Региональная конкуренция государств Центральной и Юго-Восточной Европы за получение и транзит российского газа вступает в новую фазу. Итоги визита в Москву премьер-министра Словакии Роберта Фицо показали, что его страна, а также Болгария, Румыния и Венгрия намерены реализовать крупный региональный проект, рассчитанный на подключение к инфраструктуре «Турецкого потока». Это позволит реанимировать маршрут, проходящий через Болгарию («Южный поток 2.0»), но и одновременно выведет из игры страны бывшей Югославии во главе с Сербией, которые, вероятно, смогут рассчитывать лишь на местные ответвления от магистральной газовой трубы. Такой исход, учитывая нестабильность в Македонии, противоречивую позицию властей Скопье, а также демонстрируемое официальным Белградом стремление усидеть на двух стульях, представляется вполне закономерным.
«Если мы не будем транзитером газа, то наш бюджет понесет большой ущерб» - так объяснил инициативу Братиславы Роберт Фицо по итогам своих переговоров с российским коллегой Дмитрием Медведевым. Правительство Словакии, отметил Роберт Фицо, хорошо понимает, что отказ России от транзита газа через Украину после 2019 года приведет к сокращению доходов Словакии, через которую поступающий с Украины российский газ прокачивается дальше в Европу. И словацкие власти дают понять, что намерены предпринять активные усилия для того, чтобы «сохранить ключевую роль страны в российском транзите в ЕС».
Решающую роль в реализации энергетической политики Словакии и ее соседей по региону может сыграть проект Eastring, призванный объединить газотранспортные системы Словакии, Болгарии, Венгрии и Румынии и подключить их к инфраструктуре «Турецкого потока». «Такие проекты мы можем реализовать только на основании достижения договоренностей между четырьмя странами, а также при участии России. Ответственность заставляет нас искать такие альтернативные пути решения данного вопроса», - подчеркнул Роберт Фицо и добавил, что «актуальность проекта будет возрастать по мере того, как будет реализовываться «Турецкий поток». Со своей стороны Дмитрий Медведев пообещал, что Москва рассмотрит словацкую инициативу и реализацию тех возможностей, которые появятся после того, как российский газ по новому газопроводу «придет к границе Греции». Состоявшиеся переговоры «еще раз подтвердили наше желание активно развивать двустороннее сотрудничество вне зависимости от тех или иных конъюнктурных соображений», - подчеркнул глава российского правительства.
Согласованный Россией и Турцией предварительный маршрут «Турецкого потока» предусматривает сооружение газопровода мощностью 63 млрд кубометров газа в год. Предполагается, что он пройдет от компрессорной станции «Русская» в районе Анапы по дну Черного моря до населенного пункта Кыйыкей в европейской части Турции и далее через населенный пункт Люлебургаз до местности Ипсала на турецко-греческой границе. Проектируемый в этом районе газотранспортный хаб рассчитан на прием и последующую перекачку далее в Европу порядка 50 млрд кубометров газа в год.
Российская сторона уже довела до своих партнеров, что готова рассмотреть варианты своего участия в сооружении необходимой газотранспортной инфраструктуры, по крайней мере на территории Греции. Эти вопросы обсудили на днях председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер и министр производственной реконструкции, окружающей среды и энергетики Греции Панайотис Лафазанис.
Что это может означать на практике для Сербии, Македонии и других республик бывшей Югославии, которые еще в период разработки проекта «Южный поток» рассчитывали стать ключевым транзитным маршрутом для транспортировки российского газа в Европу со всеми вытекающими отсюда финансовыми выгодами и политическими привилегиями? Прежде всего, то, что государства Центральной Европы - по крайней мере, на данном этапе - выглядят более договороспособными, предприимчивыми и ответственными партнерами, нежели балканские правительства. Это в полной мере относится и к Сербии, власти которой серьезно подорвали свой имидж инициированным не без участия Запада расследованием обстоятельств заключения межправительственного российско-сербского соглашения 2008 года о сотрудничестве в энергетической сфере (данное оглашение призвано было обеспечить подключение Сербии к российским газотранспортным проектам). Да и многочисленные заявления сербских лидеров о приверженности указаниям Еврокомиссии вряд ли отвечают национальным интересам страны в столь важной сфере, как энергетика. «Сербия делает осторожные уступки Западу», - пишет австрийское издание WirtschaftsBlatt и иронично замечает, что «она теперь нравится Соединенным Штатам». От себя добавим: особенно Сербия будет нравиться американским энергетическим компаниям, у которых сербам придётся покупать сланцевый газ по завышенной монопольной цене.
Разумеется, Россия не отказывается от сотрудничества с Сербией в энергетике. Подтверждением этому стала состоявшаяся 28 мая в Белграде рабочая встреча Алексея Миллера и сербского премьера Александара Вучича, на которой обсуждались перспективы поставок в Сербию российского трубопроводного газа и совместной реализации проектов в газовой сфере. Напомним, что подписанный в 2013 году Москвой и Белградом долгосрочный контракт предусматривает поставки российского газа в Сербию в объемах до 1,5 млрд кубометров в год в течение 10 лет. И российская сторона в 2014 году, несмотря на неблагоприятную международную конъюнктуру, полностью выполнила свои обязательства. Успешно функционирует и созданное на основе межправительственного соглашения 2008 года подземное газохранилище «Банатский двор», которое является одним из крупнейших объектов такого рода в Юго-Восточной Европе. Активный объем хранения газа в нем составляет 450 млн кубометров, максимальная производительность на отбор - 5 млн кубометров газа.
Однако сегодня быстро меняющиеся условия конкуренции за получение энергоресурсов требуют не только большей активности, но и решимости в отстаивании своих интересов. Опыт Словакии и ее соседей показывает, что даже членство в ЕС и НАТО не мешает им разрабатывать проекты взаимовыгодного сотрудничества с Россией, что возможно лишь при условии самостоятельного понимания национальных интересов руководителями соответствующих государств.
