Ресурс для решительного рывка вперёд лежит у нас прямо перед глазами.
Как и сто лет назад, перед Первой мировой войной, сегодня большинство великих держав озаботились индустриализацией. Или реиндустриализацией, если говорить о тех, кто в последние десятилетия утратил прежний промышленный потенциал. История повторяется. Что логично, поскольку именно развитая индустрия является основой военного могущества, а если хочешь мира, известно к чему нужно готовиться.
Были примеры, когда военно-технический прогресс шёл и на старой индустриальной базе. Так, Британская империя, теряющая промышленное превосходство с 70-х годов XIX столетия, буквально за несколько лет до начала Первой мировой войны сделала рывок в сфере морских вооружений и тем самым обеспечила своё преобладание на коммуникациях хотя бы на ближайшее десятилетие. Первый линкор «Дредноут» был построен за 1 год и 1 день от закладки до сдачи в эксплуатацию - фантастический срок для такого большого корабля даже в наше время. Для сравнения, сегодня сопоставимые по размеру французские «Мистрали» строятся три-четыре года.
Этот путь доступен и сейчас. Можно сосредоточить ресурсы в ВПК, добиться локальных результатов, однако следует помнить, что ту же Британскую империю не спасли ни могущественный флот, ни победы в двух мировых войнах. Успешность страны будет тестироваться на всех фронтах и во всех отраслях - как социальных, так и экономических.
Сегодня весь мир демонстрирует довольно скромную динамику роста промышленного производства, его темпы снижаются даже в Китае. Такое положение формирует представление, что резервов для рывка пока нет, но, вероятно, они скоро появятся в связи с революционными открытиями - например, в сфере био-, нано- или каких-нибудь ещё технологий. Именно на этом строится теория скачкообразного прогресса от одного технологического уклада к следующему. Одним из её авторов является Сергей Глазьев, авторитет и активность которого по популяризации собственных идей принесли теории научно-технического прогресса широкую известность. Кто ещё не в курсе, может ознакомиться здесь.
Пока же весь мир ждёт, какое изобретение перевернёт наш жизненный уклад, подобно появлению парового двигателя, электричества или компьютера, вполне вероятно, что ресурс для решительного рывка лежит у нас прямо перед глазами.
Все профессии нужны, но в меру
Даже без учёта грядущих изобретений производительность труда в XXI веке настолько высока, что трудом в прямом смысле этого слова занимается совсем немного людей. Например, в сельском хозяйстве Белоруссии задействовано менее 10% работников, однако этого хватает и для обеспечения республики продовольствием и для экспорта продуктов питания в значительных объёмах. А, скажем, аграрный сектор Франции или Дании демонстрирует ещё более высокий КПД. Всего один фермер может прокормить несколько десятков других членов общества. Даже если он живёт и работает не в самой благоприятной для сельскохозяйственной деятельности климатической зоне.
В индустрии тоже работает относительное меньшинство населения планеты. Большая часть усилий человечества уходит в так называемую сферу услуг. Нельзя сказать, что работа в сфере услуг менее важная. Как писал Маяковский, «...инженеру хорошо, а доктору - лучше, я б детей лечить пошёл, пусть меня научат». Обществу нужны и учителя, и правоохранители, и продавцы, и чиновники, и учёные. Тем не менее многочисленные закоулки в сфере финансов, государственного управления, торговли, посреднических услуг могут быть основательно почищены от лишних сотрудников без всякого вреда для общества, а скорее, даже с большой для него пользой. На что и вынуждены были пойти многие страны - к своему же благу - в результате кризиса 2007-2009 гг.
Например, известно, что США при активной государственной поддержке в последние годы наращивают объёмы добычи природного газа. И сланцевого, и традиционной добычи. Цены упали до 100 долларов за тысячу кубов - и это заставляет многие корпорации задуматься о возврате в метрополию индустриального производства, ранее выведенного в страны Юго-Восточной Азии. В которой сейчас газ стоит, в среднем, 550 долларов. Структура общества в результате меняется. Сможет ли американское общество пережить рост численности инженеров и рабочих, а также сокращение, например, специалистов по модельной стрижке собачек? Да, спокойно. Наоборот, здоровее станет.
Педагогика - секретная наука сверхтехнологичного будущего
Не меньший резерв для прогресса кроется в социальной сфере. В любом обществе есть «бракованный» человеческий материал: алкоголики, наркоманы, просто хронические безработные, сидящие на шее родных, близких и социальных служб. Если смотреть на проблему с точки зрения теории естественного отбора, туда им и дорога. Но только почему-то в благополучных странах в «брак» уходит не так уж много (хотя с каждым годом всё больше), а где-то южнее Сахары - 80-90% населения. Значит, дело не в генетике.
Люди становятся тем, кем становятся, при непосредственном и активном участии их социального окружения, школы, государственной пропаганды, кинематографа, рекламы и так далее. Именно общество даёт человеку образование, готовит к социальной роли и к выполнению трудового долга. Или предлагает игнорировать оный.
Практически каждый из своего опыта может вспомнить случаи, когда педагогически запущенные коллективы - в школе, институте, «на районе» - уволакивали на социальное дно хороших, неглупых ребят. Общество недоглядело. Но ведь есть и примеры обратного. Как из самых неблагополучных семей вырастали нормальные дети, если им посчастливилось встретить учителя, тренера, наставника, который смог повлиять, подсказать и помочь.
Для того, чтобы формировать, воспитывать, учить человека, не обязательно ждать новых открытий в науке. Антон Семёнович Макаренко в первой половине XX века обходился обычным словом и собственным примером - и помогало. На 6 тысяч малолетних преступников (его воспитанников) не было ни одного рецидива, ни один не оступился на дороге жизни. Многие из них стали последователями своего учителя, тоже понесли разумное, доброе, вечное следующим поколениям беспризорников.
Таким образом, мы подходим к вопросу о самой важной профессии и в нашем заурядном настоящем, и в сверхтехнологичном будущем. Это работе педагога и социального работника, воспитателя детского сада и профессора университетской кафедры. К ним же нужно добавить многочисленных работников масс-культуры и политики - всех тех, кто сегодня занимается оболваниванием населения, а мог бы заниматься просвещением. Та же сфера услуг, вопрос лишь - как ею воспользоваться.
