имеют «тесные контакты с РПК».
По такой логике и инициативу участия Турции в борьбе с ИГ и ее борьбу с курдами можно приписывать Москве, как и неспособность Анкары решать «курдский вопрос» политическими средствами.
На наш взгляд, проблема состоит в другом. Турция не смогла грамотно просчитать ход событий в регионе, затягивая под разными предлогами подписание всех необходимых документов по «Турецкому потоку». Теперь пора задуматься уже Москве, поскольку вихрь геополитического хаоса на Ближнем Востоке стал смешаться в сторону Анкары.
В такой ситуации рассматривать серьезно какие-либо геополитические проекты трубопроводного типа бессмысленно, если только не брать на себя обязательства по созданию новой системы региональной безопасности.
В ходе телефонного разговора 16 июля Владимир Путин и Барак Обама выразили желание сотрудничать в вопросе урегулирования напряженности на Ближнем Востоке, в частности в Сирии.
При этом американский президент назвал важным участие Москвы и Тегерана в разрешении конфликта в этой стране. Кстати, эта проблема обсуждалась на переговорах в Дохе в трехстороннем формате: госсекретарь Джон Керри — Сергей Лавров — министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр.
По оценке американского издания Hill, речь идет о «новых решениях в новых реалиях на Ближнем Востоке, где Россия стремительно наращивает свое влияние». Поэтому от того, как впишется Турция в эти реалии, будет зависеть судьба «Турецкого потока».
В качестве тактического хода Москвы этот проект себя оправдал. Остается дождаться стратегического решения.
