Работа немецкой художницы Amely Rose. Катастрофа малазийского «Боинга»
Россия не поддержала предложение Малайзии по созданию международного трибунала по крушению злосчастного «Боинга».
Сам факт отказа России поддержать эту идею стал почвой для беззастенчивых спекуляций в информационном пространстве.
То есть там, где мы старательно наводим порядок, гоняем браконьеров, норовящих убить любовь к Родине, хорошие порывы и идеи, желание думать, заставляем прибираться за собой туристов, пакостящих на культурном ландшафте мемами и время от времени выгоняем нацистов с анархистами разбираться друг с другом в другом месте, а не не на мозгах сограждан.
Ага! Россия — единственная страна, которая не поддержала создание трибунала по «Боингу»! Какие еще нужны доказательства?! — носится по блогам, комментариям к колонкам и новостям в СМИ.
Наблюдается даже некоторое смакование.
Вот в исполнении В. Шендеровича:
«Нервная реакция Путина с очевидностью указывает на виноватого в этой трагедии. Реалистично ли этот трибунал провести? Я не юрист, но из того, что я читал, следует, что вероятность проведения такого трибунала довольно высока. В любом случае, будет ли это трибунал или расследование, но очень скоро то, что и так все знают, приобретет очертания приговора».
Вот в исполнении М.Б. Ходорковского:
«Путин высказался против международного трибунала по Боингу. Что произойдет теперь? Премьер-министр Нидерландов срочно перезвонит главам Малайзии, Австралии, Бельгии и Украины, процитирует им Путина и скажет: «Ну вы поняли?! САМ-то против! Может, отыграем назад, пока не поздно?!» Поскольку такое развитие событий невозможно по определению, остается предположить, что Владимир Путин в очередной раз принес свою международную репутацию в жертву пресловутому внутреннему потреблению».
Действительно — какие еще нужны доказательства? Все же ясно уже — закрывай, следователь, папку. Действительно, ну, кто еще может не желать международного трибунала? Ясное дело, что только виновный, в отличие от невиновных, которые только о трибунале и мечтают.
Кстати, почему?
Почему кого-то не устраивает обычная процедура, предписанная во всех таких случаях?
Что в ней не так?
Какие возможности открывает трибунал, в отличие от обычного расследования МАК (Межгосударственный авиационный комитет) или ICAO (Международная организация гражданской авиации ООН)?
Именно эти вопросы и должен задать себе тот, кто хочет понять, что происходит и почему.
…Итак, во всех случаях авиационных происшествия с гибелью людей ранее всегда проводилось расследование МАК или ИКАО. Так было в случае с крушением самолета президента Польши, так было в случае со сбитием ракетой украинского ПВО гражданского Ту-154 над Черным морем, так было всегда.
Чем данная ситуация отличается от всех предыдущих? Только политической обстановкой.
Чем отличается стандартный режим расследования МАК\ИКАО от “Международного Трибунала” (ТМ)? Закрытостью расследования для политического влияния — раз. Невозможностью сделать из расследования специальной авиационной комиссии международно-правовых выводов политического характера — два.
Любое вмешательство в работу авиационной комиссии со стороны политических субъектов на данный момент является грубейшим нарушением Чикагской конвенции 7 декабря 1944 года и приложения №13 к ней.
На мой взгляд, именно это и не устраивает авторов идеи международного трибунала в первую очередь.
Трибунал он отличается от стандартного расследования именно тем, что трибунал — действие политическое, в котором участвуют политические субъекты, которые в рамках трибунала легально и открыто проводят свои политические интересы. В рамках трибунала за счет политического влияния можно руководить процессом вызова свидетелей, экспертов, проведением дознания, блокировать невыгодные линии расследования.
За идеей трибунала стоит политический субъект, который полагает, что его политического веса вполне хватит на то, чтобы повлиять на выводы расследования решающим образом — раз независимое расследование этот политический субъект никак не устраивает.
Кто бы это мог быть? Вам такие не попадались?
Второе — этому политическому субъекту необходимы не юридические выводы о виновности тех или иных конкретных лиц, этому политическому субъекту нужны выводы в сфере международной политики — признание какого-то субъекта политики — угрозой международной безопасности. Ведь международные трибуналы собираются именно в том случае, если есть именно такая угроза. Стандартное авиационное расследование таких решений принять не может.
Вы случайно не знаете такие политические субъекты, которые были бы заинтересованы, например в изоляции какой-либо страны, введении санкций?
Нет?
Таким образом, нам предлагали вместо расследования трагической гибели трех сотен человек и поиска конкретных виновников, установления обстоятельств — начать политический цирк с конями, закрикиванием оппонентов, затыканием свидетелей и экспертов. И всё это под чутким руководством одного из подозреваемых в причастности к трагедии.
Четкий и быстрый ответ политического руководства России на подобное — доказательство того, что Россией руководят компетентные, хорошо понимающие происходящее, блюдущие гигиену мозгов люди.
Хотелось бы, чтобы и мы соблюдали простейшие правила позволяющие сохранить свой разум в чистоте. Вопреки желанию кого-либо его запачкать.
Вам, кстати, такие не попадались? Нет?
