В Турции завершается громкая и самая грязная в ее новейшей истории агитационная кампания перед выборами в местные органы власти. Они состояться 30 марта. События в этой стране развиваются в жанре острой политической интриги, которая характеризуется широтой охвата социально-экономических процессов и обилием различных событий. При этом действия главных акторов инициируются неоднозначными причинами и разной мотивацией. Как бы то ни было, один из главных основателей правящей партии «Справедливость и развитие», премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган выставлен в качестве главной мишени для атаки.
Он с трудом выдерживает обвалившийся на него тяжелый политический груз вспыхнувшего еще летом прошлого года протестного движения в связи с реконструкцией в Стамбуле парка Гази, а затем и невиданного коррупционного скандала, в который оказались замешанными его близкие соратники. Более того, его одновременно атакует и Запад, что наводит на подозрения относительно существования альянса внешних сил с внутренней оппозицией с целью запустить в действие политический механизм по отстранения его от власти.
В то же время что бы сейчас ни писали и ни говорили об Эрдогане, но он преобразил Турцию. Легче всего эти процессы, конечно, описывать с использованием устоявшегося в политологии понятийного аппарата, мол, в Турции в результате успешных экономических реформ появился образованный, жаждущий демократии средний класс, который демонстрирует нетерпимость к избранному Эрдоганом единоличному стилю управления. На наш взгляд, главная проблема в том, что он, рассматривая Турцию как государство все же восточного типа, решил использовать тактику «сильной руки» для ускоренного осуществления процесса модернизации государства. Однако, как отмечает руководитель Ближневосточного форума (США) Дэниел Пайпс в The Los Angeles Times, успехи, достигнутые им на этом пути, стали «заносить на поворотах»: появилась нетерпимость к политическому инакомыслию, усилился клановый «закрытый капитализм», появилось пренебрежение к принципами разделения властей и т.д.
Когда правящая партия «Справедливость и развитие» получила на парламентских выборах свыше 50% , в понимании Эрдогана это означало признание его в качестве «лидера нации». Он решил избрать тактику общения с народом поверх существующих государственных институтов, стал навязывать обществу свой «образ жизни», позиционируя себя в государственном масштабе в качестве выразителя традиционных национальных ценностей, подыгрывая и антизападным настроенным жителям сельских районов и бедных кварталов городов. Так в широком массовом сознании закреплялся стереотип, что «Запад выступает против усиления влияния Турции, организует против нее различные заговоры», который сейчас и обыгрывается Эрдоганом в ведущейся избирательной компании. В частности, избрав в качестве главной мишени для атаки известного богослова Фетуллаха Гюлена, Эрдоган заявляет, что «был бы он антизападником, то не жил бы в Пенсильвании (США)», и, как пишет Der Spiegel, «публично называет протестантов «шайкой мародеров», а Twitter, используемый ими для обмена информацией и координации своих действий, «самой большой опасностью для общества».
В свою очередь Запад, поддерживая внутреннюю оппозицию, атакует Эрдогана по проблемам внешней политики, называя ее «все более непредсказуемой». Вот что пишет в этой связи газета The Boston Globe: «Турция, наверное, является единственным государством в Европе, чья мощь выросла с начала финансового кризиса и народных восстаний в арабских странах. В то время как от европейских стран отвернулась удача, и они переживают экономический спад, экономика Турции растет такими быстрыми темпами, какими мало кто в мире может похвастаться. В плане влияния на Ближнем Востоке, она, вероятно, опережает даже такие державы, как Германия, Франция и Великобритания. В политической линии страны наблюдаются кардинальные сдвиги. Эрдоган заморозил некогда весьма тесные отношения с Израилем из-за несогласия по палестинскому вопросу, надменно разговаривает с европейцами, а в правительственных кругах европейских стран и даже в США, политики демонстрируют крайнее раздражение и жалуются на то, как нынче трудно работать с официальной Анкарой, которая становится все более уверенной в себе. В этом смысле США, возможно, ведут более умную игру и держат непредсказуемую Турцию под рукой в качестве союзника, позволяющего повысить боевые возможности, чтобы преследовать наши интересы в таком сложном регионе, каким является Ближний Восток».
Но и тут не все столь однозначно. Украинский кризис, приведший к воссоединению Крыма с Россией, изменил не только геополитическую панораму, но сделали реальной перспективу изменению направления энергических потоков, если, конечно, Европе решиться на введение соответствующих санкций против России. Тогда, как считает агентство Bloomberg, «это оставит Европу с более дорогим импортом и усилит зависимость США от поставок топлива с Ближнего Востока, что выводит Турцию на особое положение». Поэтому Запад намерен через сведения к минимуму политического веса Эрдогана, максимально блокировать попытки Анкары проводить независимую внешнюю политику на основе собственных национальных интересов и представлений о собственной национальной безопасности. Вот почему там так активно просчитываются различные варианты развития ситуации в Турции после выборов 30 марта.
С 2002 года правящая партия выигрывала выборы на всех уровнях, набирая свыше 50% голосов. Сейчас ее рейтинг снижается. По данным социологов, 30 марта она может рассчитывать на 30-33% голосов, а может быть, и ниже. По оценке турецких экспертов, это приведет не только к развалу правящей партии, но и затруднит проведение ею единой кандидатуры на пост президента на выборах, которые намечены на 10 августа. Более того, как стало известно ИА REX из источников, близких к оппозиционным партиям, сейчас ведутся переговоры о возможности совмещения президентских и парламентских выборов, которые планируются только на 2015 год. При существующем рейтинге правящая партия - в случае только арифметической победы - будет вынуждена формировать коалиционное правительство, но без Эрдогана. Так что Турция действительно на пороге крупнейших перемен.
