В течение последнего года ангажированные СМИ и некоторые блоггеры пугают нас скорым появлением дополнительных порций катарского газа на европейских рынках (или выходом в Европу газа иранского), в результате чего «Газпрому» пришлось бы потесниться или уступить в цене.
Напомним: ещё в 2009 году Иран заявил о планах по строительству газопровода Иран-Ирак-Сирия, с тем, чтобы на сирийском берегу построить заводы по сжижению и экспортировать СПГ в Европу. Тогда этот проект был намного более реален, чем сейчас, хотя уже были видны очевидные проблемы: необходимо было договориться с Ираком и дождаться стабилизации обстановки в этой стране, да к тому же мешал режим санкций против Ирана. Так или иначе, быстрой реализации не получилось.
В следующей раз обсуждение этой темы стало набирать обороты одновременно с нарастанием нестабильности в Сирии. По одной из версий, интерес Катара в смене власти там был связан и с тем, чтобы не позволить Ирану вывести свою трубу на побережье. А кроме того -- c планами в будущем построить вместо иранской свою трубу. Действительно, такой интерес Катара более чем вероятен. Другое дело, что даже в случае смены власти в Сирии строительство катарской трубы было бы возможно только в долгосрочной перспективе. Ведь в любом случае уровень нестабильности как минимум несколько лет, а возможно и значительно дольше, не позволил бы поддерживать в безопасности подобный газопровод.
Так или иначе, режим Башара Асада, похоже, устоял, а значит, акценты в этой «страшилке» вновь сместились от катарского к иранскому газопроводу. В свою очередь, Иран действительно плотно взялся за продвижение своего проекта, и не исключено, что газопровод будет построен. Однако теперь газопровод претендует на региональный статус. Помимо Ирака, и Сирии, к нему может в будущем подключиться Иордания и другие страны. В то же время о будущем экспорте в Европу речь если и идет, то как о некой абстрактной перспективе. И это действительно логично.
Во-первых, в той или иной степени сохраняющаяся в Сирии нестабильность по-прежнему несёт риски для развития такого масштабного проекта, как завод по сжижению вместе с транзитным газопроводом. Кто бы ни победил в Сирии, другая сторона в любом случае уйдет в оппозицию со всеми вытекающими последствиями. Кроме того, возможно, Иран не хочет портить отношения с Россией, учитывая своё и без того непростое международное положение. Спекуляции на эту тему можно развивать достаточно долго.
Но главное, на наш взгляд, здесь то, что у Ирана и без Европы появился новый рынок сбыта. Точнее, он был всегда, но именно сейчас иранский выход на этот рынок переходит от стадии проектов к реальному строительству «трубы». Речь, естественно, о восточном направлении. Пока - только в Пакистан.
Излишне говорить, что пакистанский вектор иранского газового экспорта полностью отвечает интересам России. Во-первых, повторимся, он уводит иранский газ с западного направления на восточное. При этом у нашей страны нет прямых интересов, связанных с экспортом в Пакистан своего газа. Ясно, что о трубопроводе в Пакистан речи быть не может. Что касается СПГ, то пока в Пакистане нет даже терминала, хотя разговоры о строительстве ведутся достаточно давно.
Но главное, Пакистан - это очень перспективный рынок для иранского газа.
Страна добывает в год около 40 млрд кубометров, а в потреблении пока полностью полагается на свои источники. Потенциал роста здесь огромный. Причём это совсем не тот «абстрактный» рост, как в Китае, или Индии, который появляется по мере развития экономики. В отличие от этих стран, Пакистан живет в режиме жесткого дефицита газа. Из-за этого страна регулярно сталкивается с «веерными» отключениями электричества. Более того, из-за нехватки электроэнергии Пакистан ежегодно недосчитывается нескольких процентов ВВП, а даже экспортно-ориентированные отрасли промышленности недополучают миллиарды долларов. Сейчас этот дефицит достигает 25 млрд кубометров в год и в дальнейшем, если не принимать мер, он будет только расти: к 2016-2017 годам он вырастет до 35 млрд кубометров в год. В подобных обстоятельствах Пакистан может быстро акцептировать значительные объемы иранского газа.
Последний вопрос, который нам нужно рассмотреть - почему газопровод, о котором говорилось уже как минимум десятилетие и заинтересованность обеих сторон в котором очевидна, становится реальностью именно сейчас? Долгие годы Пакистан откладывал реализацию проекта под давлением США, которые, очевидно, не заинтересованы в подобном развитии событий. И скорое начало строительства уже вызывает у американцев лёгкую истерику.
Напомним, что Пакистан принадлежит к числу стран с так называемой двойной лояльностью, то есть сохраняет союзнические отношения и с США, и с Китаем. Но теперь есть основания предполагать, что лояльность в значительной мере сместилась в сторону Китая. Мы делаем такой вывод, конечно, не только из-за игнорирования «советов» Вашингтона по иранскому газопроводу. Гораздо важнее еще одно событие уходящей недели. В управление китайской Chinese Overseas Port Holdings передан пакистанский глубоководный порт Гвадар, являющейся, без всякого преувеличения, стратегическим в регионе. Хотя Китай и заявляет, что это событие - «чистая экономика», аналитики напротив уверены, что в дальнейшем Пекин сможет размещать здесь свои военно-морские силы, то есть фактически создаст базу в этом ключевом регионе. Комментарии, как говорится, излишни.
