Обама в Сочи не приедет. Горе-то какое. Геи не пускают. Франсуа Олланд - тоже отказался. Почему, не сказал, но всем и так все понятно - в России притесняют геев.
Смотришь на эту истерику международного масштаба по поводу российской государственной гомофобии и задаёшься идиотским вопросом: а почему в качестве главных интересов гей-сообщества нам представляют право на пропаганду гомосексуализма и на гей-парады? Это правда действительно то, что для гея важнее всего? Это и есть - самые фундаментальные его потребности?
Если это так, что значит, правду говорят эти странно одетые люди, все увешанные крестами, про то, что геи - враги человечества?
Подождите, постойте, притормозите. ЗАЧЕМ им гей-парад? Зачем им несовершеннолетние? Это же нелогично! Интересы гомосексуалистов лежат в совершенно другой области, которая никак с парадами и несовершеннолетними не пересекается. Это ведь они авторы вполне справедливой формулы «какое вам дело, что два взрослых человека делают в своей спальне?».
И правда - какое мне дело? Никакого.
Тогда какое им дело до гей-парада и несовершеннолетних? Должно быть никакого. Однако имеем то, что имеем.
А у их увешанных крестами оппонентов - у них что, нет ничего важнее, чем запрещение книг Джоан Роулинг за пропаганду колдовства?
Почему такая накалённо идиотская форма борьбы за права, что с одной стороны, что с другой?
Я этим вопросом постоянно задаюсь. Почему в Европе такой шум вокруг рождественских ёлок? Они правда так мешают мусульманам, которые чтят пророка Ису? Кто придумал, что ёлка оскорбляет мусульман? Им больше всего в этой жизни ёлка мешает, а не неоколониальная политика и отсутствие трудовых прав?
...Тут одно из двух: либо все люди на свете - идиоты, либо в этом идиотизме должна быть какая-то система. Какая-то стратегия.
И изобразить её можно крайне наглядно. Специально для наглядности я мобилизовал из памяти Василия Ивановича Чапаева и его товарищей по одноимённому фильму. А также картошку, на которой он показывал, где мы и где белые.
- ...Есть стратегия! - сказал Василий Иванович, с грохотом ставя на деревянный стол, за которым уже сидели Анка, Петька и Фурманов, чугунок с дымящейся картошкой.
- Стратегия чего, Василий Иваныч? - спросил Петька и закинул ногу на ногу.
- Буржуйская стратегия по порабощению пролетариата методом создания контролируемых общественных конфликтов.
Фурманов аккуратно достал из нагрудного кармана заранее скрученную папироску и прикурил.
- Ну, и в чем же она, товарищ Чапаев?
Чапаев поставил на середину стола три картошки.
- Ну, вот смотрите. Вот тут, значит, Анка, вот тут, справа ты, Петька, а товарищ Фурманов у нас слева. А я буду тут, - Василий Иванович взял солонку и поставил напротив картошек.
- А почему это, Василий Иваныч, ты - солонка, а мы - картошки? - поинтересовалась Анка.
- Потому что вы - рабочий класс, а я - буржуй и гидра империализма. Значит, вот какое дело. Угнетаю я вас - хуже некуда. Вы работаете на меня день и ночь напролёт. Всё прибавочный продукт создаёте в поте своего трудового лица. Мозолистыми руками своими куёте моё богатство. Может быть между нами мир, совет да любовь?
- Не может, - сухо ответил Фурманов. - Не может быть мира между трудом и капиталом.
- От и я так думаю. Не может, - Чапай показал на стол. - Но как же мне быть? Вас-то вон сколько, а я-то - один. Устроите вы забастовку или революцию и отберете у меня, у буржуя, присваиваемый прибавочный продукт. Так, что ли, получается? Против всего народа никому и ничему не устоять. Народ, он, понимаешь - сила!
Чапай грохнул кулаком по столешнице и продолжил:
- А вот скажем, что будет, если я тебе скажу, что Фурманов - гомосексуалист?
Фурманов кашлянул, но возражать не стал - партия могла и не туда назначить.
- Ну, и что? - горячился Петька. - Ну, и что? Он же ведь за наше дело! За пролетариат! За революцию! Чем он мне помешать может? Верно, Ань?
Анна не одобряла нового назначения Фурманова, но тоже понимала, что такое революционная дисциплина.
- Ничем, Петь. Ничем нам Фурманов не помешает.
- Это правильно, товарищи. Потому что ваши интересы с интересом Фурманова никак не пересекаются, потому что находятся в личном интимном пространстве, которое у вас разное. Ну, какие у вас могут быть противоречия? Никаких. Выходит, не удалось мне натравить вас на Фурманова?
- Не удалось, - отвечали Анна и Пётр.
- А что если Фурманов на вас в атаку пойдёт? - спросил Чапай и поставил картофелину, обозначавшую Фурманова, между солонкой и двумя остальными картофелинами.
- Какую атаку? - изумилась молодёжь.
- Психическую.
Чапай взял солонку и начал солить картошку-Фурманова.
- Например, скажу я ему, что вы его за человека не считаете. Гей-парадом ему ходить не даете. Это когда люди, сняв штаны и извалявшись в перьях, бегают по улице, а все должны им говорить, что они нормальные и правильно делают, а иначе будет, значить, что вы их за нормальных не считаете и враждебно к ним относитесь.
После паузы Анка поинтересовалась:
- А это разве нормально? Вдруг дети увидят...
- Кстати о детях! А ещё я придумаю такую штуку, что всем детям обязательно будет рассказывать, что вот это вот всё - не срамота, а самая что ни на есть нормальная жизнь. И жениться этим мужикам разрешу и детей усыновлять. И воспитывать в своей эстетике.
То, что гомосексуальная эстетика и гетеросексуальная противоположны - понятно. То, что вам кажется красивым - не кажется красивым им, а то, что нравится им - вам покажется отвратительным, известно. Это механизм выживания вида, заложенный в нас эволюцией, который требует от нас оценивать мужчину как товарища, а женщину как хранительницу очага и мать потомства.
Не один раз уже об этом было говорено. Но вы лучше посмотрите, как изящно удалось решить мне мою проблему - стоило всего-навсего права, относящиеся к частной жизни, распространить на общественное пространство! От вас под предлогом признания равноправия требуют не непрепятствия, а соучастия. От вас требуют не признания прав других, а отказа от своих. От права не участвовать в чужих сексуальных ритуалах, от права не сопереживать и не одобрять чужой и чуждой вам эстетически сексуальности. Вас просто-напросто ритуально насилуют. И из права человека на частную жизнь получилось привилегированное агрессивное меньшинство, угнетающее большинство. Я лишил вас союзника! - на этом месте Василий Иванович взял щедро посоленную картофелину-Фурманова и откусил от нее кусок, - и создал конфликт, который в ваших глазах затмил тот конфликт, что у нас был до этого - конфликт из-за прибавочной стоимости. И это всё несмотря на то, что что вам, как и гомосексуалистам - нечего терять, кроме своих цепей. Только что вы готовы были сражаться за равенство против меня, а сейчас я возглавляю борьбу за равенство против вас.
- Василий Иванович! А как же нам тогда с гомосексуалистами быть? Они нам кто? Мы за них или против? - Петька явно был взволнован.
- А Ленин за кого был? - хитро прищурился Чапай.
- За интернационал, - ответил Фурманов, туша докуренную папиросу.
- Вот и мы - за него же.
-gey-parad.jpg){kind=link}