Что толкает "вась сергеевых" в ряды "западенцев"
Довольно известный публицист Дмитрий Ольшанский на сайте "Русского обозревателя" на днях публично озвучил тот безотрадный факт, который с началом майданного мятежа не мог не броситься в глаза любому российскому пользователю Интернета и социальных сетей: "Именно на русском языке, с русскими шутками, метафорами и цитатами сейчас в Киеве люди с именами типа Вася Сергеев и Петя Петров - изрыгают тонны и тонны русофобии, якобы от лица "украинцев", к которым имеют весьма отдаленное отношение" (http://www.rus-obr.ru/opinions/31380). После чего задался отнюдь не риторическим вопросом: "Почему так происходит?"
Полагаю, понять, отчего же так получается, почему известное число русских в Киеве и по всей центральной Украине сегодня, не колеблясь, принимают сторону - причём, с откровенной, нарочитой демонстративностью! - злейших врагов России, желали бы в нашей стране очень и очень многие. Однако я, в отличие от господина Ольшанского, призывающего "не слишком спешить с ответом", считаю как раз наоборот - не стоит с ним затягивать. Ибо ответ этот, на мой взгляд, лежит на поверхности.
Проживающие в Киеве и других городах Украины русские Васи Сергеевы и Пети Петровы, стакнувшиеся сейчас с нашими недругами в межнациональной войне, сделали такой выбор, главным образом, вследствие того, что руководствовались (зачастую, видимо, неосознанно) традиционно русским принципом жизнеустройства - принципом создания общины по территории и месту проживания, а не по происхождению.
Убеждён, что главная, коренная причина того, что киевские Васи Сергеевы и Пети Петровы восстали на своих единокровных братьев, заключается именно в этом, а не в том, что им вконец задурила голову пропагандистская машина Укро-ТВ. Массированная антирусская пропаганда, ведущаяся на Украине уже многие годы, конечно, приносит свои плоды, особенно среди молодого поколения, но основная причина озвученного Ольшанским феномена заключается отнюдь не в ней. Принимать в явно межнациональном конфликте сторону откровенных врагов для определённой части русских, увы, не ново, и на результат гипнотического воздействия медийных технологий данное явление не спишешь.
Какая, к примеру, многолетняя пропаганда могла запудрить мозги русским Прибалтики настолько, чтобы заставить тех в 1989-1990 гг. в немалом количестве выходить на митинги местных Народных фронтов, с самого начала ничуть не скрывавших своей националистической и, прежде всего, антирусской направленности? Но ведь нет, выходили и поддерживали все эти выступления, помогали, в том числе и своими руками, смыкать живые цепи "Балтийского пути", драли глотки на рижских и таллиннских площадях, искренне веря лицемерам, обещавшим свободу и "нашим", и "вашим" (лгавшим, скорее всего, сознательно, в расчёте пробудить нужные реакции в русской среде). Думаю, напоминать о том, какие именно "свободы" и в каких конкретно пропорциях достались в итоге русским в странах Прибалтики, лишний раз не стоит. Внушительная категория "неграждан" в тех же Латвии и Эстонии продолжает существовать по сей день.
Однако Украиной и Прибалтикой подобные печальные примеры не ограничиваются.
Помню, довелось мне в своё время прочесть автобиографическую книгу Дмитрия Рогозина с претенциозным названием "Враг народа". В принципе, книга как книга, делая поправку на присущую автору страсть к похвальбе, читать её вполне можно. Однако запомнилась она мне иным. Автор, описывающий свои первые шаги в политике в позднеперестроечные годы, в одной из глав довольно откровенно рассказал о своей неудачной попытке провести не то конференцию, не то круглый стол для русских Закавказья, оказавшихся тогда в самом пекле армяно-азербайджанской войны. Так вот, и спустя годы Рогозин не скрывал оторопи, какая охватила его в тот момент: участвовавшие в мероприятии русские Армении и Азербайджана не только не попытались найти точки соприкосновения и сформулировать свой общерусский интерес (а он, вообще-то, был примитивно прост - максимально дистанцироваться от обеих сторон конфликта и не дать втянуть себя в чужую распрю), но и едва не передрались там друг с другом насмерть, страстно отстаивая интересы своих "малых родин". По сути, те русские делегаты провалившегося круглого стола проявили себя большими патриотами Армении и Азербайджана, чем многие их коренные жители. Рогозин, описывая этот поучительный эпизод, горько сетовал, привычно для националиста возлагая ответственность на советскую власть, якобы вытравившую из русских национальный дух. Однако по мне собака зарыта отнюдь не в "ленинской национальной политике", и советская власть здесь абсолютно не причём.
Традиция определять свою идентичность по всему, чему угодно, но только не по происхождению - например, по месту рождения, проживания, вероисповеданию, приверженности идеологии или той или иной политической системе - зародилась среди русских совсем не вчера. Если сегодня в определённых кругах, как правило, не упускают случая пнуть СССР за то, что при проведении переписи многие этнические русские определяли свою национальную принадлежность как "советские" (мол, вот насколько их денационализировали проклятые коммунисты!), то кого, спрашивается, следует пинать за аналогичные, по сути, проявления в более отдалённые времена? При тех же царях русский зачастую определялся как православный (через религиозную принадлежность), что, собственно, сформулировал сам Ф.М.Достоевский: "Ты настолько русский, насколько ты православный, а настолько православный, насколько ты монархист". Как видите, ни в первом, ни во втором случае принцип определения своей национальной принадлежности через происхождение и родство не превалировал. Никто из известных русских политиков, литераторов или деятелей культуры того времени не возразил Фёдору Михайловичу: "Настолько ты русский, насколько в тебе есть русской крови". И это, надо признать, весьма характерно, ибо совсем не в русском духе был, да и остаётся подобный "кровный" подход.
Любой, сколько-нибудь интересующийся историей русского народа, знает, что с давних пор, ещё со времён глухого средневековья, у нас закрепился принцип так называемой территориальной общины, в противовес общине кровно-родственной, принятой у большинства остальных народов. Различия между этими подходами принципиальны: русские считали своими всех, кто проживал с ними совместно на одной территории и принимал их обычаи и язык; иные (например, кавказцы) - признавали за своих только кровных родственников или членов одного с ними рода-племени. В этот территориальный принцип, кстати, упираются в конечном итоге и все наши ожесточённые споры о том, кого, собственно, считать русским: того ли, кто говорит по-русски и называет себя русским, или того, кто им действительно является по происхождению? Немалую часть жизни прожив в нерусском окружении, среди народов, исповедующих строго кровный принцип родства, могу ответственно заявить: им подобный спор покажется совершенно абсурдным. Для народа, ведущего родство по крови, свой - всегда тот, кто вышел с тобой из одного общего родового корня. Все же остальные так или иначе будут восприниматься как чужаки, сколько бы они не подражали тебе в языке или манерах. Русский на Майдане, вслед за бандеровцами орущий: "Москаляку на гиляку!" - явление не столь уж редкое, но можете ли вы, к примеру, представить коренного галицийского западенца в рядах защитников Славянска или кавказца в гуще спартаковских фанатов на Манежной площади?
В отличие от части наших современных националистов я не стану проклинать территориальный принцип русской общинности и посыпать голову пеплом. Он вполне имеет право на существование и на протяжении веков доказал собственную жизнеспособность. Благодаря его несомненным преимуществам Россия не замкнулась в этнических границах, ревниво охраняя свою племенную "самость", а простёрла границы от Кавказских гор до Тихого океана, собрав под своей властью множество народов и сумев почти все из них так или иначе включить в общее дело строительства и укрепления государства. Однако то, что шло на пользу в эпоху национального подъёма и расширения пределов империи, зачастую оборачивается драмами и трагедиями в эпоху упадка и развала.
Русские Прибалтики и Закавказья, а теперь вот и часть русских Украины, выбирают "не ту сторону" не только из шкурно-эгоистических соображений (хотя и из них тоже), а во многом из-за того, что начинает вполне искренне воспринимать эти территории и приживающих здесь совместно с ними людей - своими. По мере того, как власти новообразованных постсоветских республик старательно вытесняли из подвластных им образований всякое русское влияние (политическое, культурное, языковое), заполняя его своим, менялась и картина мира в головах значительной части остававшихся там русских людей. Многие из них, не имея возможности или желания эмигрировать в Россию, постепенно, часто незаметно для себя, начинали встраиваться в новый, изначально чуждый им социум, жить его интересами. По сути, на той же Украине речь идёт о ползучей ассимиляции, и данные последних переписей это только подтверждают. Так, если в 1989 году русских там насчитывалось 11 миллионов 355 тысяч (22 % населения), то перепись 2001 года дала уже иные цифры - 8 миллионов 334 тысячи (17,28%). Куда, спрашивается, за двенадцать лет исчезли целых три миллиона? По большей части, они никуда не исчезали, а просто в реалиях "незалежной" предпочли переписаться в украинцы. Кто-то переписался формально, движимый корыстными мотивами, а кто-то - вполне искренне.
В этом явлении, в сущности, нет ничего парадоксального. Если мы в массе выражаем благосклонное согласие с тем, что в русские при желании многие из инородцев могут записаться с лёгкостью (вспомним бесконечные спекуляции на тему мнимого отсутствия русских по крови как таковых), то стоит ли удивляться тому, что и выписаться из числа русских не представляет сегодня большого труда? Более того, этот процесс выписки набирает обороты уже не только на отвалившихся в 1991 году окраинах, но и в самой России. Так, последняя перепись 2010 года, помимо разных анекдотических "эльфов" и "хоббитов", зафиксировала и вполне конкретные и тревожные факты. Определённое число респондентов, в подавляющем большинстве наверняка имеющих русское происхождение, предпочли самоопределиться, выпячивая казавшуюся уже давно канувшей в Лету субэтничность (например, поморы и казаки). Благодушие здесь совершенно неуместно. Процесс растаскивания русского народа по территориям "малых родин" и замыкания его частей в контурах малых идентичностей запущен: находятся среди нас уже и сибиряки, и ингерманландцы, и даже давно исчезнувший финно-угорский народец меря вдруг начал воскресать на глазах (http://merja.ru/).
А теперь, собственно, вернёмся к основной теме нашей статьи. Те русские в Киеве или Днепропетровске, которые сейчас в унисон с западенцами-бандеровцами изощряются в русофобии и рукоплещут боевикам "Правого сектора", делают это в массе своей, уверен, не столько из сознательной подлости или желания любой ценой выжить во враждебном окружении (хотя присутствуют, конечно, и такие мотивы), сколько из ощущения украинцев, в том числе и западных, своими.
Да, к сожалению это так. За последние 23 года часть отрезанных от России русских людей действительно стала патриотами Украины и на словах, и на деле. Она восприняла её как родную, а проживающих совместно с ними украинцев - как соотечественников. Понятно, конечно, что чувство это в массе безответно, и никакие галичане их за своих в жизни не признают, но данное обстоятельство энтузиазма среди украинизированных русских, подогреваемых к тому же умело направленной пропагандой, не умаляет. На тех территориях, где русские и плохо неразличимые с ними восточные украинцы находятся в подавляющем большинстве (Крым, Донбасс, Луганск) и как бы составляют крупную территориальную общину, феномена бандерствующих "Вась Сергеевых" не наблюдается. Или почти не наблюдается. Зато там, где русские находятся в заметном меньшинстве, а лицо "общины" определяют враждебно настроенные в отношении русского мира украинцы, там ренегатство начинает цвести буйным цветом.
Кстати, характерная черта. Русские бандерофилы на Украине, видимо, до конца не осознают, что западенцы развернули против русского народа именно этническую войну, направленное на его вытеснение или полную ассимиляцию (видимо, инерция территориально-общинного мышления сказывается и здесь). Да, политики лукаво говорят о разных ментальностях, идентичностях, культурах, но мы-то знаем, что всё это в конечном итоге вырастает из этнического, а не наоборот. Не культура формирует нацию, а наоборот - нация, развиваясь, создаёт свою национальную культуру. Помощью русских бандерофилов, как помощью "полезных идиотов", конечно, сейчас не побрезгуют, вот только далеко не факт, что им в зачищенной от "москаляк" Украине удастся сохраниться в качестве Вась или Петь. О том, что русским во владениях "свидомых" в недалёком будущем в лучшем случае придётся переименоваться на украинский лад и позабыть родной язык, киевская клика дала понять весьма недвусмысленно. Вот только все ли из них воспримут это как серьёзную утрату?
Боюсь, в дальнейшем, когда, надеюсь, русская ирредента наберёт достаточные обороты, нам предстоит сполна изведать, что отнюдь не все из числа когда-то унесённых перестроечным ветром сыновей жаждут вновь пасть в объятия своей матери-России. И понимание этого должно сформироваться сейчас, дабы не приходилось потом испытывать горьких разочарований. Тех, кто принял добровольное решение жить чужими идеалами и интересами, следует оставить в столь полюбившихся им "фатерляндах".
